Агония катастройки затянулась
1989 год
Январь
Организму нанесен весьма серьезный удар. Всю ночь промаялся из-за невоздержанности своей. Да и вообще ненавижу понедельники.
Пережил еще одну сложную ночь в смысле электромагнитных бурь. Сердчишко шалит. На работе постараюсь сохранять корректность.
Мотор по прежнему в напряге. Проработал сложно. А между тем комрад Червяков может приболеть и хорошего в этом я ничего не вижу.
Прожит четвертый день нового года. Резкие перепады с погодой отражаются на самочувствии. Вялость ощущается и на работе, где отсиживаю положенное время, не особенно стремясь к творчеству. Но что-то все же делаю. Так помаленечку.
Ванюшка – будущий проказник. Меж тем, голова ватная от давления. Оттепель до плюсовых показателей, черт знает что! На улице премерзкая осклизлость.
Обстановка в городе стала еще более премерзкой. Ходить по улицам почти невозможно. Хуже чем на катке, плюс ко всему падаешь в грязь. Противно до чертиков, зато нынче полная свобода болтать. Перестройка хорошо – грязь плохо. Это все равно как невидимое и незамеченное землетрясение.
Сережу завтра выписывают домой.
Я завтра заступаю на номер. Потом в отгулы. Тиснули третий разворот по итогам индокитайской командировки. Все. Достаточно. Больше и не позволят.
На улицах по-прежнему черт знает что творится. Слякоть, гололед. Мы все перестраиваемся. В сторону разболтанности и хаоса. Свобода быть бездельниками и разгильдяями. Грустно это.
Ранняя побудка неприятна. Но это продлится до ….марта. Там должно быть полегче. Нужно собираться на работу. Вся жизнь состоит из побудок и работы. И всё! Требуется отдых…
Прошел еще один день из череды однообразно тоскливых дней, когда ни до чего…
Почему-то дежурства пошли труднее, чем обычно. Думаю две недели срок для релаксации вполне достаточный. По телеку гоняют детектив. Номер идет ни шатко, ни валко. Погода по-прежнему совсем не зимняя.
Отработал еще день. Предпоследний - перед отгулами. Завтра надлежит выступать в военном институте. Это сложно, но ничего не попишешь. Как в фильме про Шурика: «Надо, Федя, надо…». Просьба тов. Червякова, а просьбы начальства нужно уважать.
На улице премерзко. Плюс три тепла при неубранных грудах снега. Ничего хорошего в этом нет. И вообще Москва становится мерзопакостной и многие это осознают, но делают вид, что все хорошо. Дальше дело не движется. Зато у нас перестройка вовсю.
Февраль -89
Я снова на службе. Занятие это рутинное, но необременительное. Тем более что надвигается огромная масса работы.
Ванюшенька – озорник, все время шишки набивает.
Погода за окном пасмурная. А в остальном жить можно. И нужно!
Был в маленьком ЦК. Возможно поездка во Вьетнам. Но почти невозможна поездка в Лаос. А жаль. Дивная была бы поездочка.
Спал плохо. Видимо возбудился комсомольскими предложениями. Меж тем нужно собраться и мобилизоваться. Время начинает спрессовываться до необыкновенного. Нужно писать разного рода заметки, чтобы заработать немного денег. Обещал комментарий Васе Колодному для «Строительной газеты».
Погода гнусная . От 0 до +3. Слякотно соответственно.
Довел дело почти до одного печатного листа. Если гнать в таком же ритме, то может получиться до пяти п. л. И пяток у Вовчика. Так мы во всяком случае рассчитываем. Но чую, ритм может ослабеть. Такое чаще всего случается.
Ванюшка стал болтунишкой. На улице сплошная грязь. Москва страшна и грязна.
В маленьком ЦК (ВЛКСМ) посулили поездку во Вьетнам. А вот Лева Курин относительно договора молчит. «Кошка» проходит этап второй верстки. С книгами это так. Но мне по большому счету плевать на «Кошку». К написанному не возвращаются. Получить бы авторские…
Сегодня подписали, наконец, договор, по которому первоначально мы получим (вернее получу я) весьма скромный гонорар. Впрочем, прочитав верстку я понял что моя писанина и того не стоит.
На службе все та же рутина, впрочем, не слишком обременительная. Нужно раздать творческие долги Володе Рыкунову, Василию и Свистунчику, а затем вплотную усаживаться за детектив. Его нужно сделать гораздо лучше «Кошки».
Месяц завершил в болезненной нелепости из-за сильнейшего возлияния, совершенного по случаю получения аванса в «МГ». Болеть буду еще завтра и возможно в среду.
Так вот тяжело все складывается.
Март
Заступаю на вахту. На работе диктат старцев. Сплошное конфуцианство. Остается уповать на нового начальника. М.б. он начнет перестройку в нашей тихой заводи. Других новостей нет. Так возникло легкое шебуршание вокруг «Собеседника», но и только. Комсомолия моя помалкивает в тряпицу. И это досадно. Вот впрочем и все новости.
На улице самая, что ни есть весна. А мне ехать на эту преглупую службу. Где у нас по-прежнему болото федоровского патриархата. Но нужно жить аккуратнее. Тогда глядишь, что-то и сохраним из завоеванного. Если оно есть?
Сегодня в избранном кругу (редколлегия и администрация + общ. орг.) был представлен новый главный редактор. Первое впечатление хорошее. Неизвестно как дальше. Официально он приступит к работе со сл. вторника. Так что будем смотреть. Вовчика собираются лечить от алкоголизма. Он в некотором смятении духа.
У Сережи серьезный душевный разлад с миром. С одной стороны. С другой – пить ему заказано. С третьей – без алкоголя тоже тоска.
В этом заколдованном круге я себя показал в субботу не лучшим образом. И очевидно выход здесь один – реже встречаться и чаще общаться по телефону.
Гнусное лицемерие!
Отвел очередной (тринадцатый) номер. Ситуация складывается интересная . Новый главред Сергей Морозов далеко не прост и судя по всему честолюбив. Ясно одно: он будет переделывать газету на свой лад и в этом следует пожелать ему успехов. Вероятно, наступает славное время «темных лошадок». Сейчас главное не переиграть
На дворе пасмурно. Вставать неприятно. Март приближается к концу, но ничего в нем хорошего я не обнаружил. Впрочем, как и плохого тоже.
Посмотрим как будут развиваться события с новым главным и чем нас удивит боярин Морозов.
Покамест он начинает весьма активно утверждаться в роли рулевого. Но к кадрам еще не подступался.
Дежурство у Сэма шло неровно, поскольку наш «нуво» в постоянных бегах.
А иначе и нельзя. Все думаю, как бы мне позвонить Кобелеву. М. б. что-нибудь сложится по Кампучии? На улице премерзкая слякотная погода. Летит жалкий мокрый снег.
Сегодня очередная бредколлегия! А завтра мне заступать на вахту.
Апрель
Очень любопытные процессы происходят на службе.
Старые начальники оказались бессильными в попытках подстроиться под нового «кормчего».
Впрочем, как бы они его не подмяли, хотя я думаю это мало вероятно.
У него своих амбиций хватает.
Сдали 17-й номер. Червяков «поплыл». «Морозов к нам присматривается». Ну пусть себе присматривается. Иорданский тоже психует. Говорят, грядет некий радикальный пленум. Кто знает? Я завтра в отпуск, а потом… Потом, суп с котом.
Май
По телеку крутят парад. Много казенного оптимизма. А я в муках совести и раскаянии за попытку совершения мерзопакостного поступка и скотского поведения. Все от пьянства. «Водка пьянит и скотинит человека».
Вчера была пасха. Мои отдыхающие пока не звонят, но будем ждать.
Забрезжил где-то на горизонте Вьетнам. Опять нужно добывать справку о здоровье. Но мрачная индокитайская жара стоит хлопот, как Париж стоил мессы для короля Анри.
Магазины производят впечатление удручающее, но м. б. теперь что-нибудь подкинут китайцы.
Без Морозова работать легко и просто. По накатанной колее. С новым руководителем сложнее. Старики это активно чуют.
Какой-то нелепый насморк. Совершенно ни к чему. Сегодня по возможности сходить в киношку . А главное взять справку в поликлинике.
Итак, вперед за справкой.
…Справку я раздобыл. Теперь надобно все это (справку + обменные деньги) свезти Муравьеву. Желательно завтра, хотя тут могут возникнуть опр. сложности.
Начался Съезд Советов, а моя поездка в СРВ отодвинулась в синий туман. Что ж. Случается и такое. Главное не вешать носа. Даже, ежели поездка и вовсе не состоится. Такое тоже может быть.
Жить нынче любопытно. И на работе. И вне ее. Такое время. Остро перестроечное. Когда очень много шума и очень мало дел.
Два дня занимался дачей. Там здорово, оазис среди грязи городской. Съезд идет как говно. Я уверен, что толку от него чуть. Ну вот и все. А я поплетусь на службу.
Съезд Советов продолжается. Накал страстей велик и чреват разразиться скандалами. Страна только этим и живет. Все прикованы к теликам.
Июнь
Вчера локальное столкновение с Червяковым. Неприятно, но, впрочем, неприятно и другое. Торжествующее хамство и некомпетентность, царящие в редакции. Но, увы, другой работы у меня нет.
Очень много суеты при некотором депрессивном состоянии духа. Нужно идти в отпуск, но куда?
Все подвешено в воздухе за одно место. В России еще одна катастрофа, в Китае – кровавые дела, характеризуемые официальными кругами как «контрреволюционный мятеж». Не ждет ли подобный поворот событий нас?
Съезд перешел в профанацию демократии. Горбачевщина разрастается. У меня дикая усталость от жары и всего прочего. И ничего больше. Все как-то безрадостно. Нужно брать хотя бы недельку отгулов.
Принял решение уйти из еженедельника. И никуда-нибудь а на радио. Говорил об этом с Морозовым. Он – человек деликатнейший. Никакой грубости. Теперь дело за Володей Григорьевым. А вот нужно ли?
Обстановка в редакции накаляется. Морозов по-старому жить не хочет, а наши бонзы по-новому не могут. Начинается раздрай. Но хуже всего стало секретариату. Т.е. мне.
Усталость переходит в стрессовые ситуации. Это архиопасно. На дворе пасмурно.
В Москве - жарко. На даче этого не ощущается.
А Москва летом – это духота, пыль, прилипшие к спине рубашки и вдобавок ко всему отсутствие горячей воды.
Почти ничегошеньки не хочется делать, а делать что-то нужно. Наша книжка уже объявлена в «Книжном обозрении» и пора браться за другую.
Жду Мышку, дабы заняться новыми проблемами.
Июль
Дела мои идут ни шатко, ни валко. В стране забастовки и межнациональные распри. Куда идем, одному Богу ведомо. Но ясно одно, - социализм начинает резко увядать, и страна находится в глубочайшем кризисе. С моим переходом на Иновещание процесс несколько подзатянулся