Рассказ «Сборы на сватовство»
Автор Евгений Шовунов
— Бать, а бать? – несмело обратился к отцу его старший сын Гуня.
Родитель отложил в сторону газету «Труд»:
— Чего?
Гуня потоптался на входе в зал и негромко сказал:
— Жениться вот буду. Натка брюхатая уже. Второй месяц.
Отец ошарашенно уставился на отпрыска. Ничего себе новость!
— Мать! – чуть погодя позвал он супругу. — Иди сюда!
Жена нехотя перестала смотреть на кухне очередной сериал.
— Чего надо? Обед давно на плите.
Батя возмутился:
— Да подожди ты! Сын жениться собрался.
Мать рысью примчалась в комнату.
— Как? Совсем?
Отец и сын странно на нее посмотрели.
Потом Гуня подал голос:
— Натка моя беременная. Два раза тест делали. К гинекологу ходили. Второй месяц уже.
Гуня с Наткой встречались третий год. Познакомились еще студентами в столице губернии. Сперва все было по-детски наивно. Уезжая по домам на летние каникулы, слали друг другу любовные письма. Зимой на пятом курсе Гуня привез Натку к родителям на смотрины.
Подружка сына всем пришлась по душе.
— Крепкая дивчина, – делилась впечатлениями от знакомства будущая свекровь. — Такая не даст нашему охламону хвостом крутить. И сразу видно: хозяйственная.
Отцу понравился аппетит Натки. Автобус привез их с Гуней к вечеру. Мать приготовила пельмени. Натка съела две тарелки и запила угощение кружкой парного молока.
— Ест хорошо и много, – рассказывал своему тестю батя. — И животом не мается. Значит, работать будет, как вол.
Гуня был старше Натки на год. После окончания вуза они стали снимать комнату в общежитии. Родители ожидали, что рано или поздно сын женится, но все равно к такому известию не были готовы.
— Сватать Натку надо, – вывел отца из оцепенения Гуня. — Мы хотели просто в загсе расписаться, но ее родители сказали, свадьба нужна. И сватание. Уперлись рогом. Ждут сватов. И «калым».
Батя с матерью крепко задумались. Разговор о сватовстве отложили на завтра.
Ночью родителям не спалось.
— Вот и вырос наш Гуня, - задумчиво сказал батя. — А когда-то голяком по комнате бегал и деньги у бабки из-под матраца воровал.
Мать всплакнула. Отец решил отвлечь ее от грустных дум:
— Черт его знает, как сейчас сватают.
— Вот-вот, - перестала печалиться мать. — А может, вообще без сватания обойтись? Поговорим с родителями Натки. Зачем лишние траты?
— Вон как ты запела! – уколол батя супругу. — А когда я тебя сватал, ты по-другому думала. Я твой дурацкий «калым» на всю жизнь запомнил.
Родня матери запросила за невесту тогда, в конце 70-ых, ящик дефицитного коньяка, два ящика водки, несколько отрезов дорогущей ткани, тушу барана и сверху еще взяли сто рублей бумажных денег. Якобы деньги – чисто символически, для вида, но мзду потом так и не вернули.
Выкуп супруги влетел в копеечку. Батя иногда в шутку поднимал вопрос о возврате долга с процентами, но теща жестко блокировала все попытки в связи с истечением срока давности.
Взвесив все «за» и «против», решили не обсуждать с будущими сватами отказ от сватания.
— Потом скажут, что мы деньги на детей пожалели, - сказал отец. — Надо думать, кто поедет Натку выкупать. И что сватам дарить. Авось и нам что подарят.
Выбор был невелик. Теща, шурин, золовка, жених и сами родители. Тесть рвался в бой, но его решили оставить. Он мог на радостях не сдержаться и сорвать таинство обряда. Или вспылить и метнуть в обидчика башмак, если припечет.
— Может, соседей позвать, Кульковых? Галка все обычаи знает. Как начнет там шутки-прибаутки нести, та сторона сразу поймет: с нами лучше не связываться.
Батя согласился. С донскими казаками Кульковыми дружили очень давно. Сообща делились радостью и печалью. Провожали детей в армию и отмечали дни рожденья.
— Надо Романыча еще взять. Он же нам как родной, - предложил отец.
Романыч был обрусевшим немцем с калмыцкими корнями. Надень на него очки и кепку – вылитый фриц. Посади в телогрейке на коня и дай кнут – хоть сейчас с монголами в набеги на Китай. По паспорту раньше писался «русский». Любимый праздник – 9 Мая.
— Точно, – подхватила мать. — Романыч в свадебных обрядах разбирается.
В свое время Романыч сам с приключениями сватался к будущей супруге.
Поехав за ней в тьмутаракань, он взял с собой родичей – таких же «немцев – калмыков», три ящика водки и тушку барана. Никакие обычаи и традиции, лесные или степные, он тогда не знал. Его спутники, видимо, тоже. Неловкости и глупые ситуации сопровождали весь процесс сватовства ровно до того момента, пока договаривающиеся стороны сообща не распили первый литр водки.
Сбросив груз приличий, Романыч и его старший сват яростно торговались за «калым». Сторона невесты выкатила драконовские условия. Степные немцы стояли на своем.
Дошло до того, что Романыч сцепился с будущим тестем: кто больше выпьет, тот и диктует правила. Наивный молодой бюргер думал, что победит тощего старика, но не тут-то было. После пяти стопок немец «поплыл».
Чуть придя в себя, Романыч имел глупость о чем-то заспорить с матерью своей Гюльчатай. Увидев это дело, родня невесты схватилась за голову. Грядущая теща голыми руками могла задушить волкодава. Тесть Романыча вообще не имел права голоса в семейных вопросах.
Немца дергали за рукав, делали страшные глаза, старались отвлечь его от скандала. Ничего не помогало. Полу-бюргер яростно что-то доказывал будущей теще, путая русские, немецкие и калмыцкие слова. Та недоуменно слушала две минуты, потом широко размахнулась и с одного удара отправила зятька в глубокий нокаут.
Придя в себя, он ничего не помнил. Его отпоили крепким бульоном.
В итоге сватовство прошло на ура. С тех пор Романыч – любимый зять, и каждый его приезд к тестю с тещей знаменуется сабантуем.
— А может, еще Петровну позвать? – отец решил зайти с козырей. — В случае чего она сможет сватов на место поставить.
С Петровной тоже дружили с незапамятных времен. Она раньше работала с батей на заводе, выйдя на пенсию по инвалидности. Тетка в одиночку вырастила сына Пашку, выучила, потом отправила в армию. Парень вернулся сержантом. Долго не отдыхал, почти сразу вышел автомехаником в мастерскую. Через год встретил девушку.
Сватать избранницу поехали Петровна, ее брат Сергей и Пашка. Больше родни у них не было. К тому же та сторона затребовала приезд только родственников. Хотели посмотреть, в какую семью уходит их девка.
Клан невесты вел себя надменно. Будущий зять им не нравился: без отца, мать – инвалид. Они не хотели замечать, что Павел с детства сам зарабатывает себе на хлеб, не пьет и не курит. Ждали зятя побогаче, с иномаркой и квартирой в Москве.
Послушав, как сваты нагло ставят свои условия, Петровна встала, осушила стопку и лупанула:
— Знаете, что? Не будет никакой свадьбы. Мы сюда не затем ехали, чтобы нас попрекали и унижали. Счастливо оставаться.
Когда несостоявшаяся родня откланялась, невеста закатила родителям дикий скандал. За Пашкой направили погоню. Сваты просили прощения: дескать, это все обычай такой, надо сперва зубы показать, большой «калым» требовать. Петровна отказалась возвращаться. Вопрос со свадьбой завис в воздухе.
Закончилось тем, что молодые расписались в загсе без всяких церемоний, калымов и сватовства. Живут в счастливом браке, трое детей. Петровна души не чает в невестке и внуках.
Так, в раздумьях прошло несколько дней. За это время решили, кто поедет за Наткой и какие подарки везти сватам. Отец договорился с приятелем, что вся компания отправится на «буханке». Других подобных машин, поудобней и попристойнее, в поселке не было.
Гуня наблюдал за приготовлениями к поездке со стороны, как Гагарин. На него не обращали внимания.
Натка заранее уехала в отчий дом. Хотя бы для вида следовало соблюсти все приличия. Живот еще не был виден. Родители Натки пока не знали об интересном положении дочери. Этот козырь берегли на потом.
Мать жениха осталась дома.
— Еще ляпну чего, не дай бог! Мои горские корни как взыграют, и пиши пропало, – объяснила она свое решение. — Натку я в любом случае приму, как родную. И ляльку ждем, девочка будет, у меня предчувствие.
Вместо нее все-таки поехал тесть. Он вырос в Сибири и никаких здешних обрядов и традиций не знал. Но зато вырастил Гуню на своих руках и мечтал увидеть правнуков. Старик заслужил.
Перед отъездом батя собрал команду сватов и в сотый раз напомнил, кто и что должен говорить. Народ не роптал. Все-таки не каждый день едешь сыну невесту сватать. Тесть держался молодцом. Ему все нравилось.
Отец посмотрел на дом, кивнул супруге, вздохнул:
— Ну, с богом! – и видавшая виды «буханка» покатила за тридевять земель.
Впереди ждало непростое общение со сватами, жесткий торг, скромная свадьба, неоднократное поступление Натки в роддом на «сохранение» и много чего еще.
Но вся нервотрепка сразу забылась с первым криком новорожденной. Так Гуня стал отцом, Натка – мамой, батя – дедом, а мать – бабкой.
Обрадованный тесть, он же прадед, не скрывая, плакал от счастья:
— Девонька! Правнучка! Первая! Будем жить, ребята! Будем жить!