В цветке фантазии народной
Сокрыто истины зерно,
Природы тайной благородней
Владеть не каждому дано.
Николай Холодковский
- Завтра утром пойдем на Ершов омут купаться, - Мария лениво отмахивалась веткой черемухи от мошки. Жара даже вечером не спадала.
- Не пойдем, говорят, там, водяной бык живет, - пошутил Сергей
- Откуда такая водобоязнь? Может, ты и в лес боишься идти?
- Ничего я не боюсь, даже ночью.
– А цветок папоротника можешь принести?
- Может тебе и брошенную перчатку принести с арены, полной диких львов?
- Как ты любишь книжки читать. Литературой жить нельзя, ты попробуй наяву, ночью в лес сходить за кладом, идти и ни разу не оглянуться.
- А что сегодня Вальпургиева ночь?
- Нет. Но завтра Ильин день. Тоже ночь не простая, всегда чудеса случаются.
- Мистика
- Испугался?
- А вот и пойду, - Сергей поднялся с лавочки и почему-то расстроенный побрел в дом.
В эту ночь Сергей действительно не спал, а когда на будильнике при свете луны увидел, что стрелки показали Час быка, он тихонько встал, нацепил на голову припасённый заранее фонарик и вышел во двор, так что и дверь не скрипнула. Фонарик не понадобился, луна сияла высоко и ярко. Дорожка к Громотухе вилась по тальнику, потом по лугу к броду и терялась среди камней речушки. Идти по острым камням не хотелось босиком, но Сергей все-таки разулся и понес кроссовки в руках, чертыхаясь шепотом, натыкаясь ступнями на особенно острые камни в шипящей воде. Посреди Громотухи белел камень любви, так его прозвали местные ребята и частенько сидели вдвоем под солнцем или вечерком. Ночью на нем Сергей никогда не сидел, а сейчас примостился на миг на его ледяной, гладкой поверхности и осмотрелся вокруг. Луна начала скрываться в узкие длинные тучи, но звезды в просветах, а может, и планеты, мерцали, и казалось, ему подмигивали. И совсем рядом чернел Ершов омут. Речушка была мелкая, но омуты были такими глубокими, что до дна не достанешь
- Как раз быку схорониться, - подумал Сергей, - Час быка прошел, наверное, уже по деревенским улицам бык бегает, следы от копыт оставляет в пыли
Подумал с усмешкой, но поежился. Перейдя речку, он обулся, сидя на короткой травке, и быстро пошел в гору, дорожка забирала вправо, вниз по течению, к соседней деревушке, но Сергей свернул налево, к темнеющему лесу. Тропинок здесь не было, в тайгу никто не ходил, разве что осенью за шишками. Тайга была заболоченная и тянулась сто верст до ближайшего района, до знаменитых кедрачей, а говорят, и дальше и не жил там никто. А вот на лугу Сергей бывал частенько. Весной здесь буйно цвел малиновый Марьин корень, так и просился на букеты, сегодня луг был белым от высокого лабазника и белый туман сползал к речке. Но луг быстро закончился, словно и травы не хотели вступать в бурелом. Там было царство мхов и лишайников. Черневая тайга из гигантских осин и сосен. Фонарик Сергей решил не включать и пошел медленно, перебираясь через упавшие стволы.
- Сколько нужно идти, - соображал он, - наверное, пока огонек не увижу. Да что за чушь, какой огонек, сказки это, хотя бы папоротник в темноте найти.
Стояла абсолютная тишина, безветрие полное. И вдруг луна скрылась в облаках окончательно и деревья заскрипели, застонали, да так громко, что Сергей невольно замер, и показалось ему, что впереди через лес пробирается какой-то огромный зверь. Такой же треск, только потише, раздался позади.
- Оглядываться нельзя, - вспомнил он, и двинулся дальше. Хруст веток позади него не прекращался. Низкие ветки скользили по его голове, царапались когтями, а иногда паутина закрывала лицо, и приходилось ее с противным треском отдирать.
Через час, как он думал, луна неожиданно снова появилась в небе, лучи ее осветили полянку и он, наконец, с облегчением увидел заросли папоротников. И сразу что-то тяжелое ударило в спину, Сергей упал, уткнулся лицом в замшелую землю, перевернулся, и … увидел совсем рядом огоньки в смеющихся глазах Марии
- Что, испугался?
Сергей не отвечал, лежа на спине, притянул Марию к себе и нашел ее теплые мягкие губы. А когда через час, как ему снова казалось, он, наконец, впервые зажег фонарик, и встал на колени, Мария спросила:
- Признайся, ведь ты шел не за кладом, именно с этим желанием в лес? Я угадала?
В тайге занимался рассвет и в лучах солнца и фонарика прямо перед ними поднимался к далеким вершинам сосен черно-зеленый веер страусника, а в центре чернел сгоревший факел. Это и был цветок папоротника.