Глава 9. Театр теней
-Кушать, в нашей красной кастрюле на плите, я вчера гороховый суп сварила, разогрей, не поленись-наклоняясь к сонному Вове, прошептала Мария Ивановна.
После этих слов ее далекий образ стал быстро расплываться и таять, проступая черными пятнами, словно кто-то неведомый сжигал старую семейную фотографию. Тьма расползалась, опуская на ретро-сон свой плотный бархатный занавес. Скрепник приоткрыл глаза и пару минут с подозрением осматривал стены и потолок, словно опасаясь очередного подвоха. Но нет, кажется его путешествие в детство, все-таки закончилось.
Он чувствовал себя абсолютно разбитым, будто не спал, а всю ночь собирал тяжелые камни. Левая рука подрагивала от легкого тремора, в голове ворочались обрывки сна и навеянные им, думы о былом. Подушка под головой Скрепника была влажной от пота, как бы впитав все пережитые во сне страхи и неприятности - злое лицо грузинского отчима, укус крысы, сокрушительный удар по носу, следы отцовского ремня на заднице и многое прочее.
Но главное, что кошмар явил ему давнего школьного врага -хохла Вакулу, которого память Скрепника держала в своих глубоких подвалах, под семью замками забвения. Сейчас, возлежа в спальне кремлевского бункера, он невольно предался воспоминаниям о самом ненавистном персонаже своего детства.
Как выяснилось позже, Владимир Спиридонович, пришедший в квартиру Вакулы выяснять отношения – был послан отцом Хохла на три известные буквы, а когда, разогретый водочными парами попытался «быковать», то, тем же отцом был взят за шиворот и спущен с лестницы. Поэтому, Владимир Спиридонович взялся за ремень и вечером сорвал злость на сыне.
К удаче Скрепника, Хохол проучился в ленинградской школе совсем недолго, всего около полугода. Во время летних каникул его семья переехала в Львов, по причине перевода Вакулы-старшего на новую должность в местном управлении госбезопасности.
Впоследствии, пополнив собой строгие чекистские ряды и ведомый холодным чувством мести, Скрепник даже наводил справки о дальнейшей судьбе своего противника. Дело было в начале восьмидесятых, при суровом, но смертельно больном Андропове, когда КГБ получило карт-бланш на закручивание гаек, но начав за здравие – кончил за упокой, потому что на горизонте уже мелькала лысина с родимым, багрово сиреневым пятном , а вслед за ней и распад СССР. Касаемо Хохла, то информация из серой папки легла на сердце Скрепника целебным бальзамом.
Как выяснилось, капитан Андрей Вакула с 1979 служил в Афганистане, но , спустя три года его военная эпопея закончилась. Правда, вместо «погиб» в графе документа было обозначено «пропал без вести» , что заставило Скрепника озадачено нахмурить брови. Впрочем, прояснив обстоятельства при которых Хохол пропал (армейская колонна нарвалась на засаду моджахедов в районе Панджерского ущелья) он пришел к выводу, что того точно нет в живых. « И Спортлото-82 не посмотрит» -, с злорадной издевкой подумал тогда Скрепник.
Отходя от муторного и долгого сна, он потянулся за часами «Ракета», что бесшумно тикали на тумбочке из красного дерева, возле кровати. Вместе с головокружением, Скрепник ощущал полную потерю в часах и минутах –его кратковременная память пребывала в полной отключке, начисто стерев с себя весь вчерашний день.
Черный циферблат показал время -5:37 утра и день- 17 марта, из-за чего Скрепника постигло самое сильное в его жизни, чувство дежавю. Он ведь точно, точно знал, что последней датой на этих часах значилось 21 марта, на три дня позже той, что была указана сейчас. Какая -то чертовщина, ей-богу!
«Одно из двух,- рассудил он,- либо сломалась отечественная «Ракета», либо меня , каким-то образом, вернуло на три дня в прошлое.
В первое верилось куда больше (Кулибины канули в Лету, сплошь одни бракоделы) и чтобы удостовериться в поломке часов он включил прямую трансляцию канала «РТР». К удивлению Скрепника, в телевизоре также светились 17 марта и 5:38 утра по московскому времени и это значило, что версия о переносе во времени, при всей своей невозможности, более правдива.
«Но как так»? , -гадал он, смутно припоминая, что накануне довольно поздно заснул и проспал, в общей сложности, не больше четырех часов. Несмотря на это, увиденный сон показался ему бесконечным, охватывая почти четырехлетний период из далекого прошлого . Создавалось впечатление, что Скрепник, по чей-то неизвестной воле, проживал старое время заново, в мельчайших подробностях : изо дня в день и ночь за ночью, пока не проснулся.
В голове витали посторонние шумы и он еще около часа пролежал в постели, ожидая, пока все утихнет.
« Надо еще раз компьютерный томограф пройти»- решил он, мнительно вспоминая, что после подобных шумов, в середине нулевых, в его голове обнаружилась опухоль размером с грецкий орех.
Благодаря, предпринятым мерам лечения, включавшим в себя как нетрадиционный, так и передовой методы борьбы с онкологией, опухоль через полгода исчезла, тем не менее, положив начало странной болезни, в ближнем кругу кремлевских врачей, обозначенной , как «блуждающий рак». , Так, примерно, раз в три- пять лет, маленькая злокачественная дрянь возникала тут и сям во внутренних органах Скрепника, как бы путешествуя по верховному организму от горла к легким, переползая из печени в кишечник и ,временами, даже спускаясь в мошонку.
Все это причиняло видимые неудобства в движениях тела, жестикуляции рук и в дыхании, которое часто давало сбой. К счастью, симптомы «блуждающего рака» были надежно спрятаны под болеутоляющей блокадой и в эфир попадала лишь малая их толика: короткое сухое покашливание, постоянное ерзанье ногами под столом, неестественная поза в кресле, etc…
Рубашку и костюм он одевал сам, а вот повязать галстук, из-за онемевшей руки, было трудно, и Скрепник, нажатием красной кнорки, вызвал в спальню сотрудницу ФСО, безмолвную, высокую женщину в синей униформе.
В 7:03 он вышел из спальни и уселся в электрокар, за рулем которого, держа строгую, прямую осанку, ждал адъютант.
- Доброе утро, капитан – негромко поздоровался Скрепник и, на всякий случай, произвел контрольную сверку даты : Какое у нас сегодня число?
-Семнадцатое марта, Владыка Владыч,-с чеканной военной выправкой ответил Могилин, тем самым, возвращая часам «Ракета» знак качества.
«Может никакого двадцать первого марта и не было, примерещилось просто, бывает…»- успокаивал себя Скрепник, так и не вспомнив ни одного события, из якобы прожитого им ближайшего будущего.
До полудня он решил задержаться в своем рабочем, кремлевском кабинете: прослушать военные отчеты , вникнуть в общую обстановку, отдать кое-какие распоряжения.
Ровно в восемь утра, в главный государственный кабинет, вошла пара военных в темно-зеленой форме.
-Доброе утро, товарищи, присаживайтесь пожалуйста - приветствуя Тунгуса и следовавшего за ним начальника генштаба Герасимова, Скрепник указал рукой на дальние стулья, метрах в пятнадцати от себя.
Акустика в помещении была отличной, поэтому даже такая дистанция, отнюдь не мешала диалогу.
- Несмотря на сопротивление противника, наши войска продолжают уверенно и высокопрофессионально выполнять задачи специальной военной операции- , сквозь очки, зачитал с листа Тунгус, буравчиками маленьких глаз скользя по печатному тексту: под Вознесенском Николаевской области враг пытался идти в атаку, но был благополучно отброшен на исходные рубежи. На киевском направлении войска украинских нацистов оказывают самое серьезное сопротивление, несмотря на это, мы проводим операцию по окружению города, с дальнейшим выходом на его окраины.
Во время доклада главнокомандующего, лицо его зама приобрело свекольный оттенок. Начальник генштаба сидел истуканом, сложа на стол руки, немигающим, рыбьим взглядом глядя в сторону Скрепника.
-По уточненным данным, в результате удара, нанесенного нашей авиацией по зданию мариупольского драмтеатра, был уничтожен опорный командный пункт подразделения нацистов «Азов». Мы планомерно вгрызаемся в город, я уверен, что связанные с Мариуполем оперативно-военные задачи, в скором времени будут решены,- Тунгус закончил читать, аккуратно отодвинул бумажный листок и выжидательно посмотрел на кремлевского шефа.
-Все это хорошо – выдерживая пазу, резюмировал тот : но мне вот кажется, дорогие товарищи, что мы катастрофически не укладываемся в заявленные сроки операции. Что скажете по этому поводу, Василий Валерьевич ?- Скрепник сощурил взгляд и внимательно взглянул на Герасимова.
От неожиданности тот поперхнулся слюной и где-то с пол-минуты прокашливался, чем вызвал на лице Скрепника гримасу нетерпеливого раздражения.
-Гостомель, я так понимаю, мы не взяли и , вряд ли уже возьмем. О воздушном десанте речи вообще не идет. Буксуете, Василий Валерьевич, очень сильно буксуете. Вот и сейчас, совсем не к месту закашлялись. От вас , как от военного профессионала, я ожидал гораздо большего – глядя мимо начальника генштаба, проговорил Скрепник и принялся выравнивать стопку папок перед собой.
- Исправим, Влад Владыч, ситуацию, обязательно исправим – хрипло выдохнул Герасимов, приплетая к сложности ситуации коварство западных кураторов, оказывающих серьезную поддержку киевскому режиму.
- Идите работайте, вояки ***вы, - выслушав обоих, наконец отмахнулся рукой Скрепник, провожая глазами военных до тех пор, пока те, суетливо шаркая ногами, не скрылись за дверью.
Следующим, в кабинет юрко вскочил пресс-секретарь Пескарев. На своем привычном месте, под усами песочного света, уже висела подобострастная улыбка, а круглые, широко открытые глаза, выражали в отношении хозяина Кремля восторг и нежность.
-Привет, Дима, что там у нас по расписанию ?- спросил Скрепник, позволяя Пескарю усесться на шесть стульев ближе, чем военным.
- Да сегодня ничего особо серьезного, Влад Владыч, - распахнув черную папку бодро доложил Пескарев и добавив взгляду масленности, с хохотком произнес: не считая того, что Макрон опять хочет поговорить…- согласно реакции шефа на это сообщение, лицо пресс-секретаря готовилось то ли прыснуть в кулак, то ли сдерживать ироничную усмешку.
-Заебал он своими разговорами, ни грамма толку от них,- катая по столу ручку, признался Скрепник, но на разговор согласился, предварительно в семь вечера.
Пескарев что-то царапнул карандашом в блокноте и вновь воззрился преданными глазами на шефа.
-Ты от меня так просто не отстанешь ,- недовольным тоном, впрочем, без злобы, пробурчал тот : ну что там еще у тебя?
-Так это…Влад Владыч,- засуетился Пескарев и заглянул в папку – завтра ж у нас политический митинг и концерт в Лужниках. Восьмилетие со дня аннексии Крыма. Будет полный стадион бюджетников. Ваша речь уже готова, вот извольте взглянуть.
-Оставь на столе, потом гляну, -поморщился Скрепник.
Мысль о завтрашнем стадионе изрядно портила настроение. К необходимости выходить на публику он, в последнее время, относился как к тяжелой повинности и в этом смысле ковид с его изоляцией, случился весьма кстати.
Перед отбытием в резиденцию Ново-Огарево, Скрепник вызвал в кабинет и Секретаря Совета безопасности, генерала Трупашева – высокого и подтянутого, моложавого вида старика, на восьмом десятке лет, с узким, почти треугольным лицом, острым носом и цепким взглядом совы. Лоб у чиновника высшего ранга плавно переходил в лысину и казался от этого больше. Если считать, всегда гладко выбритое лицо и крупные уши - пустошь завоевала у головы Трупашева примерно две трети территории.
Высокий чиновник сел на четыре стула ближе, нежели Пескарев, что говорило о более высокой степени доверия Скрепника .
-Привет, Коля, как оно? Смотрю вид у тебя какой-то уставший, заспанный что ли – произнес Влад Владыч.
-Да ничего, пройдет. Пол ночи с документами работал – Трупашев изобразил сдержанную, едва заметную усмешку.
Учитывая одну на двоих Альма-матер, они общались как старые товарищи по службе, на чью долю выпало немало государственных забот, суровых испытаний и обоюдных секретов.
- Я , Володя, почему хотел с тобой встретиться, вопрос один нужно решить… -начал было Трупышев, но собеседник его резко перебил.
-Погоди, Николай, дойдем до твоего вопроса. Ты мой сначала реши,- с нажимом произнес Скрепник.
-Конечно, я тебя внимательно слушаю – узкие глазные щели Трупашева чуть приоткрылись, кожа на лбу стянулась в глубокие морщины.
- Завтра у нас большой митинг в Лужниках. Что на это скажещь?- поинтересовался Скрепник.
Трупашев утвердительно кивнул головой и уверенно ответил:
-Конечно, я знаю! Будут предприняты все меры безопасности, никаких проблем, Влад Владыч!
-Да нет, Николай Платоныч, проблема есть. И она в том, что я не горю желанием выступать на стадионе. От слова совсем. Однако, не выйти к народу тоже нельзя, не поймут. Скажут, дал слабину, спрятался. Ты понимаешь о чем я? – вздохнул Скрепник.
-Ну, в общих чертах…- медленно протянул Трупышев, стараясь угадать, что от него хочет главный.
-Соображай быстрей, Коля. На хера нам этот инструмент, если мы так редко им пользуемся? Вот завтра все и организуй, а то засиделись на казенных харчах, булки сильно расслабили. А не то нынче время ,Коля ,чтобы булки расслаблять, не то… -заключил Скрепник.
-Ты про театр теней, Володя ? – догадался Секретарь Совета безопасности невольно нахмурившись, понимая, что весь этот геморрой будет на нем .
-Именно, - подтвердил Влад Владыч и осведомился – сколько их там? Кажется, как было пять штук так и осталось?
-Да,да, все на месте - подтвердил Трупашев и машинально перечислил: Удмурт, Говорун, Банкетный, Дипломат, Кучма.
-М-даа, серьезная стая похожих товарищей… -покачал головой Скрепник и спросил –а тебе не кажется, Коля, что как-то дохуя дармоедов на одну мою голову? А вдруг внештатная ситуация, как тогда с Кучмой или еще раньше, как с тем уебком…как его…забыл…
-Синяк -тихо подсказал Трупашев.
-Точно, Синяк – вспомнил Скрепник и вернулся к своему вопросу: у нас часто в трех соснах путаются, а тут целых пять лже -Влад Владычей на одного настоящего. У тебя, Коля, там точно все под контролем? Никаких сюрпризов не будет, пока я в Сочи? - на ум вдруг пришло то, как в отчаянной и гибельной попытке спасти советскую империю от раскола, в Форосе взяли под арест Михаила Помеченного.
-Ну ты скажешь тоже, Володя. Сочи- это Сочи, Форос – это Форос -удивительным образом, Трупашев ясно прочитал мысль Скрепника и честно глядя старому товарищу в глаза , произнес: мы же с тобой в одной стране родились, в одно время, почти в один год, жили ,росли и учились в одном городе. Кто бы мог тогда подумать, что именно нам, простым питерским мальчишкам судьбу мира предстоит решать? Ладно ты у нас, в детстве мечтал стать разведчиком, а я , когда Гагарин в космос полетел, всем говорил, что тоже буду космонавтом, потом, помню, как полночи в подушку плакал из-за того, что американцы наших с Луной опередили! –на этих словах, острые глазки Трупашева сентиментально заблестели, он издал печальный вздох и высоким голосом подытожил :
- Ну и вот, хотел стать космонавтом, а стал советским инженером и только потом в Контору попал…
-Чего это тебя , Николай Платоныч, на лирику потянуло? – мягко прервал товарища Скрепник и вкрадчиво, с настороженной улыбкой добавил: к чему ты мне это рассказываешь? Я же всю твою биографию, как свои пять пальцев знаю, изучил…
Трупашев хмыкнул в кулак , пошевелил блеклыми бровями и перешел на доверительный шепот:
- Я это к тому говорю, Володя, что жизнь положу за то, чтоб с тебя ни один волосок не упал. Ты же сейчас тот самый гвоздь, на котором вся Россия великая держится! Как не пытались ее расшатать, заразить смутой, но ты ,Володь, все это выдержал, все ураганы и бури, что летели на наши головы, преодолел! Не дай бог, с тобой что-то случится, все же может рухнуть в одночасье. Поэтому, будь уверен, все копии под строгим круглосуточным контролем. Я за это , Влад Владыч, головой своей ручаюсь!
-Верю, Коля, верю! Знаю, что не подведешь ,но …- несмотря на убедительный и пылкий спич Трупашева, Скрепник не спешил отключать в себе «режим разведчика», - все же подумай над тем, как до трех человек штат сократить. В нашем случае , три -это куда надежнее, чем пять, согласен? И тебе , головной боли меньше будет! А то время такое, не поймешь кто крот и откуда утечка. Ты согласен?
- Хорошо, Володь, подумаю как все это оптимизировать, - сдержанно кивнул Трупашев, водрузил на нос очки для дальнозоркости и стал листать записную книжку.
- Вот и ладушки! – подытожил Скрепник и напоследок поинтересовался насчет завтрашней замены.
- Говорун лучше всех справится, его и готовят. Но если какой-то форс-мажор, что практически исключено, то Банкетный подстрахует – четко доложил Трупашев и следуя давнему протоколу, уточнил насчет операции сокрытия.
-Подготовьте мой бронепоезд, хочу в Сочи завтра съездить,- проговорил Скрепник, сдерживая зевок.