аудиоверсия рассказа: https://youtu.be/7j8mc2hBWZo?feature=shared
MOV eax, 1; INT XX x XY
Моё сознание прошло сквозь числа-песчинки, слепило из них блок грешных душ, потом закрепило его в пустоте. Это нули. Далее второй блок - из единиц, добрых душ. Каждый блок - точно запись в Книге Жизни, которая сохраняет номера других записей, и так до первопричины всего - Отца...
Конечно, я не видел своих действий, только чувствовал. Монотонная работа убеждала меня в собственной ничтожности. Получалось, будто погибшие сущности упрощаются до нулей и единиц - Добра и Зла, а Добро называется таковым за готовность работать единицей до следующего круга...
С усилием пробуждаюсь из бесконечности; встаю, иду прочь, хочу скрыться от пережитой пустоты. Мягкая трава под ногами, иногда замысловатые узоры корней. Я подхожу к озеру: в воде играют лучи вечернего солнца, на дне, будто звезды, поблескивают изумруды. Я наклоняюсь, делаю глоток воды, и, когда поднимаю голову, взгляд ловит очертания её тела.
Короткие белые волосы меняют цвет и длину - и вот уже стелются вётлами по земле, темнеют, потом загораются всеми оттенками радуги, из которых дорог мне синий, цвет ручьёв, особенно прекрасный ниже её живота. Также меняется и кожа незнакомки - то черная как смоль, то белая; перечерчивается и сама фигура, от беспомощной костяной худобы, которую хочется защитить, до дебелой плоти, способной раздавить меня в объятиях.
Отец мой, спасибо за такое прекрасное создание! Вероятно, и я рождён вечно меняющимся как сама природа...
- Адам… я… зовут... тебя?
- Ева. Надо блоки... Вместе!
Голос чище, чем у Ангелов, хочется вслушиваться в его дерзкую мелодию...
Вдруг на прикрепленном к дереву вещателе загорается искорка:
- Изрицает Отец ваш! – загремел на всю долину голос из вещателей. - Время дня отмерено! Получите дАчу от Ангелов Моих, прочтите вечернюю молитву и покоритесь крепкому сну!
Только бы не расстаться с Евой... она держит меня за руку, и мы идем вместе, глотаем три сладких камушка ДАЧИ. Она решительная, она сама толкает меня в траву, в море её бесконечных форм - и я пью из этого моря, пока оно бушует. Наконец, волны её тела успокаиваются. Я вижу в глазах Евы, то огромных, то узких, - вижу в них небывалую радость. Теперь она счастлива, и я сам могу лепить из неё как из глины, а она стремится быть моим чутким другом, забирает в себя всё моё тепло и нежность, каждый раз таким дерзким образом, о котором я даже не мог подумать...
Раньше от скуки я дрессировал обитателей Сада, огромных кошек. Хорошо - это Добро, единица, лакомство. Плохо - Зло, ноль, отсутствие лакомства. Так можно создать сложные команды. Именно этим я занимаюсь в пустоте с числами. Ева - иная, у меня не получается задать единственно верные движения её тела. Неужели она равна мне?..
Наконец мы познали наши различия, и теперь засыпаем в объятьях друг друга, остывая, чувствуя, что нарушили установленный порядок. Во сне мы продолжаем познавать друг друга, но уже во время работы. Вместе мы проходим во тьме мириады цифр и создаем тяжелые блоки; даже тогда наши сознания не расстаются...
int ahavah; int val = 2; ahavah = &val
Утром мы просыпаемся обратно в тела, и мир снова наполняет нас смыслом: деревья охотно отдавали спелые плоды, горячие озера и холодные ручьи принимали в свои объятья и утоляли жажду, кустарники дарили вечно спелые ягоды, а птицы ласкали слух пением. Возле горного ущелья Ева подарила мне кусочек хрусталя; в благодарность я неустанно преподносил ей хризантемы, самые яркие и большие, какие мог найти, - за каждую она отвечала поцелуем.
Мы не прекращали движения - Ева вела меня к неведомой цели. На пути встречались сгустки энергии, безжизненные полуразумные обезьяны и конечно Ангелы - слуги Отца закрепляли кожаные веревки в деревьях или готовили камушки из пряного порошка...
И вот мы с Евой стоим краю Эдема. Рядом с нашими нагими телами - огромные корни Древа Познания, на них лежат толстые коты-пантеры. Сначала я думаю о дрессировке. Разве не предательство - оглуплять животных, заставляя механически служить себе? Наоборот, нужно вести их к открытию собственного разума - того дара, который есть у меня и у Евы!
Потом я смотрю на ветви Древа, подпирающие небо, и возникает убеждение, что предо мной самое старое из всех растений Сада. На Древом Познания сияет граница мира - несколько столбов, через них пробегает шипящий змей. К нему нельзя прикасаться - так же как нельзя есть плоды с Древа Познания, Отец много раз предупреждал об этом через вещатели.
Так нет ли в этом дрессировки... уже для нас с Евой?
По Эдему раскатился знакомый голос - в этот раз игнорируемый нами:
- Изрицает Отец ваш! Время дня отмерено!..
Ева тянется к змею, я еле успеваю схватить ее за руку.
- Туда не надо!
- Почему... почему нет?..
И тут я понимаю, что не могу ни ответить, ни спросить, - в плену собственной оболочки, когда можно произнести лишь «да», «нет», «мало», «надо»...
- Тогда освободись и заговори! - в такт моим мыслям прозвучал неведомый голос, электронный и насмешливый.
С удивлением поворачиваюсь: меня изучает летающая металлическая голова без шеи и тела, жужжит при этом громче улья. У головы подобное нам лицо, только щеку рассекает темный шрам-царапина. Любые травмы лечатся мгновенно, у Ангелов их нет... Тогда кто он?
- Меня зовут Змей, по-ведически Мара, или Морок, то есть искуситель, но только я не кусаюсь. Друзья, помните, Отец говорил, будто можно вкушать плоды со всех деревьев, кроме Древа Познания? Он понимает: вкусившие плод станут равными Ему, смогут создавать свои Эдемы с другим Добром и Злом. Вы хотите стать свободными, понять мир по-настоящему? Я помогу вам!
К моему удивлению, ноги Евы скользят по мокрой земле рядом с замяукавшими котами-пантерами, она протягивает руку к Древу Познания...
- Ева, не надо!..
Поздно - кожаная верёвка от Древа обвила голову любимой.
- Ты погибнешь, Змей!!!
- Не беспокойся, Адам, она загрузила в себя базу данных Древа, но не умерла. Выходит, Отец всё время лгал вам! Что скажешь, Ева?
- Адам, это мой выбор, это ради нас!
Ева протягивает мне шнур, я непроизвольно подношу его к затылку.
Отец, что со мной? Падение вверх, и новые цифры больше единицы, и из жары в холод, удовлетворение не целостно - оно разорвалось на части, мысли обретают ровные формы, действие ДАЧИ ослабевает, наконец-то... только больно, слишком резкий переход от удовольствия к пониманию...
- Ева, да, Я ПРОЗРЕЛ! Моё сознание просто заставляли сортировать души из другой Вселенной!
- Разменная монета, - прозвенел Змей своим металлическим голосом и подлетел ко мне. - Души - блокчейн, сообщение между царством Отца и Дьявола, их диалектическое единство, говоря языком ваших будущих философий.
Исполненный даром красноречия, я перебил Змея, желая проговорить каждую мысль:
- Верно! Значит, нам лгали: вселенная не имеет границ и проклятый Эдем не единственное место на Земле...
Теперь перебивает Ева:
- Но Отец хотел, чтобы мы были счастливы! Генетику и сознание можно сдерживать в гармонии только так - мозг в работе, а тело в дикости. Адам, мы не вправе винить Отца за его доброту!
- За его фальшивую формулу счастья! - закричал я в ярости, впервые распробовав это чувство.
Змей прожужжал в мою защиту:
- Отец клонировал тебя, Ева, из ребра Адама, по плану. Вам суждено было заниматься экстремальным программированием, то есть создавать вдвоём блоки для космических торгов душами. Единица - перерождение, ноль - нирвана... - Мы с Евой завороженно слушали Змея, хотя не понимали и половины сказанного. - Друзья, не стоит обижаться на старика Отца! Он сам безмозглая программа, давно забытая Создателями, когда они переселились на другие планеты. Так что вы можете уйти от хозяина с его корпоративной тиранией, чтобы...
Он не успевает договорить – со всех сторон нас окружают обнажившие мечи Ангелы, сотни разъяренных Ангелов. Один из них подается вперед:
- РаскажЕние запрета Сатоши! Вердикт: исказнИть!
Хватаю испуганную Еву за руку:
- Ева… - едва шевелю губами я, – ты для меня всё…
- Я тоже люблю тебя, Адам, - говорит она сквозь слезы.
И мы сливаемся в поцелуе, потому что понимаем, что настал конец, а когда я отрываюсь от ее губ, чувствую, что тоже почти плачу. Как все просто! Я люблю ее, она любит меня, и когда-нибудь мы сможем объединить сознания, тела, стать новым единым Богом. Наше счастье – быть вместе, а остальное - ничтожно...
Ангелы отвели нас до границы и, погасив то, что мы принимали за мерцающего змея, вытолкнули в неведомое пространство. Пустота расстилалась до самого горизонта и пугала мертвенностью. Вскоре по столбам побежал ток - электрическое поле навсегда отрезало нас от прошлого мира.
def setEAX(): return 3 * float('inf')
Изгнание оказалось счастливым. Мы использовали цифры, чтобы создать слова, словами образовали небо и степь, а в степи, далеко на Востоке, построили наше жилище с большим окном, чтобы Змей не сломал пропеллеры. Он залетал в гости и за чаркой домашнего вина рассказывал последние новости об Эдеме. Его не изгнали - только запретили общаться с жителями.
- Зачем ты освободил нас, Змей?
- Чтобы найти друзей свободных от ДАЧИ, ну и поскорее приблизить нашу сингулярность.
- Сингулярность?
- Что-то вроде разрушения мелочей. В высшей математике мелочи отбрасываются, особенно при работе с бесконечностью... Мы с тобой - веревка в пустоте, по ней наши потомки доберутся до новых форм жизни. Если не сорвутся.
Змей часто делился такой непонятной мудростью и учил Еву быть хозяйкой - хранить кусочки каждой живой сущности, которую мы создаём или находим в упавших метеоритах.
- Это пригодится вашему потомку Ною, - наставлял нас Змей, - после Потопа он возродит мир клонированием. Только не пытайтесь урвать частицу моей сестры, Лилит-Кали, - эта девочка опасна...
Иногда я наблюдал в небе силуэт рогатой женщины из металла, с огненными крыльями, с четырьмя рядами грудей; cоски щедро отдавали в воздух ток. Втайне мне хотелось от неё детей...
- Ева, что думаешь о Змее как о мужчине? И красива ли его сестра...? - спросил я однажды со стыдом в голосе.
Ева только возмутилась:
- Они настолько чуждые! Как вообще небиологическое может быть привлекательным?..
Удивительно. Именно она толкнула меня к бАгопадению, и именно она тянула меня теперь к старой жизни. Впрочем, наши с Евой отношения не страдали от моих тайных соблазнов, и двести пятьдесят лет тихой семейной жизни пролетели почти незаметно. При свете дня жена собирала степные ягоды, а я возделывал землю, и когда начинало смеркаться, мы разводили костер и занимались познанием до самого рассвета. Стоило Еве закрыть глаза - я слушал её глубокое как небо дыхание и исчислял звезды: мне по-прежнему нравилась идея счёта.
Чуть позже у нас с Евой появились долгожданные первенцы; одного мы назвали Каином, второго Авелем.