Глава 18. Мент.
Спустившись ближе к воде, еще раз в бинокль осмотрел берега и прилегающие окрестности. Никого, и ни следа на берегу. Альфа уже углядела своего неприятеля и, чуть подавшись вперед, негромко порыкивала. Оставалось только загнать заряды в ружье, да медленно приблизиться к случайному и лежащему встречному. Что я и сделал, отправив сначала восвояси Альфу, и зачехлив бинокль. Макушка головы с темными короткими волосами, с проседью и зарождающейся лысиной смотрели снизу на меня. Левая рука вывернута неестественно ладонью кверху, а правая тянется вдоль туловища. Голубая рубашка с погонами наполовину скрыта в воде, а все остальные части тела колышутся в пробегающем водном течении.
Милиционер, - мелькнула первая мысль, и я попридержал свою нерешительную поступь. Последний раз с представителем законной власти встречался в райцентре, когда закупал продукты для похода на север. Он долго сравнивал мое лицо с фотографией в документе, и уж было настроился на задержание, да передумал, отвлекшись на пьяную компанию. Да и вспоминались еще времена до отсидки пока шло следствие – грубые толчки, да матерные слова со стороны конвоиров. Но не уходить же восвояси? Подойдя вплотную, попробовал вытащить тело на берег и перевернуть, а Альфе наконец-то явилось право зайтись неудержимым лаем. Правая часть лица показалась сплошным синяком, а из приоткрытого рта раздувались пенные пузыри. Выходит, что живой, - поделился в мыслях с собакой и присел в сторонке.
Через пару часов с Лысухой, запряженной в пустые сани, возвращался к берегу, где оставил горе-утопленника и привязанную рядом собаку. Альфа уже свыклась со свалившимся на нас событием и спокойно полеживала вблизи на остывающем песке. Тело же вновь приняло первоначальную позу, и даже немного сползло в воду. В запале сразу и не подумал вытащить из воды, а поспешил в лагерь за подмогой. Теперь вот он совсем мокрый, а так бы уже и подсох.
Застелив шкурами переднюю часть саней, приступил к эвакуации бездыханного милиционера. А то, что это действительно так – уже и не сомневался. Голубая рубашка с карманами и погонами по четыре звездочки, темные брюки с красной вставкой по длине – все это не что иное, как форма, вот только в званиях я путался и сейчас силился вспомнить, что эти звездочки означают. Измерил на руке пульс – вроде нормальный, а дыхание с хрипотцой, да и во рту полно песка – видимо нахлебался вместе с водой. Сделав сзади захват за грудь, кое-как дотащил тело до саней и попытался перевалить через борт.
Лысуха, испугавшись таких моих нестандартных действий, уж было собралась в бега, да спохватилась, увязнув в короткой привязи. Перевалив кое-как служивого вовнутрь, и сам запрыгнул следом, подтащил немного вперед и полу-усадил головой к Лысухиным ногам. Все, пора двигаться домой, пока на реке никого нет, а встречаться сейчас с кем-либо так не хотелось. Поднялись на крутой берег и углубились немного в чащу. После чего спешились, и я привязал лошадь от греха подальше, а сам, срубив лохматую ветку, поспешил обратно к берегу. Нужно прибраться на берегу и замахать следы, мало ли что.
Только ближе к ночи, в свете разгорающегося костра, наконец смог поближе рассмотреть своего подопечного. Сняв с него всю одежду и уложив поближе к огню, первым делом ощупал конечности и ребра - вроде без вывихов и переломов, хотя колени в синяках и неестественно распухли. Правый глаз заплыл, а отек от него и синюшность в пол-лица больше напоминали мне покойника недельной свежести. На мои действия во время движения, и уже здесь, на месте у костра, тело не реагировало, и я не стал обременять себя тщетными изысканиями, а накрыл его получше и оставил все дела до утра.
На костре закипала вода. За весь день у нас с Альфой так и не случилось перекусить, и теперь вот лежит спутница рядышком, уложив морду на лапы и изредка облизывается в ожидании. Последняя мелкая тушка, шепотка крупы, несколько искрошенных картофелин, да ложка соли – добрая получится похлебка. Авось, и гость утром надумает отведать. Не ожидал я такого поворота событий, и всю ночь сегодня буду думать – зря с утра собирался на реку или само провидение сыграло со мною такую шутку. Рядом лежит человек, совсем мне незнакомый, да еще и служивый. Как поведет себя, если очухается, да что мне с ним делать дальше – даже не предполагал. Доживем до утра, и спросим совета у солнца, как Семен мне наговаривал.
Наутро засобирался пройтись по окрестностям в поисках дичи, да заглянуть в ельники, чтобы набрать молодых почек для отвара - сделать товарищу компресс на лицо, и во внутрь, если понадобится. Мент, а именно так я решил про себя его называть, пребывал все в той же поре, не лучше и не хуже. Теперешнее его состояние мне виделось непонятным, то ли контузия, то ли глубокий обморок, а может что и похуже. Но не сторожить же его теперь весь день! Альфе моя затея пришлась по душе, и вскоре мы выбрались на опушку, где неделей ранее так удачно поохотились.
В столь раннее и солнечное утро краски леса завораживали и совсем не настраивали на времяпровождение со стрельбой. Но уже на самой кромке леса стало понятно, что и сегодня мы ограничимся ближним походом, ибо с соседнего дерева совсем нехотя взлетела пара глухарей и приземлилась почти на расстоянии выстрела. Альфа еще не держала в зубах такую крупную дичь, и мне поначалу показалось, что она постесняется это делать, но вышло совсем наоборот – пес в три прыжка доставил первого, а после моего одобрения и второго. Пора теперь поискать и ельники.
Подходя к дому, вдруг озадачился мыслью – а вдруг что необычного есть в карманах брюк и рубашки у нашего гостя? Вчера в темноте и впопыхах даже и не подумал про это. У чума еще дымились осиновые головешки, лошади уже проснулись и тянули головы через ограду, а у костра на боку лежал оголенный мент, хотя с утра его поза мне показалась совсем другой.
Я решился потрогать его за руку и перевернуть на спину, чтобы получше рассмотреть ссадины на лице. Тело вдруг дернулось, выгнулось в спине и разразилось то ли кашлем, то ли срыгиванием, но в результате изо рта вылилась какая - то мутная жидкость, и после этих первых признаков жизни все вернулось в прежнее состояние. Я накрыл милицейского человека до головы и присел рядом. Ушиб лица случился либо при ударе большим и тяжелым предметом, либо при падении на камни. Ни царапин, ни кровоточащих ран, сплошной синяк. От этого я знал одно средство, и немедленно приступил к чудодействию. Нажевал свежесобранных еловых побегов, получившейся кашицей намазал лицо и плотно притянул бинтом. Оставив человека лежать на боку, чтобы в другой раз не захлебнулся своею рвотой, приступил к обустройству костра, да приготовлению пищи и разных снадобий.