Каждый день для Яны начинался одинаково. Она просыпалась, завтракала, приводила себя в порядок и ехала на работу. И на работе все было однообразно: садилась за стойку и отвечала на телефонные звонки, принимала клиентов с испорченными плеерами, телефонами и электронными книгами. Ничего удивительного в этом нет, если работаешь приемщицей в мастерской по ремонту бытовой техники.
Удивительное заключалось в том, что, работая в таком месте, Яна ничего в технике не понимала и даже боялась ее. Девушке и самой это было странно, но так уж получилось. поэтому дни начинались у нее одинаково, но вот как они закончатся – это вопрос. Она всегда обреченно ожидала, что у нее в руках сегодня сломается. Лампочка перегорит? Это самое простое, этого без счета: Яна лишь коснется выключателя, и лампочка – чпок! – перегорает. Если она рискнет с утра помыть голову, наступала очередь фена. То он не включался, то не выключался, то спираль в нем вспыхивала сверхновой звездой и угасала безвозвратно. Девушка давно отказалась от электрических зажигалок, кофейных приборов и кухонных комбайнов. Компьютер у нее имелся, но она им не пользовалась: сколько ей ни объясняли, она всегда нажимала не на те кнопки.
На работе о войне Яны с техникой, конечно, знали, но не очень обращали внимание. Во-первых, у каждого есть свои странности, а во-вторых – некогда удивляться, работать надо. Только парни из цеха быстро спохватились, чем это им грозит.
– Яночка, давай договоримся, – заявил ей озабоченный мастер. – Ты только записывай клиента в журнал, а к прибору не прикасайся. Вообще руками не трогай, зови кого-то из нас, мы сами заберем.
– А что? – грустно спросила девушка, заранее зная ответ.
– На той неделе ты занесла нам плеер, так к перечню записанных тобой со слов клиента неисправностей добавилась сгоревшая схема. В видекамере наоборот, механика полетела. В общем, что я тебе буду объяснять! Сама знаешь.
Так Яна и жила. Телефоном пользовалась самым простым, и то с горем пополам. Телевизор у нее ломался так часто, что она перестала его смотреть. Жаловалась подруге:
– Ну вот за что мне это, а? Все люди как люди, а я ненормальная!
– Да ладно, – пыталась ее утешить подруга. – Может, не так все плохо. Вон какие ты котлеты приготовила, значит, мясорубкой умеешь пользоваться.
– Что ты! – испугалась Яна. – Это из готового фарша. К мясорубке я даже близко подходить боюсь, не хватало мне еще пальцы повредить!
Подруга не придумала, что на это сказать. А Яна вздохнула:
– Я совершенно ни к чему не приспособлена и ничего не умею. Остается одно: уйти, как говорили когда-то, в монастырь.
Однажды у нее испортился дверной замок – он не хотел закрываться. Пришлось позвонить на работу, вызвать слесаря и сидеть ждать. Но слесарь не смог подняться в квартиру, потому что, оказывается, испортился еще и домофон! Пришлось бегать вверх-вниз по лестнице, так как воспользоваться лифтом Яна уже не рискнула. В конце концов терпение у нее лопнуло. Она в панике взяла отгулы за свой счет и закрылась дома, подумывая уволиться и уехать, куда глаза глядят.
Через три дня в дверь постучали (дверной звонок не работал). Яна открыла.
– Борис Петрович?
– Я, – усмехнулся директор мастерской. – Ты пропала, вот, решил тебя проведать.
Яна захлопотала, надо ведь напоить шефа чаем. Чайник у нее был обычный, не электрический, в боевых царапинах и закопченный: видно, его не раз забывали на огне. Борис Петрович принес с собой печенье. Он прихлебывал из чашки, говорил о погоде, потом наконец сказал главное:
– Неужели ты действительно хочешь увольняться?
Яна опустила голову.
– Да, – ответила она. – Устала бороться. Я ненормальная, и технику эту не могу больше выносить. А она меня.
– Ну и зря! Я тебя не отпущу. Ты ничего не понимаешь.
– Что я не понимаю?
– Что ты у нас самое главное звено для выполнения плана работы. Ты думаешь, у нас так много клиентов, потому что мы лучше всех технику ремонтируем? Это и наши конкуренты делают. К нам приходят из-за тебя.
– Из-за меня? – Яна очень удивилась. – Вы нарочно придумываете, чтобы меня удержать.
Борис Петрович вздохнул.
– Да, с современной техникой у тебя взаимопонимания нет. Но ведь давно известно, что, если у человека какую-то способность отнять, то у него обязательно усиливается другая. Ты когда-нибудь видела себя со стороны? Наши клиенты от тебя в таком восторге, что потом уже никуда больше не идут свою электронику чинить, а только к нам. Приходят, чтобы увидеть, как ты улыбаешься, как записываешь в журнал, как светишься доброжелательностью.
Яна молчала. Она впервые об этом слышала.
– У тебя талант общения, – уговаривал ее шеф. – Ребята между собой тебя называют «Яна Светлая». Глупая ты девчонка, от тебя идет тепло и доброта, а тебе технику подавай! Зачем? Не слушается она тебя, и не надо. Будь просто самой собой.
– Как-то не верится, – робко возразила Яна. – Вы это нарочно, да?
– Вот упрямая девчонка! Спорим?
И он предложил ей эксперимент. У него, Бориса Петровича, полный дом людей: жена, дети и внуки – то есть птичий базар, крики и шум, иногда ссоры, вынести трудно. А если Яна придет в гости, то все уляжется, наступит покой. Потому что у нее есть талант очаровывать людей.
– Так что, идем?
– Я не верю, – улыбнулась Яна. – Хотя мне очень приятно, что вы так за меня переживаете.
– А если все будет, как я сказал?
– Ну... Не знаю.
– Тогда не станешь увольняться! – решил шеф. – Так и договоримся.
Пока они ехали на его машине, Яна размышляла, что он, в общем, не так уж неправ. Она и сама читала, что каждому дается свой талант, иногда заменяющий отсутствие каких-то других способностей. Вот Мирослав, например, мастер по ремонту телефонов. Он такой молчун, что разговаривать, кажется, вообще не умеет. Зато починить все может почти не глядя, только берет трубку в руки, она у него уже пищит и звенит, хотя за минуту до этого глухо притворялась трупиком, побывавшим в стиральной машине.
Дома у Бориса Петровича было не просто шумно – с непривычки казалось, что одновременно разговаривают, играют и кричат несколько семей с детьми, плюс два включенных телевизора. И даже количество комнат не спасало. Яна погрузилась в эти звуковые теплые волны с твердым намерением подтвердить или опровергнуть теорию шефа. Надо узнать прав ли он, есть ли у нее шансы как-то примириться со своей жизнью.
Яну посадили за стол, что-то говорили, она отвечала, при этом с сочувствием думая: как ее шеф тут живет, в этом шуме и гаме? А она бы смогла? Наверное, да, если бы взамен не чувствовала себя так одиноко.
Жена Бориса Петровича повела Яну показывать квартиру, они задержались на большом балконе, где она разводила красивые цветы. Тут на балкон ворвалась компания детей, закружила Яну и утащила в кладовку под лестницей, показывать какие-то особенные игрушки и настоящий индейский лук. Не успела Яна поиграть в индейцев, как взрослые женщины забрали ее на кухню, чтобы устроить девичник и заодно приготовление большого пирога под названием «радость пастуха» – потому что он весь состоял из овощей и мяса. Из кухни Яну вызволили мужчины, ревниво заявив, что такую очаровательную гостью нельзя нагружать презренным бытом. Ей стали показывать коллекцию живописи.
Все ее тянули к себе, не хотели отпускать, радостно ей улыбались.
– Борис Петрович, – обратилась она к шефу, улучив момент. – Так не бывает. Ну признайтесь же, что у вас сегодня просто какой-то праздник. И вы нарочно гостей подговорили, чтобы они ко мне внимательно отнеслись. Да?
Он улыбнулся.
– У нас сегодня обычный день, а все эти люди – мои родственники.
– Значит, это вы излучаете тепло и доброту, а вовсе не я.
– Все еще не веришь? Да ты сама посмотри!
Яна оглянулась. Все вроде занимались своим делом. Но женщины ей таинственно кивали, мужчины с готовностью улыбались, дети подпрыгивали от нетерпения, ожидая, когда взрослые ее отпустят. Каждый хотел ее внимания.
И тогда, в центре этого всеобщего мира, Яна подумала: может быть, ее шеф прав. Ей дано привлекать людей. Эта новость девушку так ошеломила, что она еще не знала, как будет жить с ней. Но уже точно знала: она победила технику. Война закончена. В конце концов, Яна будет вызывать мастеров по ремонту всех своих бытовых поломок, и они все ей починят с шутками и прибаутками.
Ведь она – гений общения.