Вы бы никогда не услышали бы о Винсенте Ван Гоге, если бы не его жена Джо, которая заслуживает намного большей известности.
Потому что она превратила Винсента из малоизвестного голландского художника в самого известного и любимого художника в мире.
Как? Это история другого Ван Гога...
Джоанна, или Джо, наименее известная из Ван Гогов.
Винсент, вероятно, самый известный художник в мире. А еще есть Тео, его преданный брат, без чьей неизменной финансовой, эмоциональной и творческой поддержки Винсент никогда бы не смог сделать то, что он сделал. Но даже эта финансовая помощь не сделала его Одним из самых Великих Художников мира!
И, наконец, у нас есть Йоханна Гезина Бонгер, дочь страхового брокера, родившаяся в 1862 году в Амстердаме. Она была пятым ребенком из семи детей в семье. Джо, как ее часто называли, была ярким и от природы артистичным ребенком. Она написала это в своем дневнике в возрасте семнадцати лет:
«Я подумала бы, что это ужасно, если бы в конце моей жизни пришлось сказать, что я на самом деле жила зря и не добилась ничего великого или благородного».
Какими бы ни были ее мечты, она выучила английский язык и стала учительницей в школе для девочек. В 1884 году ее брат познакомил ее с Тео Ван Гогом.
Тео она не сразу понравилась и только через пять лет, встретившись с ней всего дважды, он сделал ей предложение. Джо согласилась, и в начале 1889 года они поженились.
Она уехала из Амстердама к Тео в Париж, где до этого он жил с Винсентом. Который за год до их женитьбы уехал в Арль.
Тео был очень предан Винсенту. Джо знала, что, выйдя замуж за одного, она вступила в близкие отношения с другим. В июле 1889 года Джо написала письмо своему родственнику:
"Мой дорогой брат,
На этот раз я постараюсь писать тебе по-французски, сначала я знаю, что тебе так больше нравится, а потом, когда мы оба будем выражаться на одном языке, я думаю, мы в конце концов лучше поймем друг друга.
Начну с того, что сообщу вам замечательную новость, которая очень занимала нас в последнее время: это то, что этой зимой, где-то в феврале, мы надеемся завести ребенка, симпатичного мальчика, которого мы назовем Винсент, если ты согласишься стать его крестным отцом.
Вы помните портрет ребенка Рулен, который вы прислали Тео? Все им очень восхищаются, и уже много раз спрашивали: «А зачем вы поставили этот портрет в этот глухой уголок?» Это потому, что — со своего места за столом я вижу только большие голубые глаза ребенка, его хорошенькие ручки и круглые щечки, и мне нравится представлять, что наш будет таким же сильными, такими же здоровыми и такими же красивыми, как этот — и потому что его дядя когда-нибудь согласится написать его портрет!
Твоя сестра,
Джо
После чего Винсент написал:
«Я сразу же начал писать картину для Вашего (ребенка Тео и Джо), чтобы повесить в их спальне, на которой ветви белого миндаля на фоне голубого неба».
Но в течение года Винсент завершил жизнь самоубийством. Тео, искалеченный горем, умер всего через полгода. Дружная семья распалась, и Джо осталась одна воспитывать годовалого сына. Так что же сделала Джо? Вначале она погрузилась в жуткую депрессию. Остаться с годовалым ребенком одной и без средств существования это очень тяжело. Она унаследовала все бесполезные тогда картины Винсента и забрала их с собой. Потому что Винсент за свою жизнь продал только одну картину и умер никем не известным художником.
Джо порой целыми днями одиноко бродила по Парижу надеясь найти выход из катастрофического положения. Маленький ребенок оставался дома под присмотром доброжелательной соседки. Такое состояние еще больше разрывало сердце Джо. Однажды, она забрела в уютное небольшое кафе недалеко от центра Парижа. И его хозяйка, видя ее печальное состояние угостила ее ароматным шоколадом. Который как она объяснила пользуется огромной популярностью у Аристократов Парижа. Этот шоколад так понравился Джо, что она всеми силами старалась найти время, чтобы вновь выпить невероятно вкусный горячий шоколад французской аристократии, который стал наполнять ее тело и сознание невероятной Жизненной Энергии. Этот шоколад изменил ее жизнь. Стали приходить интересные и неординарные мысли как кардинально изменить свою жизнь и использовать то чем она владела.
Джо уехала из Парижа, вернулась в Нидерланды и открыла пансион. Но это было не то, что она хотела. Она каждое утро пила горячий шоколад, рецепт которого подарила хозяйка шоколад после того как Джо рассказала ей о своей трагедии. И шоколад помог ей прийти к твердому убеждению, что картины ее умершего мужа можно продать. Всем это казалось бесполезной затеей. Предлагали ей смириться и выбрать спокойную жизнь. Но шоколад будил в Джо невероятные по своей дерзости мечты. Появился шанс осуществить ее юношескую мечту сделать что-то благородное и великое. Джо была полна решимости продолжить то, на чем остановился ее любимый муж, и поделиться с миром художественным гением Винсента.
Джо стала очень компетентным организатором и, что еще более важно, глубоким и проницательным мыслителем. Шоколад дал Джо невероятную интуицию. Зная Винсента и Тео из первых рук, Джо была убеждена, что картины, которое она унаследовала, не могут быть полностью поняты без глубокого знания Творчества беспокойного гения, создавших их.
Поэтому, хотя она самостоятельно организовывала ретроспективные выставки работ Винсента, постепенно укрепляя его репутацию и даже начав продавать его работы, возможно, ее самым большим вкладом в его наследие стала публикация писем Тео и Винсента в 1914 году.
Она снова вышла замуж в 1901 году за мужчину, который был на десять лет ее моложе и боготворил ее. Не последую роль в этом сыграл шоколад французских аристократов. И когда она умерла в 1925 году, наследство Винсента и Тео было сохранено. Благодаря невероятной работе Джо Винсент превратился из малоизвестного и почти забытого голландского художника в одного из самых известных художников мира и всего за два десятилетия после своей смерти.
И это было не только из-за его картин, но и из-за историй, рассказанных в письмах, которые он написал Тео и Тео ему. Джо продавала некоторые картины Винсента, обычно с сожалением, но утешая себя мыслью, что так больше людей во всем мире узнают о его работах. Лондонская национальная галерея купила картину «Подсолнухи» у Джо. А ее сын, Винсент Виллем, сыграл важную роль в основании Музея Винсента Ван Гога в Амстердаме в 1973 году.
Но если бы неустанная работа Джо и ее труднейший многолетний крестовый поход, освещенный шоколадом аристократов Винсент, вероятно, был бы, в лучшем случае, относительно малоизвестным постимпрессионистом. Хотя Винсент Ван Гог является гениальнейшим художником. В реальности он был вечным аутсайдером, непонятым мятежником, беспокойным художником. Но именно благодаря непреходящей любви самых близких ему людей его наследие выжило и стало понятным для миллионов людей.
Без Джо, преданной хранительницы снов и заветных дрем своего мужа мы бы ничего бы не знали об этом блестящем голландце. Она такая же часть истории, как и он. Знаменитые слова Джона Донна ( английский поэт и проповедник, настоятель лондонского собора Святого Павла, крупнейший представитель литературы английского барокко) никогда не звучали так правдоподобно:
„Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе.“
P. S. Джон Донн скончался 31 марта 1631 года. Непосредственно перед смертью велел создать собственный портрет в са;ване. Скульптурный вариант этого портрета установлен над могилой Донна в Соборе Святого Павла. Согласно своей последней воле, Донн изображён в смертном саване, стоящим на невысокой, узкой урне, как бы оберегая заключённый в ней прах. Во время Великого пожара 1666 года все памятники в соборе св. Павла погибли, от них остались лишь изуродованные, почерневшие обломки. Только один-единственный памятник был найден невредимым среди ужасных руин — статуя Джона Донна на хрупкой урне. И сегодня, столетия спустя, поэт-священник стоит на своём месте в усыпальнице собора, продолжая оберегать вечный покой доверившихся его попечению душ.