Сталкиваясь с лютой ненавистью к СССР у «особо либерально одарённых», я сначала не понимала причины этой инфернальной ненависти. Первое в мире социалистическое государство у них превращалось в обитель рабства. Но ненависть вызывало у них не само «рабство», а нечто иное. Требования отречься от социалистического прошлого принимало у них просто истерический характер. Чего же боялись и боятся эти «особо одарённые». Они боятся не самого СССР, а его концептуальной идеи в основе которой лежал кодекс нравственности. То есть, требуя отречься от СССР, они требуют отречься от кодекса нравственности. Истерику у них вызывают именно нравственные основы, входившие в жизнь советских людей.
Я помню, что из этих основ происходила особенная культура общения - стыдно было выпячивать своё эго, стыдно было жрать в одиночку, не делясь с товарищами. Порицали за маты, за курение, за алкоголь. Правила морали с приставкой «не» дополнялись нравственными установками с приставкой «да» (да здравствует!) на светлое будущее, силу коллектива, устремлённость к познанию нового, к созиданию.
В либеральном мире кодекса нравственности нет. Есть несколько моральных ограничений, пахнущих ладаном – «не укради» и «не убий». Остальное всё разрешено, в том числе и прелюбодействие и воинствующий эгоизм. Слово любовь потеряло сакральность и стало иметь значение некоей ароматической отдушки для основного функционального действия – секса. Кроме секса либеральный мир предлагает рынок еды. Поговаривают, что уже придумали таблетки, чтобы есть до отвала и при этом худеть. Таблетки для секса, правда, мало помогают . Но можно заменить секс едой. Если люди на таблетках станут есть в два раза больше, то в 2 раза возрастет и прибыль тех, кто еду продает.
Кстати, «не укради» и «не убий» в либеральном мире тоже не работают. Вернее, они частично работают в «развитых» странах, внутри этих стран, а снаружи они и воруют, и убивают, да ещё и делают это с показным превосходством.
Но вернемся к нравственности. Что она есть такое? Кант писал о ней, как о законе внутри человека, который может быть единым для всех и при этом он упоминал звёздное небо. "Звездное небо над головой и моральный закон внутри нас наполняют ум все новым и возрастающим восхищением и трепетом, тем больше, чем чаще и упорнее мы над этим размышляем".
Нравственность – это не только закон, выражающий систему моральных ограничений. Нравственность – это процесс поиска прекрасной истины, это устремлённость человеческого сознания в горизонты непознанного, это свет космоса внутри человека.
Из личного опыта я могу заметить, что те матери, в которых живо прекрасное космическое начало рождают удивительно красивых и способных людей. А те матери, что думают лишь о потребительских удовольствиях, рождают поедателей реальности, готовых съесть не только ближнего, но и саму мать, родившую их.
Нравственность – это устремление к поиску Вечного, Разумного, Сияющего, это по сути вектор некоей неизведанной силы.
Вот этой силы и боятся «особо либерально одарённые». Отрёкшись от нравственности, они отрекаются от Вечного, Разумного, Сияющего, тем самым, культивируя Тленное, Звериное, Инфернальное.
Первое – это культура витальности, второе – это культура – мортальности – смерти. Витальность предполагает устремлённость в звёзды, мортальность предполагает устремление в ненасытное чрево.
В настоящее время либеральный мир смерти воюет с миром жизни. Как думаете, кто победит – мортальность или витальность?