Это сейчас смешно...
День рождения нашей редакционной машинистки Галины. Вечером у нее – стол накрыт, тосты, общее веселье.
У меня на душе не очень. Муж задерживается. У него в НИИ учёный совет, значит придет злой и голодный. А тут спиртного сколько душе угодно. Его душе угодно много. (Это мой второй муж, компьютерный гений, умница с бедой особо умных в те годы полураспада Союза.)
Пришёл – да, злой из-за глупостей в институте, голодный, конечно – 9 вечера.
Галка сразу знакомит его со своим сватом: два латыша поймут друг друга. Они поняли и быстро слиняли на кухню. Захожу с тарелкой закуски. Пьют чай из большого заварочного чайника. Чай белого цвета. Пахнет спиртом. Прошу, чтобы закусывали и оставляю этих хуторян беседовать о мызах, родне и Риге.
Расходимся заполночь. В такси беру подругу Эру, высаживаем возле её дома. Ян возбужден не в меру, «белый чай» работает на взрыв. Водитель, вежливый мужчина лет сорока, спрашивает с улыбкой: «Где ж ты, дядя, так набрался?».
Напрасно улыбался, дядя не любит, когда над ним шутят.
Сзади хватает водителя за шею и начинает душить. Кричу тому: «Тормози!», этому: «Прекрати! Сейчас он тебя в милицию сдаст!».
Тот тормозит, этот выскакивает из такси в ночь. Отдаю водителю единственный рубль – рассчитывала на деньги мужа – и выхожу одна я на дорогу.
Темень, страшно. Яна нигде нет. Зову. Минут через пять выскакивает из-за стройки дикий беременный кенгуру. Лихорадочно сбрасывает с себя шапку, шарф пальто. Все летит в грязь со снегом. Уговариваю, успокаиваю, одеваю. Что трудно при разнице в росте на тридцать сантиметров и в физической силе. У меня только сила духа, больше ничего.
Застегнутый на все пуговицы, тянет меня в даль черную, к горам, откуда блестят два огонька. Разворачиваю, веду к Донецкой, там можно поймать такси. И горе – навстречу двое в серых шинелях. Сдерживаю в супружнике желание ускакать от ненавистных служивых. Привожу к нужной дороге. Он неудержимо рвется назад, желательно, в горы, до которых километров пять. И я носом утыкаюсь в пуговицу на шинели. Милиция вернулась. Прошу извинения: мол, гуляем, надо мужу свежим воздухом подышать. Парни видят здорового неспокойного детину и не связываются.
Голосую такси. Остановилось, но в водителя летит большой грязный снежок. Дураков нет, машина срывается с места. Голосую другое. Муж исчез, но в открытое водительское окно один за другим летят комья грязи со снегом. Иду искать.
Мой красавец залег в арыке, как в окопе, отливает там снаряды, раскладывает на бруствере и прицельно швыряет в таксистов.Попав, весело хохочет.
В два ночи мы дома. Уже суббота. Днем рассказываю – не верит. Опять трезвый, умный, воспитанный человек. Незнакомый с тем, вчерашним.