25 июля я получила прискорбное сообщение – в городе Холмске на 93-м году скончалась ветеран Сахалинского морского пароходства, участник трудового фронта Раиса Петровна Красовская. Она была героиней моего рассказа под названием «Значит, надо жить дальше», приуроченного к 78-й годовщине Великой Победы. В него не вошёл один яркий эпизод нашей первой и, как оказалось, последней встречи с Раисой Петровной, который я тогда решила оставить «за кадром». А сегодня, думаю, можно раскрыть эту маленькую тайну. И пусть после прочтения моего нового рассказа обжигающая боль от потери любимого человека отпустит сердца родных Раисы Петровны, а её место займёт светлая грусть.
... В дом Р.П. Красовской я пришла с просьбой рассказать мне о том периоде её жизни, что был связан с безвозмездной работой в свеклосовхозе Кагановичского (ныне Сокулукского) района Фрунзенской области Киргизской ССР в годы Великой Отечественной войны. Будучи школьницей, Раиса Петровна участвовала в сборе урожая на полях и в садах сельхозпредприятия, который партиями отправляли на фронт, чтобы подкормить бойцов Красной армии. За этот мирный подвиг Р.П. Красовской было присвоено звание участника трудового фронта.
Я – человек впечатлительный, эмоциональный, часто «примеряющий» чужую судьбу на себя и потом ищущий ответ на долго не дающие мне покоя вопросы: «А как бы я поступила в той или иной ситуации? Смогла бы не потерять самообладания и проявить смелость, как герои моих материалов?» Поэтому, не скрою, разговор был тяжёлым для нас обеих. Со слезами на глазах, с едва сдавливаемыми всхлипами и минутами обоюдного молчания.
Часа через два я объявила Раисе Петровне, что беседа окончена, собранной мною фактуры достаточно для написания материала. Пожилая женщина облегчённо вздохнула, но она рано обрадовалась. Моя фраза «Надо бы Ваш фотопортрет сделать» привела её в смятение.
- Я уже давно не фотографируюсь. И сегодня не готова позировать перед объективом. Слишком стара для этого, - тихо проговорила Красовская.
Я принялась её успокаивать, настаивая, что Раиса Петровна в приличной для своего зрелого возраста форме, однако, сделав пару снимков, поняла: обманываю её и себя. Следовало что-то срочно предпринять, чтобы «заретушировать» грустные глаза пожилой женщины, в которых читались какая-то безысходность, дикая усталость и боль, что принесла с собой старость. Нужно оживить «картинку», но как? И тут я вспомнила трюк со шляпой, однажды уже успешно мною проделанный с другой героиней. Правда, та была моложе Красовской ровно на десять лет.
Я спросила у родственницы хозяйки квартиры, если в доме женская шляпа. Нашлась! Красивая такая, нежно-голубого цвета, с неширокими полями. Раиса Петровна примерила головной убор. Восхитительно! Шляпа скрыла отсутствие причёски. Мы выпустили наружу один серебристый локон.
- Теперь надо сменить… - закончить предложение я не успела.
- Поняла ваш замысел. Сейчас подберу подходящую блузу, - выпалила племянница и убежала в спальню, откуда спустя несколько минут выскочила с голубоватой кофточкой в руках. Домашнее платье нашей фотомодели отправилось в угол дивана.
Со словами «Вот это другое дело!» я подала Раисе Петровне зеркало. Она заглянула в него и принялась рассматривать себя. Мы с племянницей наблюдали за бурей эмоций на её лице, быстро сменявших друг друга. Оторопь, сомнение, удивление, оживление, радость…
Неожиданно женщина потребовала принести помаду. Любимую бледно-розовую. Племянница помогла тёте нанести краску на губы. Это был последний штрих. Всё! В похорошевшей, с лучистыми глазами и скромной улыбкой женщине нельзя было узнать старушку, сидевшую в этом самом кресле полчаса назад. Раиса Петровна словно сбросила лет двадцать с плеч. А всё дело в шляпе!