Содержание
Введение. Ворон ворону глаз не выклюет.
С. 3
СТИХИ и ПРОЗА
Роберт Шекли
«Страж-птица»
С. 36
Борис Воловик
Платим времени мзду золотую
С. 42
Дмитрий Ковригин
Владивостоку - 163
С. 43
Ирина Борис
Я слышу сердцем музыку рассвета
С. 44
Жанна Райгородская
На улице Полярной
С. 45
Павел Иванович Рыбаченко
Как пытали Мальчиша-Кибальчиша (апокриф)
С. 56
Лариса Миронова
Приключения Кэнди Расс в Нью-Морге. Часть1
С. 60
Введение
Ворон ворону глаз не выклюет
Политологический эксперт:
современная британская власть, как образец для подражания – более точно, англосаксонская, - это спайка аристократии, разведки и бюрократии. Стабильность британской системы обеспечивают стандартные механизмы поддержания власти, правящий класс не может оправдать свою власть исключительно фактическим обладанием ею. Для легального и надёжного господства всегда находят моральную, правовую и даже эзотерическую базу. Люди (электорат) не должны всё знать о власти, но они непременно должны верить в ее незыблемое существование. Это и есть правильная проекция власти. такая власть всегда предполагает некоторое логическое следование уже утвердившимся в общественном сознании доктринам и верованиям, ибо власть существует в статусе элиты только в том случае, если она признана электоратом таковой. Именно поэтому должны существовать надёжные механизмы, которые обосновывают такое положение дел. Однако это своего рода мифология, хотя и очень модная. Если убрать эту мифологию, то британская аристократия вообще не будет иметь никакой значимости: "Во многом роль аристократии - всегда поддерживать имидж недосягаемости, недопустимости и исторических обоснований своей легитимности как класса. Как видим, у них вполне успешно всё это получается. Мир, хотя и не в подавляющем большинстве, все еще восторгаемся аристократическими принципами, стремимся к ним. Мало кто прямо скажет, что ему ближе буржуазный принцип, чем принципы аристократии духа или каких-то там замшелых традиционных ценностей, хотя на поверку все традиционалы – скрытые либералы.
Дело в том, что аристократические принципы сумели настолько глубоко внедрить в общественное сознание, на идеологическом и идейном уровне приучили аристократию ставить себя выше всех остальных, что даже смогли создать "серую зону", в которой они неявно, но уверенно руководят. И всё это построение следует воспринимать как горизонтальную структуру. В российском массовом сознании власть - это преимущественно государственный аппарат и все остальное, с ним связанное. На Западе, прежде всего в Британии, власть - это спайка аристократии, финансового интереса, разведки и бюрократии. И это всегда «горизонтальная структура власти» Беда этнически отличных регионов – это слабое развитие общественных и социальных институтов реального гражданского общества, которое в рутинной жизни тотально подавляется в местной спайке криминала, бюрократии и силовиков, действующих воедино, в разных регионах по-разному. Отсутствие на Кавказе и в других местах демократических процедур не по регламенту, а практически, при том что в Дагестане явка по всем признакам 15%, а в отчётах дают 95%, при том, что люди фиксируют, что они в Махачкале.. Ладно, допустим, вот специально женщины пишут в блоге: «Мы четыре бюллетеня положили за «Правое дело»», – а потом на этом участке говорят: «Нету ни одного бюллетеня за «Правое дело», и действительно нет ни одного. И так везде. От Москвы, до самых до окраин. И не только на выборах
С чего всё началось?
В первые десятилетия Советской власти «Группа друзей» обратилась к т. Троцкому по телеграфу с просьбой высказать свое мнение по поводу убийства Кирова, и вот что представляет собою ответ Троцкого на этот запрос. Практически точный пересказ:
1. Грандиозная "амальгама"
Убийство Кирова в течение нескольких недель оставалось полной загадкой. Официально сперва сообщено было лишь о расстреле - в виде немедленной репрессии - нескольких десятков террористов, прибывших из белой эмиграции через Польшу, Румынию и другие лимитрофы. Естественно напрашивалась мысль, что убийца Кирова принадлежал к той же организации прибывших террористов. 17 декабря впервые сообщили, что Николаев принадлежал ранее к ленинградской оппозиционной группе Зиновьева 1926 года. Само по себе это сообщение ничего не значило. Почти вся ленинградская организация партии состояла в 1926 году в зиновьевской оппозиции и была представлена на 14-м съезде партии делегацией, в которую входили почти все арестованные затем бывшие зиновьевцы. Однако все они, во главе со своим вождем капитулировали, затем повторили капитуляцию в ещё более решительной и унизительной форме, затем они снова вернулись в состав советского аппарата. Указание на то, что Николаев, имя которого никому ничего не говорит, входил некогда в зиновьевскую группу, означало само по себе немногим более того, что в 1926 г. Николаев принадлежал к ленинградской организации партии.
Однако указание на "группу Зиновьева" было сделано не случайно: оно не могло означать ничего иного, как активную подготовку судебной "амальгамы". Так было заведомо ложно пристегнуто к убийству Кирова некоторое количество людей и групп, которые в принципе не могли иметь ничего общего с таким террористическим актом. Метод не нов. Еще в 1926 году, ГПУ подослало к никому неизвестному юноше, распространявшему издания оппозиции, своего штатного агента, служившего ранее в армии Врангеля, а затем обвинило оппозицию в целом в связях... не с агентом ГПУ, а с "врангелевским офицером". Наемные журналисты быстро перенесли тогда же эту амальгаму в западную печать. Ныне этот прием применяется в космически широком размере.
22 декабря ТАСС раскрыл скобки амальгамы, сообщив данные исключительно сенсационного характера. Помимо неизвестных лиц, привлеченных в Ленинграде к судебной ответственности по делу террориста Николаева, в Москве, в связи с тем же делом, оказались арестованы 15 членов бывшей группы Зиновьева. ТАСС при этом озабоченно сообщает, что против семи из арестованных нет "достаточных данных для предания их суду", посему они передаются комиссариату внутренних дел - на предмет административной расправы.
Вслед за ТАСС, 15 арестованных в Москве, будто бы в связи с делом Николаева, членов партии:
1) Зиновьев, многолетний сотрудник Ленина по эмиграции, бывший член ЦК и Политбюро, бывший председатель Коминтерна и ленинградского Совета;
2) Каменев, многолетний сотрудник Ленина по эмиграции, бывший член ЦК и Политбюро, заместитель председателя Совнаркома, председатель Совета Труда и Обороны (СТО) и московского Совета. Оба названных лица, вместе со Сталиным, составляли в 1923 - 1925 г.г. правительственную "тройку";
3) Залуцкий, один из старейших рабочих-большевиков, бывший член ЦК, бывший секретарь ленинградского комитета, председатель первой центральной комиссии по чистке партии;
4) Евдокимов, один из старейших рабочих-большевиков, бывший член ЦК и Оргбюро, один из руководителей ленинградского Совета;
5) Федоров, один из старейших рабочих-большевиков, бывший член ЦК, председатель рабочей секции Совета во время октябрьского переворота;
6) Сафаров, один из старейших членов партии, прибывший с Лениным в "пломбированном" вагоне, бывший член ЦК и ответственный редактор "Ленинградской Правды";
7) Куклин, один из старейших рабочих-большевиков, бывший член ЦК и ленинградского комитета;
8) Бакаев, один из старейших рабочих-большевиков, бывший член Центральной Контрольной Комиссии, видный участник гражданской войны;
А также:
9 - 15) Шаров, Файвилович, Вардин, Горченин, Булак, Гертик, Костина, все сплошь старые члены партии, матёрые подпольщики, участники гражданской войны, занимавшие чрезвычайно ответственные партийные и советские посты. Эти пятнадцать лиц обвиняются, не больше и не меньше, как в прикосновенности к убийству Кирова, причем, по разъяснению "Правды", целью их являлся захват советской власти, начиная с Ленинграда, "с тайным замыслом восстановления старого режима". Позднейшие сообщения советских газет присоединили к пятнадцати арестованным "зиновьевцам" еще некоторое количество лиц такого же партийного масштаба.
2. Первая версия, в силу которой Николаев представлялся всему читающему сословию связанным с белыми эмигрантскими организациями, засылающими террористов через Польшу и Румынию, таким образом отпала сама собой. Николаев оказывается террористическим агентом внутрипартийной оппозиции, во главе которой стояли бывший председатель Коминтерна Зиновьев и бывший председатель Политбюро Каменев, оба - сочлены Сталина по "тройке". Ясно, почему сообщение ТАСС стало величайшей сенсацией. Можем теперь назвать его ещё и заведомо величайшей ложью. Таки что? Зиновьев и Каменев - действительно террористы?
Нет ни малейшего основания или мотива защищать политику или личные репутации Зиновьева, Каменева и их друзей. Они стояли во главе той фракции, которая открыла борьбу против марксистского интернационализма, под именем "троцкизма"; они уперлись затем в бюрократическую стену, воздвигнутую при их же руководящем участии; затем, испугавшись дела рук своих, они примкнули на короткое время к левой оппозиции и теперь уже яростно разоблачили фальшь и ложь борьбы против "троцкизма"; испугавшись трудностей борьбы против узурпаторской бюрократии, они капитулировали; вернувшись в партию, они заменили принципиальную оппозицию глухой фрондой; после нового исключения капитулировали вторично. Они отреклись от марксистского знамени и приняли покровительственную окраску, надеясь отстоять для себя место в переродившейся и задушенной аппаратом партии. Потеряв уважение, доверие и самую возможность борьбы, они оказались в конце концов жестоко наказаны. Не нам их защищать!
Но действующая бюрократия судит их не за их действительные преступления, перед революцией и пролетариатом, ибо ее собственные ряды состоят в большом числе из жалких перебежчиков, на все готовых карьеристов и людей покровительственной окраски. Бюрократия хочет снова сделать своих низвергнутых вождей козлами отпущения за свои собственные грехи. Зиновьеву и Каменеву не хватило характера; но никто не считал их ни глупцами, ни невеждами.
Остальные 13 перечисленных большевиков проделывали в течение 25, 30 и более лет опыт большевистской партии. Они не могли внезапно поверить в пригодность индивидуального террора для изменения социального строя, если допустить на минуту нелепость, будто они действительно стремились к "восстановлению капиталистического режима".
Столь же мало могли они верить, что убийство Кирова, не игравшего, к тому же, никакой самостоятельной роли, может приблизить их к власти. Американские рабочие легче всего поймут безумие такой мысли, если представят себе на минуту, что левая оппозиция в тред-юнионах решит убить кого-либо из помощников Грина с целью... овладеть руководством в тред-юнионах!
(Не говоря уже о захвате здания Конгресса на Капитолийском холме! – Л.М.))
Сообщение ТАСС и само признает в отношении как минимум семи арестованных - Зиновьева, Каменева, Залуцкого, Евдокимова, Федорова, Сафарова, Вардина, - что они, в действительности, не имеют отношения к делу Николаева. но это признание сделано в такой бесстыдной форме, что даже может вызвать смех негодования. Сообщение говорит о "недостаточности доказательств", - как будто могут быть вообще хоть какие-то доказательства заведомо ложного и немыслимого, обвинения?
Произведя искусственное разделение арестованных в Москве старых большевиков на две группы и заявив, что в отношении одной из них не хватает доказательств, правящая клика тем самым пытается придать видимость "объективности" так называемому следствию, чтоб сохранить за собой дальнейшую возможность заменить судебную амальгаму административной.
О действительных мотивах и обстоятельствах преступления Николаева мы знаем сейчас, после сообщения ТАСС, так же мало, как и до этого. Ссылки на то, что Киров пал жертвой мести за смещение Зиновьева с руководящих постов в Ленинграде, явно бессмысленны: с того времени прошло восемь лет, сам Зиновьев и его друзья успели дважды покаяться, "обиды" 1926 года давно успели поблекнуть перед событиями неизмеримо большей важности.
Очевидно должны быть гораздо более свежие обстоятельства, которые толкнули Николаева на путь террористического акта; и должны иметься очень серьезные причины, которые заставили режим Сталина встать на путь чудовищной амальгамы, которая - независимо от того, достигнет ли она ближайшей практической цели или нет, - сама по себе беспощадно компрометирует правящую советскую группу
3. Ради восстановления капитализма?
Вопрос, который должен неизбежно прийти в голову каждому мыслящему рабочему, таков: каким образом могло случиться, что именно теперь, после реальных экономических успехов, после того, как классы в СССР - по официальному заверению – тотально "уничтожены" и социалистическое общество "построено", каким образом старейшие большевики, ближайшие сотрудники Ленина, соправители Сталина, члены ордена "старой гвардии", могли поставить себе задачей реставрацию капитализма?
Считают ли Зиновьев - Каменев и другие, что социалистический режим невыгоден для масс? Или же наоборот: ждут от капитализма личных выгод - для себя и своего потомства? Каких именно?
Только конченые глупцы способны были бы думать, что капиталистические отношения, частная собственность на средства производства, считая и землю, могли бы восстановиться в СССР мирным путем и привести к режиму буржуазной демократии.
На самом деле капитализм мог бы - если бы вообще мог- возродиться в России только в результате свирепого контрреволюционного переворота, который потребовал бы в десять раз больше жертв, чем октябрьская революция и гражданская война.
В случае низвержения Советов место их мог бы занять только «истиннорусский» фашизм, перед зверством которого режимы Муссолини и Гитлера показались бы филантропическими учреждениями. Зиновьев, Каменев не глупцы.
Они не могут не понимать, что реставрация капитализма В Советской уже России означала бы прежде всего поголовное истребление революционного поколения, в том числе, разумеется, и персонально их самих.
Не может быть ни малейшего сомнения в том, что воздвигнутое Сталинским правосудием против группы Зиновьева обвинение ложно с начала до конца: и в отношении цели - восстановления капитализма, - и в отношении средства - террористических актов.
4. Преступление Николаева - не случайный факт
Остается во всяком случае тот факт, что правящая бюрократическая группа отнюдь не склонна расценивать преступление Николаева, как изолированное и случайное явление, как трагический эпизод. Наоборот,
власть придает этому акту настолько исключительное политическое значение, что не останавливается перед построением компрометирующих ее самое амальгам, только бы поставить все виды оппозиции, недовольства, критики в один ряд с террористическими актами.
Цель операции совершенно очевидна: окончательно запугать критиков и оппозиционеров - на этот раз уже не исключениями из партии или лишением заработка, даже не заключением в тюрьму или ссылкой, а конкретно расстрелом.
На террористический акт Николаева режим отвечает усугублением террора против партии.
Неужели же - должны себя спросить с величайшей тревогой мыслящие рабочие во всем мире - положение советской власти так тяжело, что правящий слой, чтоб удержаться в равновесии, вынужден прибегать к такого рода чудовищным махинациям? Этот вопрос приводит нас к другому, который мы ставили десятки раз, но на который никогда не получали даже подобия ответа. Если верно, что диктатура пролетариата имеет своей задачей раздавить сопротивление эксплуататорских классов, - а это верно, - то ослабление господствующих ранее классов, тем более их "ликвидация", наряду с экономическими успехами нового общества, должны необходимо вести к смягчению и к отмиранию диктатуры. Почему же этого нет?
Почему наблюдается процесс прямо противоположного характера? Почему так чудовищно выросло за время двух пятилеток всемогущество бюрократии и привело партию, советы и профсоюзы к полному подчинению и унижению?
Если судить только на основании партийного и политического режима, то пришлось бы сказать: положение Советов ухудшается, все большее напряжение бюрократического самодержавия выражает собою рост внутренних противоречий, который раньше или позже должен будет привести ко взрыву, с опасностью крушения всей системы. Такой вывод был бы, однако, односторонним и потому - неправильным.
5. Социализм еще не построен, корни классов еще не выкорчеваны
Если мы хотим понять то, что происходит, мы должны прежде всего отбросить официоз, согласно которому в СССР создано уже социалистическое бесклассовое общество. Зачем же нужно было бы в этом случае такое невиданное всемогущество бюрократии? Против кого оно направлено? На самом деле недостаточно классы административно "уничтожить"; их надо еще и экономически преодолеть.
До тех пор, пока подавляющее большинство населения не выходит из повседневной нужды, стремление к личному присвоению и накоплению благ сохраняет массовый характер и приходит в непрерывные столкновения с коллективистическими тенденциями хозяйства. Правда, накопление преследует непосредственно потребительские цели по преимуществу; но, если не доглядеть, дать ему перейти за известные границы, оно превратится в первоначальное капиталистическое накопление и может затем взорвать на воздух колхозы, а вслед за ними и тресты. "Уничтожить классы", в социалистическом смысле, значит обеспечить всем членам общества такие условия существования, которые убили бы стимул личного накопления. До этого еще очень далеко. Если рассчитать национальный доход на душу населения, особенно ту часть национального дохода, которая идет на потребление, то Советский Союз окажется и сейчас, несмотря на достигнутые технические успехи, в хвосте капиталистических стран.
Удовлетворение элементарных жизненных потребностей все еще связано с ожесточенной борьбой всех против всех, с незаконными присвоениями, обходом правил, обманом государства, кумовством и массовым воровством. Контролером, судьей и карателем в этой борьбе выступает бюрократия. Она восполняет административным давлением недостаток экономического могущества.
Совершенный вздор утверждать, будто самодержавие советской бюрократии вызывается необходимостью борьбы с "остатками" эксплуататорских классов в социалистическом обществе. На самом деле историческое оправдание самого существования бюрократии заключается в том, что до социалистического общества еще очень далеко; что нынешнее переходное общество полно противоречий, которые в области потребления - наиболее близкой и чувствительной для всех - имеют страшно напряженный характер и всегда угрожают прорваться отсюда в область производства. Коллективизация крестьянского хозяйства открыла новые грандиозные источники для командующей роли бюрократии. Именно в сельском хозяйстве вопросы потребления наиболее тесно связаны с вопросами производства. Коллективизация привела, поэтому, в деревне к необходимости охраны коллективного достояния от самих крестьян при помощи самых суровых репрессий.
Вся эта горячая борьба не имеет открытого и оформленного классового характера, но потенциально, по заложенным в ней возможностям и опасностям, она является классовой борьбой. Режим диктатуры является, следовательно, не только наследством законченной в своей основе прежней классовой борьбы - с помещиками и капиталистами, - как выходит у сталинцев, - но и:
орудием предупреждения новой классовой борьбы, которая стремится развиться из жестокого соперничества потребительских интересов на фундаменте все еще отсталого и негармонического хозяйства. В этом и только в этом историческое оправдание существования нынешней советской диктатуры.
6. Двойственная роль бюрократии
Но свою роль контролера и регулятора социальных противоречий, свою функцию превентивной борьбы против возрождения классов советская бюрократия некоторой своей частью нещадно эксплуатирует в интересах своего собственного благополучия и возрастающего могущества. Она не только сосредоточивает в своих руках всю власть, но и поглощает – всеми правдами и неправдами - огромную часть народного дохода. (Сейчас на содержание управленческого аппарата – без учета коррупции – уходит примерно треть бюджета! – Л.М.) Она достигла на этом пути такой отчужденности от народных масс, при которой она не может уже допустить никакого контроля - ни над своими собственными действиями, ни над своими всевозрастающими доходами.
Некоторые поверхностные наблюдатели и критики объявили советскую бюрократию новым господствующим классом. Ошибочность этого определения - с марксистской точки зрения - разъяснена нами достаточно. Экономически господствующий класс предполагает свойственную ему систему производства и систему собственности. Советская бюрократия отражает лишь переходную стадию между двумя системами производства и собственности, капиталистической и социалистической. О самостоятельном развитии этого переходного режима не может быть и речи.
/*1 См., в частности, Л. Троцкий. Классовая природа советского государства (Проблемы Четвертого Интернационала). "Бюллетень Оппозиции" N 36 - 37.
Роль советской бюрократии была и остается двойственной. Ее собственные интересы вынуждают ее охранять - от внешних и внутренних врагов - новый экономический режим, заложенный ещё до Октябрьской революции. (О чём писал Бухаринв 1914 году в своей работе о целях русской пролетарской революции: иными словами, подвести фундамент для создания государства-монополиста по части капитала, то есть, создание режима управления финансовой олигархии. – Л.М.). Эта работа остается исторически важной и необходимой. В этой работе мировой пролетариат поддерживает советскую бюрократию, не закрывая глаз на ее национальный консерватизм, инстинкты присвоения, неистребимый дух привилегированной касты. Но именно эти ее черты как раз все больше и больше парализуют прогрессивную часть её работы. Рост промышленности и вовлечение земледелия в сферу государственного плана чрезвычайно усложняют задачи хозяйственного руководства.
Достигать равновесия между разными отраслями производства и особенно необходимого соответствия между национальным накоплением и национальным потреблением возможен только при активном участии в процессе всего трудящегося населения, при необходимой свободе критики планов, при ответственности и сменяемости бюрократии снизу доверху. Бесконтрольное командование хозяйством 170 миллионов душ означает неизбежное накопление в ходе времени неразрешимых противоречий и тяжёлых кризисов. Бюрократия привычно выходит из затруднений, порождаемых ее же ошибками, перелагая тяжесть последствий на плечи трудового народа. Частные кризисы, в конце концов. сливаются в один общий ползучий кризис, который выражается в том, что, несмотря на грандиозную затрату энергии масс и крупнейшие технические успехи, экономические достижения остаются далеко позади, а большинство населения продолжает влачить тяжелое существование.
Так, исключительное положение бюрократии, вызванное определенными социальными причинами, приходит во все более глубокое и непримиримое противоречие с основными потребностями народного хозяйства и культуры.
При этих условиях диктатура бюрократии, хоть и остается искаженным выражением диктатуры пролетариата, тем не менее неизбежно переходит в перманентный политический кризис. Сталинская фракция вынуждена снова и снова "окончательно" истреблять "остатки" старых и новых оппозиций, применять все более сильнодействующие средства, пускать в оборот все более отвратительные амальгамы. В то же время, сама эта фракция все более поднимается над партией и даже над бюрократией; она открыто провозглашает чисто бонапартистский принцип непогрешимого пожизненного вождя (хотя сам Сталин всегда выступал против такого хода де, но беда в том, что он не знал иного пути. – Л.М.). Единственной добродетелью революционера признается отныне верность вождю. (Недавно мятежные музыканты принесли клятву верности нашему непогрешимому ВВП и и его вооруженным силам и были прощены – после согласия отправиться под отеческое крыло самого Батьки.) Эту деморализующую философию бюрократических рабов агенты Коминтерна переносят и на свои иностранные секции.
7. Два ряда затруднений
Как видим, в развитии Советского Союза на данном этапе нужно строго различать два ряда затруднений. Одни, которые вытекают из противоречий переходного периода, осложненных болезнями бюрократизма. Это - основные затруднения, от которых страдает советский организм в целом. Другой ряд затруднений имеет производный характер и является угрожающим для господствующего положения бюрократии и для режима единоличного принятия решений. Эти два ряда затруднений связаны между собой, но они не тождественны; в значительной степени они даже противоположны друг другу, и степень этой противоположности только возрастает.
Экономические успехи и культурный рост населения, обусловленные Октябрём, все больше направляются против трёх бюрократических зол: закоснелого консерватизма, бюрократического произвола и бюрократического хищничества. Аналогичные процессы наблюдались в истории развития разных господствующих классов и раннее. Царская бюрократия поначалу содействовала развитию капиталистических отношений, но затем пришла в противоречие с потребностями буржуазного общества.
Административно-командная система режима советской бюрократии слишком дорого обходится стране. К тому же, рост техники и культуры, возрастание требовательности и критической мысли в народе автоматически направляется против бюрократии. Молодое поколение особенно болезненно ощущает ярмо "просвещенного абсолютизма", который, к тому же, все больше обнаруживает недостаток своей "просвещенности". Так складывается обстановка, явно угрожающая пережившему себя бюрократическому господству.
8. Индивидуальный терроризм, как продукт разложения бюрократизма
Сказанное позволяет ответить на поставленный вопрос: неужели положение Советов так плохо, что правящая группа вынуждена прибегать к глубоко компрометирующим ее в глазах мирового пролетариата махинациям, грязным подтасовкам и преступным амальгамам? Можем теперь с чувством облегчения ответить: дело идет не о безнадёжном положении советов, а об ухудшающемся положении бюрократии в этих самых советах.
Разумеется, положение советов не так радужно, не так великолепно, как изображают далеко не бескорыстные "друзья", которые - будем это помнить – непременно предадут Советский Союз при первой же серьезной опасности. (Именно партийная бюрократия и стала выгодополучателем, да-да! – от развала СССР в 1991 году, реализовав идею коммунизма, но для себя и себе подобным, нард же оставался в непролазной нищете на более чем два десятка лет. – Л.М.)
Но всё это не так плохо, как можно бы заключить на основании постыдно-панических действий бюрократии. Никогда правящая группа не решилась бы связать террористическое преступление Николаева с группой Зиновьева и Каменева, если б сталинские соколы не почувствовали, что почва всё сильнее колеблется под их ногами.
Николаев изображается советской печатью, как участник террористической организации, состоящей исключительно из членов партии. Если сообщение верно, - а пока нет никаких оснований считать его вымышленным, ибо бюрократии было нелегко признать его, - то мы имеем пред собою новый факт, которому надлежит придать огромное симптоматическое значение.
Случайный выстрел, под влиянием личного аффекта, возможен всегда. Но террористический акт, заранее подготовленный и совершенный по поручению определенной организации, немыслим, как учит вся история революций и контрреволюций, без сочувственной политической атмосферы. Враждебность к правящей верхушке должна была широко распространиться и принять очень острые формы, чтобы в среде партийной молодежи, в ее верхнем слое, тесно связанном с низшими и средними бюрократическими кругами, могла кристаллизоваться террористическая группа.
По существу, этот факт не только признается, но и подчеркивается официозными комментариями. Как слышно, из советской печати, слепая ненависть "детей" была воспитана критикой оппозиционных отцов. Объяснения Радека со товарищи кажутся плагиатом у царского публициста Каткова, который обвинял трусливых либеральных отцов в вольном и невольном подстрекательстве представителей молодого поколения на террористические акты. Правда, из поколения отцов правящие верхи выбрали на этот раз одну только группу Зиновьева. Но это для них – всего лишь линия наименьшего сопротивления. Расправой над скомпрометированной группой режим хочет дисциплинировать размагнитившиеся и потерявшие внутреннюю спайку поначалу более стройные и стойкие бюрократические ряды.
Когда бюрократия приходит в противоречие с потребностями развития и с сознанием поднявшего ее класса, начинает разлагаться, неизбежно теряя веру в себя, функция управления, что вполне естественно, сосредоточивается в руках все более тесного круга лиц. Остальные работают по инерции, как-то спустя рукава, думают больше о себе любимых, презрительно отзываются в своем кругу о самом высоком начальстве, всё более бесстрашно либеральничают и брюзжат по любому поводу, чем несомненно подрывают у собственной молодежи уважение и доверие к прежним вождям. Если в то же время в народных массах разлито недовольство, не имеющее правильного выражения и выхода, но изолирующее бюрократию в целом, а сама молодежь чувствует себя оттертой в сторонку, на обочину жизни, какой-то придавленной, лишенной возможности творческого развития, то атмосфера для террористических группировок вот она - налицо. Странно было бы иное – если бы они не появились
Гипотетически, но с полной вероятностью, можно восстановить роль группы Зиновьева. подлый вздор, будто она могла иметь прямое или косвенное отношение к кровавому акту в Смольном, к его подготовке и к его политическому оправданию! Зиновьев и Каменев вернулись в партию с твердым намерением заслужить доверие верхов и снова подняться в их ряды. Но общее состояние низшей и средней бюрократии, конкретно связанной с партийной практикой, явно мешало им выполнить это намерение.
Отдав в официальных заявлениях должное "величию" Сталина, в которое они могли верить меньше, чем кто-либо другой, они в повседневном обиходе неизбежно заразились общим настроением, и также судачили, рассказывали гнусные анекдоты о невежестве Сталина и пр. Генсек не оставался, конечно, в неведении на этот счет. Мог ли Сталин наметить для себя лучшую жертву, чем эта самая группа, когда выстрелы в Смольном побудили его преподать шатающейся и разлагающейся бюрократии урок? Ответ очевиден.
9. Марксизм, терроризм и бюрократия
Отрицательное отношение марксизма к тактике индивидуального террора известно каждому грамотному рабочему, по этому вопросу существует большая литература. Сошлёмся здесь на немецкую статью, опубликованную в 1911 году в австрийском журнале "Kampf". Незачем говорить, что в статье этой речь идет о капиталистическом прошлом.
"Вносит ли террористическое покушение, даже "удавшееся", - так пишет Троцкий, - замешательство в господствующие круги или нет, это зависит от конкретных политических обстоятельств. Во всяком случае это замешательство может быть только кратковременным; капиталистическое государство опирается не на министров и не может быть уничтожено вместе с ними. Классы, которым оно служит, без труда найдут себе новых людей, - весь механизм же остается в целости и сохранности и продолжает свою работу.
"Но гораздо глубже замешательство, вносимое террористическим покушением в ряды самих рабочих масс. Если достаточно вооружиться пистолетом, чтобы добиться цели, то к чему тогда все усилия классовой борьбы? Если можно запугать высоких особ грохотом взрыва, то к чему и сама партия?"
К этой статье, которая террористическому авантюризму противопоставляет метод подготовки пролетариата к социалистической революции, Троцкий не мог бы прибавить хоть что-нибудь и потом. Но если марксисты решительно осуждали индивидуальный терроризм, - конечно, по политическим, а не мистическим причинам, - даже тогда, когда выстрелы направлялись против агентов царского правительства и капиталистической эксплуатации, тем более беспощадно осудят и отвергнут они преступный авантюризм покушений, направленных против бюрократических представителей первого в истории рабочего государства. Субъективные мотивы Николаева и его единомышленников для нас при этом безразличны. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Пока советская бюрократия не смещена - а эта задача будет когда-либо выполнена, - до тех пор она выполняет необходимую функцию по охране рабочего государства.
Если б терроризм типа Николаева развернулся, он мог бы, при наличии других неблагоприятных условий, лишь оказать содействие фашистской контрреволюции.
Пытаться подкинуть Николаева левой оппозиции, в лице группы Зиновьева, какою она была в 1926 - 1927 гг., могут лишь политические мошенники, рассчитывающие на дураков. Террористическая организация коммунистической молодежи порождена не левой оппозицией, а бюрократией, ее внутренним разложением.
Индивидуальный терроризм есть по самой своей сути бюрократизм, вывернутый наизнанку.
Однако этот закон известен не со вчерашнего дня. Бюрократизм не доверяет массам, стараясь заменить их собою. Так же поступает и терроризм: который хочет осчастливить массы без их участия.
Партийная бюрократия создала культ вождей, наделяя их божественными чертами. Религия "героев" есть также и религия терроризма, хоть и со знаком минус. Николаевы воображают, что стоит, при помощи револьверов, устранить нескольких вождей, и ход истории примет другое направление. Коммунисты-террористы, как идейная формация, представляют собою плоть от плоти и кость от кости сталинской бюрократии.
10. Бюрократический центризм, как причина крушения Коминтерна
Ударом по группе Зиновьева, Сталин хочет подтянуть утратившие стройность бюрократические ряды. Но это только одна сторона дела. Есть другая, не менее важная: по ступеням зиновьевской группы Сталин хочет добраться до "троцкизма". А добраться ему необходимо во что бы то ни стало. Чтобы понять цель и смысл этого нового этапа в борьбе против "троцкизма", необходимо хоть вкратце остановиться на интернациональной работе сталинской фракции. В отношении СССР роль бюрократии двойственна: с одной стороны, она охраняет - свойственными ей методами - рабочее государство; с другой - дезорганизует и тормозит развитие хозяйства и культуры, подавляя творчество масс.
Зато в области международного рабочего движения от этой двойственности нет и следа: здесь роль сталинской бюрократии имеет с начала до конца дезорганизаторский, деморализующий, гибельный характер. Непререкаемым свидетельством является история Коминтерна за последние 11 лет. Эта история исследована в ряде работ. Сталинцы не ответили на этот анализ ни единым словом. Похоже, они вообще не хотят знать собственной истории. У них нет ни одной книги, ни одной статьи, которые пытались бы подвести итоги политике Коминтерна в Китае, Индии, Англии, Германии, Австрии, Испании во время величайших мировых событий. Нет ни одной попытки объяснить, почему в условиях капиталистического распада и целой серии революционных ситуаций Коминтерн не знал за последние 11 лет ничего, кроме постыдных поражений, политического дискредитирования и организационного распада. Почему, наконец, в течение последних семи лет они не посмели хотя бы созвать международный конгресс?
Где итоги "рабоче-крестьянских партий" на Востоке? Где плоды англо-русского комитета? Что сталось со знаменитым Крестьянским Интернационалом? Куда девалась теория "третьего периода"? Что сталось с программой "национального освобождения" Германии? Какая судьба постигла «великую теорию» "социал-фашизма"? Каждый из этих вопросов связан с определенным зигзагом в политике Коминтерна; каждый из этих зигзагов приводил к заранее предопределенной катастрофе. Цепь этих катастроф составляет историю сталинского Коминтерна. Новейший жалкий зигзаг его, особенно во Франции, представляет собою гибельную оппортунистическую конвульсию. Ясно, что такая цепь ошибок, путаницы и преступлений должна иметь не индивидуальные, не случайные, а конкретно общие причины. Они коренятся в социальных и идеологических качествах сталинской бюрократии, как правящего слоя. Бюрократический центризм привел Коминтерн к крушению. Третий Интернационал, как и Второй осуждены на гибель. Никакая сила не спасет их теперь.
Правящая сталинская группа давно уже махнула на Коминтерн рукой. Одним из самых ярких доказательств этого является отказ Сталина в созыве международного конгресса. К чему теперь всё это? Все равно ничего не выйдет. Конечно. между собой московские бюрократы объясняют упадок Коминтерна "нереволюционным характером" западного пролетариата и неумелостью западных вождей. Опровергать клевету на мировой пролетариат, особенно после событий в Австрии и Испании, нет надобности. Что касается вождей иностранных компартий, то Ленин еще в 1921 г. письменно предупреждал Зиновьева и Бухарина: если будете требовать в Коминтерне только согласия, то соберете вокруг себя одних "покорных дураков". Ленин всегда называл вещи своими именами. За 11 лет подбор "покорных" сделал гигантские успехи. В соответствии с этим политический уровень руководства пал ниже нуля (ниже плинтуса – как сказали бы мы сейчас – Л.М.).
11. Мировой рост подлинного ленинизма - страшная опасность для Сталина
Кремль, как уже сказано, примирился с ничтожеством Коминтерна при помощи теории социализма в отдельной стране. Надежды на международную пролетарскую революцию он заменил надеждами на Лигу Наций. Иностранным компартиям приказано вести "реалистическую" политику, которая в короткий срок добьет то, что еще осталось от Коминтерна. Со всем этим Сталин мирится заранее. Но с чем он не может примириться, так это с возрождением мирового революционного движения под самостоятельным знаменем. Можно отказаться от критики реформизма; можно заключить блок с радикалами; можно одурманивать рабочих отравой национализма или пацифизма; но нельзя ни в каком случае допустить, чтоб международный пролетарский авангард получил возможность свободно и критически проверить идеи ленинизма на собственном опыте и сопоставить при свете дня сталинизм с так называемым троцкизмом. С 1923 года вся идеология советской бюрократии складывалась путем все более враждебного отталкивания от "троцкизма".
При всяком новом зигзаге точкой отправления служил "троцкизм". И когда террористический удар Николаева ставит перед бюрократией заново важнейшие политические вопросы, которые казались ей раз навсегда решенными, она снова пытается, посредством группы Зиновьева, найти виновника в лице троцкизма, который является, как известно, авангардом буржуазной контрреволюции, союзником фашизма и пр. Внутри СССР бюрократии удалось постольку утвердить эту версию, поскольку массы лишены возможности проверки, а те, которые знают правду, вынуждены к молчанию. Именно из этого состояния придавленности партии и выросло, как уже сказано, чудовищное явление внутрипартийного терроризма. Но опасность подкрадывается извне, с международной арены.
Те самые идеи Маркса и Ленина, которые внутри СССР караются тюрьмой, ссылкой или расстрелом, как "контрреволюционный троцкизм", находят сейчас все более широкое и открытое признание со стороны наиболее активных, самоотверженных элементов международного пролетарского авангарда.
Гнусная клевета и наветы, которые наемные журналисты, без чести и совести, продолжают и сейчас повторять на страницах печати Коминтерна, вызывают все большее возмущение в рядах самих компартий, изолируя в то же время секции Коминтерна от более широких кругов. Сама по себе такая перспектива, повторяем, перестала пугать Москву. Но есть другая опасность, которая начинает давить на сознание сталинской фракции, как кошмар. Рост влияния идей нефальсифицированного ленинизма в рабочем движении Европы и Америки не сможет остаться тайной для рабочих СССР. Можно, хоть и не легко, замолчать участие бывшей американской Лиги в пенсильванской стачке, можно, хоть и трудно, замолчать слияния Лиги с Рабочей Партией; но, когда события примут более широкий размах и революционные марксисты, ленинцы, примут в них руководящее участие, замолчать эти факты не будет никакой возможности. Вытекающая отсюда для сталинской фракции гигантская опасность совершенно очевидна. Все здание лжи, клеветы, травли, фальсификаций и амальгам, здание, непрерывно возводившееся со времени болезни и смерти Ленина, обрушится на головы самих строителей, т.-е. клеветников и фальсификаторов. Сталинцы глухи и слепы к перспективам мирового рабочего движения. Но у них чрезвычайно изощренный нюх по части всякой опасности, угрожающей престижу, интересам и привилегиям бюрократии.
12. Неизбежность новых амальгам предсказывалась заранее.
Наблюдая по печати из своей изолированности за постепенными, медленными, но надежными успехами идей подлинного ленинизма в Америке и Европе, Тоцкий не раз говорил друзьям: близится момент, когда принципиальное "качество" этой международной тенденции начнет превращаться в массовое "количество"; этот момент должен будет прозвучать в ушах сталинцев, как сигнал смертельной опасности: ибо одно дело раздавить революционную марксистскую группировку тяжестью бюрократического аппарата в период революционного отлива, усталости, разочарования и упадка масс; другое дело - вытеснить из мирового рабочего авангарда сталинский суррогат "большевизма" силой марксистской критики. Но именно поэтому - так говорилось не раз в беседах и письмах - действующая верхушка не может пассивно дожидаться торжества ленинизма. Она должна будет принять "свои" меры. Конечно, не меры идейного порядка: здесь ее бессилие настолько очевидно, что Сталин за последние годы вообще перестал высказываться по вопросам международного рабочего движения. "Свои" меры для Сталина значит: усиление репрессий; новые более чудовищные формы амальгам; наконец, союз с буржуазной полицией против ленинцев, на основе взаимных услуг. Вскоре после убийства Кирова, когда все были уверены, что дело идет о белогвардейском покушении, кто-то из друзей прислал Троцкому из Женевы циркулярное письмо Интернационального Секретариата Международной Лиги коммунистов-интернационалистов, посвященное кровавому акту в Смольном. Ссылаясь на затяжку расследования и крайне двусмысленный тон первых кремлевских сообщений, Сталин высказывал в постскриптуме, предположение: не совершается ли в ГПУ подготовка какой-то новой грандиозной амальгамы против "троцкистов". Циркуляр Сталина от 10 декабря имеется несомненно во всех частях света. Правда, сам он оговаривал свою гипотезу в том смысле, что такая амальгама, хоть и возможна, но все же "мало вероятна". Однако, "мало вероятное" как раз и осуществилось. Когда появилось первое сообщение о том, что Николаев принадлежал некогда к ленинградской оппозиции 1926 года, сомнениям не оставалось больше места. Новая травля против Зиновьева - Каменева не замедлила последовать. Тогда же, в беседе с одним из друзей (извиняюсь за эти личные подробности, но они необходимы для понимания психологической подоплеки дела) я сказал: "на этом этапе дело не остановится; завтра они выдвинут троцкизм". Для такого предсказания поистине не нужно было быть пророком. Полученный через два-три дня номер Temps от 25 декабря заключал в телеграмме из Москвы такое сообщение: "Надо заметить... что в течение нескольких дней имя Троцкого все чаще и чаще произносится рядом с именем Зиновьева.
\*1 Труп Кирова и группа Зиновьева становятся таким образом подготовительными ступенями для более широкого и смелого замысла: удара по международному ленинизму.
/*1 Весьма дружественный Сталину Temps подчеркивает тут же, что в числе арестованных зиновьевцев находится известный "троцкист" Евдокимов. На самом деле Евдокимов является одним из основных членов группы Зиновьева. "Троцкистом" он никогда не был, но сути дела это, конечно, не меняет, но нельзя не отметить, что таким мелким фальсификациям, совершаемым через посредство дружественной прессы, нет числа. Какой характер должен принять ближайший удар, этот вопрос не решен, окончательно, может быть даже и в самом узком кругу заговорщиков (Сталин - Ягода - Ярославский и Ко).
Многое зависит от дальнейшего хода событий. Но одно ясно: недостатка ни в злой воле, ни в материальных средствах у заговорщиков нет. Рост международного ленинизма будет подстегивать их злую волю каждый день.
Нельзя поэтому исключать заранее ни одной из тех гипотез, которые сами собой напрашиваются на основании создавшейся обстановки. Но какой путь ни будет подсказан ходом событий и творческим воображением Сталина - Ягоды, подготовка "общественного мнения" будет идти по линии опасностей терроризма, угрожающих со стороны "троцкистов" порядку и миру в Европе. L'Humanite уже пишет о "троцкистской террористической группе" в Ленинграде: лакеи всегда забегают впереди господ.
Перерезать дорогу подготовляемым новым амальгамам можно только одним путем: разоблачить замысел заранее. Сталинцы обрабатывают общественное мнение международной полиции, на предмет высылок, выдач, арестов и других более решительных действий. Ленинцы должны подготовить к возможным событиям общественное мнение пролетариата. В данном случае, как и в других, надо открыто сказать то, что есть. Этой задаче должно служить, в частности, и настоящее письмо.
13. Некоторые выводы
Можно ли, в виду такого постыдного образа действий советской верхушки, безоговорочно признавать СССР рабочим государством? - так скажут, пожалуй, некоторые идеалисты, моралисты, или просто ультралевые путаники. Вместо того, чтобы анализировать конкретные формы и этапы развития рабочего государства, как оно создано сочетанием исторических условий, эти мудрецы (Трэн является во Франции их неподражаемым "теоретиком") "признают" или "не признают" рабочее государство в зависимости от того, нравятся ли им действия советской бюрократии или нет. С таким же правом мы могли бы отказаться признавать американский пролетариат пролетариатом на том основании, что во главе его стояли и стоят люди, вроде Гомперса, Грина и Ко. Бюрократия также нужна рабочему классу, тем более рабочему государству. Но нельзя отождествлять бюрократию с классом.
Рабочее государство, как и рабочий класс в целом, проходят через разные этапы, как подъема, так и упадка. Сталинская фракция получила преобладание в период поражений мирового пролетариата, усталости и апатии русского пролетариата и быстрого формирования привилегированного правящего слоя. Кто в борьбе фракций в СССР видит только победы и поражения отдельных лиц, тот ничего не видит.
В 1926 году Н. К. Крупская, примкнувшая тогда, вместе с Зиновьевым и Каменевым, к левой оппозиции, говорила: "если б жив был Ленин, он сейчас, наверное, сидел бы у ГПУ в тюрьме". Не потому, конечно, что Сталин оказался сильнее Ленина: нелепо даже и сравнивать эти две фигуры. Ленин - гений-новатор, Сталин - крепкое и законченное воплощение бюрократической посредственности. Но революция - диалектический процесс, знающий свои высокие подъемы и крутые спуски. В последние два года своей жизни Ленин главную опасность для революции видел в бюрократизме, а в Сталине - наиболее законченного представителя этой опасности. Ленин заболел и умер во время горячей подготовки к борьбе против сталинского аппарата. Преступно было бы отрицать прогрессивную работу, совершенную советской бюрократией. Без инициативы, без кругозора, без понимания движущих исторических сил бюрократия, после упорного сопротивления, оказалась вынуждена, логикой своих собственных интересов, принять программу индустриализации и коллективизации. По своему общему уровню, по характеру своих интересов сталинская бюрократия немногим выше бюрократии американских тред-юнионов. Но в противоположность этой последней она корнями своими сидит в национализированных средствах производства, вынуждена охранять и развивать их.
Она совершает свою работу по-бюрократически, иными словами. плохо, но сама эта работа имеет прогрессивный характер. Первые крупные успехи на этом пути, непредвиденные для самой бюрократии, повысили ее самочувствие и сплотили ее вокруг того вождя, который полнее всего воплощает положительные и отрицательные черты бюрократического слоя.
Эта "героическая" эпоха бюрократии на исходе. Бюрократия исчерпала внутренние ресурсы "просвещенного абсолютизма". Дальнейшее развитие хозяйства и культуры требует низложения бюрократии путем возрождения советской демократии. Бюрократия отчаянно сопротивляется. В борьбе против прогрессивных потребностей нового общества она неизбежно разлагается.
После того, как бюрократия подавила внутреннюю жизнь партии, сталинская верхушка подавила внутреннюю жизнь самой бюрократии. Отныне разрешено одно: славить "великого и любимого вождя". Из этого клубка противоречий вырос "коммунистический" террор против бюрократической верхушки.
"Внутренний" террор знаменует тупик бюрократизма, но ни в какой мере не указывает выхода из тупика. Выход может быть найден только на пути возрождения большевистской партии. Эта задача разрешима только в мировом масштабе. Чтоб русские рабочие отбросили гашиш "социализма в отдельной стране" и повернулись массой своей в сторону международной социалистической революции, мировой пролетарский авангард должен сплотиться под знаменем ленинской партии. Борьба против реформизма - должна дополняться борьбой против парализующего и деморализующего влияния партийной бюрократии на мировое рабочее движение. Защита Советского Союза немыслима без борьбы за Четвертый Интернационал.
Это слова Троцкого. Однако Троцкий, в отличие от Сталина, вполне прозревшего к моменту окончания войны, в то время не совсем себе представлял наличие третьей (и главной) силы в большой игре мировой политики. И ещё: если Бухарин и вся правая оппозиция считали, что рынок своими шаловливыми ручонками и сам справится со всеми организационными проблемами, если убрать бюрократию совсем, то Троцкий делал ставку на революционное наличие вооруженных масс, действующих под его лично руководством. Революционный террор как метод решить все задачи – вот его главный тезис.
В итоге Бухарин и его сторонники были размножение и культивирование его идей. Всходы, а затем и плоды этих посевов мир ощутит на себе уже в начала 21 века. Для того и нужна была фашизация Украины, чтобы с этого плацдарма разогретые троцкисты, сами того не осознавая, начнут строить новый «революционный» миропорядок по системе Льва Троцкого. Они-то наивно думают, что борются с нациками, как это было во Вторую мировую войну. Вот как всё лихо закручено... Однако с бюрократией, как классом, действительно надо что-то делать. Вопрос перезрел. Сажать и убивать – это не наш метод. Тут требуется иное решение.
(Л.М.)
/По статье Л. Троцкого./
От 28 декабря 1934 г. Берлин, а также др.
-----------------------
«Амальгама вся сотрётся, свиная кожа остаётся…»
Разрушители – явные и под прикрытием
Начиная с 1985 г. к власти в нашей стране с завидной регулярностью приходили люди, имеющие сильный импульс к разрушению. 18 лет во главе Советского Союза находился Л.И. Брежнев. Его политическое время - эпоха медленной всеохватывающей эрозии, когда полным ходом шло разложение советского общества.
В историке-политической литературе этот период характеризуют как застой, регресс, и все же застой был, а на ряде участков общественно-политической жизни произошел настоящий откат.
Как застой, так и откат проявили себя в деятельности верхов советской политической элиты, в теоретическом осмыслении действительности, в трактовке идейно-политического наследия прошлых лет.
Мир стремительно менялся. Менялась и сама советская страна. Развивались наука, техника, промышленность, сельское хозяйство, транспорт, связь, жилищно-коммунальный сектор, школы, вузы, система здравоохранения. Откат начался с восстановления должности Генерального секретаря ЦК КПСС на 23-м съезде партии в 1966 г. Сталинская концепция роли партии была законодательно закреплена в Конституции 1977 года, 6-я статья которой объявила КПСС руководящей и направляющей силой Советского общества.
Советская действительность демонстрировала откат и в силовом подавлении инакомыслия: состоялся ряд политических процессов над участниками диссидентского движения: Буковским, Даниэлем и другими. Определенной формой отката выступила практика прямого навязывания советского опыта решения сложных проблем странам Восточной Европы, прежде всего Чехословакии, что проявилось в 1968 г. при вводе наших войск в эту страну с целью воспрепятствовать утверждению у власти социал-демократических деятелей.
Л. И. Брежнев - типичный представитель того слоя сталинской “кадровой революции” 1937-1938 годов, который получил характеристику “третьего поколения”, (первое - поколение революционеров, второе - участники гражданской войны и люди “ленинского призыва” 1924-27 годов), чьей задачей была простая реализация партийных директив.
Человек средних способностей, он с большим трудом воспринимал какие-либо теоретические выкладки. Выдвижение Брежнева на пост Первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 г. стало результатом сложного компромисса различных групп в верхних эшелонах власти.
Руководство СССР в лице Л. Брежнева и его окружения, ни характера эпохи, ни роли движущих сил не поняли, оставаясь в плену старых представлений эпохи “Краткого курса Истории ВКП(б)”.
Исключение составляли всего три человека: А. Н. Косыгин, Ю.В. Андропов, Д.Ф. Устинов. Во многом благодаря их усилиям поддерживалось должное внимание к ряду направлений науки, образования.
Были созданы мощные научные центры в Новосибирске, на Дальнем Востоке, на Урале, резко усилилось взаимодействие науки и ВПК, началось внедрение части рыночных механизмов в промышленности. Но вскоре каток бюрократии задавил все ростки нового.
Основные ошибки и упущения брежневского руководства:
1. Не понята сущность эпохи, что привело к общей дезориентации в политике, разработке стратегии и тактике действий.
2. Не было понято то, что мир в целом вступил на путь, ведущий к построению постиндустриального общества и плавного перехода в стадию глобализации.
3. неверно были оценены движущие силы общественного прогресса.
4. Партийно-политическая элита, как порождение сталинской кадровой революции 1935-38 гг., имела ошибочное, искаженное представление об истинной сути социализма.
5. Отказ от реформ и модернизации политической системы и экономики пришел в жесточайшее противоречие с требованиями времени и создал условия ускоренного разложения общества, “отторжения” большей части населения от партии и власти.
Пропаганда особой значимости интернационального долга: оказание финансово-экономической и военно-технической помощи народам Вьетнама, Египта, Кубы, Никарагуа, Анголы, Южного Йемена, Эфиопии. Интернациональным долгом была объявлена совместная акция пяти стран Варшавского договора по вводу войск в Чехословакию в августе 1968 г. Статус интернационального долга приобрело советское участие в политической борьбе внутри Афганистана, продолжавшееся более 10 лет.
Жизнь разводила власть и общество в разные стороны по самым разным вопросам, и в итоге эпоха Брежнева стала для советского общества временем, когда партийно-политическая элита и народ оказались разделены всё расширявшейся полосой отчуждения, а интеллигенция, игнорируемая властью, превратилась в социальную базу диссидентства.
К чему это в итоге привело?
1. Вызреванию всего того, что противоречило единству государства и общества.
2. Развитию процессов неконтролируемого расслоения общества, возникновению спайки криминала и теневых дельцов.
3. Упадку престижности науки, образования, культуры.
4. Девальвации идейно-нравственных ценностей, разрыву слова и дела.
5. Нарастанию социальных и межнациональных противоречий.
6. Резкому падению эффективности труда и трудовой дисциплины.
7. Глубокой и всесторонней эрозии советской политической системы.
Страна проигрывала соревнование с Западом не только в области научно-технического прогресса, но и в деле повышения благосостояния народа, раскрытия потенциала личности, удовлетворения насущных потребностей человека. Тем самым подрывалась вера в будущее. Включение советского государства в изматывающую гонку вооружений, расширение масштабов политического и военно-политического противостояния стали непосильным бременем. Требовались экстраординарные решения модернистского плана. Но так ли безапелляционно верно поступили наши тогдашние оппозиционер?
Россия и сейчас поражена бюрократией, как кишечной палочкой, практически повсеместно. Из обслуживающей, подсобной силы бюрократия давно уже превратилась в монстра, который безжалостно пожирает нашу экономику, в джинна, вырвавшегося из Буты(р)ки, на которого управы у нашей безответственной перед народом власти по существу нет. Историк не вправе делать выводы, исходя из сослагательного наклонения. - как могли бы развиваться события, если бы врачи смогли спасти Андропова. Однако то, что целостность страны была бы сохранена - несомненно. Юрий Владимирович не допустил бы падения Берлинской стены, развала Варшавского договора. Реформы всех структур общества и государства при нем, скорее всего, пошли бы по той схеме, как это имеет место в Китае. Но в случае с Андроповым лучшая в мире медицина почему-то оказалась бессильна. Разрушали партноменклатуру, СССР, криминал, бюрократию, взяточничество, казарму, Гулаг, совок, рвали цепи, сносили стены и границы, били из танков по парламенту и пр.
После пира первого акта разрушения падальшики собирали то, что ценно и что легко и блестит и разрушение шло дальше. Не стоит ждать ничего хорошего от всего этого поколения - "отрицал" и разрушителей. Они не способны созидать. У них нет никакой самой завалящей созидательной идеи. Всё, что они могут породить – это антипод себя. Но с тем же растащительным потенциалом, создавая капитализм бандитизма - когда чуть ли не каждая фирма работала «от кого-то», проще говоря, была вотчиной определенной преступной группировки. Но время шло, реальная власть в стране, продирающейся сквозь тернии «дикого капитализма», планомерно переходила от «братков» к новому государству, появлялось все больше «милицейских крыш», сыновья коммерсантов пошли в школы МВД. Несогласных с таким ходом вещей либо хоронили со всеми почестями, либо вынуждали пуститься в бега. Те, кто остался жив и на свободе, поняли, что пора прибиваться к какому-то легальному делу – то ли бизнесу, то ли государственной службе. Так зарождался новый тип капитализма на нашей почве – корпоративного, с очевидно финансовой окраской – как символа распознавания своих.
Уже сдали малиновые пиджаки в секонд-хенд, туда же ушли белые самошитные кроссовки, надели дорогие темные костюмы и безупречные туфли и стали не «забивать стрелки», а «тереть темы» и «решать вопросы» в отдельных кабинетах респектабельных ресторанов. Кстати, оказалось, что ресторанный бизнес приносит им неплохие «бабки». Некоторые даже создали собственные партии, купили газеты и радиостанции, чтобы агитировать за себя, любимого. Другие прибились под дружественные знамена старших партийных авторитетов. А в ресторанах и на дачах, которыми быстро обзавелись, стали встречаться с милицейскими и прокурорскими. Под хорошую закусочку выясняли, чем могут быть друг другу полезны. Сталин призывал к смычке города и деревни, при Кучме сначала сросся криминал и капитал, а потом оба они – с правоохранительными органами. В Крыму самым ярким примером такой многокрасочности может служить Анатолий Присяжнюк, который был генералом милиции, стал главой Черноморнефтегаза, и при этом избран в парламент автономии от Компартии.
Такова диалектика. В Крыму стали уважаемыми депутатами те, кого только глава МВД Юрий Луценко теперь помнит по кличкам из оперативно-розыскных дел. Тем не менее, предел собственности продолжается. И криминальным деятелям, подкрепленным силовыми структурами уже практически невозможно противостоять. У них на руках решения судов, за ними бойцы «беркута». Против них осмеливается, похоже, выступать только одна сила – казаки. У некоторых из них тоже криминальное прошлое, но теперь они жаждут справедливости. Они бьются за правду и хотят стать примером для своих сыновей. Силы, конечно, неравны. Но, если не казаки – то кто же? Кто покажет пример подъема духа и готовность на все ради правды? По, крайней мере, мак можно толковать их заявления. Мы уже не раз писали о казачьей общине «Соболь», которая часто оказывается на острие событий. И вот казаки «Соболя» сообщают, что имеют косвенные доказательства того, что скоро спайка криминала и казенных мундиров совершит очередную атаку. Рейдеры, как их теперь называют, нацелились на симферопольский автовокзал. Помещение очень подходит для открытия там очередного казино. О том, что симферопольский мэр Геннадий Бабенко, преданный член Партии регионов лично благословил открытие АЗС прямо на автовокзале, мы уже писали. Видимо, пришло время следующего шага. Казаки из «Соболя» работают на этом предприятии. На днях возобновились аресты казаков этой общины. Одного из них этапировали в Симферополь из Белогорского района, другого, джанкойца, объявили в розыск. В столице с казака взяли подписку о невыезде из Крыма и отпустили, предоставив возможность возвращаться домой самостоятельно.
В газете «Крымская правда» появился материал о событиях годичной давности в Алупке. Тогда в санатории «Горное солнце» был убит Денис Кузьменко, в преступлении обвинили «соболей», «КЭ» писало об этом. Но нынешний материал в газете заканчивается словами: «так что самое интересное – впереди». Старейшина казачьей общины Виталий Храмов вспоминает, что и тогда, перед убийством в Алупке, авторитетная газета призвала «дать команду «мочить» рейдеров в сортирах». Рейдерами называли казаков. Храмов прямо обвиняет владельцев газеты в соучастии в том преступлении. Сейчас у казаков есть информация о том, что у некой охранной фирмы «Витязь» возникли проблемы с лицензией на этот вид деятельности. Милиция воспользовалась поводом, чтобы поторговаться с ней: «Витязь» примет участие в захвате имущественного комплекса бывшего автопредприятия 14327, частью которого является и автовокзал, и получит свою лицензию. Атаман казачьей сотни Вадим Иловченко направил по этому поводу официальное заявление в МВД, попросил усилить охрану этого значимого для города объекта. Казаки надеются, что крымские и симферопольские власти понимают значение автовокзала для пассажирских перевозок, и знают о наличие на действующем предприятии многих рабочих мест. Тем более, что даже захватив территорию, сейчас в условиях финансового кризиса, стройку там никто не начнет. Так на месте уже снесенного административного корпуса АТП -14327 зияет громадная яма, больше нет ничего и в ближайшее время там ждать нечего. Кроме того, помня опыт прошлого года, теперь Виталий Храмов заранее предупреждает, что никто из казаков не собирается покончить жизнь самоубийством на территории автовокзала. И он надеется, что никакой труп не будет подброшен туда специально для доказательства вины «соболей». И хотя Храмов ставит знак равенства между бывшими преступными группировками и нынешними фракциями в крымском парламенте, мы тоже надеемся, что нарисованный мрачный сценарий останется только в нашем невеселом материале и не воплотится в жизнь. На гребне текущих событий возникло немного об историческом взаимоотношении власти и бюрократического аппарата.
...Отчего коллегиальное управление государств Ойкумены всё же оказалось заменено диктаторским, затем и монархией? Ведь наиболее значимые государства были республиками и высокомерно презирали царства варваров рядом... Смеялись и греческие города-государства, и великий Рим над дикими народами, посадившими над собой царей. А вот поди же... Все в конечном итоге упали в монархию, а потом и в наследственную монархию... Как же это? И как власть породила чудовище бюрократического аппарата? Не отправиться ли нам вверх по лестнице Истории от Древнего Рима до Третьего Рима? Шагая по ступеням логики событий, как их нам представили.
1. Необходимость единоличного управления, как более эффективного в тот период, почувствовал ещё Юлий Цезарь, сравнив для себя гибкую послушность армии под его рукой и аморфность и неуправляемость Сената. Отсюда и его "диктаторские" замашки, приведшие к целой чреде цезарей, так жутко описанных в "Жизни 12 цезарей" Светония.
2. Диоклетиан позднее довел ситуацию в структуре управления империей до "упора", создав на новых принципах армию "функционеров" для управления государством и для обратной связи. Тут возможно вспомнить сатирическую киберпоэму Лема, Кибериада. "Путешествие пятое А, или Консультация Трурля". То путешествие, когда конструктор Трурль сам разрушил бюрократическую машину, созданную им же для уничтожения залётной угрозы- агрессора. Когда под воздействием протоколов, обращений и прочей тягомотины это страшное чудище-агрессор усохло, а потом и вовсе "схлопнулось", Трурль сам разорил весь бюрократический аппарат. На вопрос же местных жителей - Зачем, мы уже к этой бюрократии привыкли! Конструктор ответил с улыбкой - Чтобы эта бюрократическая машина и вас потом не съела. Но в нашем случае некому было вовремя распинать все эти столы и кипы бумаг. И они одолели. Функционер воссиял над разумом.
3. Гоголь поразительно художественно явил миру "винтики" и "передаточные ремни" этой бесчеловечной машины. А ныне - она уже столь изощрённо и технологична, насколько счёты отличаются от компа.4. Любая организованная всеобщность людей теперь пасует перед силой (кратией) инерции этого конторского государства в государстве. И пробуксовки любых указов и приказов весьма зримы миру.
5. Любая по счету колонна прежде всего зреет в недрах и опирается на этот чудовищный механизм.
6. Борьба "иду на вы" с ней невозможна.
Сожрёт и не поперхнётся.
7. Реорганизация этой машины теперь мыслится за пределами человеческого фактора, чтобы вывести эти подсчитанные колонны с их клановыми и наследственными интересами за рамки государственного управления. И название этого нового этапа – формальная и тотальная Цифровизация.
8. Вот так представляется власти если не борьба с этой стоглавой гидрой, исправно производящей всевозможные колонны и препоны действенности власти, то хотя бы модификация бюрократической машины, модернизация, в общем, тех действий на основе "кибернетики", что, собственно проводят в и сфере вооружения.
9. Можно предположить, что, понимая основное свойство гидры - отращивание новых пяти голов взамен отрубленной одной, действующая власть решила "идти другим путем". Тотальной замены естества этой гидры.
10. Убрав человеческий фактор в бюрократической машине власти добьются быстроты и точности исполнения. Но... Как не вспомнить рассказ Шекли о птице-страже? Более похожий на сказку о Белом Бычке... (Роберт Шекли. Впервые опубликовано в 1953 году.)
СТИХИ и ПРОЗА
фантастический рассказ-притча
(«кибернетическая антиутопия»)
Роберт Шекли
«Страж-птица»
Впервые опубликован в 1953 году.
Гай, кто Юлий Цезарь был
И "Диктатуру" утвердил,
Прикрываясь лицемерьем,
Заручившийся доверьем,
"Первым среди равных" стал,
Дух республики попрал.
Цезарь подломил Сенат,
Стал "сенатор-автократ".
Лет так двести пятьдесят
"Фикция" * была как флаг.
Лицемерьем укрывали
В Риме зверства и печали.
Гай, но, Диоклетиан,
Видя "фикции" обман,
Взявши полноту всевластья,
Подавив народа страсти,
Сферы власти разделил.
Чтобы Рим, набравшись сил,
В новом типе управленья
Пережил бы вред старенья
Государственных начал,
Юлий Цезарь что зачал.
И ещё две сотни лет
Рим стоял без крупных бед.
От Совета, от Сената
(Чем республика богата),
Государства Ойкумены
Все ушли путём измены
К царствам от народовластья.
Войны, заговор, напасти
В древней Греции и в Риме
Рушили уклад старинный
Коллектива управленья,
Приближая то решенье,
Что монархией зовём.
И регресса признак в нём.
При монаршем управленьи
Не законы, а решенья.
Не зависит от Сената
Будет ли страна богата
Или сгинет в нищете,
Земли растеряв и те.
Император ли, король,
Лично сам играет роль
Мудреца или злодея,
Равнодушного пигмея,
Иль Отечества отца,
Иль тирана до конца.
Вот и Диоклетиан,
Принявши монарший сан,
Не де юре, так де факто,
С помощью законных актов
Рим надвое разделил,
Диоцезы учредил
И викарием возглавил
С кучей свитков новых правил.
Императору - контроль,
Нам же головную боль.
Бюрократов ** аппарат
Мор не истребит, ни град!
Полководцем Цезарь был.
Легионы он водил
В битвы с галлом и германцем.
Так сказать, в солдатском ранце
Нёс победу Риму он.
Через битвы, кровь и стон.
Только армию иную,
Крючкотворством налитую,
Диоклетиан призвал:
Перьев скрип и дел завал.
Всемогущий бюрократ...
Пал же Рим, не аппарат!
Мы с отчаяньем взираем:
Он растёт, не убиваем.
Прямо подменяет власть,
Аппаратная напасть!
Кто с ним только ни сражался!
Аппарат лишь ужимался,
Только Гидрою стоглавой
Вновь рождался, с небывалой
Силой, мощью и упрямством
Власти отвечая хамством.
Рима страшное наследство,
Тирания клерка – средство!
Биографическая справка
20 ноября 284 года - дата объявления римским императором Гая Валерия Диоклетиана. Первого мая 305 года он, абсолютным монархом, добровольно отказался от этой пресловутой власти. В веках теперь Гай Валерий Диоклетиан прославлен как император, «ушедший выращивать капусту». Был Диоклетиан успешным правителем, твердой рукой приведшим Империю в порядок. Осуществил же он это путём реформы государственного управления. Реформы весьма своевременной и прогрессивной для той эпохи... И для государств в настоящее время... Отчего многие политтехнологи всех времён и народов напряжённо вглядывались в туманную даль веков, стараясь детально рассмотреть, как саму конструкцию Диоклетиановой власти, так и способы её укрепления, придуманные гос. строителем - новатором Гаем Валерием?
Именно реформы эти и позволили Риму просуществовать в изменяющемся мире ещё без малого два века. Правление нелукавого монарха, не желавшего более притворяться "принцепсом", было и осталось редким примером того, как государственную власть следует укреплять и использовать для служения, прежде всего, своей собственной стране, а не личным амбициям посредственностей, случаем ли, интригами ли вознесённых на вершину власти. С одной стороны, Диоклетиан, будучи жёстким и властным правителем, тем не менее вовсе не относился к власти с ревностью и фанатизмом.
Оставаясь сам носителем верховной власти, он, однако, привлек к правлению ещё трёх со-правителей, поделив сферы ответственности и саму империю на две части, учредив 12 диоцезов (или гражданских диоцезов лат. dioecesis, «администрация»— административных единиц Римской империи, включавших в себя несколько провинций) , управляемых викариями (vicarius), Мощный бюрократический аппарат в то время упрочил власть императора и обеспечил твёрдое управление Римом своих частей. С другой стороны, Диоклетиан, без оглядки на политические традиции Римской республики, впервые откровенно назвал себя абсолютным монархом, взяв на себя всю полноту власти и ликвидировав пресловутую лукавую "фикцию".
(*) «Фикцией» римляне называли ситуацию, когда цезарь - "принцепс" тоже считался одним из сенаторов, как и другие.... Но... «первым среди равных». (Эта "фикция" ныне получила своё отражение в заезженной цитате из Оруэлл: "Все животные равны, но одни ровнее других") При этом, безусловно, все понимали, что реальная власть принадлежит цезарю и все эти церемонии – фикция в современном смысле этого слова. Столь же откровенен Диоклетиан был и в религии. Не изменяя букве и духу предков, он видел в язычестве - исконной религии древнего мира - опору своей власти. И стремился уничтожить ино- (или ново-?) верцев, чтобы не расшатывали государственных основ, внося в империю раскол по религиозному принципу. Биографы уверяют, что будущий римский император родился в 244 году в Далмации (это территория современной Хорватии). О его родовом дереве известно очень мало. Даже имя матери великого императора не сохранилось (?). А отец Диоклетиана теперь историками преподносится нам... бывшим рабом (вольноотпущенником) сенатора Аниллиуса... Было ли так? Или эти "сведения" были "подброшены" в Историю с целью унизить преследователя христиан и столь успешного императора Римской империи? Кто скажет наверняка?
Теперь, когда незыблемые факты Истории нагло стираются и подменяются на памяти одного поколения, того самого, какое эту Историю и писало!
Фашизм вернулся.
И сочатся кровью
Те боевые ордена, медали,
Что деды нам в наследство передали.
И Ложь над Правдой хочет верховодить вновь.
Что известно нам наверняка, так это то, что Диоклетиан пошёл по военной стезе, и постепенно поднимался по служебной лестнице с самых нижних чинов, пока, наконец, не стал начальником охраны императора Кара. А потом он сам стал императором... заложив на двести лет основы нового управления Римом. Но не передав власть по наследству, что нетипично для власти предержащих в этом мире, закончив дни свои в своём имении.
Однако, витает подозрение, что в дворце-поместье, раскинувшимся на трёх гектарах, где увлечён Гай Валерий был огородничеством, погиб экс-правитель совсем не своей смертью... Ибо популярность его в народе была сравнима с властителем народных дум Гаем Юлием Цезарем... Что без всяких сомнений делало императора на покое фигурой опасной в мыслях действующих правителей Рима, не обладавших популярностью Диоклетиана. Не были они столь любимы ни тогда, ни после в Истории.
** "Бюрократ"
от французского bureaucrate, bureaucratie, из bureau - канцелярия, контора + cratie, от ;;;;;; «сила, власть, могущество», из
праиндоевропейского *kratus «сила, власть». (Например - во стократ - во сто сил)
ПОДРАЖАНИЕ МАЯКОВСКОМУ
Я -ассенизатор-мусоровоз.
Россией мобилизованный и призванный,
Ушёл на фронт из частных воеводств -
Ворюгократии, бабы капризной
Борис Воловик
Платим времени мзду золотую
Платим времени мзду золотую
Поседевшею гривой волос.
Проживаем судьбу непростую,
Жизни нашей написанный холст.
Вновь мелькают знакомые лица
Тех счастливых безоблачных дней,
У дверей их стоит вереница,
Но замки поменяли на ней.
Я их вздохи усталые слышу,
Знаю, с прошлым они говорят.
Мне давно уже письма не пишут,
Лишь теней пополняется ряд.
Дверь открыл, зажигаются свечи.
За обеденным сели столом.
Покаянием душу облегчил.
Со свиданьем бокалы нальем.
Холст дописан, и стынет дорога.
С неба ангелов к нам голоса.
У души нет последнего слога.
Призывает Господь в небеса.
© Copyright: Борис Воловик, 2023
Дмитрий Ковригин
ВЛАДИВОСТОКУ - 163
Владивостоку сто...
...плюс 60...
...плюс 3!!!
От мороси окно протри!
И выгляни наружу:
- Кому фАрпост наш нужен???
Устроим пир!
...в разгар войны...
Что к нам крадёся...
Без вины...мы от неё...
Уже...
Стенаем...
И воинов мы снаряжаем, и тихо-тихо...провожаем...
Кого-то - и в Последний Путь...
С которого уж не свернуть...
----------
(Внимание это слегка отредактированый мною из цензурных соображений фрагмент текста Дмитрия - запрещено употреблять весь контекст слова "война", за это может быть назначен автору расстрел на 3 года, а далее идёт авторский текст, как Дмитрий сам написал:
Устроим пир!
...в разгар войны...
Что к нам крадёся...
Без вины...мы от неё...
Уже...
Страдаем...
И войнов снаряжаем,
и тихо...провожаем...
Увы, кого в Последний Путь...
С которого не повернуть...
И тучи серые
и хмарь
и полусвет...
- Как будто гарь...
Затягивает небо.
И море мусорной волной
Шлёт липкий городу прибой
Ну, поздравляю, ты живой?
Ещё хватает хлеба?
И ждёшь ли ты Победу?
01.07.23.
© Copyright: Дмитрий Ковригин, 2023
Ирина Борис
Я слышу сердцем музыку рассвета
Я слышу сердцем музыку рассвета,
Она даёт надежду и покой,
Ведь с нею пробуждается планета,
Преображая облик свой земной.
Вновь я сливаюсь с яркими лучами
И наполняюсь свежести волной -
Сияет солнце весело над нами,
Наш вечный неизменный рулевой.
Звучит во мне мелодия рассвета,
В ней- нежность грёз и радости драже,
То песня-зов любви, добра и света,
Что тихим эхом вторится в душе!
04.07.23 20.42
© Copyright: Ирина Борис, 2023
Жанна Райгородская
На улице Полярной. Иркутск - 2023 (главы из книги)
Памяти Марии Райгородской
1.
На кактусе появилась «детка». Говорят, кактус — некрасивый цветок. Но он похож на меня. Мне нравятся его колючки, его неприхотливость и выносливость. К сожалению, я не кактус. Я не могу почковаться. А жаль. Гордость не позволяла мне рыдать над собственной судьбой, а выплакаться было необходимо. Не хватало только разреветься в гостях у Мамонтова. Я вспомнила стихи Есенина про собаку, у которой утопили щенков — да вы их, наверное, знаете, — а потом еще стихи Водоворота про девочку, у которой умерли брат и сестра, а она все не может поверить.
Малютка Дженни день и ночь томилася, больна,
Но Бог ей не забыл помочь, и спряталась она.
А только дождались зимой коньков мы и саней,
Ушел и Джон, братишка мой,
И лег он рядом с ней.
Дело было сделано. Слезы потекли, как от лука. Черт его знает, что меня так давило. Положение двадцатипятилетней девственницы? Но у нас в семье вообще было принято оставаться девами вплоть до получения диплома. Кто виноват, что я выбрала медицину, где надо учиться семь лет. Мать в принципе не могла понять, как это можно самой хотеть мужчину. Она завела меня в тридцать два года, бабушка ее — в тридцать четыре, после возвращения из своей знаменитой экспедиции за Полярный круг. Торопиться нам некуда — в нашем роду все жили долго, вот только бабушка, Анна Николаевна Кузнецова, едва переступила за семьдесят. Ей стали рвать зуб, она даже успела заметить, что щипцы грязные, но постеснялась сказать и умерла от сепсиса. Мать постоянно меня грызет, что я не такая. Пусть спасибо скажет, что я живая.
Говорят, отец был из короткоживущих. Он умер от инфаркта, я так и не успела с ним познакомиться. Вообще я мать не осуждаю. Перед ней стоял выбор — или воспитывать ребенка, или пожизненно угождать мужику. Говорят, где-то на Востоке, не так далеко от нас, есть народ, где мужчина превыше всего. Стоит владыке приказать — женщина сует ребенку опиумную соску и мчится на зов. Ни я, ни мать не способны на такое геройство. Потому, наверное, и остались одни.
Может быть, меня угнетало чувство вины перед Жениными погодками? Шурик и Дашка... Пока что я приносила им шоколадки. Дети доверчиво спрашивали.
— А вам папу или маму?..
— Лучше папу, — отвечала я.
У нас с Евгением было два общих увлечения: фантастика и медицина на стыке с психологией. Маше — законной супруге — и то и другое было глубоко фиолетово. Когда мы с Женей за полночь спорили о Стругацких, о Бруно Беттельгейме, Маша демонстративно зевала, показывая кошачий розовый язычок, и уходила спать. Дети в трусах и в майках еще долго норовили просочиться в комнату. Особенно Шурик.
— А я анекдот смешной знаю,.. — и начинал, путаясь и сбиваясь, рассказывать. Женя терпеливо слушал до конца и вел сына спать. Потом одевался, провожал меня и возвращался — я видела — в расстроенных чувствах. Так длилось уже два месяца.
В одной фантастике, названия не помню, люди бродили по лабиринту, искали друг друга, без конца натыкаясь на грубо сработанные подделки. В конце концов главный герой все же нашел любимую. Вот и я нашла своего. Что с того, что он занят? Маша не узнает. А узнает — переживет. Маша — сильная личность. На вид, кстати, ничуть не лучше меня. Невысокая, худенькая. Очки, веснушки, стрижка под мальчика, пацанские повадки. Даже не верится, что мать двух детей.
Машу-то не особо жалко. Но при виде погодков совесть загодя клешнила мое сердце. Все оправдания скользкими кочками уходили из-под ног, и я животом чуяла — трясина засасывает. Не для Жени это — бегать с непромокаемой мордой на две семьи. Сорвется, начнет психовать. Маша-то выдюжит. А Шурик?.. А Дашка?.. О-ох, тяжко мне... А тут еще сослуживцы изволят в душу плевать.
При мысли о сослуживцах слезки на колёсиках мгновенно высохли. Спасительная ярость хлынула в душу. Я, конечно, знала, что медики — циники. Для белохалатной породы человек есть животное, которое должно вовремя родиться, вовремя произвести на свет потомство и в срок помереть. Но мои дорогие коллеги всех за флагом оставили. Впрочем, начну с начала.
В наше отделение поступила девочка двенадцати лет. Тома, Тамара. Училась она в четвертом классе вспомогательной школы, постоянно прогуливала уроки и ночевала по солдатским казармам. Первый раз я увидела Томку в столовке. Русо-вихрастая, солнечно-конопатая, школьница жадно ссутулилась над железной плошкой. Горбилась девка случайно, от несытости, торопливости — еще бы, в желудке революции шли! — но острый крючок сострадания успел-таки закогтить мое сердце. Я-то с малолетства сутулилась. И теперь немного есть — когда устаю.
Сострадание — это, конечно, здорово. Но лечить тоже было надо. В разговоре со мной Томка хихикала, пересказывала кино — индийское и порнушное, но стоило мне заговорить о школе или родителях — и Томка устраивала концерт. С криком «А-а!» или «Ы-ы!» девчонка брякалась на пол. Голова, ударяясь о немецкий паркет, издавала почти бильярдный стук. Острые подростковые коленки вставали углом, к ним, дрожа, подтягивалось все тело. Мелкая дрожь сменялась крупной. Нежное тело с едва намеченной грудью билось об пол. Я не могла дождаться конца — звала санитаров.
Скорее всего, у Томки была истерия, а судороги на эпилептический манер девица просто обезьянничала. Но я, как русский интеллигент, не отличалась уверенностью в себе. Мне нужен был совет опытного психиатра.
На дорогих коллег рассчитывать было нечего.
Когда Томка поступила, зав. отделением Юрий Желток, тридцатилетний пижон с каштановой бородкой, загорелся и, масляно поблескивая шоколадно-карими глазами, стал пересказывать роман Набокова «Лолита». По его словам, выходило, что «в нормальных странах» дети давно живут, и только у нас, стоит малолетке познать мужчину, ее хватают за шкирку и тащат в стационар. Наверное, все это говорилось с невинной целью покрасоваться. Но меня повело. Я заявила, что сейчас позову главврача. Пусть-ка Юрочка повторит свои соображения при Любови Георгиевне.
Наши дамы перестали нервно хихикать и воззрились на меня, как на инфузорию-туфельку. Сказать такое... мужчине?!.. Господину и повелителю?!.. Да в какой конюшне я воспитывалась? Что меня ждет? С таким характером я ведь и умру девицей. Юра понял, что дамы на его стороне, и вот он снова гарцует...
— Ты так рассуждаешь, потому что не знаешь, о чем говоришь, — провозгласил он с видом жреца. — Твоя Томка, даром что дебилка, понимает, в чем смысл женской жизни. А ты... Запомни, Андронова, пока ты не познаешь мужчину, ты не вылечишь ни-ко-го!.. А ждать тебе, похоже, придется долго!..
Дамы заржали так, что, казалось, вот-вот посыплется штукатурка. Тряслась под белым халатиком подростковая грудь Людмилы. Подпрыгивала на стульчике костлявая Ольга Матвеевна.
...Я уже знала, что проработаю в этом змеёвнике не больше года. Но Томку нужно было лечить. И я решила обратиться к Мамонтову.
Алексей Петрович преподавал у нас психопатологию и частную психиатрию. Глубокий старик, одноногий калека, профессор все лекции читал стоя, опираясь одной рукой на кафедру, другой на костыль. Болтали, что ногу он потерял в войну, подорвавшись на мине. Еще трепались, что воевал он в штрафбатете. А угодил в штрафбат потому, что, будучи рядовым, поднял руку на офицера. Недавно человек-легенда ушел на пенсию — мучили нещадные фантомные боли.
Мамонтов коротал век один. Жена его скончалась, единственный сын попал под машину. Моему звонку Алексей Петрович обрадовался. Похоже, он крепко истосковался по людям. Я поглядела на часы. Пять. Ну вот. Можно было прибраться в комнате, хотя бы на письменном столе, а я два часа любовалась на кактус.
2.
Я умылась холодной водой и пошла собираться. И вот я зябла на остановке. На землю медленно и торжественно опускался мелкий снежок. День катился к вечеру. Исподтишка подкрадывался голод. Подкатил автобус. Внутри горел тусклый свет. Сесть не удалось. Я устроилась на задней площадке, оперлась о поручень и стала смотреть в окно. Автобус прогрохотал по Ангарскому мосту и свернул направо. Потянулось неведомое предместье. Частные домики, огороды, продуваемые со всех сторон хрупкие навесы стоянок. На той стороне Ангары далеким золотым островком сияли огни Топкинского.
Я скверно знала разбойное предместье Жилкино и оттого вышла на две остановки раньше. Здесь начиналась улица Полярная. В блокноте значилось — Полярная, 80. На здешних же домишках висели старые, прикрытые козырьком номера — два, четыре, шесть. Пока я размышляла, прыгать обратно или пилить на одиннадцатом номере, автобус ушел. Другой «шестёрки» не предвиделось. Мороз крепчал, а с ним крепчали голод и злость. Размашистым шагом я двинулась к цели.
Когда я злюсь, походка у меня некрасивая, но меня это не колышет. Голод всегда рождает злобу. Неприятности тоже. И лучше уж иметь резкие, угловатые движения, чем кидаться на людей почем зря. Конечно, лучше ни того ни другого... Но идеальные люди только в книжках встречаются.
Опять же, некрасивая походка, сутулость и поношенное пальто сослужили мне добрую службу. Подростки, что попадались навстречу, смачно плевались при виде меня, но напасть не нападали. Хотя, честно скажу, мне уже все фиолетово. Не все ли равно, каким путем я стану женщиной? Чужой муж или случайный насильник...
Впрочем, это сейчас я придуриваюсь. Тогда-то я сжимала в кармане, как верный стилет, отмычку от подъезда и двигалась дальше. Отмычка в руке меня успокаивала. Внутри головы, выражаясь словами Голдинга, просыпался предок, эдакий идеальный мужчина во вкусе Марии Семеновой — воин, готовый в любую минуту оборонить слабую женщину, мечтающий переделать к лучшему мир, и в то же время, как ни странно, мыслитель.
О, как бы я хотела, чтобы подобный мужчина оказался рядом со мной!.. Именно здесь, сейчас, на темной заснеженной улице!.. Чтобы он поддержал меня, утешил, внес ясность во все вопросы, в которых я так безнадежно запуталась.
— Храни меня, предок, — одними губами шептала я, продвигаясь к цели.
Как ни странно, мольба помогла. Мало-помалу я успокоилась. Незнакомый район показался даже уютным. Внутри золотых окошек подмигивали лиловые и розовые фиалки, тянулась вверх непотопляемая герань. На одном подоконнике стояла старинная лампа матового стекла с картинками по абажуру. Мало-помалу стали попадаться горящие фонари. Сделалось возможным разобрать надписи на заборах.
«Петр Первый — лох!»
«Россия, я тебя люблю. Рома».
Мимо меня, приглашающе тормозя, проползла маршрутка с надписью: «Василиса энд Томсон», но я не села. Я была уже близка к цели. Впереди вырос краснокирпичный замок. Витой металлический узор (наполовину, впрочем, распрямленный местными силачами) украшал полукруглый навес над истертым деревянным крыльцом. Тускло брезжили высокие прямоугольные окна. Вокруг здания высились крепкие метровые столбики, каждый о шести гранях, о трех покатых контрфорсах. Каждый столбик венчался неровным шаром размером с пушечное ядро. Столбы соединялись могутными цепями вроде якорных. Каждое богатырское, с два моих кулака, звено имело посредине мощную перемычку.
Мало-помалу дореволюционный странноприимный двор — ныне жилой дом с двумя частными лавочками в подвале — дряхлел, разрушался. А жаль.
На сей раз мне припомнилась сказка — «Путешествие Нильса с дикими гусями». Я спустилась в лавочку. Здесь, как в сказочном городе, поднявшемся из моря на один ночной час, не было ни единого покупателя. А цены — я не поверила своим глазам — куда как ниже обычного!..
Над прилавком висел плакат. «Хлеб издревле величали продуктом номер один». Бросались в глаза этикетки на бутылках — «Арабелла боярская». Но в целом впечатление было сказочное. Продавщица, пригнувшись над гроссбухом, что-то считала. Видна была только ее наколка, белоснежная, как крылья бабочки-капустницы.
Я взяла коробку конфет с изображением Крестовоздвиженской церкви и, не удержавшись, купила изящную селедочницу с искусно выдавленным раком. Или — доисторическим скорпиончиком?.. Застыл, бедняга, в прозрачной смоле, в золотом янтаре...
Улыбаясь, я выбралась наверх. Перешла дорогу. Освещенная белая пятиэтажка высилась среди приземистых каменок, как маяк. Я поднялась на второй этаж и надавила кнопку.
3.
— Кто? — послышался хриплый суровый голос.
— Галя Андронова... Ваша студентка... Помните, я вам звонила?..
Дверь распахнулась. За время, что мы не виделись, Мамонтов почти не изменился. Он вообще мало походил на старика, хотя годы его, по слухам, перевалили за семьдесят. Светлый шатен, Алексей Петрович все никак не седел. Стригся коротко, бороду брил. Лишь глубокие редкие морщины да набухшие мешки под глазами изобличали возраст. Даже увечье, казалось, его не портило, хотя ногу отняли гораздо выше колена. Впрочем, может быть, я просто привыкла.
— Прошу на кухню, — произнес Алексей Петрович. — Я в кладовку, за снедью.
Я попыталась воспротивиться, но хозяин, стуча костылем, скрылся в подсобке, откуда знакомо пахнуло вековой пылью. Вообще, многие интеллигентные люди, у которых мне приходилось бывать, не отличались любовью к порядку. Будь Алексей Петрович моложе... эдак в три раза..., пожалуй, я бы его устроила. Появился Мамонтов, свободной от костыля рукой обнимая пыльную банку. В трехлитровом аквариуме средь водорослей укропа крепкими пупырчатыми бурыми крокодильчиками плавали соленые огурцы.
Я, очнувшись, изъяла сокровище и не очень умело, но без излишней суетливости возилась на кухне. Из холодильника явилась масляно-желтая картошка, перламутровощекая, по Бунину, селедка, обрамленная толстыми кольцами лука, а также вареная рыба под морковным коралловым маринадом. Хлопоча по кухне, я несвязно и робко, мучаясь профессиональной несостоятельностью, выкладывала про Томку. Доктор, однако, уловил с полуслова.
— «Москвич» мой в ремонте, — протянул старик. — В четверг починят. Созвонимся, заеду, посмотрю. Ох, бездна, чёртова прорва... Детей уже засасывает... Нечего сказать, хорошее времечко досталось вашему поколению!..
К тому времени я обнаружила, что сижу на трехногой беленькой табуретке. Держать спину без опоры было трудно. Мамонтов тоже горбился, чем походил на старого, потрепанного ветрами орла. Я плюнула на комплексы и перестала следить за осанкой.
Может быть, с этой общей сутулости, со сходства, невольно отмеченного подсознательным «я» обоих, и начался тот самый разговор. Честно говоря, мне всегда хотелось расспросить Алексея Петровича о его таинственной жизни. Но я боялась к нему приблизиться. И вот мы сидели за одним столом, и он наливал мне водку!..
Это было настолько нереально, что я забыла, где я, что со мной, зачем я. Водка сделала меня дерзкой, и я спросила:
— А разве вашему поколению досталось хорошее время? Вот сейчас в журналах пишут: война, Сталин, ГУЛАГ...
— Да, пожалуй, ты права, — заметил Мамонтов. Он казался сосредоточенным. — Всякий тиран волей-неволей тащит на хвосте смутное время. Что Иван Васильич, что Иосиф Виссарионыч... Мне повезло... как утопленнику... Я застал обе стадии.
— А расскажите о себе! — попросила, обнаглев, я. — Или... слишком уж больно?
Врач помотал головой. Похоже, он, как многие одинокие старики, любил побеседовать о былом.
— О чем говорить-то... Не успел закончить институт, как попал на фронт. Лечил. Воевал. За спины людей не прятался. И на тебе — ранение в живот. Отправили в госпиталь, в тыл. Выздоравливающих гоняли в колхоз. Помощь фронту.
Я не слышала слов. Я забыла, что вокруг — неухоженная холостяцкая кухонька. Я будто смотрела черно-белый фильм военных времен, в котором нет-нет да проскальзывал цветной кадрик.
— Представь себе — сентябрь. Край поля. У горизонта — черные терема сосен. Мальчик колоски собирает.
— За это же тогда сажали! — вмешалась я.
— Вот именно. Расхищение социалистической собственности. И мне приспичило сунуть нос. Подхожу — эдакий Гулливер в рубашке навыпуск и в брюках от цивильного костюма — и давай поучать. Дескать, не тебя, так родных посадят. Я бы, конечно, не выдал парня, — донесся из дальней дали голос врача. — Попугать хотел. Но родные мальчика, недолго думая, настрочили донос.
— Вы анекдоты про Сталина рассказывали?..
— Хуже!.. С немцами общался на их родном языке!.. — С немцами?! — поперхнулась я водкой.
— Да с нашими, советскими, из турлагеря!.. Кто там был?.. Престарелый бухгалтер, парнишка лет пятнадцати, пожилая мать с дочерью. Очень опасные люди, что ты.
Все чурались немцев, а я общался. Почему? Да по тысяче причин!.. Во-первых, любопытно, все-таки совершенно другой народ. Во-вторых, языковая практика. Надо же время от времени в иностранные журналы заглядывать. В-третьих, советовался насчет агротехники. Они — колонисты, разбираются, а я — горожанин, дитя асфальта. В-четвертых… Да поддержать хотел, черт возьми!.. Ну и готово!.. Статья 58-6 ПШ — подозрение в шпионаже. Десять лет без права переписки.
...И снова я, Галя Андронова, ушла в свои думы. Есть вещи, при мысли о которых наш разум пасует, словно упирается в стену. Очень интересно, до боли жутко — что же там, за стеной?.. Такой темой для меня были лагеря — немецкие и советские. Теперь же... Алексей Петрович повествовал, и я убеждалась — за стеной тоже жизнь.
— Реку Индигирку знаешь? Шестьдесят седьмой градус северной широты.
— Это тайга или уже тундра? — осведомилась я.
— Тайга. Лиственницы, иногда сосны. Где живые, где шелкопряд поел. Якутские поселки, олени...
— Вы на лесоповале работали? Мамонтов усмехнулся.
— Позволишь встречный вопрос? — Давайте.
— Ты вообще представляешь себе, что такое лагерь?..
— По книжкам.
— Хороший ответ... А если бы ты попала туда, что бы ты стала делать? Постаралась бы выплыть или бы махнула на все рукой?..
Мысли мои были циничны, но ведь этот разговор — под водку, на кухне — требовал полной открытости.
— Вероятно... искала бы покровителя.
— Мы с тобой одной крови, — сказал Мамонтов, даже не улыбнувшись. — Я тоже рассудил, что моя задача — лечить. Может быть, по большому счету, я предавал лесорубов. Отнимал пайку. Но я вытаскивал их с того света. А чтобы лечить — операции делать — надо быть сытым. Как ты полагаешь — это не самообман?..
Спустя полвека старик спрашивал моего мнения. Просил домашнюю девочку отпустить грех. И я не могла отвечать иначе, хотя, наверное, это тоже было цинизмом.
— Нет, что вы. Конечно, есть надо. А то бы вы просто сгинули. Мамонтов казался довольным.
— Мне удалось себя поставить, — продолжал он. — Хотя, конечно, бывали случаи, – Алексей Петрович заметно пьянел. Рассказ его уходил в сторону, становился путаным.
— Представь себе сарайчик... Два на четыре метра. Медпункт. Окошко из осколков стекла, скрепленных окаменевшей на морозе замазкой. В углу – черным-черна закопченная печь-буржуйка на гнутых ножках. Фонарь «летучая мышь» под потолком. Простыни, как шторы, по стенам. Грубо сколоченный стол, табуретки, в углу — занавеска. Это заместо ширмы. Широченные полки-нары.
На верхней полке я держал пару книг, медикаменты и микроскоп — американский подарок. На нижней-то я спал сам — прямо в белом халате поверх телаги.
— Белый халат? Микроскоп?! — оторопела я.
— Ну, белый — сильно сказано, — усмехнулся Мамонтов.
— Весь в желтых пятнах — от йода, наверное. А микроскоп начальник лагеря выменял. На живых людей, между прочим. Было у него там подобие крепостного театра...
Старику не терпелось продолжить рассказ. Но взгляд мой зацепился за стрелки настенных часов, дрожащих, как усики исполинского насекомого. Девять!..
© Райгородская Ж. И., 2023
Павел Иванович Рыбаченко
Как пытали Мальчиша-Кибальчиша
Апокриф
Вот взорвался склад с боеприпасами. Так Мальчиш-Кибальчиш угодил в плен. С него сорвали одежду и повесили мальчика лет двенадцати прямо на дыбу. Суставы выворачивались из плеч, а в кисти рук больно впились ремни.
Но Мальчиш-Кибальчиш лишь презрительно улыбнулся и произнес:
- Так вот где она живет, буржуазная правда!
К нему подскочил лысый немецкий генерал, и заорал:
- Выше царя хотел быть! С нами воевал! Подлюка красная!
Мальчиш-Кибальчиш сплюнул и гордо произнес:
- Я и так выше тебя! - И ещё раз плюнул сверху вниз, прямо на лысину
Как взбесился генерал, как стал бить Мальчиша-Кибальчиша по босым, детским ногам, страшно сказать...
Отважный мальчик тоже проорал в ответ:
- Что, генералишко иноземное, слюни-то распустил! Не тебе хлеб у палачей отнимать! Скоро сдохнешь от переутомления.
И тут только весь искалеченный мальчик потерял сознание.
Когда на него палачи вылили холодную воду, Мальчиш-Кибальчиш пришел в себя и, едва открыв глаза, спросил:
- Генерал, не сдох ли?
Палачи рассвирепели ещё больше и Мальчика снова вздернули на дыбу, к босым ногам прикрутили железную колодку, а под голыми пятками поставили жаровню. Это, конечно, было очень больно.
Двое палачей долго лупили плетками по обнаженному торсу юного героя. Мальчиш-Кибальчиш молчал, крепко стиснув зубы. Ни стона, ни крика, он не выпустил из своего гордого нутра.
Генерал, зелёный от злости, ревет уже во всю глотку:
- В чем ваша военная тайна!? Упрямый недоносок!
Мальчиш-Кибальчиш отвечает:
- В сердце народном!
Раскаленный прут тут же воткнулся мальчику под мышку. Он, чтобы отвлечься от боли, засвистел. А потом как рассмеется!
Палач тогда распалил жаровню под босыми ногами мальчика ещё сильнее. В колодке подвесили новый груз, жилы растянуло до предела и грозило порвать. Мальчиш-Кибальчиш на всё это презрительно фыркнул.
Тогда палачи нашли новую муку. Присоединили провода к рукам и ногам мальчишки и включили электрический ток. А это знаете так больно! От мозга до костей пробуравило геройское тело разрядами.
Но и тогда Мальчиш-Кибальчиш не сдался, а наоборот – очень громко запел:
Когда буржуи на мой край пришли,
Дома сжигали, девочек рубили...
Казалось, что в зачет идут нули,
Мальчишкам волосы под нолик брили!
Винтовку взял отважный Кибальчиш,
И в армию народную подался...
Но выдал планы все Мальчиш-Плохиш,
Врагу он за варенья бочку сдался!
И вот на дыбе мальчик я, вишу,
Меня кнутом и иглами терзаем...
В ответ смеюсь в лицо я палачу -
И верю, что Отчизна станет раем!
Мне пятки звери жарили огнем,
Ребенка током сильно били...
Однако эти муки нипочем,
Лишь только бы буржуев победили!
Ломают кости, впился злой металл,
На дыбе палачи меня пытают...
Но я в злой час только мечтал,
Чтоб по Берлину пробежаться в Мае!
Товарищ, верь, нас Правда поведет
Освобождать Варшаву, Прагу, Лондон!
Мы выставим победный скоро счет,
А над Берлином взвеет флаг наш гордо!
Сейчас ребенку пятки током жгут,
Подошву, что почти всегда босая...
И вот опять ударил жестко кнут,
Наверно, мама, ты совсем седая.
Но я не сдамся этим палачам,
Не попрошу, поверь, я, знай, пощады...
Пусть хлещет кат кнутами по плечу,
Я верю в высшую награду!
Над пыткою смеялся Кибальчиш,
Не выдал тайны, умирая гордо...
В аду навечно там вопит Плохиш,
Ему смолу вливают бесы в горло!
Так с нами правда, видно, навсегда,
И в сердце полыхает жарко пламя...
Исполнится велика мечта,
Над всей планетой воссияет правды знамя!
Тогда, совсем уже рассвирепев, палачи от бессилья стали ломать раскаленными щипцами Мальчишу-Кибальчишу ребра. И также пальцы на руках и ногах все переломали, и ещё страшнее усилили ток. Мускулистое тело мальчика дымилось, и ребра треснули. Но даже тогда Мальчиш-Кибальчиш, бледный, но очень гордый – чётко произнес:
Напрасно противник считает,
Что нас он сумеет сломить...
Кто смел, тот не в спину стреляет -
Подлюг будем яростно бить!
Слова отважного героя быстро разносились по окрестностям, сбегался отовсюду растревоженный народ. И тут, не зная, что ещё придумать, от сильного огорчения мучители попадал на пол и стали в отчаянии биться головой о камни…
© Рыбаченко П. И., 2023
Лариса Миронова
Приключения Кэнди Расс в Нью-Морге
(краткий курс
умопомрачительных авантюр скромной служащей госдепа)
Немного о себе – очень вери литл, как говорят у нас в Амерригевеспуччи –
шорт резюме.
Я – дисциплинированная служащая госдепа,
все мои скромные силы отданы служению в штате.
Каком? Госдепа, оф коз.
Но вот однажды, глянув на себя в зеркало, я поняла, мой поезд уходит. И тогда я, вломясь в амбиции, нескромно подумала: его ещё можно догнать - если лететь самолётом.
И тогда я взяла семь пар бикини и билет на утренний рейс в Нью-Морг и тут же отправилась в путь.
У меня как раз начался отпуск.
Немного о себе.
Моя девичья жизнь прошла в окружении строгих мужчин госдепа, и как выглядят мои коллеги без галстука, я плохо себе представляла. Нью-Морг славится своими открытыми нравами, вот почему я направилась именно туда. Но была и ещё одна причина. Если вы думаете, что я могу жить только, развлекаетесь, то вы просто не знаете, что такое скромная служащая госдепа. Я решала одновременно (онлайн) и другую, чисто служебную задачу – ибо для меня уже давно личное стало поличным: я решила заодно выяснить, где пасётся прусская мафия.
Цель – провести внеплановую её ревизию и получить очередное вознаграждение от руководства госдепа за экономию зеленых. То есть – наехать без клаксона, как у вас в таких случаях говорят. Об этом очень много говорят у нас в госдепе, но всегда – в кулуарах. Наверняка никто ничего не знает, и никто никому полностью не доверяет. Ибо всё тайное всегда почему-то становится явным. Утечка информации – так это называется. Поэтому обо всём тайном мы говорим с коллегами в курилке.
Учитывая специфику моей задачи, я решила выдавать себя за прусскую туристку, прибывшую в Нью-Морг нелегально. Их в этом городе тысячи, так что никто на меня в таком образе не обратит внимания, включая полицейских. За сто зелёных в небольшом офисе недалеко от госдепа я купила себе прусский паспорт на имя Ленки Кханки, и никто его у меня ни разу не спросил. Я с детства любила прусскую литературу и читала Д-остоевски в подлиннике, поэтому некоторое количество прусских слов навечно запечатлелось в моей голове. С этих проблем нет.
Когда наш самолет приземлялся в аэропорту Кеннеди, я увидела внизу клубы дыма. Так, началось, подумала я, набирая в легкие побольше воздуха. Но обошлось – это горел шестой терминал. Как обычно, кто-то заметал следы провоза контрабанды в особо крупных размерах. На это тоже никто не обратил внимания. Пожар потушили, а я благополучно села в такси и сказала водителю – симпатичному латинас, (по-прусски, конечно) что приехала в Нью-Морг, чтобы ловить … Вот тут и началось непонимание. Я, конечно, сказала, что приехала ловить прусскую мафию, но он меня не понял, наверное, прусский язык он знал хуже, чем я, и подумал, что я просто ищу дешевых приключений
– потому что в прусском языке «мужчина» прямо на наш язык переводится несколько двусмысленно – не как у вас. Возникают кривотолки. В результате мы чуть не съехали в кювет, потому что он всё время смотрел не на дорогу, а на меня – в зеркале. Не знаю, почему эту мафию называют во всем мире прусской, она такая же прусская, как и Ельцин – турецкий султан. Но раз так принято говорить, то и я тоже буду пользоваться общепринятой терминологией. И я обязательно должна ввести вас в курс дела, чтобы вы случайно не впали в заблуждение, блуждая в потёмках невежества. Их общак, по кулуарным данным госдепа, составляет на текущий финансовый год более 100 млрд. зелёных. В их штате, опять же, по кулуарным данным нашего госдепа, числится полтора миллиона рядовых исполнителей и ещё - китайская туча мелкой саранчи.
В прошлом году я была в Париже на форуме криминалистов, а пропо, меня поразил более всего доклад о реструктуризации прусской мафии. Это совсем не то, что Коза Ностра, которая работает, как настоящее предприятие, имея собственные отделы – производственный, сбыта, финансов. Прусская мафия организована по экономичному принципу летучих бригад. (Вы помните, что «прусская» - это очень условно, просто у нас в госдепе в кулуарах так говорят.) Эти бригады внезапно появляются и так же легко рассыпаются, носятся на огромной скорости по Европе и всему Старому и Новому свету, включая и наше родное захолустье Америговеспуччии, и занимаются всем подряд, что приносит зеленые: фальсификацией лекарств, контрабандой оружия, равно как и икры, выдачей ссуд на кабальных условиях, торговлей недвижимостью, продажей воздуха над ней, и многим другим, включая телефонную мобильную связь и, конечно, торгом дешевой раб. силы, а также «живого товара» в широком ассортименте. Содержать эту прибыльную, но весьма беспокойную корпорацию нашему госдепу всё сложнее, и нашему руководству, к чему я его с большим удовольствием и хочу сподвигнуть, более выгодно дать, к примеру, небольшой целевой кредит – на трудоустройство этого «ракового корпуса» на собственной территории где-нибудь за Ур-Алом. Наш демократичный госдеп, который издревле живет нуждами всего мира, вполне устроит, если в Америговеспуччи будут исправно перечиcлять 99,9% прибыли этого картеля. Всё остальное пусть остaнется на местах – на текущий ремонт протечек крыши. Однако, если быть точной, прусская мафия, по кулуарным данным госдепа, все же имеет некоторую специализацию. Национальным приоритетом лиц кавказской наружности является торговля крадеными авто и похищение заложников, лиц азиатской наружности – наркота. Прусская мафия – не только головная боль нашего госдепа, но и – её единственная надежда. По мнению наших самых квалифицированных экспертов, именно прусская мафия имеет больше всего шансов победить в мировом масштабе. Она действует не в пример прочим мафиям агрессивнее и жестче, не щадя и своей родной страны. Вымочить в кислоте кусочки трупа ни одна европейская мафия не решится. Им слабо, например, содрать с ненароком плательщика кожу до сухожилий. Прусские мафиози это делают не дрогнув. У прусских мафиози есть и ещё одно полезное для нас свойство – у них нет патологической жадности. Некоторые думают, что это временно - по причине её молодости, но я, зная на зубок Д-остоевски, твердо верю в то, что прусская мафия, в конце концов, раскаявшись, сама сдаст весь общак в кассу нашего госдепа. А учитывая давнюю дружбу прусских и Фиделя, мы гуманно отправим их отбывать наказание на Гуантанама. Недавно наше федеральное бюро расследований доложило о том, что мафия «Семен Могила», которая специализируется на живом товаре, наркоте и краденых картинах, мирно договорилась о сотрудничестве с итальянской каморрой на Пражском совещании. По заданию госдепа я уже провела подобные исследования в Канаде, Франции, Бенилюкс, самым любимым местом обитания мафиози. Да, Бенилюкс, по кулуарным данным госдепа, нынче стал столицей криминала, вторым после Нью-Морга, конечно. По моим данным, там сейчас пасётся 12 итальянских и 10 прусских мафий, плюс к ним – 3 триады и 3 колумбийских картеля. Вы удивились, конечно, почему здесь прусских мафиози так мало. Отвечаю: по данным кулуаров госдепа, прусская мафия в последнее время предпочитает
«два А» -
Антверпен и Амстердам.
Однако, сказавши "А", надо бы сказать и "Б":
Бостон и Берлин.
В самолете мне попалась на глаза старая уже газета - швейцарский еженедельник «Лебдо». Так вот, они там утверждают такие смешные вещи: мол, ещё в 1992 году в Люцерне десяток прусских мафиози провели съезд и тупо поделили мировое пространство плюс бизнес и якобы для этой цели решили клонировать у себя олух-Архов и уже почти захватили под свой контроль все Швейцарские банки. It's money versus power, tycoon versus politician... a story as old as America itself. Простите, что по-английски, просто не знаю, как это по-русски. Какое самомнение! Бред белой ковбойской лошадки, как говорят в таких случаях у вас про нас. По кулуарным данным нашего госдепа, они всего лишь озвучили секретное постановление госдепа № не скажу какой.
Однако по поводу Швейцарии мне надо сказать хотя бы парочку слов. Эта страна так притягательна для криминала тем, что местное околобанковское пространство почти полностью бесконтрольно, чисто глобальная прачечная, и там очень легко стирать деньги (мэйк клинэ). И опять хочу внести ясность – не Цюрих и Женева их привлекают, как пишет газета, а некое захолустье, типа Швица, Ури и Фрибура. Понятно, да? Там ведь вообще никакого контроля! У нас, в кулуарах госдепа говорят, что 1как минимум 0% беглого черного нала из их родного отечества – там. А наш госдеп умеет считать деньги в чужих прачечных. Так что – ноу проблем, а также – коментов.
Скажете, что же я собралась расследовать, если в кулуарах всё известно. Поясняю: с прошлого года начался организованный отстрел паханов и с этим ещё долго будут разбираться. Некоторые говорят: работает правило - «Фраер поработал, фраер может не беспокоиться».
Но – моя позиция: джина выпускали из Бутырки для конкретной цели – разгрома коммунизма. Но джин очень быстро нагулял на антикоммунистической воле мышцу и обратно в Бутырку уже просто не влез. Первый крупный прусский черный нал принесла прусская женщина. Мэри Калинин – первопроходец в этом деле. Под восторженные рукоплескания всей страны - и дружные крики: "У нас секс - есть!"
Лучших прусских девушек легально и публично отбирали для заграничных эскортов. Прусская мафия тоже в детстве читала Д-остоевски: она, в отличие от других мафий, в своём уставе сразу записала свод обязательных для всех её членов ценностей: физкультура и спорт, семья, религия, мораль, смертная казнь и необузданный капитал. К ним потянулись простые люди. Наши республиканцы были в полном восторге и предлагали избрать всех прусских главарей мафии, проживающих на территории Амерриговеспуччи списком – прямо в прусский сенат.
Прусская мафия также нежно любит проживать и иметь второе гражданство в Из-враиле. Провалившихся мафиози, если они ещё нам нужны, наш госдеп рекомендует представлять жертвами КГБ, тогда дело легко сводится в ноль. Но всё же мне удалось провести расследование серийных убийств среди главарей мафий, и вот что я выяснила: прежних мафиози «мочат в сортирах» не по причине передела рынков и территорий, а совсем по другой причине – мафиозный крупняк сегодня переходит на крупняк от финансов. Грязная мелкая суета их уже не интересует. Их интересует теперь прямой обман правительств всех нерядовых стран. Нужны новые лидеры – они теперь называются – олух-Архи. Я отдельно расскажу о своей поездке в Лон-Дон, на конференцию по международной преступности и криминально-полезной деятельности прусских олух-Архов, если вам это будет интересно. У прусской мафии хорошее, тем не менее, будущее. Посмотрите на старших товарищей. Отправленная на пенсию коза Ностра (грязно промышлявшая некогда выгодной наркотой), сейчас спокойно живет на дотации Евросоюза. Не верите? Спросите об этом моего коллегу, бывшего директора французской разведки Лакоста. (Только, вы понимаете, спрашивать надо в кулуарах.) Все они прекрасно пристроились к различным дотационным программам ЕС и сельхоз. субсидиям, подставив свои гостеприимные карманы для миллионов зеленых. Они, уже став бизнесменами, не только строят дороги и храмы, но и содержат полицию. Ведь им теперь только и надо, что очень надёжно хранить свои большие капиталы и запасы наркоты.
Да, прусская мафия по всему миру лезет в экономику и политику, и как фригийский царь некогда обращал всё в золото, так и организованная преступность делает криминальным всё то, к чему прикасается. Теперь капиталы покидают Пруссию легальным путём – по законам правового государства. И в этом - немалая заслуга нашего госдепа. Есть простой способ залезть в чужую экономику и политику – надо просто финансировать нужные политические партии.
Мы знаем, что криминальным группам легче живется при слабых режимах, поэтому они всегда и повсюду поддерживают повстанцев, террористов и правозащитников. Народы мира должны знать своих паханов в лицо – чтобы не ошибиться при выборах в свои законодательные органы. Ведь они и только они – настоящий гарант встабильности государства в глобальный мир, а также - мора во всем мире. Однако наше такси уже 42-й – стрит.
На этом заканчиваю краткий экскурс в современную международную кухню и направляюсь в редакцию газеты «Прусская мысль». Простите за временный перерыв в моём рассказе. Мне надо сосредоточиться.
Бай!
(продолжение следует)
© Copyright: Лариса Миронова, 2007
-----------------
Рецензия
Уважаемая Лариса! Почему вы дали мне ссылку именно на этот рассказ? Если мой вам показался сказкой, то мне ваш таким не кажется:)) Сочувствую вашей американской визе! И, пожалуй, почитаю что-нибудь еще из вашего...
Ф. Сакул 19.04.2007
Замечания:
1. Вы хотите прямых параллелей? Их, конечно, нет. Нет у меня и сказок, в обычном смысле, всё какие-то ужастики получаются. Однако спасибо вам за визит - мне это очень приятно, пишете вы несомненно хорошо, равно как и читаете.
Лариса Миронова 20.04.2007
2. Если в США будет принято решение о военном партнерстве, и туда начнутся прямые поставки западного оружия и воинских контингентов, в той или иной форме (полиции для обеспечения порядка, охраны места падения обломков «Боинга 777» 17 июля 2014 и т.д., то это будет здесь, в России нам очень полезно: во всех штатах Америки немедленно активизируются пророссийские настроения, а в ЕС начнутся массовые выступления антифашистов. И всё это создаст превосходный фон для успешной смены в РФ парадигмы невменяемой власти. С либеральным дурдомом под прикрытием спецслужб будет покончено навсегда. Ждем с нетерпением доверчивых янки с их новейшей техникой прямо посреди гостеприимно распаханных чернозёмов. Старьё утилизуйте сами. Ок?
3. Вэлком, диа фрэндз!
Лариса Миронова 29.07.2014