Я потеряна.
Я зла.
Я расстроена.
Они мне лгали. Всю мою сознательную жизнь. Мои близкие, родные, те, кто ближе всех на свете. Родители. Папа, теперь, наверное, стоит называть его Макаром Владимировичем оказался совершенно чужим мне. Люди обязанные меня защищать от боли причинили её больше всего. За какие заслуги я должна принимать эти омерзительные ощущения?
Сердце горит.
Душа разрывается.
Мой папа, папочка, тот с кем я шла всю жизнь рука об руку, тот, кто учил вместе со мной уроки допоздна, тот, кто лечил мои душевные и физические раны. Ложь. Отцом оказался преступник, тот которого я не знала, тот который со мной даже поговорить нормально не может, тот который наносил раны. Как же больно, тошно.
Как жить дальше?
Куда идти?
Кому пожаловаться?
Разрушалась целая жизнь. Она итак была как хрустальная ваза, тронь, разобьётся, родители не просто тронули её, они снесли всё к чертям собачьим.
Сидя на остановке я почувствовала как мороз пробирается под тонкую осеннюю куртку. Как я очутилась здесь, сама смутно помню. В голове мелькали лишь урывки разговора мамы и папы, когда на негнущихся ногах я вернулась в прихожую. Схватила первое, что попалось под руку, обула сапоги и выбежала на улицу. Появившись перед охраной, я пыталась донести до них, что мне просто срочно понадобилось дойти до магазина. Сказала это специально, дабы они не доложили всё быстро отцу. У меня должна была быть фора, прежде чем за мной пошлют людей. План хоть и был наиглупейшим, однако у меня получилось уйти. Сначала я шла пешком, не хотела привлекать внимание людей идущих на встречу, но потом, поняла, что часики тикают, и надо бежать. Пока гнала по улицам, мысли разлетелись по всем сторонам, и не подбирались близко. Мороз и физическая нагрузка помогали быть на линии с жизнью.
Теперь я просто сидела и ждала автобус. Прошло минут пятнадцать, и от каждой проезжавшей мимо машины я вздрагивала. Боялась увидеть в них отца, мать и охранников. Телефон находился при мне, и я сразу выключила его, дабы никто не смог отследить меня. Я отчаянно желала остаться наедине с собой. Правильно ли поступаю, не знаю, но это решение кажется единственно верным в данный момент.
— Девушка вы в порядке? — обратилась ко мне пожилая леди в длинном пальто.
Я только кивнула. Не могла выдавить ни звука. Вначале я плакала, но мороз заставил прекратить бесполезное занятие. Холод щипал щёки, я мёрзла сильнее. Автобус приехал, и от сердца отлегло, я смогу затеряться в огромном городе и меня никогда не найдут. Останусь одна, пока не приму решение, с которым мне придётся жить. Остаётся надеяться, что родители не знают о том, что знаю я. Хотя мама, кажется в курсе, она всё продумала до мелочей. Навязалась в гости, пыталась опустить Руслана и папу в моих глазах, а потом, воспользовавшись моим отсутствием, спровоцировала его на этот разговор. С другой стороны, может всё вышло не так плохо как кажется на первый взгляд, иначе я никогда не узнала бы правды.
Руслан знал!
Молчал!
Предал!
Сидя в автобусе слезы, снова потекли рекой. Как бы я не злилась на саму себя, как бы не пыталась утереть, они не слушались. Кондуктор даже пыталась выяснить причины, но я была типичной девчонкой. «Мне изменил парень» — было ответом. Логично, и не так трагично. Женщина не могла оставить всё в покое, присела рядом и начала рассказывать о том, что был у неё в прошлом муж, который тоже изменял. Она прощала, а он гад этакий не мог удержать свои чресла. История мне была абсолютно неинтересна, но я слушала, кондукторша создавала шум, и мысли пугаясь ее, разбегались по углам автобуса. На выходе, она не стала брать с меня деньги, хотя я настаивала. Заявила мне: «мы женщины должны держаться вместе, кто поможет в трудную минуту, если не сестра?», (она имела ввиду духовную сестру понятное дело).
Оставшись на улице одна, я вновь начала вспоминать разговор. Диалог так и прокручивался в голове раз за разом. Бродя по паркам, аллеям, и просто узким улочкам, я настолько озябла, что думать становилось сложнее. Зайти в торговый центр или просто магазин и погреться я не хотела. Вместо этого пошла в банкомат, сняла небольшую сумму с карты на проезд, а саму карту разломила на две части. Отец восстановит её при желании, а мне она больше не нужна. Я больше не его дочь, и не имею права тратить чужие деньги. Как только закончу университет и аспирантуру отдам Макару Владимировичу всё потраченное. Даже телефон отдам, когда приду в себя. Куплю себе подешевле, и буду жить как того хотела мама. Да, я собиралась вернуться домой в квартиру. Но вовремя опомнилась, что и она подарена отцом.
«Да что же это такое? У меня получается, совсем ничего нет?»
«Ты настолько жалкая Наташа, что стыдно посмотреться в витрину магазина и случайно наткнуться на своё отражение!»
Мне некуда идти.
«Позвони Руслану и всё объясни, он поймёт».
Мыслей куда пойти не было. Кто такой Руслан Крамской? Никто. Его больше нет для меня.
Солнце клонилось к закату, и я отчётливо начала понимать, что ночевать на автовокзале или где-нибудь в канаве не выход из положения. В деревне за городом, у меня есть бабушка по маминой линии. Возможно, она сможет приютить заблудшую душу. Сначала я хотела поехать на автобусе, но поняла, что ни один туда не ходит, оказывается деревня, где доживала свой век бабуля, перестали пускать транспорт. Заметив моё негодование, и нервозность таксист простаивавший без дела, подошёл сам.
— Куда путь держишь девушка? — из-за сильного кавказского акцента я не сразу поняла, что он вообще хочет.
Мне хотелось послать его, да и не люблю я когда таксисты сами навязываются. Это заставляет волноваться, а сейчас, когда моя нервная система и так на нуле, я чувствовала, что бомба внутри в скором времени взорвётся.
— Чего молчишь красавица? Потерялась? Впервые у нас в городе?
Приходилось дышать чаще, чтобы не лопнуть от негодования.
— Какая молчаливая, ты скажи красавица, может, чем помогу, я тут всех знаю.
Раз ему так хочется быть полезным, хорошо, но пусть потом не жалуется на истеричку Наташу Столярову.
— Мне надо добраться в деревню Ласточкино, вы сможете меня туда отвезти? Нет? Тогда отстаньте, прошу, не нарывайтесь на ссору.
— Ласточкино далековато, — потёр подбородок задумчивый таксист.
— И я о том же, давайте разойдёмся как в море корабли?
— Красиво говоришь девушка, но тон мне твой не нравится, — с укором покачал он головой покрытой старой засаленной шапкой.
— Мне тоже, но деваться некуда, говорю, как могу, — скрестив руки, я показала, что полностью закрыта для разговора. Хватит с меня.
— Тебя кто-то обидел? Людей плохих у нас в городе много, но и хороших не меньше, ты поделись девушка, станет лучше, поверь, я по себе сужу.
— Не буду я с вами ничем делиться, — поёжилась я от холода.
— Замёрзла ты, садись, в машину, отвезу тебя в твоё Ласточкино, за печальное личико скидку сделаю, не люблю, когда люди грустят.
Я отказалась, мне было страшно садиться в автомобиль к незнакомцу, тем более мы на автовокзале, где можно встретить кого угодно, даже маньяка.
— Зря красивая, ох, как зря, ты отсюда не уедешь, автобусы в Ласточкино уже пару лет не ходят, мы их заменяем. Если боишься садиться в машину, сфотографирую номера, отошли парню или матери.
«Ни парня, ни матери!»
— Мне некому сообщать.
Таксист артистично взмахнул руками, покачал головой, и опечаленно вдохнул морозный воздух.
— Не правда, ты же едешь в Ласточкино, а значит, кто-то тебя там ждёт.
Делать нечего. Домой я всё равно не могу вернуться, а значит надо соглашаться. Мне на столько плохо, что я не против, если наткнусь на маньяка. Пусть хотя бы он облегчит мои страдания.
— Хорошо, уговорили, но, — я подняла указательный палец вверх, — у меня всего тысяча в кармане, больше денег нет, последние.
Это была правда, наглеть и снимать больше банкнот я не стала, уповая на то, что этого хватит доехать до села.
— Ай, — махнул рукой мужик, — какие проблемы. Залезай грустная, а там посмотрим.
У таксиста кавказца оказалась не самая новая машина, но и в ней я согрелась достаточно быстро. Тепло печки заставило меня потерять бдительность, и уснуть. Проснулась я на трассе, таксист слушал музыку и тихонько подпевал. Отчего-то меня охватил страх, пусть я думала о маньяке как о спасении, оставшись наедине с незнакомцем посреди поля, включился инстинкт самосохранения. Мы ехали молча, и воитель не проявлял никакого интереса к моей персоне, и это не могло не радовать. На повороте в село Ласточкино, он всё-таки заговорил.
— Тебе на какую улицу девушка?
Порывшись в памяти, я назвала точный адрес, где проживала моя бабушка, таксист согласно кивнул.
— Кто тебя довёл девушка?
Я не сразу поняла, о чём он.
— Простите что?
— Говорю, почему грустила? Кто обидел?
Я грустно улыбнулась, надо же ему не всё равно, хотя, наверное, это просто разговор, чтобы время прошло быстрее.
— А сколько времени мы едем? На улице стемнело, — выглянула я в окно, надеясь разглядеть дома. Но из-за темноты ничего не вышло, в деревне Ласточкино фонарей было катастрофически мало, ну хотя бы асфальт ровный уже хорошо.
— Полтора часа, зимой рано темнеет, — пояснил он, будто я этого не знала.
Когда мы подъехали к нужному дому, таксист сверился с навигатором, кивнул сам себе, и попросил оплату.
— Давай не тебе, не мне, пятьсот рублей. Скинул бы за красоту сотку, но ты печалишься, и красота твоя тает подобно первому снегу.
Мне показалось это неравноценной оплатой. Я начала возмущаться.
— Вы везли меня сюда полтора часа, а теперь вам ехать обратно, берите тысячу, — достала я купюру и протянула её в руки мужчины.
— Не обижай меня грустная красавица, — он достал пятьсот рублей и вложил мне в карман куртки. — Вижу худо тебе, живи счастьем, а не несчастьем. Счастье оно так редко нас посещает, а несчастье постоянно ходит следом, ожидая нашего провала.
— Спасибо, за всё, — впервые искренне улыбнулась я.
— А нет красавица, ты опоздала, не буду я тебе сотку скидывать, — смешливо разразился таксист.
Тепло попрощавшись с добрым таксистом, я направилась к дому бабушки. В темноте сложно было определить, насколько он постарел и обветшал, а телефон включать рискованно. Кое-как пробравшись по снегу до входа, я начала стучать в дверь. Боялась напугать старушку, ведь уже такое позднее время, а свет в доме не горел. Она, скорее всего спит, а я так бесцеремонно вторгаюсь в её личное пространство только потому что не могу пойти домой к папе. Возможно, надо было притвориться дурой, не знающей ничего, и даже не подозревающей, но я так не смогу, взорвусь и устрою скандал, а я не хочу обижать человека, которого считала отцом все эти годы.
Свет вдруг загорелся, и через минуту мне открылись двери бабушкиного дома. Женщина не сразу узнала меня, ведь мы не общались с ней уже несколько лет, я только иногда звонила. Мама в пух и прах рассорилась с ней, когда подала на развод с папой… Макаром. Натянув висевшие на верёвочке очки, бабушка Серафима охнула, приложив левую руку к сердцу.
— Наташа ты?
— Я бабуль, — не сдержавшись, я, расплакалась, и кинулась обнимать бабушку. — Прости меня, я холодная, ты заболеешь, — и сразу отпрянула.
— Заходи, не стой на морозе, — взяв меня за руку, она завела меня в небольшую прихожую. — Разувайся Наташенька, и проходи.
Оказавшись в тёплом скромном жилище бабушки, я не знала как себя вести. Чувствовала себя нахлебницей, но что я могла? Я никчёмная. Заноза в жизни матери, и ненужный мусор для Виктора уголовника. Язык не поворачивается назвать его отцом.
— Вот выпей согреешься скорее, — предложила она мне чай с мятой, и я с удовольствием вдохнула его аромат, согревающий и успокаивающий.
Легли мы поздно. Я долго и детально рассказывала бабушке о том, что произошло, а она слушала, не перебивая, и лишь иногда задавала наводящие вопросы. Она знала, что отцом мне приходится Виктор, но молчала по просьбе дочери, Мария как оказывается, угрожала своей матери, что больше никогда с ней не заговорит, если та не послушается. Когда получилось, так что мама собралась подавать на развод, бабушка хотела открыть мне тайну, но её дочь оборвала все связи с ней. Она искала нас, но не знала нового адреса, а Макар умолял её практически на коленях продолжать молчать, и только тогда бабушка согласилась. Ей было жалко мужчину, он нравился ей как зять, и то как дочь поступила с ним, бабушке казалось несправедливым.
На просьбу рассказать их историю с самого начала бабушка Серафима сразу отказалась. Объяснила тем, что не ей раскрывать чужие секреты, тем более обещание Макару молчать она продолжала сдерживать. Я не стала давить, если ей так важно сдержать данное «слово» пусть держит, когда-нибудь я всё узнаю и без неё.
— Ложись спать золотце, утро вечера мудренее, — накрыв меня, прохрипела старушка.
— Бабушка, — вскочила я, вспомнив, — только никому не сообщай, что я у тебя. Я должна сама в себе разобраться перед серьёзным разговором с отцом и матерью.
— Спи спокойно, никто ничего не узнает, пока ты сама не будешь готова, — с её последними словами свет в комнате, где она меня поселила, погас.
Сон не шёл. По крайней мере, спокойный. А вот тревожный был на месте. Всю ночь я вертелась, несколько раз скидывала с кровати одеяло, но замерзая, просыпалась и накидывала на себя снова и снова. И кошмары, куда без них. Все смеялись надо мной, унижали, косились, от ноющего чувства внутри я просыпалась в холодном поту. Рука так и тянулась к отключенному телефону. Я искала защиты, но чьей? Папы Макара? Мамы? Руслана? О последнем совсем думать не хотелось. А думает ли он обо мне? Мы так плохо расстались, что теперь и неважно останемся ли мы вместе. От таких мыслей сердце пронзал кинжал. Вся боль от раны разливалась волнами по телу.
Утром мы с бабушкой занимались обычными деревенскими делами. Я отвлеклась от липких снов, и думах о Крамском. Выполнив рутинную работу, я играла с собакой. Бабушке не нужен был пёс, но эту дворняжку кто-то выбросил на улицу, и неравнодушная она подобрала её, вырастила и выкормила.
***
Прошли сутки. Макар находился в панике. Он поднял на уши всю охрану ещё вчера вечером, но как бы те не старались, не могли найти его любимую дочь. Даже отследить её нормально не получилось. Телефон она выключила, а банковскую карту использовала лишь дважды. Оплатила проезд на автобусе и сняла тысячу в одном из городских банкоматах. Крамской привык всё держать под контролем, но с потерей дочки все, что он строил, разрушилось. Ему надо собираться на работу, а он не в состоянии даже поесть. Мысли о плохом застилали глаза. Он почти уверен, что Наташа слышала их ссору с Марией, но всё же в глубине души надеялся на другой исход. Но было ещё кое-что, она сама покинула территорию особняка, сославшись на поход в магазин, а эти болваны из частной охранной организации ей так просто поверили. Он же просил их никого не впускать и никого не выпускать. Олухи попытались скинуть всё на новенького в их штабе, и Макар принял к сведению. Однако это не снимало с них вины, они опростоволосились, вот что он знал наверняка. Все они будут лишены работы в ближайшие сроки. Макар наймёт тех, кто действительно знает цену своим опрометчивым поступкам. Эти даже признать вину не в состоянии.
Вчера вечером он множество раз набирал номер Наташи, прекрасно знал, что не ответит, но не мог остановиться. Волнение захлёстывало с головой. А мысли о том, что Наталья теперь знает, кто её настоящий отец добивали его. Он любил девочку с самого рождения, считал своей родной, даже сына отодвинул на второй план, уступив место в своём сердце совершенно чужому ребёнку. Да и как дитя от любимой женщины может быть чужим? Макар лелеял надежду, что женившись на Марии, она сможет полюбить его. Ведь он никого кроме неё не любил. Он хотел совместных детей, счастья, дружную семью, но ничего из этого не получил. Вечные недовольства и упрёки сопровождали их семейный быт. Она даже не старалась угождать ему, только показывала пренебрежение, хотя замуж её насильно никто не тянул. Макар хотел жениться на Маше сразу же после того как Виктор впервые загремел за решётку, но узнал о её беременности, и не только он один. Родители были категорически против Марии, а уж беременной они её совсем перестали воспринимать. К тому времени он уже был женат на Анастасии Ланской, дочери лучшего друга отца, из такой же богатой семьи. Однако он постоянно думал о Марии и даже спал с ней, она не гнушалась изменами Виктору. Молодая Мария никак не могла определиться, что ей важнее деньги или любовь. Любовь победила, но только не к Макару. В нём она предпочитала исключительно деньги.
Он предавал Анастасию, маленького сына, но продолжал ждать Машу. Узнав о её незапланированной беременности, мечтал оказаться отцом, но когда она родила, провёл тест ДНК. Всё оказалось напрасно. Дочь была не его. Тогда он решил, что будет, любит девочку несмотря ни на что.
От воспоминаний кулаки мужчины сжались до такой степени, что костяшки побелели. Всё это время он ходил взад вперёд, и не мог успокоиться. Его Наташа, его дочка, его душа пропала, и он понятия не имеет, где она находится. Он звонил Марии, но та опровергала факт того что дочь у неё. Он подозревал бывшую жену в сокрытии правды, ведь однажды она уже умудрилась запереть бедняжку в подаренной им же квартире. Не выдержав наплыва отрицательных эмоций, он вновь набрал Марию. Гудки шли долго, видимо мать его дочери совсем не беспокоилась о ней, и спокойно себе спала, пока он с ума сходил от бессилия.
— Макар ты на часы смотрел?
— Смотрел, — грубо ответил он, — хватит спать, наша дочь пропала, а ты и в ус не дуешь. Не стыдно? Тоже мне мать!
Послышался ленивый зевок. Рядом раздался мужской голос. Виктор. Крамской ничуть не удивился, что эти двое дрыхнут.
— Она не твоя дочь, ты постоянно забываешься Макар, — голос женщины поменялся, стал серьёзнее, — а ты звонил своему сыночку? Вчера я не рассказала тебе о том, как эти двое ворковали. Упустил ты «свою дочь» Крамской, твой выродок совратил её.
О том, что возможно между Русланом и Наташей было что-то большее, чем дружба Макар подозревал, но старался не думать. Хотя он ничуть не удивлен выбором своей дочери. Руслан по натуре бунтарь и грубиян, девушки таких любят. Даже его в своё время Мария променяла на плохого во всех смыслах Виктора. Однако плохой партией Макар сына не считал, в голове мелькали мысли о том, чтобы свести детей вместе, но они разбивались об установки брат-сестра.
Позвонить Руслану оказалось не такой уж и плохой идеей. Иногда Мария умела включать мозг, особенно в трудных обстоятельствах. Он сбросил звонок, как часто поступал со всеми кроме Наташи, и набрал сына. Он ответил сразу.
— Что я опять успел натворить? — раздражённо начал беседу парень.
Макар улыбнулся краем губ. Руслан всё такой же, неотёсанный болван. Но он его сын, и говорить ему об этом не стоит. Вчера он звонил сыну, но тот выключил телефон, имел дурную привычку, которая порой сказывалась на семье.
— Пока ничего, но я хотел спросить, ответь мне, только честно без утайки, согласен?
— Когда я тебе лгал? — обиделся он.
— За это я тебя и уважаю Руслан, — наконец, сел Макар, ноги его начали гудеть, он с самого утра не присаживался.
— Пфф, да ладно, уважаешь? Ты пса Владимира Степановича уважаешь больше чем меня, не выдумывай, — Макар прямо увидел эту сцену, как Руслан закатил глаза. — Говори что хотел.
— Наташа сейчас с тобой? — без увиливаний спросил Макар.
Послышалось томное молчание. У Крамского сразу пронеслась мысль «думает как ответить, попытается выкрутиться, она скорее всего у него, молчание не играет вам на пользу».
— С чего ей быть со мной? — совершенно спокойно выкатил свой вопрос Руслан.
— Хватит придуриваться, я знаю о ваших отношениях, — Макар хотел как можно быстрее понять, где его дочь и наконец, успокоиться и пойти на работу.
Послышался смех парня.
— Почему я не удивлен?
— Руслан хватит паясничать, я серьёзно тебя прошу, скажи мне с тобой ли она?
— Нет, — отрезал он.
— Как «нет»?
— Просто отец, нет её. Мы вчера повздорили, я без понятия где… — он запнулся, — постой, что с Наташей? Ты её что потерял? Отец?
— Её нет дома почти сутки, — вынужден был признаться в своей некомпетентности Макар.
— Твою ж…— а дальше последовала нецензурная брань. Когда душе излияние закончилось, Руслан подытожил, — скоро буду.
Ожидание сводило с ума. Макар постоянно был на телефоне, и каждый звонок был его надеждой. К сожалению никто, из звонивших не располагал информацией о дочери. Ему пришлось отменить все запланированные встречи, потому, что работать он не в состоянии. К бизнесу Крамской относился серьёзно, сквозь руки не работал.
Спустя час или чуть больше, на пороге особняка появился Руслан. Он был взволнован, на лице читалось обеспокоенность. Молодой человек выглядел бледным, и не выспавшимся. Макар пригласил сына обсудить всё за чашкой кофе, где и поведал все что знал.
— Не знаю что делать, я подключил к её поискам всех кого только смог, — тёр виски пальцами Макар. Из-за бессонницы голова его раскалывалась от боли.
Руслан молчал, он обдумывал всё сказанное ранее отцом, и не мог поверить, что Наташа могла вот так запросто уйти из дома и никому ничего не сказать. Он был согласен с опасениями Макара по поводу того что она могла услышать их разговор с Марией. Возможно, девушка просто огорчилась и сбежала, дабы побыть наедине с собой. Однако не стоило исключать вариант с похищением. Парень всё ещё помнил тот день, когда она без сознания лежала на полу, и не могла даже пошевелиться. А ещё он начал винить себя. Было предположение, которым он не стал делиться с отцом: они поссорились из-за её матери, она могла так отомстить ему.
Нет, Наташа не такая коварная, как Мария, она бы с ним так не поступила.
— Чем мне тебе помочь? — смог, наконец, прийти в себя Руслан.
— Мне помогать не надо, — с чего-то ощетинился Макар, — ей помоги.
Руслан накрыл лицо руками, нервы его так же были оголены до предела.
— Хорошо, — сдерживая свой дрожащий голос, согласился парень, — я позвоню её подружке, может она в курсе. Наташа могла поехать к ней. Уверен, она у неё, — начал сам себя убеждать он.
Номера Лизы у него не было, и пришлось через Артёма его доставать. Друг в переписке был пассивен, и без лишних вопросов напечатал комбинацию нужных цифр. Руслан переживал за Артёма, тот попал в беду под названием «Даня хулиган», а теперь мучился от побоев. Повезло, что те черти ему ничего не сломали, останется лишь маленький шрам на подбородке, но это малая плата за то, как его отделали. Однако прошло несколько дней, а он всё ещё еле вставал на ноги. Ко всему этому прибавилось теперь исчезновение его Наташи.
«Куда ты запропастилась? Я тебя всё равно найду, никуда не денешься. От меня не убежишь» — думал он, набирая номер Лизы. В нём теплилась надежда на то, что девушка, которая ему дорога просто прячется у подружки.
— Слушаю, — послышался печальный голосок рыжей девчонки.
— Лиза — это Руслан Крамской, я брат Наташи, знаю всё запутанно и ты обо мне никогда не слышала, но у меня нет сил сейчас обманывать тебя, представляясь чужим именем. Мне очень нужна твоя помощь, — сидя с опущенной головой, и прикрыв рукой лицо, говорил он.
Макар наблюдал за сыном.
— Я не понимаю, кто вы? Какой ещё брат Наташи? Провести меня вздумали? Я не куплюсь на такое, я точно знаю, что у Наташи нет братьев и сестёр, — трещала в трубку девушкаф не давая вставить и слова.
— Дай сюда, — заметив растерянность на лице сына, Макар взял телефон и повысил голос на Лизу. — Здравствуй Лиза, это папа Наташи, Макар Крамской, меня-то ты знаешь, так вот, нам срочно нужна твоя помощь. Как уже сказал мой непутёвый сын всё запутанно, Наташа, когда найдется, распутает этот клубок, а сейчас ты должна мне честно сказать, где моя дочь?
— Здравствуйте, — притихла девушка, больше она не тараторила и не перебивала. Макара в данном случае Лизка побаивалась, хоть он и был с ней всегда вежлив. — А что с Наташей? Я её с пятницы не видела.
— Я могу тебе верить?
— Думаете, я обманываю? — оскорбилась та, — можете приехать и обыскать мою квартиру, если не верите.
Макар повернулся к Руслану и покачал головой. Он хорошо разбирался в людях, и мог определить, когда ему лгут, а когда говорят правду. Лиза не врала. Она вообще казалось, не понимала о чём речь.
— Извини нас за беспокойство, — тепло произнёс он, и собирался, как обычно сбросить звонок, но Руслан выхватил телефон из его рук.
— Лиза, если Наташа свяжется с тобой, набери этот номер, поняла меня?
— Ваш голос кажется мне знакомым, — в голосе девушки появились подозрительные нотки.
— Ты удивишься насколько, мы знакомы, — парировал молодой человек, — так мы договорились?
— Договорились, позвоню, если что изменится, — согласилась девушка, — но скажите Руслан, что случилось с Нат? Она куда-то пропала?
— Просто потеряли её вот и всё, думаю, она дома, — как можно увереннее соврал он, хоть и не хотел, но паника ему сейчас была не нужна. Им надо сосредоточится на поисках Натальи, а не возиться с её подружкой.
На этом и распрощались. А дальше Руслан начал названивать в университет, там тоже ничего не знают. Наташа не появлялась. Преподаватель по Экономики организации был в ярости, ведь как это так Столярова не явилась на его зачёт, пообещал зачем-то, что будет строг на пересдачи. Для чего Руслану это надо было знать, он не понял, но согласился со строгим наказанием и сбросил звонок. Университетские преподаватели его порядком бесили.
Они оба сидели в полной тишине зала, думали, как поступать дальше. Звонки постоянно мешали, Макару докладывали о процессе поисков, но ничего конкретного не говорили. Каждая минута промедления казалось Руслану часом, а час днём, он не мог отделаться от мысли, что Наташа ушла именно из-за него. Чувство вины съедало. Макар тоже выглядел не важно, под его глазами появились тёмные тени, он буквально валился с ног. Руслан предлагал тому отдохнуть, но отец отказывался даже на минуту закрыть глаза. Видя, как Макар волнуется за неродную дочь, Руслан испытал неприятную ревность. За него папа никогда не беспокоился, наоборот гнал от себя прочь. Но ревность не могла перебить желание найти Наташу и обнять так крепко, чтобы та больше не думала сбегать. То, что отец знал об их отношениях, нисколько не удивило парня, да и было последним, о чём стоило волноваться. Потом морду ему набьёт ничего страшного Руслан переживёт.
Телефон Макара вновь завибрировал, и тот нервно схватил его и ответил. Отец закатил глаза, уставился в окно, и попросил пригласить гостей в особняк.
— Кто-то пришёл? — закинув ногу на ногу, недовольно посмотрел на отца Руслан. — Какие могут быть гости сейчас?
— Увидишь, — бросил Макар, и продолжил пялиться в окно.
И когда он встретился взглядами с этими самыми гостями, Руслан крепко сжал кулаки.
«Спокойствие, только спокойствие» — повторял парень про себя.
— Доброго дня Макар, — первым вошёл Виктор.
Крамской старший даже взглядом их не удостоил.
— Мы приехали Макар только потому, что наша дочь пропала, — стояла рядом с Гавриловым Мария, гордо задрав подбородок.
— Вижу, — не оборачиваясь, ответил мужчина. Руки его были за спиной, он нервно что-то в них перебирал.
— Не пригласишь нас присесть? Всё-таки как-никак мы старые друзья, — ухмыльнулся Виктор, поглядывая на мать Наташи.
— Садитесь, — всё также пассивно говорил Макар.
Виктор нагло подошёл к дивану, на котором сидел Руслан и собирался упасть рядом, но Крамской ему не позволил.
— Шавкам место в ногах, — на лице парня разлилась агрессивная улыбка, любой счёл её безумной.
Виктор, не успев присесть рядом, обернулся к парню.
— Ты кого шавкой назвал щенок?
Он оглянулся.
— Вероятнее всего вас двоих.
— Руслан! — прикрикнул на него отец, — веди себя достойно, не отвечай гадостью на гадость.
— Слушайся папочку мальчик, иначе ата-та тебе будет, — погрозил как ребёнку пальцем Гаврилов.
Ссора могла продолжиться и зайти дальше, но мать Натальи встряла с непонятно откуда взявшей истерикой. Женщина накинулась на Макара сзади, и начала бить по спине.
— Куда ты спрятал мою дочь? Опять пытаешься испортить нам жизнь? Ты итак добился того, чтобы она переехала к тебе, что ты ещё от неё хочешь Крамской? Ты и твоя семейка воры, понял меня? Понял? — истерила Мария.
Макар пытался остановить её и привести в чувства, но та была намерена продолжать безумные крики. На весь этот балаган слетелись охранники, они попыталась оторвать женщину от своего хозяина, но он дал им команду выйти вон, и те послушно покинули дом. Виктор напряжённо смотрел на сие действо, но ничего не пытался сделать. Его словно всё это забавляло. Руслан просто не лез в конфликт. Он наблюдал за странным поведением матери его девушки. Так было и в прошлый раз, когда они с Наташей пришли за её вещами к ним домой. Мария вела себя неадекватно, в мыслях парня проскользнуло: а может быть она психически больна? Возможно, она нестабильна, а Виктор пользуется этой слабостью и управляет ею. Не могут ведь у человека ни с того ни сего начинаться такие припадки.
— Хватит, — поднялся парень, с кожаного чёрного дивана и приблизился к Марии и Макару, — прекратите. Отец может нам вызвать скорую помощь? Она явно не в порядке.
— Никакой помощи нам не надо, — подбежал вдруг Виктор и обнял Марию, в его руках женщина начала приходить в себя, — всё хорошо моя милая Машенька.
Крамские отошли в сторону, дабы не мешать Виктору. У него всё-таки получилось её угомонить.
— Это ненормально, — прошептал Руслан, — она чем-то больна?
— Глупости не говори, — осадил его отец, — Маша просто волнуется за дочь.
Руслан сделал вид, что поверил.
Когда все успокоились, а Мария и Виктор покинули особняк, наступил закат.
— Её нигде нет, — терял надежду Макар.
— Я скажу очевидное, но, — Руслан хотел признаться в другом, но вовремя опомнился, и передумал, — ты не думал о причастности тех же людей? Я имею ввиду то нападение в университете. Нужно найти того парня в маске, я знаю как он выглядит, и заказчика Игоря как его там, Попова.
— Это будет сложно.
— Я его найду отец, — уверил Руслан.