Возвращаться в дом и ждать когда Руслан вернётся, я не собиралась. Возможно, мои поступки не всегда вменяемы, но отчего-то хочется быть в курсе всего происходящего. Постоянно присутствует ощущение, словно люди окружающие меня что-то недоговаривают. Не хочу в это верить, но так оно, скорее всего и есть. Особенно подозрительно ведёт себя Руслан, который всеми силами пытается разубедить меня в том, что мы брат и сестра, по крайней мере, его наплевательское отношение к этому факту заставляет задуматься. По причине паранойи я и подошла ближе к воротам и приоткрыла их. Надеясь, что меня не обнаружат, я увидела часть происходящего. Виктор стоял возле своей машины, злой как чёрт, готовый выпотрошить всех. Рядом с ним стояло двое из охраны отца, я их узнала, они настороженно поглядывали на Гаврилова. Видимо папа приказал им, чтобы и Руслана они защищали. В то время как сам Руслан беспечно стоял спиной ко мне напротив Виктора.
Страх во мне горел синим пламенем. Помня прошлую их стычку нельзя не содрогаться. Хоть Виктор тогда ничего не сделал, Руслан зачем-то провоцировал его, а если сейчас продолжится тогдашний конфликт, Гаврилов может и напасть по-настоящему. Этот человек уже убил когда-то, что ему стоит повторить?
Нутро умоляло выйти из укрытия, взять Крамского за руку и увести подальше от опасности, но я ждала. Сама не знаю чего, может быть во мне осталось капля здравого смысла? Или я просто хочу услышать что-то новое. Уверена они знают больше меня, и хорошо бы подслушать. Помнится тогда ещё Рома укорил меня за это, но а что остаётся делать бедной мне? Они все играют в игру под названием «тайны семьи: главное не говорите Наташе», и знают всё, а я в дураках. Хотелось бы иметь козырь, можно даже слабый.
Оторвавшись от своих мыслей, я навострила ушки, и готова слушать и внимать.
Виктор осмотрелся, двое крепких парней рядом его не пугали. Он усмехнулся, словно всё это цирк, а Руслан в нём главный клоун.
— У меня нет на тебя времени, так что говори, зачем явился? — раздражённо сложил руки на груди Крамской, но скорее всего ему стало холодно.
— Какой нетерпеливый, — закатил глаза Гаврилов, — не то, что твой папаша. Вот у кого терпение каменное, готов ждать хоть десять лет, хоть бесконечность.
Разговор об отце Руслану не понравился, он прочистил горло, потёр лоб, и снова посмотрел на Виктора.
— Не боишься мне такое говорить? — Крамской подошёл к нему ближе, и я постаралась прислушаться получше, испугавшись, что могу пропустить что-то важное.
— Ха, — встряхнул руками Гаврилов, — а чего мне бояться?
Как бы я не напрягала слух, то что прошептал ему на ухо Руслан я так и не смогла услышать. Досадно. Но после этого лицо Гаврилова побледнело. Вся спесь с него сразу слетела. Мужчина даже отошёл на шаг назад, глаза забегали, словно ища кого-то. А может Руслан заметил меня и предупредил Виктора? Да нет, как мог заметить? Он не оборачивался.
— В общем-то, я здесь по-другому поводу, — сменил тему Виктор, потёр нос, шмыгнул, и обратил взор на дом.
Я мигом спряталась, дабы не быть пойманной. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
— Мне нужна Наташа, — послышался его голос, выглядывать я побоялась, — Маша скучает по дочери, а я не могу смотреть на то, как моя любимая женщина страдает.
Раздался смех Руслана, надменный, издевательский. Виктор ждал, пока молодой человек перестанет глумиться и послушает, что он скажет дальше.
— Не могу поверить, — произнёс Крамской, — серьёзно? А где она была всё это время? Не скучала? А сегодня заскучала, вот так везенье. Ты, наверное, ожидал увидеть дома отца, а наткнулся на меня, досада какая.
Послышался вздох, я так и не поняла, кому он принадлежал.
— Да кстати, а где Крамской?
— Не твоего ума дела, — грубо высказался Руслан, голос его поменялся, стал ледяным как айсберг, — проваливай отсюда и больше, чтобы я тебя не видел.
Послышались шаги в сторону ворот, и я была готова сорваться с места и бежать в дом, но Виктор остановил Руслана.
— Я понял, он боится, поэтому свалил, куда? В Европу? Америку?
— Было бы кого бояться, — прохрипел молодой человек.
— Отдай мне Наташу! — потребовал Виктор, приблизившись к воротам, и сердце моё пропустило удар. Вдруг этот псих сейчас войдет, а я тут стою готовая, заберёт меня, и я больше никогда не выйду из дома? Те два дня так въелись в мою память, что я, наверное, никогда их не забуду. Тогда мама поступила ужасно, и я никому не желаю оказаться пленницей в собственном доме.
— Задержать, — отдал приказ Руслан, и послышались две пары ног шагающие к Виктору.
Они схватили его и оттащили от ворот подальше, а вернее на прежнее место к машине. Мне стало интересно, и я снова выглянула. Двое высоких охранников держали Гаврилова под руки, а тот в свою очередь попытался вырваться. Мужчина так и порывался наброситься на стоявшего, на месте Крамского.
— Выродок, только попробуй выти из дома один я убью тебя, понял? — кричал тот.
На оскорбление парень лишь усмехнулся.
— Конечно, понял, я же так тебя боюсь, смотри, — Руслан демонстративно поднял руку вверх, — весь трясусь. Ты думаешь ты один такой страшный серый волк? На каждого волка найдётся свой охотник. Могу быть твоим, если позволишь?
Мне показалось, он улыбнулся, хотя я не видела его лица.
— Как красиво говоришь, но ты не охотник Крамской младшенький, ты жертва, жертва своего амбициозного отца, и она, Наташа тоже, вы оба как слепые котята ничего перед собой не видите, — не прекращал попытки выбраться из рук охраны Виктор.
Снова послышался смешок.
— Не умничайте Виктор Ильич, я всё знаю, и точно не слепой, — самодовольно пояснил Руслан, отчего Гаврилов замолк и снова поменялся в лице, — думаете, я буду кому-то помогать, ничего не понимая? Нет, как вы тогда мне сказали? А, «никому не нужен, брошен собственным отцом», так и есть, однако у меня присутствуют мозги, иногда они полезнее, чем люди вокруг.
«Брошен собственным отцом» — услышав это, мне стало больно. В солнечном сплетении что-то ёкнуло, отдалось тоской. Неужели мой папа, мой любимый папа мог так поступить в действительности? Я ведь считала его идеальным, меня он никогда не обделял вниманием и отеческой любовью. Мне захотелось выйти и обнять Руслана, хоть он и не показывал, что его как-то задели эти слова, я уверена ему тяжело. Всем нам нужны любящие родители, а не только фасад.
— Значит ты в курсе всего, отлично, тогда давай поговорим открыто, Макар тебя никогда не ценил, а если мы подружимся Руслан, я стану ценить. Я умею быть благодарным в отличии от Крамского, — сменил тактику Виктор, голос его стал теплее, и вкрадчивее. Только это мало чем помогло.
— Закрой рот, — выплюнул Руслан, — я никогда не предам семью Крамских. Пусть отец хоть тысячекратно меня унизит и оскорбит, выбросит на улицу, но вот что я тебе скажу, Виктор Ильич, Крамские воспитывают своих детей иначе, чем простые любящие семьи. Нас учат быть преданными своей крови, сильными, умными и да терпеливыми. С последнем ты правильно догадался я не дружу, бабушка меня всегда ругала на этой почве.
Бабушка? Но у папы нет родителей, они погибли в авиакатастрофе одиннадцать лет назад, получается, когда мама и папа поженились. Что-то тут не сходится. Вся эта болтовня вместо того чтобы расставить всё по полочкам только ещё больше путает. Слушая Руслана, я больше поражаюсь, меня так не воспитывали, я росла как обычный ребёнок, в любящей семье. Да меня учили быть верной, умной, и так далее, но это было ненавязчиво, услышанное же никак с таким не вяжется. Его словно к чему-то готовили.
— Лучше отсидеть двадцать лет, чем родиться в такой семье верно? — с каким-то хитрым оскалом спросил Виктор.
Руслан задумался.
— Ты мне надоел, — приложил он ладонь к голове, словно она у него неожиданно заболела, — отведите господина в подвал, продолжим диалог там. А то зябко тут да дядя Витя? — последнее он произнёс с усмешкой.
Подвал? Он с катушек слетел? Собирается его пытать? Да ну, Руслан же не такой. Не такой ведь? Ждать больше не было смысла, и я выбежала из укрытия. Охранники напряглись, усилили хватку, держа Гаврилова рядом. Руслан обернулся, и удивленно вскинул брови, видимо реально подумал, что я просто так уйду.
— Ты что тут забыла? — без прежнего яда в голосе спросил он.
Виктор издал смешок. Доволен тем, что я могла услышать. Думает — это что-то меняет.
— Это ты что тут устроил? Куда ты собрался его везти? Какой ещё подвал? Спятил? Нормальный вообще? — с криками набросилась я на ошарашенного Руслана.
— Наташа иди домой, — в зелёных глазах я прочитала страх, впервые за весь промежуток нашего знакомства.
— Я уйду, — пообещала я, продолжая говорить на повышенных тонах, — но прежде ты отпустишь Гаврилова, понял?
Руслан оглянулся на него, тот довольный помахал ему рукой. Жест взбесил Крамского, но он выдержал, не поддался на провокацию. Лишь бросил испепеляющий взгляд, страх пропал, уступив гневу.
— Я попросил вернуться домой, чего не ясно?
— А я прошу отпустить этого негодяя, прекрасно тебя понимаю, он и меня раздражает, но если ты предпримешь что-то противозаконное, тебе будет хуже, я за тебя беспокоюсь Крамской, — осмелев, постучала я его по лбу, — как показывает практика мозгами ты сегодня не пользуешься.
Глаза его расширились, он понял, я всё слышала. Хотя может, быть он так среагировал на мои постукивания по лбу?
— Ты… Столярова, ты… — недовольный Руслан не прекращал тыкать в меня указательным пальцем, — я с тебя ещё спрошу.
— Отпускай его, и пусть уезжает, — приказным тоном произнесла я.
Дышал он глубоко сбивчиво, глаза так и бегали от меня к Гаврилову. Я понимала, что веду себя не очень красиво по отношению к нему, но мне хотелось защитить Руслана. Он сам не понимает, в какое говно может вляпаться, связавшись с Виктором. Не мне судить, но за короткий срок я поняла какой этот Гаврилов неприятный тип.
— Хрен с тобой, отпустите, — скомандовал он охране.
Как только хватка охранников ослабла, Виктор самодовольно стряхнул с себя невидимую пыль, чем заставил меня усмехнуться. Посмотрите на него какой важный. Не прошло и минуты, как Гаврилов направился ко мне, с намерениями забрать отсюда.
— Мать места себе не находит, ты поедешь со мной, — кинулся он ко мне, но между нами неожиданно появился Руслан.
— Я поеду если надо. Мне всё равно сегодня делать нечего, — обыденно предложил Крамской.
Виктор притормозил, пронзил ещё одним недовольным взглядом Руслана и направился обратно к своей машине. Садясь за руль, он бросил:
— Наташа поумней уже, и возвращайся.
— Чтобы снова оказаться в клетке? Нет уж, спасибо, обойдусь, — не осталась в долгу я.
Гаврилов прыснул, но больше ничего не сказал, сел в машину и уехал. От сердца сразу отлегло. Наконец, выпроводили.
Молча, не обращая на меня внимания, Руслан направился во двор. Я побежала, следом попрощавшись с охранниками кивком. На полпути к дому, я остановила его, преградив дорогу. Он на меня не смотрел, обиделся. Вот же дурачок, ничего не понимает. Думает, я защищала Виктора, да чтоб его черти драли.
— Руслан, — мягко коснулась я его руки, — спасибо, что отпустил его. Гаврилов ходячее недоразумение, я уверена поступи ты иначе, нам потом вовек было бы не отмыться.
— Мне, — не смотря на меня, отрезал он.
— Нам, — уверенно выдала я, — хватит на меня дуться. Я за тебя волновалась, а на этот мусор мне плевать.
Мои слова он пропускал мимо ушей. Вот упрямый. Надоел! Положила свою руку ему на щёку, я повернула его к себе, наши глаза встретились. Он всё ещё негодовал. Пока мы так стояли, пошёл мелкий снег. Рука моя непроизвольно опустилась на его грудь. Мне вдруг захотелось увидеть небо, и задрав голову вверх я наблюдала как падают снежинки оставаясь на моих и его волосах.
— Руслан, — отвлеклась я снова на него, а когда очередная снежинка упала ему на нос, он чихнул, я улыбнулась. Он сразу полез стереть растаявший снег с носа. Но я опередила его. Вытерла сама. Взгляд его стал теплее.
— Ты правильно сделал, поверь, мы избежали головомойки, — трогая его лице, нежно поддержала его я.
— Отец вернется, увидит по камерам, голову мне снесёт, зачем ты выбежала? Ведь именно из-за этого я был приставлен к тебе. Должен был защитить я, а не ты, — в зелёных глазах промелькнула печаль, а следом удовлетворение.
— Ты прекрасно справился со своей ролью, и вообще, почему Руслан Крамской должен быть моей нянькой? Я этого не хочу, нянь мне и так хватает.
— А кем ты хочешь, чтобы я для тебя был?
Я огляделась. Во дворе никого не было.
— Здесь есть камеры? — шёпотом спросила я, словно нас подслушивают.
— Есть, они везде, кроме туалетов, ванн и комнат, — перечислил он все слепые места в доме.
— А слепые зоны на улице?
— Чего ты добиваешься? — отступил он на шаг назад.
— Я хочу знать.
— Есть.
— Покажи, — как хозяйка велела я.
Никогда раньше об этом не задумывалась. Боже, надеюсь то, как я прикоснулась к нему, на камерах не будет видно. Руслан пошёл первым, а я следом. Оказавшись за углом, он развел руки показывая, что мы на месте.
— Замечательно, — обрадовалась я.
— Главное стоять на этом месте, чуть вправо или влево камеры могут поймать, так, зачем тебе это? — сжался он, замёрз.
Мои ноги тоже гудели от холода, и хотелось поскорее оказаться в доме, но я не могла упустить эту чудесную погоду. Первый снег как-никак, а я хотела сделать это с дорогим мне человеком именно в этот единственный день в году. Раньше в голове не возникали такие мысли, но рядом с ним я готова на всё, тем более понимая, что я ему не безразлична. И пусть моё сердце будет разбито пониманием, что мы можем оказаться родственниками, но червь сомнения уверенно поселился в моей голове. Я чего-то не знаю, и просто обязана понять как можно скорее.
Тянуть смысла нет, я с утра этого хотела.
Вновь прикоснувшись к его лицу, я поцеловала его нежно, осторожно, боясь, что меня оттолкнут. Замерла на мгновение, страх обуял. Стоять на носочках, из-за его роста стало больно, ноги совсем одеревенели, и я собиралась отступить. Но мужские руки не позволили мне сделать этот шаг. Он обхватил мою талию и притянул к себе вплотную. Руслан перехватил инициативу и сделал наш поцелуй настоящим, горячим, страстным, почти как вчера. Я отчаянно хотела быть с ним, руками трогая любимое лицо, волосы, шею. Чувства окрыляли меня, я летела, парила, любила. За такое короткое время Руслан стал для меня таким близким, таким дорогим, что я боялась разорвать поцелуй, боялась он снова откажется от меня как тогда в наш первый раз.
Сердце стучало как ненормальное, дыхание сбивалось, руки жили своей жизнью. И я понимала, он испытывает то же самое, наше дыхание одно на двоих. Казалось, без него я пропаду, упаду, не смогу существовать, и только он один моя опора. Однако, как бы мне не хотелось продолжить, Крамской остановился первым. Отстранился. Теперь его руки ласкали мои щёки, а сам он улыбался. Своими руками я обхватила его за талию, боясь, что этот сорванец может убежать.
— Какого чёрта ты творишь? — спросил он ласково.
— Захотела. Ты разве был против?
Руслан отрицательно покачал головой. Носом он потёрся о мой нос, и мне стало вдруг смешно, такой милый.
— Надо возвращаться в дом, ты ведь в одних туфлях, — осторожно отстранил он меня от себя.
— Это балетки.
— А есть разница?
— Нет.
— Тогда идём, — на выдохе произнес парень.
Когда мы оказались в тепле Руслан обратился ко мне:
— Помнишь, я приглашал тебя на встречу с моими друзьями? Всё ещё в силе, если пожелаешь, пойдём вместе.
В прихожей никого не было, и я украдкой коснулась его ладони, и легонько поцеловала.
— Если вместе то пойдём.