Комлев
Часть 1
1.
Всё-таки взволновался. Неожиданно и приятно. Вместе выдохнул, и сразу хорошо повело. Время остановилось.
И женские ноги, обтянутые черными колготами, на которые он смотрел неотрывно снизу вверх с расстояния не больше двух метров, не заставили задуматься, желаемы ли они. Женские ноги высокими каблуками надёжно упирались в деревянный помост и крепко зажимали чёрную, немного пошарпанную временем фигуру, но конечно, конечно, очень элегантную, извлекающую из себя тайну, недостижимую тайну. Женские руки порхали над длинной шеей, продолжающей обшарпанную, но изящную фигуру, женские руки уговаривали и грозили, ласкали и били. Били не до боли, а подгоняя и возбуждая.
Женские глаза появлялись и исчезали под прыгающими стрижеными волосами. Женские глаза извинялись за нечаянную боль и просили потерпеть.
Время от времени женские глаза бросали импульс и получали обратный от глаз мужских. Мужские глаза заканчивали улыбку, уверенную и успокаивающую. Мужские руки по-хозяйски владели фигурой поменьше, очень гибкой, тёмно-вишнёвой и тоже благородно-обшарпанной. Фигура в мужских руках билась и вздрагивала, томно вытягивалась, внезапно напрягалась до предела, вырываясь.
Ещё более изящная, с ещё более тонкой шеей, она порхала бабочкиным полётом.
Всякий рывок и всякое потягивание повторял колокол - своим движением бьющим по бёдрам, бокам и талии мужчины.
Элегантная фигура в руках женщины - изящная фигура в руках мужчины.
Женские руки, ласкающие и уверенные - мужские руки, властные и соблазняющие.
Женские глаза, вопрос- ответ;- мужские глаза, утверждение- внимание.
Женские ноги на высоких каблуках и в чёрных колготах – рубаха-колокол – вокруг мужчины.
Виолончель – скрипка, скрипка – виолончель.
Две ноты аккорда из четырёх. Низ и верх, фундамент и кровля. Глаз и ухо вымеряли диапазон, крайние элементы, и лишь потом нащупывали в нём оставшиеся серединные блоки. Вторая скрипка и альт. Альт и вторая скрипка. Крепкая, надёжная связь и пульсирующее соединение всей конструкции.
Они знали своё значение, и это выразилось в сдержанном и выверенном поклоне, как в менуэте под нарастающие аплодисменты и крики «Браво!». Альт и вторая скрипка. Вторая скрипка и альт.
Не дожидаясь окончания восторгов публики и номеров на бис, может, лучшего момента концерта, Комлев забрал в гардеробе пальто и вышел в вечерний город. Перешёл улицу, повернул направо. В бордовом кирпичном здании с каланчой он обнаружил окно то ли кафе, то ли ресторана. Заняв небольшой столик, откуда была видна улица через полупрозрачную занавеску, заказал куриный суп и водку.
До поезда в Москву оставалось два часа. В зале было мало публики. Сидели за четырьмя-пятью столами, где два, где три человека. Через несколько минут вошли парень и девушка, Комлев усилил внимание, но ничего не происходило. Официантка принесла заказ, пользуясь этим, можно было оглядеть зал. Ничего. С удовольствием выпил, поужинал. Стоянку такси недалеко приметил перед тем как зайти в заведение.
К вагону приехал за пять минут до отправления. Быстро прошёл в купе. Пара лет сорока-сорока пяти, одно место свободно. Вещи оставил в гостинице, и ноутбук тоже. Только электробритва во внутреннем кармане. Оплатил номер за ночь вперёд. «Крестики, нолики – детская игра», - выплыло откуда-то в голове. Колёса застучали чаще. – «В Москву, в Москву».
2.
- Давайте повторим ещё раз. Я не из налоговой полиции, не из ОБЭП. Моё удостоверение вы посмотрели. Я не пришёл выявлять финансовые нарушения или собирать компромат. Наш разговор останется между нами. Служба, которую я представляю, выполняет задание таких высоких государственных структур, что то, что вы сейчас, извините, лепетали о коммерческой тайне и, прости господи, адвокате, настолько смешно, и я скажу, просто глупо, что мне придётся вам объяснить, что наша организация владеет и другими способами получить от вас интересующую нас информацию, только это будет более неприятно, скажем так, для вас. Подумайте, только быстрее, неужели я, подполковник, сам пришёл к вам и задаю вопросы о человеческих качествах и характере вашего начальника, чтобы разорить его фирму? Моё служебное время дорого ценят в наших структурах. Будем разговаривать по- взрослому или?..
Я сказала «да».
«Похоже, шеф влип. Глубоко копают его. И я влипла. Всех разгонят. Куда потом идти? Ёлки-палки, Тимофея только в хорошую гимназию устроила».
- Итак, Анна. О бизнесе фирмы, в которой вы служите, мы ещё поговорим, хотя я понимаю, что вы только секретарь, не руководитель отдела, не коммерческий директор, это я слышал. Давайте о другом. Как ваш начальник по женскому вопросу?
- Не поняла?
- Анна, вы же красивая и умная девушка, давайте повторю вопрос – на баб падкий?
«Так, красивая – это он, видно, клинья подбивает, а умная – к чему?»
- Извините, я его вижу в рабочее время, тут ничего такого, а что дальше – знать не могу.
- Аня, у нас разговор идёт очень трудно, а я ещё раз повторяю, хотя не люблю этого делать, что моё служебное время дорогое. Слушайте внимательно. Вы боитесь потерять работу, если выясниться, что вы мне о чём-то рассказали, но я пришёл к вам, и кто я на самом деле, никто не узнает. Если наш разговор сейчас в течение пяти минут пройдёт впустую, то я вызову вас к нам официально, и какие бы события дальше не происходили, вам трудно будет доказать, что вы ничего не рассказывали.
«Ой, влипла я на полную катушку!»
-Что вы хотите знать?
- Аня, не я, а товарищ подполковник, хочет знать, насколько часто ваш начальник имеет связи любовного характера с различными женщинами, какое примерно количество этих женщин, что они собой представляют. Хороший секретарь это знает, а вы, Аня, я выяснял, очень хороший секретарь, можно сказать, помощник руководителя. Сразу ещё один вопрос – как часто у вас с ним бывают интимные встречи?
- Что вы себе позволяете?!
- Не хотите ли этим сказать, что он предпочитает мужчин, или детей?
3.
На площади трёх вокзалов в любое время много народа. «Раз, два, три…, семь», - считал Комлев таксистов, почти хватающих его за рукав ещё на перроне. Дойдя до тротуара, где надо было идти налево, направо или вниз, он ткнул ладонью в спину задумавшегося о чём-то с утра.
-Двенадцать. – Что? – Поехали, тороплюсь.
Андрей уже не спал и вышел к калитке встретить Комлева. – Как съездил? – Потом расскажу. – Ну, раздевайся, выпьем чаю. – Мне лучше стопку водки.
Андрей прошел несколько шагов молча. – А ты совсем налегке. И водки у меня, кажется, нет. Хочешь коньяку или виски? – Давай виски.
-Ну что, пришел в себя? Рассказывай.
-Я после. Все цифры я тебе скинул, и баланс, уверен, ты подсчитал.
-Да, подсчитал. Если без деталей, то катастроф нет.
-Даже так? То есть у нас минимальные убытки?
-С чего ты взял? У нас даже какие-то прибыли. – Символические? – Зачем так пессимистично, не сказать чтобы большие, но по сегодняшним временам вполне удовлетворительные. – Покажи цифры. – Держи.
Андрей вынул из сейфа папку и передал Комлеву.
-Зелёным я выделил позитив, красным негатив. Итоги на последнем листе. – Липы нет? – Финансисты просмотрели, не увидели. Если проверить подробно, с выездом на место, то можно говорить увереннее. Но ведь мы полгода назад всё проверили. Было в пределах нормы. Ты ведь только оттуда. Управляющие с деньгами не сбежали? Лишние коттеджи не понастроили? Склады не разворованы? Оборудование, транспорт не разбиты? В офисах не спят? Рабочие не спились? Кормили-принимали соответственно?
Комлев подошел к окну, легонько отодвинул штору и направил взгляд сквозь полуматовое стекло.
-Андрей, что там за птица кричит?
-Не знаю, сойка, может?
-Я тоже не знаю. Хотя не кричит, а поёт. Кричат звери, а птицы поют.
-Страус тоже? Хороша песня. В музыке ты разбираешься.
-Музыка разная. Звуки страуса тоже можно считать пением. В авангардном стиле, или пост-пост-модерновом. Есть такая специальность – критики, они придумыванием названий деньги зарабатывают.
-Ладно, определились – птицы поют, звери кричат.
4.
Нервы. Что советовали? Пустырник, кажется. Есть получше средства, но сейчас нельзя. Нервы успокаиваются, если их не дёргать постоянно. Выпить. Нельзя. Нельзя. Раньше ничего не брало. Раньше. Теперь не то. Считаюсь исполнителем без эмоций. Исполнителем. Надёжным. По сравнению с другими. Тоже надёжными, тоже без эмоций. Сколько осталось? Раз-два. Расчёт окончен.
То давай, то стой, подожди. Всё подготовил, сколько времени ушло. Пустырник, ети. На хрена их неустойка. Копейки. Знал бы - не брался. В нашем деле и отказываться очень нельзя. В деле. Отправят на отдых насовсем. Самому нельзя. Хотя.…Надоело до чёртиков. Ни дома своего, ни семьи. Деньги только есть, но разве это деньги. Особо не пошикуешь. Быстро закончатся.
Они, что думают, он совсем дурак? Или службы своей нет. Хотя, конечно, пижоны. Но за столько времени и они могут учуять. Хочешь – не хочешь, мелькать приходиться. Всё надо делать быстро. Стратеги, ети. Откуда понабрались? Раньше понятней как-то было. Либо да, либо нет. Выполнил – получил. Тебя нет. Может, подставить хотят? Мудрёно вроде бы, ...но кто их поймёт, стратегов!
Бильярд помогает, хотя соперники злятся, - ты что профессионал? мы любители, нечестно. Профессионал. По точным попаданиям. Всё едино. Чтобы руки не дрожали, и глаз не дёргался. Так пойдёт – начнёт дёргаться.
Сваливать надо. За кордон… там тоже найдут. В Аргентину, как Борман. Ферму купить, быков разводить. Фермер…Бильярдисты спрашивают, почему не пью, с подвохом. Чтобы выстрел был точнее, чтобы выстрел.
5.
-Да-а-а, господин подполковник, да-а-а-вненько я не общался с органами, ну, если выпьем только и орём на улице, но опять же, это не с вашими органами – простите, каламбур получился. А с другими органами, которыми я общался… – всё-всё, сорри, не буду вообще говорить это слово. Вообще, у меня дела. Но если вам так надо, давайте, угостите, выпьем, покалякаем. Ах, не положено. Не положено на службе. А по какому поводу пришли? Что я нарушил? Что икри..., инкри…, инкриминируется? Тексты не соответствуют государственной идеологии? Манера не отражает гражданской позиции? Так идеологическую войну мы, кажись, проиграли давным-давно. Ах, благодаря таким как я? А благодаря таким как вы? Начинали с комсомола и борьбы с капитализмом, теперь не боретесь уже? Давайте без демагогии? Вы серьёзно? Да у вас правда меняется каждые два года. Даже не правда, а набор правд – для внутреннего пользования, для начальства, для огласки, для жены, для любовницы. Про какую демагогию, господин подполковник, мне толкуете? Про вашу? Про мою? Где у меня демагогия. Двадцать пять лет назад – секс, алкоголь, наркотики, и сейчас – то же самое, за минусом наркотиков. Возраст, здоровье, понимаете, не всё позволяет. Забыл добавить рок-н-ролл? Не забыл, просто не упомянул. Где вы и где рок-н-ролл. Ах, вы мою анкетку смотрели? И что, жива моя анкетка? Пыли много наглотались, пока доставали? Или они уже все электронные? Не успеваете переносить? Как мне вас жаль, помочь некогда. А чего вдруг рок-н-рольщиков вспомнили? Борьба с олигархами закончилась? Мы ведь государство не подрываем - оно идёт своим путём, мы своим. Дороги не пересекаются. Те, кто нас раньше слушал, - законопослушные, отрастили животики, честно трудятся на благо капитализма. В пятницу напьются, ностальгия проберёт, слушают наши записи. А в субботу – баня, шашлыки. В воскресенье – отходняк. В понедельник тире пятницу - трудовые капиталистические будни. А молодняк – у них тусовка, они колбасятся и прутся, и всё, буйных среди них нет. Так что не опасные мы. А налоги все платим. А левые концерты? Так ведь с левых денег, как их оприходовать, их кто даёт, сам мимо налоговых органов крутит. А то могу сослаться на вас, что приходили, интересовались. Шучу, шучу, а то в лице изменились. Вижу, знаете, про кого речь. Пришли подготовленным. Почему веду себя вызывающе? Что, так непривычно? Наверно, и не сталкиваетесь с чем-то таким? А чего мне терять, чего беспокоится? Если вы меня, пардон, репрессируете, это ж какая реклама, блин. Бесплатно. Бабло повалит – диски начнут покупать, концерты в защиту широко известного в некоторых кругах музыканта…
Вот не пойму, чего ради мы с вами целое утро теряем. Ах, вечер. Кому как. Чего пришли? Не от нечего же делать? Выпить? У вас с собой? О-о! Удивляете, подполковник. Я всегда говорил, что наши органы…, простите, службы, могут работать, если захотят.
Хороша ваша самогонка, дери её. Начнём разговор, я понимаю? Первый куплет. Вступление у нас получилось хреново. Слажали.
6.
-Любимый, наконец-то. Почему не звонил? Хоть бы СМСку послал. Я же волнуюсь. Давай быстро приготовлю что-нибудь вкусное. Почему не хочешь? Перекусил у Андрея? Привычка у тебя плохая, не сообщать ничего, уезжать быстро, наспех и приезжать, никогда не сообщая. У тебя так работа складывается? Знаю, работа, работа. Дома не бываешь. Я всё одна. А помнишь, в молодости, никогда не расставались. Хорошо, не буду. Устал. Салат сделать. Хорошо. И бутерброды. Водки? Не знаю, посмотрю. Виски есть. Ты стал много пить. Ладно, не буду. Звонил Игнат, скучает. Тяжело ему, всё чужое, давай, слетаем, неужели неделю дела не потерпят? Ты же отец. Неужели душа не болит? Потом поговорим. Это самое важное. А ты потом. На семью всё потом. Дела у тебя не заканчиваются, отключи, пожалуйста, телефон, удели мне немного времени. Давай завтра, как все нормальные люди, погуляем, сходим в театр или хотя бы в ресторан. Что ты морщишь лоб, перебираешь в уме завтрашний график? Мне, может, заранее надо было к тебе на приём записаться? Ой, Коленька, что же ты так со мной? На следующей неделе. А завтра никак. Нет у тебя времени на меня, ни поговорить, ни посмотреть друг на друга. Ну что мне твоя работа? Я бы променяла всё это на скромную жизнь, и чтобы мы виделись каждый день, ужинали вместе, ходили в гости. У нас никогда нет времени на разговор, вернее у тебя. Да, это и не разговор, а мой монолог, одинокой замужней женщины.
7.
-Привет, Стас. – Привет, Мирон. – Ну, что накатим по чуть-чуть? – Накатим. – Ну, как дела, братан? – Нормально. – А у тебя, братан? – Порядок. – Тогда накатим?- Накатим. Давно не сидели, Мирон? – Давно, Стас. Как твои тачки? – Бегают, как гончие кобели. – Это хорошо, Стас.- Это хорошо, Мирон. А твои? – Так, и мои бегают. – Это ведь неплохо, Мирон? – Это неплохо, Стас. – За это надо дёрнуть. – Стопудово.
-А с бабами, у тебя, Мирон, ништяк? – Ништяк, Стас. А у тебя всё работает? – У меня всё работает, Мирон. – Дёрнем?- Дёрнем.
-Стас, в качалку ты стал редко заходить, всё дела? – Дела, Мирон. А ты часто ходишь? – Я тоже редко, Стас.
-Мирон, давай на охоту, съездим, мужики приглашают. На кабанчика. Завалим зверя, отдохнём. – А неплохо бы, Стас. – Неплохо, Мирон. Там и банька, и всё, что нужно.
-Стас, раз мы про охоту, то хочу тебе сказать, что что-то мешает нам. – Да, Мирон, есть такое. – Раз мы про охоту, то с этим надо решать. – Согласен. – Решить надо, чтобы к этому не возвращаться. – Я тебя, понимаю, Мирон. – Но мы ведь всегда понимали друг друга, Стас. – Значит, ты согласен, что надо. - В общем, поддерживаю. – А в чем не поддерживаешь?- В чем? Нельзя промахиваться. – Промахиваться нельзя. А когда мы промахивались, Мирон? – Мы никогда не промахивались, Стас.
-Значит, поговорим конкретно? – Значит, да.
-Стас, а ты понимаешь, что может не получится? – А для чего ты спрашиваешь, Мирон?
8.
Комлев ехал к врачу, с некоторого времени он периодически его посещал для осмотров, а когда и для лечения. Визит нужно было согласовывать заранее, поэтому Комлев следил, чтобы находиться в такие дни на месте, и время не занято было чем-то другим. Он не любил опозданий, и отправился с запасом времени на случай пробок. Но их не случилось, и он прогуливался в ближайших кварталах недалеко от клиники. Это было одной из давних привычек - быть хотя бы немного заранее, и немного пройтись. В последнее время ему советовали отказаться от нее. А врач, Семен Давидович, тоже любил точность, во всяком случае, ему не нравилось, когда пациенты задерживались. Может, поэтому, как только Комлев открыл дверь в приемную, и при этом зазвенел колокольчик, к нему вышел сам доктор и пригласил пройти в кабинет.
Они обменялись шутливыми фразами на правах старых знакомых. Все как обычно. Как всегда Семен Давидович измерял Комлева разными медицинскими приборами, выслушивал, простукивал. – Что скажете, доктор? – Сначала вы, любезный Николай Николаевич, поведайте про свое самочувствие, что беспокоит? – Во многих местах, но не критично, те проблемы, что мы с вами обсуждали. – Как с режимом? Питание? Алкоголь как часто употребляете? – Соблюдать режим удается не всегда. Алкоголь присутствует. – Николай Николаевич, надо упорядочивать свой образ жизни, иначе моя работа впустую. Если будете к себе так относиться - проблемы усилятся. – Семен Давидович, работа не предполагает таких рамок. – Я- то вас понимаю, Николай Николаевич, объясните это, например, своей печени, поймет она?
9.
- Андрей, привет. Извини, что рано, не разбудил? Мне срочно нужно в Питер, сегодня на совещании быть не смогу. Ничего не случилось, не по телефону. Думаю, ненадолго. Отзвонюсь.
«Питер, Питер, Санкт-Петербург. Скучаю ли по тебе? Помню ли тебя? Что у нас было? Роман? Связь? Дружба? Товарищество? Или ты огромный холодный сфинкс, равнодушный ко всему, и всё отражается от тебя, не проникая внутрь. Есть ли у тебя эмоции?»
Комлев шел по Невскому, вместе с множеством людей, которые всегда куда-то идут по нему. Когда-то это движение нравилось. Через арку добрался до Дворцовой площади, пересек по диагонали и поднялся по ступенькам к атлантам, они всё так же поддерживали своими плечами кровлю одного из зданий Эрмитажа. Вот и Нева, напротив Петропавловская крепость. «Может, и помнит, ну не меня, что-то своё».
Вибрация оборванной струны стеганула Комлева, спазм пробежал током тело, Нева плескалась змеей и пенилась…
Они обнялись, время не везде идёт, есть места, где ничего не изменяется, и он щелкнул пальцами, звук завибрировал и расположился где-то между стенами и потолком.
-Чаю? – Да, можно.
-Когда похоронили? – Три дня назад.
-Отчего? – Врачи сказали - сердце. Хотя никогда не жаловался, и в последнее время много давал концертов, диск новый почти был готов, песни такие весёленькие, народ одобрил. Пошел на репетицию… мне ребята позвонили,…играл, играл, о чём-то задумался… и всё.… За несколько дней до … всего этого… про тебя вспомнил, я не поняла в связи с чем, или забылось уже. … Вот ты и приехал, ребята хотели тебе сообщить, твоего телефона нет ни у кого.
-… Как Ася? – Ничего, последний курс в университете, снимают квартиру с парнем, хотят после учебы поехать работать в Америку. А Игнат? – Тоже учится, что дальше, не знаю, он у меня молчун.… А где репетировал? – Всё там же, не хотел менять место. – Хочешь зайти?..
Не сразу нашел этот полуподвал, память подсовывала неточные ориентиры, в голове толкались звуки и голоса. Когда он вошел, голоса оказались другие, один из них спросил: « Это тот самый Комлев?». Подошел к гитаре, взял в руки, сверкала и извивалась оборванная струна.
«Как-то банально…, и вместе с тем пафосно…, тут бы скривиться или боли, или от усмешки над собой…». Звук от прикосновения к струнам повис как планер, но лететь ему было некуда.
10.
«Сказать-не сказать. Завыть хочется. Вот тебе и образование, и престижная фирма, и хорошее отношение шефа».
-Аня, по какому поводу звонила?- Николай Николаевич, нужно было подписать бумаги.- Так срочно?-… Я думала, что да.- Не совсем понял, принеси эти документы…
- Это все?- Да… - Особой срочности не увидел. – На тот момент был какой-то вопрос, Николай Николаевич, теперь вижу, что неважный.
«Мне ошибиться нельзя. Язык распустить невовремя - быть беде. Такого переплета, сколько работаю, не помню. Он мужик, выпутается, с его деньгами, связями. А у меня сын... А может, ничего, страшного…. Пришел- навел тень на плетень. Панику подниму без причины - будет хуже».
-О чем задумалась? Есть проблемы? Как Тима учится? – На новом месте осваивается, есть трудности, но, думаю, справится. – А кроме этого? -… Нет, все в текущем порядке…
«Сам знает или нет? По внешнему виду не поймешь.… После поездки, видимо, устал. Но меня спросил о моих проблемах. У нас ведь проблемы не общие? Все хорошо до определенного момента… Что это за подполковник?.. К чему он появился так вдруг?..»…
- Вызови ко мне на шестнадцать ноль- ноль директоров трех основных направлений. Подготовь мне отчеты за последние три месяца.
-Аня, - Да, Николай Николаевич,… слушаю вас. - ….Я вспомнил, как ты пришла устраиваться на работу, было, наверное, лето, ты была в легком голубом костюме…
Комлев проводил совещания раз в шесть месяцев: по результатам первого полугодия и итоговое в конце года. В этот раз собрались незапланировано - такого не было, наверное, никогда. Но все проходило четко - информация была подготовлена. Задержек и неясностей не было.
«Все нормально? Или нет? По цифрам - как должно быть. Внешне все спокойны и уверенны… Нормально.…А по какой причине неожиданное совещание?- никто не задал вопрос... Ты бы спросил?»
Комлев встал со своего кресла, прошел свободное пространство помещения до конца туда и обратно, посмотрел на часы, подошел к настенному календарю, обвел фломастером сегодняшнее число и зачеркнул крест-накрест.- «Совещание закончено, все свободны. Аня, подготовь справку по итогам собрания и разошли по электронным адресам».
11.
-… Под управлением дирижера Фабио Кастанджини (Италия)…- Почему Италия? А Кострома или Рязань? Или с адресом: Milano, via Privata Fratelli Gabba, 32. Трентадуе. Существо из теплых и солнечных краев деловито, по-хозяйски прошло на свое место, как футбольный нападающий, обходя финтами музыкантов на пути, одновременно улыбаясь и, как будто высматривая знакомого (скорее знакомую) в первых рядах зала. Добравшись до того места, где пересекаются взгляды и лучи света, он плавно вывернулся всем телом и руками почти наизнанку, его прямые длинные, но довольно редкие русые (у итальянцев должны быть черные кучерявые) волосы при этом развивались как при ветре. Это был ветер Средиземноморья. Стало теплее, море, шипящее как шампанское, было где-то здесь, и, кажется, запах апельсинов и оливкового масла. И он не споткнулся - он сделал внезапный выпад, оставляя отстающую левую руку, а правой подхватил руку первой скрипки и встретил губами. Тут же маятником вернулся обратно на средину, подмигнул альту, взмахнул, дирижерская палочка вскрыла пространство, как консервную банку.
Музыка началась.
-Почему Италия?- А как иначе? Определенно Италия. Только Италия. Viva Italia!!!- Это инфекция, которая распространяется тотально и мгновенно. Она передалась со скрипок (дамы-скрипки в этой заколебавшейся атмосфере игриво и заговорщицки заулыбались, мужчины-скрипки легкомысленно задвигали бровями, а временами и носами). Тут же перекинулось на альты, потом на виолончели, дальше на флейты, гобои, и закончилось на контрабасе, бешено пульсирующем. И спрессовал этот брызжущий коктейль финальным мощным толчком барабан.
Зал менял свою геометрию, поверхности его ограничивающие, вибрировали, пульсировали. Огромные легкие задышали. Гравитация вытягивалась, сжималась, крутилась, плавно покачивалась. Пространство губкой насыщалось, наполнялось брызжущей субстанцией до краев, а после она стала переливаться обратно на сцену. Оркестр приостановился после окончания очередного номера, и, кажется, была секунда тишины, но нет, музыка гудела и билась от ряда к ряду как между струнами, бежала по спинкам кресел как по клавишам. Фабио нанизал это дирижерской палочкой как шерсть на прялку, галантно, и еще более энергично, чем раньше. Нити опутывали и связывали каждый инструмент, музыкантов и зрителей. Но зрителей не было, все были участниками этого концерта, каждый перенимал и усиливал звучание. Электричество вокруг покалывало и искрило. Время потеряло свои отметки. И шум, восторги, крики. Еще, и еще. Взмахи рук, поклоны, шутки. Мимика, жесты. Смех. Вся смесь выдавила двери и вывалилась на улицу. Уф! FINE!!!
12.
Нужная моя работа. Без меня никак. Сколько юристиков, экономистиков, журналистиков, депутатиков, чиновничков, советничков, шлюшек, службочек безопасности, а я один решаю проблему... Не могут определиться – жди, жди. Нет у меня такого. Получил заказ – сделал, получил деньги. Всё… Что-то у них не так. Не было никогда отмен…. Не девочка на подиуме, красоту показывать. Не звонить, ни с кем не разговаривать, не переглядываться.… Ко мне просто так не обращаются. Мало кто знает, как выйти.… Только определенные люди… Что-то прогнило, наверно. Не могут решиться, с кем-то советуются, боятся….Пузыри.… Хотят подставить? Никого не заметил… Бильярдный шар разлетелся на куски. Вздрогнули все, - успокойся… Спокойней меня нет. Чем занимаешься?.. Маленький семейный бизнес… Интервью не хватало давать. Не мое дело болтать. Не было у меня этого никогда, поэтому и обращаются… Моя рука не дрожит, мои нервы как стальные канаты. «Мы тебе платим, подожди…». От этого ожидания ничего хорошего не будет. Для меня. Я им не фарш. Я порох, если достал, поджигай, не разводи соплями. Раз, два, три. Три, два, раз… Комнатка маловата, не рассчитывал здесь долго пробыть. Ну, что, господа хорошие, за два дня не решитесь - заказ аннулируется.
13.
-Коленька! Хочу тебе сказать, что ты себя изматываешь! Есть предел всякой работе, нужно думать и о здоровье и о семье! Живем, не видя друг друга, каждый сам по себе. Тебя не вижу неделями, все сама. Когда мы в последний раз проводили выходные вместе? А в отпуске семьей были в последний раз, сколько лет назад? Да, к Игнату летаем только, но очень редко. Давай втроем поедем куда-нибудь к морю, хоть в Турцию, а помнишь, ты как-то хотел в Новую Зеландию, или это дорого? А как молодыми везде ездили и путешествовали, и Камчатку исходили, а в Италии, когда в первый раз были - какое это чудо все-таки, Италия! Не говори, что некогда, что дела. Дела, дела, дела.… Но неужели нельзя их оставить на две недели? Без тебя все остановится? Андрей никуда не собирается уезжать? Пусть проконтролирует твои вопросы. Он ведь берет отпуска, ты его подстраховываешь. Не говори только - нет времени, возьми подругу, летите. С тобой, вместе! И с мальчиком побудем вместе, пообщаемся, отвлечемся от забот. Эта рутина, бытовуха затягивает, засасывает. Каждый день одно и то же, те же стены, улицы, пробки, толкотня, куски серого неба, одинаковые лица, никчемные мелочи, все вокруг да около. День проходит, чем занималась - непонятно, и так все одно: утро-вечер, день-ночь... Поплаваем в море, поищем какой-нибудь особенный ресторанчик, как раньше делали. Возьмем ракетки, поиграем в теннис. Ведь здорово, Коленька!
Да… Что хотела тебе сказать, тут мне звонили, что-то выясняли по поводу твоей работы, не совсем поняла о чем…, какой-то мужчина, хотел встретиться, я ответила, что это исключено, пусть обращается к тебе…
14.
Загородный дом за трехметровым забором, камеры слежения по периметру, шлагбаум на въезде. Вокруг еловый лес, многометровые дендры закрывают собой полусферу обзора, выбрасывая из себя фиолетовые тени вниз и вглубь и темно-синие по сторонам. Огороженный участок вынул из хвойного мира часть пространства, изменив его однородность, и обозначил разность двух сред, присматривающихся друг к другу, на границе которых преломлялись звуки и цвета. Линии пространства получали дополнительную кривизну, скручивались и пересекались. Разная структура и размеры компонентов создавали отличия. Гравитация и электричество раздумывали, как себя проявлять, и существующий разнобой не давал им определенной подсказки. Сейчас дифференциация увеличилась, суета и сумбурные передвижения на въезде и внутри инородной лакуны сверх обыкновенного заставляли воздушный пузырь подрагивать и покачиваться как холодец. Ворота открывались и закрывались, впуская пыхтящие закупоренные железные посудины, и дальнейшая вибрация распространялась вглубь потревоженной капсулы. В ее пространстве сновали с разными скоростями и траекториями, пересекающимися и наталкивающимися на иные, отдельные элементы, создавая суету и мельтешение. Изменив фокус, можно различить отдельные компоненты, вокруг нескольких из них сосредотачивается наибольшее передвижение. А наибольшая концентрация возле двух. Стас и Мирон. Мирон и Стас.
15.
-Коля, мы так редко встречаемся, у нас всегда так мало времени, ты со мной ни о чем не разговариваешь, в офисе и то больше общаемся, любимый-прелюбимый шеф. Вот так-то.- Аня, приготовь чай, принеси корреспонденцию, сделай обзор почты.- Хотя бы сейчас тобой покомандую. Целуй меня, начальник, крепче, люби меня, не увиливай. – Эх, Коля, сколько мы с тобой уже встречаемся тайком, я одинокая, пока еще молодая женщина с ребенком, надоем тебе, найдешь себе другую секретаршу, помоложе, покрасивее, а я состарюсь, стану никому не нужной, и забудешь меня как исчезнувший сон.
-Анюта, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, разве тебе плохо со мной? У тебя накопилась усталость? Да, работы было много, и напряженной к тому же. Ты лучше многих знаешь, что столько проблем как сейчас, не наваливалось, и нам до этого момента пока удавалось с ними справляться. Да что ж мы опять про дела! Я по тебе очень соскучился! Выполняю твой приказ - целую, целую мою Анюту!
-Ты мною пользуешься, Коля, получаешь от меня, что хочешь, и потом уезжаешь к своей жене, о которой ты запрещаешь мне говорить, и сам избегаешь этой темы.
-Аня, понимаю, устала, у тебя скоро отпуск, слетай с Тимофеем куда-нибудь, развлекитесь на полную катушку. Ну? Как у него в гимназии, все нормально? Подключить никого не надо?
-Да пойми, Коля, не уступок и подачек мне надо, хочется открытых отношений, не исподтишка, о нас и так многие знают, но помалкивают, как же, престижная работа, язык за зубами хорошо оплачивается!
«Ох, не наговорила я лишнего? Не очень нравятся мои откровения, складка на лбу углубляется, понятно, что далеко на нем не уедешь, не нужны ему мои проблемы. Сколько лет встречаемся,- если бы захотел жениться, давно уже предложил. И со своей не разводится, что его держит? Сын у них взрослый уже. Пойми тут, говорят, бабы мужиками крутят- то ли я не такая неспособная, то ли вранье - вот достанется кому муж при всем что надо, и не разводится, и непонятно, почему?
А про подполковника надо молчать - скажу, ничего доброго не выйдет. И так, дура - дурой, не смогла свое заслуженное взять. Нельзя в это дело ввязываться, холодом от него веет. И так увязла, куда уж глубже?»
-Анюта, ты много лет на фирме моим помощником, всех насквозь видишь, во многих ситуациях была. За последнее время не заметила что-нибудь необычное? Может, приходил кто с неожиданными вопросами?
…Весна касалась города все определенней, обволакивая собой всю его оболочку и требуху, оживленное посвистывание, постукивание протискивалось в каждую мелкую щель, все более уверенная световая насыщенность пробивалась через пыльные промежутки. Ну и солнце из яичного превращалось в рыжее, закручиваясь завитками…
16.
Еремей набрал в себя поток легкого игристого воздуха, и им обратно выдувал неспешно и однообразно набор звуков, постепенно цепляющихся друг за друга и составляющихся в замысловатые спирали. Не спеша вышагивал по земле, которая старалась продлить каждое соприкосновение и обнять его ноги. Свет просачивался через Еремея и дальше летел искристым горохом. Пространство вокруг дышало и гудело. Оно было бесконечно. Взгляд во все стороны убегал в бескрайность. И Еремей был его частью, важной и необходимой. Он связывал его сельскохозяйственными мантрами прочными, всепроникающими нитями. Голубой водоём поднимал все предметы, находившиеся в нем, вверх, и они парили по непересекающимся траекториям вместе с птицами и облаками.
Всё вокруг неторопливо разговаривало с Еремеем, прислушивалось к нему, каждый голос добавлялся своим тембром к другим, и это посвистывание, потрескивание, блеяние, мычание, угуканье, поквакивание, вздыхание, гудение, цоканье, не перебивало друг друга, складывалось в плотное, прочное полотно.
Серая марионетка, претендующая на самостоятельность, ходила с Еремеем, приседала, съеживалась. Потом удлинялась, кралась не спеша за ним. То плоская, то изгибалась в разные стороны, или играя или кривляясь. Показывала трюки, исчезая на время совсем, и вдруг появляясь, ползла змеей, потом валялась стиральной доской. Иногда мгновенно подпрыгивала, могла не спеша наклониться, замереть.
Не замечал целого дня метаний, но в конце-концов наткнулся на нее, и приостановился, спирали и кольца, выходящие и продолжающиеся из него, закачались, заколыхались, пружинясь. – «Коля…».
17.
Если смотреть с высоты одного метра, сзади и немного со стороны, можно увидеть спину в погонах с двумя звёздами, обрамленную креслом, и пытаясь заглянуть слева или справа, пройти взглядом по поверхности стола, насколько возможно из-за преграды, можно увидеть несколько картонных папок, одна на другой. Две отдельно, раскрытые, не спеша перелистываемые, и рядом пальцы, выстукивающие по твердой плоскости сбивчивый марш. Старые бумаги, несколько черно-белых фото. Встал, подошел к окну, занавешенному плотными шторами, прошел по кабинету, паркет мягко захрустел под ботинками. Поднял трубку телефона, вопросы кому-то: «Материалов больше нет? Всё, что было по запросам, получили? Те, что не хотят присылать, хрен с ними! С утерянными-напиши докладную записку, не размазывай только, максимально кратко! Пятнадцать минут!»
«Маша, принеси чаю. Чёрного. Крепкого».
Время шло, докладная записка нашла своё место на столе, папки снова перелистаны, пальцы ещё несколько раз глухо отбили некие ритмы, всё медленнее и отчётливее. Серые корешки окаймили ровно выстроенную стопку прошитых документов. Осталась открытой только одна папка с новой матовой обложкой, заполненная гладкими белыми листами с рядами четких символов. Поднял ее, положил плашмя на ладонь, покачивая, взвешивая.
Ещё постукивание в наступающей темноте. Часы на стене. Обернулся. Уже поздно. Пора уходить.
18.
Андрей с восьми утра на ногах, он объехал полгорода, был везде, в администрации, в комитете имущественных отношений, на строительстве торгового центра, в заводоуправлении, в банке, он был в курсе всех дел, знал, кто чего ст;ит, от кого что зависит. Наперед просчитывал, когда нужно вмешаться, проконтролировать. Не суетился, не спешил, без видимых дополнительных эмоций, но добивался своего быстро. Весь большой механизм работал, каждая его часть детально подобрана и пригнана, передаточные ремни плотно облегают шкивы, от которых движение передаётся дальше и дальше к другим элементам. Износившиеся и неподходящие компоненты, мешавшие непрерывному кручению, вовремя изъяты и заменены.
Был ли он создателем, конструктором этой машины? Или сам был блоком, точным, расчетливым, в этих взаимосвязях? То и это?
Так было всегда, Андрей был всегда. Он был надежность и уверенность, той рукой, которую сжимаешь, той точкой, куда шел звонок телефона. Время спрессовало дни, годы и события в плотную, прочную материю, в которую можно закутаться.
Непрерывность тянулась вдаль, по ней шел путь шаг за шагом, прямо, уверенно, не сворачивая, не сомневаясь.
Они знают друг друга бесконечно долго и давно, и в те ранние времена они часто приходили на переговоры вдвоём, и однажды с противоположной стороны спросили: « Вы братья?». Они посмотрели на себя тогда и кивнули головами.
Андрей?
19.
Комлева не найти. Кто с ним достаточно давно и близко, всего несколько людей, что такое бывает, знали. Иногда Комлев исчезал на день-два, неизвестно куда, даже неотложные дела и решения вынуждены были ждать. Лишь люди незнакомые с этим, пытались его найти, добиться чего-то, что от него зависело. Напрасно. Потом появлялся, всё, что нужно делалось, никто не знал и не спрашивал причину и местопребывание. Он становился другим, отличным в чём-то. Будто возвращался к себе или изменялся. Несколько иначе говорил, не таким был взгляд, манера двигаться, наклон головы. Вокруг него расходились спокойствие и уверенная сила. И в то же время отрешенность и недоступность при увлекающем за собой участии во всём.
Анна тоже не знала, куда исчезал шеф, и когда это случится, как и все остальные. Но молчала с некоторым значением при разговорах в её присутствии на тему местоположения Комлева. Некоторые предполагали, что отлучки связаны с ней, но не было ни доказательств, ни намёков, и их встречи с довольно давней историей оставались без свидетелей и посредников.
-Аня, Аня, привет, давно не видел, соскучился!
-Здравствуй, Коля, дорогой!
А ночью фонарь за окном качался то плавно, то..., и переворачивался и кружился. Потом останавливался. Скакал, подпрыгивал. И своим жёлтым светом вытеснял серый дневной вместе с его страхами, заботами, несуразицами. Анна плыла в нём, и вместе с ним меняла цвет на мягкий, уютный, обволакивающий и необычайно приятный.
Без страхов, неуверенности, тревожных предчувствий. Без имён и названий. Без обещаний и надежд. Без времени.
20.
Мирон и Стас в напряжённом разговоре. Машут руками, лица накалены. Не складывается. Всё срывается. Много потрачено времени и денег, но ничего не получилось.
Никак не устранить препятствие. Вначале всё как обычно, и не более сложно, чем в подобных случаях. Подключены правильные люди, Архар и Сармат. Никаких вопросов не должно было быть. Оба пропали. Никто не знает, где они.
Ругань, мат. Кто сколько вложил в бизнес. Личные характеристики. Факты биографии различных периодов. Угрозы. «Это подстава». Кто виноват?
-Я сам всё сделаю, как раньше, дело плёвое.
-Чего не сделал?
-Ты же сказал, давай возьмём крутых парней, у них не бывает осечек.
Личные характеристики. Эпитеты. Упоминание родственников.
НУ НЕУЖЕЛИ НЕ УБРАТЬ КАКОГО-ТО КОМЛЕВА, ИЗ-ЗА КОТОРОГО РУШИТСЯ БИЗНЕС?
21.
-Коля…
-Что, Коля?
-Ты же видишь…
-Что вижу?
-Вокруг тебя кружат…
-Кружат, кто?
-Не знаю, похоже, не одни. Те, эти, другие.
-И что?
-Думаем, какие наши действия.
-Действия....
-Было уже такое раньше, проходили уже…
-Возвращается?
-Не знаю, просто вспомним, что делали в таких случаях.
-Вспоминать лучше тебе, ты этим занимался. Людей не осталось.
-Новых поищем. Люди всегда есть.
-Многое изменилось, и люди тоже.
-Ничего не стоит на месте. Я тут же начну вникать, как лучше всё сделать. А тебе надо отправить срочно жену в какую-нибудь глушь… в Штаты.… Нет в Канаду. И Игната тоже хотя бы месяца на три, академотпуск, или что там.
-Думаешь, всё так серьёзно?
-Не думаю, знаю.
-Да, согласен, семью нужно перевезти.
-И самому тоже уехать.
-Зачем, нам давно ничего не страшно.
-Раньше точно не было страшно, но давно этого не проверяли, и не в этом дело.
Жёлтый теннисный мяч подлетел вверх, пойман, снова подкинут, и так ещё несколько раз, пока не был зажат в руке.
-Куда мне ехать, Андрей?
-Я не должен знать. Это известно только тебе.
22.
Чувствовал, что не то. Всё гнилое. Надо валить, испаряться. Если не поздно. Двое, походу, следят. Тупо, кривые и неудалые. Завалил бы на раз. Но хотят меня.… Но не могут. И это не могут, и то. Доверять некому. Один только человечек намекнул, что дело тухлое. В верхах всё новые, не решают ничего, и не знают, кто решает. Смотрят друг на друга.… Да, заработал на хорошем заказе. Сейчас меня перезаказывают. Уходить по заготовленному пути.… Как это? В Боливию, кажется. Не продадут надёжные люди, не сдадут? На кого сейчас положиться?.. Прямо сейчас, ночью. Трусы и зубная щетка с собой. Послезавтра буду на месте. Никого знакомого. Что здесь, что там.
Через окно, оно во двор выходит, а там есть проход на боковую улицу, несколько переулков, а дальше разберусь. Незаметно исчезать всегда умел.
Деньги переведут быстро, не в первый раз…
Может, не возвращаться больше…
Исчезнуть… Исчез… нуть.. Эх-х… Эх-х… Исче…
23.
-Здравствуйте, Семен Давидович!
-Добрый вечер, Николай Николаевич!
-Дольше чем обычно не посещали меня. Некогда было, или не было необходимости? Хорошо себя чувствуете?
-А вы, Семен Давидович, мне всё и скажете.
-Я-то скажу. А что вы сами о своём состоянии поведаете?
-Как-то более-менее.
-Значит, особо ничего не беспокоит. Тогда какая причина визита?
-Во-первых, плановый профилактический осмотр, сравнить ситуацию по сравнению с предыдущим разом.
-Так, это, во-первых…
-А во-вторых, не знаю, когда буду у вас в следующий раз.
Доктор придержал взгляд.
-Перерыв может быть дольше обычного. Хочу отметить для себя контрольную точку с сегодняшним моим состоянием.
-Хорошо, давайте вас осмотрим.
Комлев внимательно и методично обследован
-Что скажете, Семен Давидович?
-Знаете, много лучше по сравнению с прошлым разом, и чем обычно.
-Я вёл образ жизни более полезный для здоровья.
-Явно меньше было спиртного, и печень более активная. Неужто я убедил вас больше следить за собой?
-Конечно, убедили. Но я в последнее время отвлёкся от нанесения вреда своему организму, так как о нём стало нужно более заботиться. И не только медицинскими методами.… И вот ещё что. Хочу вас предупредить, что обо мне могут вас спрашивать. Говорите, что считаете нужным. Посчитал необходимым сообщить, чтобы не возникло неловкости.
Паузы не возникло.
-Николай Николаевич, не беспокойтесь за меня.
24.
-Коленька, что за срочность? Объясни что-нибудь. Какая Канада, что я там буду делать? Я здесь без тебя постоянно, но хотя бы подруги, знакомые. А там ? С кем? Для чего?
И что с Игнатом! Почему ему прерывать учёбу? Зачем? Да, будет со мной. Ты мою жизнь переламываешь, ему дай нормально жить. Какие-то тайны. Никогда ничего не знаю. Где ты, чем занимаешься? Не видимся, не спим вместе. Ты считаешь, это семья?! Отправляешь то ли в ссылку, то ли в монастырь.
Знаешь, любимый Коленька, что я тебе скажу? Послушай меня раз в жизни. Я так больше не могу. Никуда без тебя не поеду. Давай начнем заново. Как муж и жена. Или дальше отдельно, сами по себе, как, впрочем, уже стало давным-давно. Да, у меня нет своих денег. Да, я не умею сама зарабатывать. Ты понимаешь, что меня это не беспокоит. Не думай, что можно откупиться от меня. Мне ничего не нужно. Мне необходим ты. А, может, уже нет??
25.
Комлев исчез. Первые три дня на это никто не обращал внимания, фирма работала как часы. Почти. И на этот раз не было на месте Анны. Старые работники делали понимающее выражение, но так бывает, что то, в чем все осведомлены, на самом деле происходит не так. Или не совсем так. Анна была отправлена с сыном в некоторую страну, неважно какую, на неопределённое время.
А сам Комлев, воспользовавшись стародавними, и очень редко использовавшимися связями, в несколько этапов пересек границу, и летел на самолете один в маленькое государство, о чем никто не знал. Пил каберне и ел бутерброд с курицей, и разговаривал с соседом, который показывал фото детей, которых он уже скоро увидит.
Непривычная теплота сразу же на трапе. Автобус привозит в аэровокзал. Быстрый визовый контроль. – Вы из России. Ваша цель прибытия?- Частный визит к друзьям.- Кто они? – Вот список. - Дайте ваш паспорт, и подождите, мы проверим.
Все пассажиры уже ушли, когда Комлеву вернули документ, он взял единственную оставшуюся на выдаче багажа свою сумку. На выход. Его ждали. Быстро пожали локоть, он мягко дотронулся дружественной руки. В машину. Теплый цветочный запах. Быстро, без остановок. Всё. Выпрыгнул.
-Еремей...
26.
-Товарищ полковник, вызывали?
-Да, входите, товарищ капитан! Я дал задание всё по делу Комлева собрать, подготовить и доставить. Зная вашу систематичность, я надеюсь, что здесь все материалы.
-Так точно. Я нашёл, что было. Возможно, есть сведения и документы, которые можно обнаружить в результате дополнительного, специального расследования, но такой команды мне не давалось.
-Верно. Вы правильно поняли задачу.
-Я систематизировал сведения в хронологическом порядке. Вначале идут на бумажных носителях, неоцифрованные, потом смешанные - в том числе на дисках и флэшках. И в конце - электронные, с небольшим количеством бумажных.
-Не сомневался, что выполните работу, как всегда, качественно. Кладите на стол. Можете быть свободны.
Дверь закрылась, и он остался наедине с внушительной стопой плотно сшитых пластов из бумаги и картона. « Думал, просмотрю часа за три, но, пожалуй, всей субботы не хватит. Мощная наша контора, на каждого можно много чего найти..."
Вытащил из шкафа документы, изученные несколькими месяцами ранее. Новых оказалось в несколько раз больше. И ещё флэшки и диски.
Прошел несколько раз к окну и обратно по хрустящему паркету. Вытянул вверх руки насколько возможно. Приблизился к столу, взял несколько верхних папок, приподнял, покачал несколько раз в руках, и резко кинул обратно, прихлопнув сверху ладонью.
«Ну что ж поехали…
Семья. Деды, бабки.… Даже так…Капитан – настоящий бульдозер. Вырыл всё. Что хочешь можно составить, хоть пейзаж, хоть натюрморт. Родители… как родители… передовики…в общественной жизни … трудового коллектива… - Попробовали бы по-другому…- Школа… учеба…как учеба… комсомольская организация…- Поздновато вступил…- городские соревнования…второе место… по баскетболу…»
Пальцы начали медленно стучать по столу. Переворачиваются желтоватые страницы.
«… Участвовал в создании вокально-инструментального ансамбля.. при подростковом клубе.. В концертах не участвовал… - Так. Непонятка. Создавал, но не выступал. И состав даже есть…А вот и знакомая личность… -беседовал я с ним в Санкт-Петербурге-…тоже не выступал,… но прослушивал зарубежные грампластинки, за что предупрежден и взят на поруки…»
Тук. Тук-Тук. Тук-Тук.
«Политехнический институт…перечисления в фонд Мира из заработанных денег…анкета…не привлекался…оформить заселение в общежитие…медицинская справка…добровольная народная дружина…- Так, предупреждение на комсомольском собрании за драку…переведён на следующий курс с начислением стипендии…в составе лучшего студенческого стройотряда целины… применил передовые методы работы… -Какие же? уточнили бы - … увеличивающие производительность труда на двадцать четыре процента ….-Интересно…- за что получил денежную премию триста рублей?… Командир отряда подержал почин … - Фамилия кажется знакомой…».
Тук. Тук-Тук. Тук-Тук.
«… а также в организации рок-группы при Дворце студентов…- А вот на концертах играл? Или не играл?- состав группы… гитара…клавишные инструменты…посвященный дню солидарности трудящихся…в порядке шефской помощи для организации культурного досуга районной комсомольской организации…отдельные несознательные элементы вели недопустимо…зданию Дома культуры причинен ущерб…задержаны для проведения беседы… привлечены к административной ответственности…- ?? И где утвержденный список песен для выступления от районной комсомольской организации?».
«…Пошли дальше. Ведомости с оценками… Пятерки, тройки, четверки. А научный коммунизм пять… Зачеты. …Дипломный проект – электрическая часть атомной электростанции с особыми условиями, …ходатайство руководителя на отличную оценку, комментарий: сдача проходила два часа, мнения разделились, мнение декана – поставить четыре, в итоге её и поставили… Распределение…. Открепился…»
Тук.
«Следующая папка. …Вернулся домой… Мастер электроцеха…- Негусто. Мог бы найти получше. И перспективнее….- Участие в спортивных соревнованиях.. -И места по распределению были хорошие.… По работе… смотреть нечего…Непонятный выбор. Значит, не в этом дело. Двигаемся дальше».
«Так.… Уволился,… работает по контракту руководителем рок-группы при городском доме культуры…- Ну, конечно. Тут же знакомый персонаж с грампластинками. Не всё про него знал…- Это что?.. Довожу до вашего сведения… участвовали в несанкционированном рок-фестивале… в Тарту…с несогласованным репертуаром… контактировали с представителями финских и западногерманских фирм звукозаписи, …а также другими неустановленными гражданами капиталистических стран Западной Европы.. темы изложены… в отчетах… Тартуского отдела комитета…- Ну, это уже кое-что, всё к тому шло. А где отчет из братской республики?....-Объяснительная записка… репертуар согласован… находится в оргкомитете Тартуского рок-фестиваля…- Рапорт…К сожалению, …не удалось получить…Эстонский комитет расформирован…независимость..»
Тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук.
«…Уезжает в Ленинград…отдел главного энергетика завода…показал грамотным специалистом… Уволился,… поступил в отдел при управлении…- ? Не слышал такого. И не понятно, чем занимался конкретно….Женился…Супруга…так.. родился сын… Тонковата папочка, а следующая гораздо объемнее. Открываем… Ожидаемо. Рок-группа. Это уже знаю, готовился недавно к встрече… Не думал, что так много материалов.- … записан альбом… тесты неясного сомнительного содержания… музыка однообразна и примитивна... недостаток профессионализма… серия концертов в Ленинграде, Пскове, Петрозаводске…. ДК Горбунова….Выпустили второй альбом… на независимой финской студии грамзаписи… распродан в Финляндии и Германии… двухмесячный тур по рок-клубам…- а вот, обнаружились всё-таки тексты…- провинциальный блюз…-.ерунда какая, правду про них написали, можно стало, что хочешь играть и петь, всякую чепуху…- не зря на него материалы собирали, вовремя не занялись, упустили…».
Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.
«Что ещё про него…- открывает торгово-посредническую фирму…совместно…- вот и командир студенческого стройотряда появился…- Да, дела хорошо пошли,…с компаньоном разошлись, ну и хорошо, достойный человек от него отделился… занималась внедрением в производство передовых научно-технических разработок…организована совместная российско-финская компания…- Так, предыдущая информация неразвернутая была, посмотрим что нашли на этот раз. Здесь всё кроется…- завод в Порвоо, поставки в Европу, больше всего в Германию… оборот составил…- Неплохо, однако. Вот, господин Комлев, отсюда ваши проблемы. И мне задачек насыпалось… - Образован холдинг, в состав которого вошли….- А вот эту папочку посмотрим завтра на свежую голову.
27.
Просмотреть дальнейшие материалы полковнику не пришлось. Поступила команда всю информацию на Комлева сдать в архив с пометкой «совершенно секретно» с подпиской о неразглашении. Все мероприятия были приостановлены до особого постановления.
Ему поручили более важное срочное дело.
Часть 2
28.
-Что, дружище Еремей, найдётся для меня одёжка подходящая, возьмёшь помощником?
-Возьму, Коля, возьму. Одёжку подбери в комнате сбоку от коридора.
Руки сами собой хлопали дружеские плечи, по лицам перескакивали туда-обратно улыбки.
-Электричество у тебя своё?
-Забыл что ли, что купил мне шведский дизель? Да и насос, и бойлер.
-Не забыл, припоминаю. Топливо для него где берешь?
-Ребята приезжают за сыром, шерстью, мне и привозят. Пошли поедим, выпьем вина.
-Конечно, когда я отказывался от твоего вина.
Сидели, говорили, пили чёрно-красную благодать, продолжали недосказанное когда-то.
-Когда мы виделись с тобой?
-Посчитай сам, Коля. Это не важно.
-Показывай, что нарисовал в последнее время.
-Пошли.
Комлев брал со стеллажей картины по одной и нырял в них по очереди. Закончив все, прошелся по хранилищу и проделал то же самое ещё раз. Еремей сидел в кресле и изредка поглядывал в его направлении.
-Ну что, как всегда, удивил. Почти все очень хорошие.
-Да нет, эти ничего. А остальное- дрянь.
-У меня другое мнение. Вот … очень неплохие.
-…Может быть, у тебя взгляд со стороны.
-Интересуются, покупают?
-Больше всего покупаешь ты, как будто не знаешь. А так разбирают, хотя и не хочется отдавать. Что, пошли на воздух?
Белый фильтр накрыл глаза. Всё вокруг им обволокло. Он допускал лишь небольшие вкрапления чёрных и коричневых черточек и точек. Комлев и Еремей остановились, молчали.
-Еремей, это абрикосы?
-Ты что, забыл?
-Нет…помню.
Пчёлы плели и вязали гигантский шарф своими полётами, удовлетворенно гудя.
-А скажи, ты хоть и живешь вдалеке от всех, тебе всё равно нужно платить налоги, регистрироваться , и всякое другое.
-Да, хочешь - не хочешь, нужно оформлять разные бумаги, выполнять формальности.
- Тебе приходиться бегать, тратить время?
-Нет, всё быстро.
-Как?
-Есть один человек. Как у нас говорят, решает.
-У нас тоже так говорят. И кто?
-Примар.
-Я у тебя поживу некоторое время, можно с ним поговорить, чтобы никто не знал, что я здесь?
-Можно. Если кто-нибудь не предложит больше денег
-У тебя неприятности, Коля?
29.
Комлев через несколько дней выбрался в город, вышел у автовокзала, дорога была перекрыта, ремонт, пошел пешком. Они вдвигались друг в друга, Комлев и город, присматривались, прислушивались, изучали запахи. Вспоминали, начинали узнавать. Асфальт, дома, деревья издалека вылавливали взглядом и провожали. Проходил пространство за пространством, перемещая циферблат времени, воздух густел и уплотнялся, переливался в Комлева, его электрическое дрожание переходило в мурашки на коже.
Они растворялись друг в друге, приближаясь к моменту окончательной идентичности. Прикасался к камням, обхватывал деревья. Цветы поворачивали головы к нему. Девушки.. они готовы были танцевать под музыку, звучавшую отовсюду и неизвестно откуда.
Остановился. «Стоп, слишком хорошо, так не бывает». Устал, надо поесть. Приятное кафе на улице, с полосатыми зонтиками, в цветах и зелени. Да, здесь. Тут же возникла девочка-официантка.- «Хотите домашнего вина?» В голове возникали мягкие, тёплые
желто- бежевые волны и распространялись вокруг. Легко оттолкнулся и поплыл.
30.
-Не забыл город, не заблудился?
-Нет, Еремей, ещё пройдёт два дня, и я почувствую себя местным.
-Видел кого?
-Можно сказать нет. Были знакомы, как все, кто жил здесь.
-А тебя видели.
-Кто?
-Имена ничего не объяснят.
-Откуда знаешь?
-Не важно.
-Что это означает?
-Этот вопрос надо задавать тебе, Коля.
31.
Пружины, шестерёнки закручивались, натягивались, ослаблялись. Шорох песка, поворот стрелок, смена цифр. Свет, тень, полумрак, темнота. Солнце, луна, облака, звёзды.
Звуки наполняли собой всё, что можно понять. Откуда начинались? Был ли ответ на то , о чем возник вопрос?
К нему вернулась музыка. Инструментом был он сам.
Всё узнавал, всё вспоминал. До этого опустевший резервуар гудел, оттуда исходил величественный шум.
Комлев взял в руки гитару, прижал к груди. Часы тикали. Тик-так. Тик-так. Сердце стучало. Тук-тук. Тук-тук.
Остановился. Ещё четыре пары глаз соединились в пучок.
Стая.
32.
-Уезжаю, Еремей.
-Я знал. Куда, на восток или на запад?
-Тебе ведь известно, что если двигаешься, то внутри себя.
-Уже двигаешься?
-Скоро. Мне хорошо у тебя.
-Оставайся.
-Может быть. Не сейчас. А что примар? Мною интересовались у него.
-Интересовались. – Еремей приостановился, посмотрел на Комлева. – Не хватило денег. – Последняя фраза преобразовалась в улыбку и медленно исчезла на полке с книгами.
33.
Не забыл, как обволакивать туманом пространство и слушателей в нём. Разной плотности и вязкости. Его гитара подключала электричество к проводникам, известным и памятным. Именно этого хотелось и не хватало. Не понимали, что происходит, плыли, парили, кувыркались. Забыли себя, время. Вспомнили. Нашли, рассматривали с разных сторон.
Вышли, взявшись за руки, сделав вместе несколько шагов навстречу гулу, шуму, восторгу. Выдохнули, перегнулись в животах. – «Это мы… это мы…»
Уходил, в ушах ещё вибрировало.
- Комлев, это вы?
- А кто же?
- Я думала, умерли давно.
- И я так думал… Значит, это уже не я. Откуда известно про Комлева? Это было давно даже для меня.
- Знаете, …я умею петь.
34.
Время потеряло его. Всё это было уже? Когда? Или не было. В первый раз? Крутится по кругу, по спирали. Кто он? Где он? Зачем столько шума? Так громко…
- Да, ты умеешь,… не знаю, петь ли, не в этом дело. Это подходит.
- Почему не спрашиваете моё имя?
- Имя?.. Рита…
- Хорошо…Рита.. Значит, мы скоро едем?
- Мы уже уехали.
35.
Дорога- день, дорога- ночь. Остановка, гостиница, ночлег. Лица неразличимые, серым пятном. И звуки, шумы, прополаскивающие пространство, телА, сознания. Повторяемость. Числа, дни недели сглаживаются, непрерывная перемещающаяся лента. Комлев стоял на механическом скакуне, расставив руки. Движение увлекло его. Он сам создал импульс, толчок, и катился, став частью этого потряхивания, покачивания, шороха, кружения. – Кто я? Кто я? Кто я?- многократно то ли спрашивало, то ли звало невидимой птицей. Потом оборачивалось стоголосым - Комлев! Комлев! Комлев!
Я знал об этой иллюзии, будто чем-то управляю, нажимаю какие-то кнопки, от меня чего-то ждут, предугадывают мой сигнал, и я создаю что-то чудесное, от которого возникает восторг, дрожь и всеобщая радость. И как ни странно, так оно и было. Некоторое время. Всё шло само собой. Непрерывной широкой волной. На ней можно было свободно плыть без усилий, позволяя ей катать себя как ребёнка.
На каждом концерте всё выходило само собой, Комлев ничего специально не делал. Просто начинался концерт, зрители громко и радостно сразу начинали кричать, и это продолжалось непрерывно до конца, пока вся программа с дополнениями и повторами не была сыграна.
-Там-там. Тум-тум.- стучали бас-гитара и ударные.
-Там-там. Тум-тум.- колеса поездов, везущих.
-Там-там. Тум-тум. – ритмы в висках.
-Комлев, твои девушки были красивые?
36.
Происходящее уже было. Тридцать лет назад. А наступило сейчас. Оно здесь и там. И Комлев там и здесь. Рита, группа, ребята, музыка, они только здесь. Те, кто был тогда,
только там. Комлев доигрывал, что не успел многие годы назад. Ему не надо ничего придумывать, всё приходит оттуда, где хранилось до времени. Аккорды, композиция, аранжировка, слова. Выявляющиеся фрагменты, подходящие к описанию. Безжизненный слепок кипящего урагана. Чем выше, тем сильнее обжигает.
-Ну что, экипаж- полный вперед! Едем через месяц в Гластонбери. Слушать? – Играть! Нас пригласили. Рты закрыть. Я пошёл спать. Надо отдохнуть. Завтра всё обсудим.
37.
Всё было уже сделано, придумано, отработано. Группа была единым организмом с одним дыханием и одной кровью. Всё сыграно и показано публике. Надо было лишь воплотить. Они бежали как волки, раскрыв пасти, к этой добыче, ей было не уйти. И когда они вышли перед толпой, без краев, щурясь и оскалясь, всё было предрешено. Это была большая охота в рёве и грохоте. Толпа была повержена и завоевана. Обе стороны тяжело дышали, в пространстве носились прощальные крики. Они ещё постояли в шуме и жарком свете. Всё! Сделали!
38.
Комлев ходил вперед-назад, из стороны в сторону. Сидел, вставал, поворачивался влево-вправо. Смотрел на Солнце, вглядывался на Луну. Зеркало наблюдало за ним с любопытством. На стене гастрольный график с датами, городами, странами, концертными площадками. Это мир, который он уже создал, и продолжал обустраивать.
Вошла Рита.
- Комлев, мы победили! Все о нас говорят, все показывают. Как мы играли! А ты был просто неописуем!
- Ты вполне довольна?
- Смеешься? Я переполнена чувствами. Такого в моей жизни никогда не было, я не знала, что такое может быть.
-Да, за всё надо платить.
-Конечно, мы столько репетировали, работали, стали суперкомандой. У нас не сосчитать фанатов.
-Я не о том. Платить, -я имел ввиду вкладывать деньги. Большие деньги.
-Комлев, что ты такое говоришь! Разве мы не крутая, оригинальная группа, в первых местах рейтингов и с толпами зрителей на концертах.
-Всё так. Но… Видишь ли, я занимался бизнесом, и у меня был некоторый капитал. Талантливых музыкантов очень много, и проинвестировав их творчество, можно создать много суперкоманд с рейтингами, зрителями, просмотрами. Что и делается.
-Что ты хочешь сказать?
- Что я вложил в группу основную часть своих денег.
39.
По Европе идёт Комлев с гитарным чехлом за спиной, в кроссовках, джинсовом костюме. Ему хорошо. Вокруг комфортабельно и ухожено, Земля дарит тепло и свет. Встречные немного приоставливаются и улыбаются. Его улыбка тоже подсвечивает путь. Он направляется в небольшой отель. У него день рожденья, ждут гости: жена, Игнат, Андрей, Анна, Семен Давидович, Еремей, Рита и музыканты.
40.
-Комлев, хватит бездельничать, я достал грандиозную гитару, выменял на 2 диска Jethro Tull. Пора играть, нас ждут.
-Кто умер? Я живее всех живых.