85. Шепот влюбленных http://proza.ru/2023/08/13/238
Холодный осенний рассвет застал Межамира сидящим за столом с наполовину опорожненным кубком вина в руках и погруженным в тягостные размышления. И думал он не о свадебных обрядах, которые должны были сегодня связать его с дочерью Кульдюрея. Этому событию конунг на самом деле не придавал особенного значения. Нет, он старался разобраться в том, что случилось минувшей ночью. И поскольку все происшедшее доставило ему только боль и разочарование, лицо у молодого человека было мрачным. Такое же мрачное уныние царило у него в душе.
Межамир не мог даже самому себе объяснить, что заставило его подняться в глухую полночь с постели и заглянуть в спальню Чернавы. Скорее, это было наитие, основанное на глубоком недоверии к своей рабыне и наложнице. При сложившихся обстоятельствах было бы разумно вообще не отпускать Чернаву от себя, постоянно наблюдая за ней, в особенности по ночам. Правильно ли он поступил, позволив ей вчера лечь отдельно? А что было делать? В конце концов, он тоже не железный и, хотя принял решение «не давать ни в чем девчонке спуску», ему иногда хотелось побыть одному, избавиться от раздражения, порождаемого ее упорным, молчаливым сопротивлением. Как бы то ни было, исчезновение Чернавы быстро обнаружилось. Первая мысль Межамира была о Гоннаре. На самом деле, никаких оснований для подобных предположений у него не должно было возникнуть. Гоннар таинственным образом исчез еще две недели назад, и где он пребывает сейчас оставалось неизвестным. Но, с другой стороны, он мог так же неожиданно вернуться.
Поэтому Межамир тотчас поднял на ноги всех слуг и послал сообщить дежурному бийю о том, что в терем якобы проник посторонний мужчина! Бий явился далеко не сразу, в сопровождении полудюжины солдат и очень недовольный тем, что его разбудили. Прежде всего он захотел узнать, на чем основаны подозрения конунга. Межамир не смог привести каких-либо основательных доводов, но повторял вновь и вновь, что коварный воранг здесь, в тереме и его надо непременно найти. Бий, впрочем, не спешил браться за это дело и продолжал расспросы. Постепенно выяснилось, что единственной причиной ночной суматохи стала пропажа наложницы. Куны не стали бы предавать этой истории большого значения, но отмахнуться просто так от требований конунга они не могли в силу участия, проявленного к его судьбе великим ханом. Надо было выполнить требование Межамира и приступить к обыску.
Задача казалась не из простых. Ведь следовало осмотреть все удаленные уголки и потайные места в нескольких десятках помещений. К счастью, бий действовал умело и со знанием дела. Из своих солдат и теремных слуг он организовал несколько отрядов, которые должны были методично, комната за комнатой, коридор за коридором обойти все здание. Начали с подвала и первого этажа, потом поднялись на второй и далее – на третий. Здесь обнаружилось препятствие в виде запертых чертогов Камосы. Бийю пришлось довольно долго пререкаться со служанкой, которая то ли на самом деле была придурковатой, то ли ловко прикидывалась таковой. Наконец двери распахнулись и появилась сама Камоса в ночной рубашке, хотя у нее было достаточно времени чтобы одеться. Ее сопровождало четыре или пять полунагих служанок в легких сорочках. Бий был смущен. Он принялся объяснять, почему возникла необходимость заглянуть в ее покои, ведь ночной нарушитель человек хитрый и опасный. Если он сумел незаметно укрыться в каком-нибудь укромном месте, жизни госпожи угрожает опасность. Однако Камоса не пожелала слушать никаких доводов и разразилась гневной тирадой. «Где это видано! – возмущалась она, - чтобы дочь великого хана и вдову хакана ворангов будили среди ночи по всяким пустякам? Ее жених обеспокоен бегством своей наложницы? Но почему ее решили искать в ее, Камосы, покоях? Будто бы у нее нет среди ночи другой заботы, как укрывать у себя любовниц будущего супруга. Нет, она никого к себе не пустит. Если у бийя хватит наглости, пусть ломает дверь. Но он напрасно думает, что она безропотно снесет подобное оскорбление. Великий хан завтра же узнает, как обходятся в его доме с сестрой его верного союзника!» Высказав все это в лицо бийю и даже не взглянув на стоявшего неподалеку жениха, Камоса захлопнула перед ними дверь.
Бий и конунг отступили, так ничего и не добившись. «Не будем пока настаивать, - сказал кун Межамиру. – Прежде надо убедиться, что твоя наложница не прячется в другом месте». Поиски возобновились и на этот раз увенчались неожиданным успехом. Какой-то стражник, поднявшись на крышу терема, обнаружил там Чернаву, прятавшуюся за кухонной трубой. Беглянку притащили к бийю, а тот с видимым облегчением заметил: «Вот видишь, господин! Все оказалось проще, чем ты думал. Зря мы потревожили ханшу». После этого все разошлись, оставив Межамира наедине с Чернавой. Он молча схватил ее за руку и потащил в свою спальню. Девушка не сопротивлялась. Но и оправдываться она, как видно, не собиралась. Конунг сам приступил к допросу:
- Что все это значит? – резко начал он. – С кем ты встречалась на крыше?
- Ни с кем, - ответила она. – Ты же сам видел, что там никого не было.
- Тогда зачем ты отправилась туда среди ночи?
- Просто так, - пожала она плечами. – Не спалось.
Межамир почувствовал, как его охватывает знакомое раздражение. Последнее время он легко и часто выходил из себя, и в большинстве случаев виновницей его гневных вспышек была Чернава. Но сегодня, хотя и не без труда, он подавил желание отхлестать свою рабыню по щекам и продолжал говорить так же спокойно, как начал:
- Ты же знаешь, я все равно вытащу из тебя правду, чего бы мне это ни стоило! – пригрозил он.
Чернава только презрительно усмехнулась:
- Будешь опять, как в прошлый раз, три битых часа изводить меня своей ревностью? Вновь и вновь твердить одно и то же, не слушая моих ответов?
Межамир пропустил эту колкость мимо ушей. Сидя на краешке кровати, он молчал, но не сводил с Чернавы пристального, вопрошающего взора. И вновь ощущал роковую власть ее красоты. Несмотря на то, что эта женщина не хотела принимать его любви и так очевидно его обманывала, какая-то темная сила властно и неудержимо влекла к ней Межамира. И он ничего не мог поделать с этим чувством.
Чернава между тем, постепенно раздражаясь от его молчания, от его упорного взгляда, а, может быть (как он надеялся), и от укоров нечистой совести, заговорила по-другому.
- Ты действительно хочешь знать правду? – воскликнула она. – Хочешь знать, зачем я забралась на крышу? Так вот: я хотела броситься с нее вниз головой, хотела покончить раз и навсегда с этой собачьей жизнью. Хочешь знать, почему я не сделала последнего шага? Потому что испугалась! Но не смерти, нет! Испугалась того, что не умру сразу, а только покалечусь и все равно останусь в твоей власти.
Вспоминая сейчас этот разговор, Межамир должен был признаться, что почти поверил ей. Не прекращающаяся ни на мгновение двухнедельная борьба так измотала молодого конунга, что мысль о самоубийстве несколько раз мелькала у него в голове. Если Чернава переживала те же страдания, она вполне могла решиться на отчаянный шаг и свести счеты с жизнью. И все же подозрения его до конца не покинули. Обостренным чувством обманываемого любовника он уловил в речах Чернавы фальшь. Уж слишком просто говорила она о своем решении. Человек, приблизившийся к роковому краю и отшатнувшийся от него в последнее мгновение, не мог так спокойно рассуждать об этом.
Поэтому он твердо произнес:
- Ты лжешь! Но я узнаю правду. Можешь не сомневаться. Узнаю еще до рассвета.
Удар был нанесен наудачу, но он достиг своей цели. Как не владела собой Чернава, она не смогла скрыть охватившую ее тревогу. И это был страх не за себя. Нет! Она беспокоилась за кого-то другого. А раз она проявляла неуверенность, значит неведомый ночной гость находился сейчас в его власти. Но как до него добраться?
До самого рассвета Межамир безуспешно ломал голову над этой задачей. Поставив себя на место Гоннара, конунг мысленно представил себе все преграды, стоявшие на его пути. Они были почти непреодолимы. И все-таки воранг добрался до Чернавы. Его везение, конечно не было случайным. Нет! Совершенно очевидно, что ему помогали. Помогали люди, облеченные реальной властью и влиянием. И это был не конунг Годамир!
Сделав это заключение, Межамир понял, что он на верном пути. «Конечно! - продолжал когунг свои размышления, - пропуск воранг получил от кого-то из бийев Бахмета, а, может быть, даже от него самого. Но никакой пропуск не мог открыть ему дороги к постели Чернавы. Тут явно не обошлось без предательства!»
Межамир пребывал в мучительных сомнениях, не зная, что ему предпринять. И в этот момент доложили о приходе Хопотопаса. Проповедник просил разрешения на небольшую аудиенцию, поскольку хотел поздравить конунга с предстоящим бракосочетанием.
Первым побуждением Межамира было отказать, сославшись на срочные и неотложные дела. Но потом он сказал себе: «Этот хитрый лис явился, конечно, не просто так. Он во все сует свой нос и каким-то непостижимым образом всегда знает больше того, что ему положено знать и что знают окружающие. Может быть, он пожелает поделиться со мной какими-нибудь сведениями?» Конунг велел передать раннему посетителю, что примет его короткое время спустя, после чего кликнул своего камердинера.
- Позови цирюльника, - распорядился он. – И пусть принесут мой свадебный костюм…
Четверть часа спустя, когда проповедника пропустили в покои Межамира, он застал молодого конунга сидящим в кресле перед зеркалом. Дородный цирюльник с короткой куцей бородкой аккуратно подравнивал ему волосы. Неподалеку стоял камердинер. Через руку у него был переброшен роскошный небесно-голубой кафтан с золотыми пуговицами.
Хопотопас поклонился, а потом быстро оглядел комнату. От его внимательного взгляда не ускользнула ни одна мелочь. Проповедник отметил про себя скомканную, неубранную постель, наполовину пустой кувшин с вином на столе, следы усталости (следствие бессонной ночи) на лице жениха.
- А! Это ты? – с коротким смешком произнес конунг не поворачивая головы. – Решил навестить меня в последние часы холостой жизни? Экая невидаль! И что тебе не спится?
- Я вижу, господин, - заметил Хопотопас, что ты тоже поднялся задолго до рассвета.
- Рассветы теперь поздние, - сухо произнес Межамир. – Коли солнца дожидаться, не поспеешь с делами. Что скажешь?
- Хотел пожелать тебе удачи, господин. Женившись на сестре великого хана, ты обретешь могущественного союзника.
- И ты думаешь, я теперь места не нахожу от счастья? – насмешливо произнес Межамир. – Хотя для таких дельцов, как ты, в этих союзах, наверно, и есть весь смысл жизни.
- Смысл моей жизни, господин, нести свет истинной веры, - возразил Хопотопас. – Вывести из мрака сотню-другую заблудших душ – вот предел моих желаний. Поэтому я себя с тобой не равняю.
- Что ж, и правильно делаешь, - пробормотал Межамир.
- Твои родители не зря хлопотали об этом союзе, - продолжал проповедник. – Судя по тому, как складываются дела, совсем не лишнее иметь в стане степняков родного человека. Однако тут важно себя правильно поставить. Пусть куны люди дикие и хитрые, но они ценят прямоту и верность. В этом можешь не сомневаться.
- Зачем же мне сомневаться? – вновь усмехнулся конунг. – Очень удобно, оставаясь хитрым и диким, требовать от своих союзников прямоты и верности. Я бы и сам не отказался от такого расклада. Впрочем, все это пустяки. Ты ведь не затем явился, чтобы читать мне нотации?
- Нет, господин, - покачал головой Хопотопас. – Нотации вещь пустая, потому что их цель – навязать человеку то, что ему невыгодно. А я всегда прежде всего стараюсь указать на выгоды.
- В чем же здесь выгода? – возразил Межамир. – Обнимая женщину, которая мне не по душе, я должен думать о ее брате, который, может быть, замолвит за меня словечко перед Тюпраком? И эти мысли должны заменить мне семейное счастье?
- Семейное счастье, господин, вещь неоднозначная. Люди любят глазами, телом, душой и разумом. Сам я человек посторонний, но знаю, что все без исключения мужчины признают красоту твоей невесты. Госпожа обладает страстным характером, а это говорит о том, что телесные радости ей совсем не чужды. О ее высоких душевных качествах судят по ее поступкам. И, наконец, с точки зрения политического расчета ваш брак сулит немалые выгоды. Что же может помешать вашему семейному счастью?
- Что может помешать нашему семейному счастью? – повторил конунг. – Да сущий пустяк: мы не любим друг друга. Она мечтает о своем тумаше, а я…
Межамир вдруг замолчал. За разговором он забыл на минуту о своих ревнивых подозрениях. Но забвение не могло быть продолжительным. Тягостные сомнения вновь взволновали его душу.
Помолчав некоторое время и не дождавшись продолжение начатой фразы, Хопотопас заговорил сам, осторожно подбирая слова:
- Я знаю о твоих тайных муках, государь, - проникновенным голосом произнес он. – И не я один. По правде говоря, они давно не являются тайной. Не далее, как вчера твоя мать со скорбью говорила мне о твоих страданиях.
Межамир нахмурился.
- Хаканесе незачем было печалиться из-за моих проблем, а тем более обсуждать их с тобой. Я не нуждаюсь ни в чьих наставлениях.
- Я ведь уже говорил тебе, господин, - напомнил проповедник, что не читаю нотаций. В любом случае твое душевное равновесие не должно нарушаться по пустякам. Конечно, если горести сменяются радостями, а сильные чувства возносят над на серой обыденностью, ради этого можно и пострадать. Но если общение с близким человеком не вызывает в тебе ничего, кроме раздражения, следует крепко подумать о сложившимся положении. Быть может, любовь уже давно превратилась в свою противоположность, а ты просто не заметил подмены?
- Я же сказал, что не собираюсь обсуждать с тобой мои чувства! – резко произнес Межамир.
Оброненная сгоряча фраза могла положить конец разговору, однако конунг сам не хотел этого. Напротив, он испытывал настоятельную потребность хоть как-то облегчить душу. Проповедник не был его другом (Межамир нисколько не заблуждался на этот счет), но он мог каким-то образом владеть разгадкой тайны, которая мучила и сводила его с ума. Поэтому после секундного колебания он добавил:
- Но, если матушка что-то поручила тебе передать, говори!
- Великая хаканеса жаловалась мне, что в ослеплении ты не можешь разобрать насколько предмет твоей страсти недостоин тебя. Не буду вспоминать о ее темном происхождении. В конце концов для влюбленных это никогда не имело значения. Гораздо хуже другое: эта женщина не способна на благодарность. Такие как она не в состоянии оценить возвышенную силу чувства, которое питает к ним мужчина. Их грубая натура требует совсем иного! Поэтому они бывают крайне неразборчивы в своих пристрастиях. Разве ты, господин, не имел случая в этом убедиться? Сколько бы ты ни ухаживал за ней, к каким бы средствам ни прибегал, она все равно будет смотреть в другую сторону. Я знаю таких женщин: зов плоти заглушает в их душах все благие побуждения.
- Я не понимаю на что ты намекаешь, говоря о «другой стороне»? – глухим голосом произнес Межамир
Хопотопас пристально посмотрел в глаза конунгу.
- Слухи распространяются быстро, господин, - сказал он. – Нельзя утаить некоторых происшествий. Особенно таких, как сегодняшней ночью.
- Тебя разбудили люди бийя? – догадался Межамир.
- Они были вежливы, но настойчивы. Пришлось пустить их в свою комнату.
- И что ты обо всем этом думаешь?
- То же, что и ты, господин. У твоей рабыни было тайное ночное свидание на крыше терема. Если бы все прошло благополучно, ее возлюбленный ушел бы из терема тем же путем, каким явился. Но поднявшаяся суматоха спутала любовникам все планы.
- Гоннар не смог уйти? - спросил конунг, стараясь унять вдруг участившееся сердцебиение.
Хопотопас покачал головой:
— Это было невозможно!
- Тогда почему его не нашли, хотя обыскали все здание?
- Потому и не нашли, что до конца не обыскали, - многозначительно произнес проповедник.
- Остались только покои моей невесты!
- Надеюсь, ты не сделаешь из этого ошибочных выводов, господин, - заметил Хопотопас. – Доброта нашей хаканесы известна всем. Она не может отказать в поддержке, даже рискуя своей репутацией. Недостойные люди, зная ее слабость, беззастенчиво ею пользуются. Поэтому и ответственность за совершившееся целиком ложится только на них.
- Я… я не понимаю такой доброты, - признался Межамир. – Решиться на такой шаг накануне нашей свадьбы…
- А я очень даже понимаю, господин. Впрочем, к чему строить предположения, когда можно просто пойти и проверить?
Проповедник откланялся и ушел, пробудив в душе конунга бурю разнообразных чувств. Некоторое время он сидел, устремив невидящий взгляд в одну точку. Потом вспомнило о цирюльнике и яростно прошипел: «Убирайся!» Подхватив свои бритвы и помазки, толстяк поспешно выскользнул за дверь. Межамир стремительно подошел к столу, поднял кувшин с вином, подержал его несколько мгновений в руках, а потом с размахом швырнул на пол. Брызги и осколки полетели в сторону камердинера.
- Что стоишь? – закричал на него конунг. – Брось эти тряпки и беги за дежурным офицером!
А когда кун поспешно ретировался вместе с его свадебным костюмом, пробормотал: «Я устрою тебе свадебный пир, грязная потаскуха!»
На этот раз Межамиру не пришлось долго дожидаться дежурного бийя. Он явился по первому зову. Но это был уже не тот кун, который руководил ночным обыском. Когда бий вошел в его покои, Межамир узнал Арапшу, с которым имел прежде шапочное знакомство, поскольку бий несколько раз присутствовал в тереме на пирах Кумбала. Конунг знал, что между ним и ханом существуют достаточно близкие отношения.
- Рад тебя видеть, светлый бий, - поспешно произнес он, сделав несколько шагов на встречу гостю. – У меня есть к тебе одно важное дело.
— Это как-то связано с ночным обыском? – спросил Арапша.
- Самым непосредственным образом. Тебе ведомо, что мы искали ночью человека, обманом проникшего в терем.
- Безрезультатно, насколько мне известно, - заметил Арапша.
- Мы бы обязательно его нашли, - возразил Межамир, - если бы моя невеста позволила зайти в свои покои.
- Ты полагаешь, что ночной гость скрывается у нее? – удивленно поднял бровь Арапша.
- Мне тяжело в этом признаться, хотя лучше узнавать о подобных вещах до свадьбы, чем после нее. Но не будем терять времени. Надо ворваться внутрь чертогов и захватить злодея!
- Погоди! – остановил конунга Арапша. – Все это не так просто! А вдруг его там не окажется? Как мы тогда будем выглядеть? Особенно в день свадьбы.
- Но он там!
- Надо в этом убедиться. В твоем штате есть служанки?
Межамир схватил со стола колокольчик и яростно затряс им у себя над головой.
Через минуту в комнату вбежала испуганная Акушан.
- Подойди ко мне, - поманил ее Арапша. – Ты ведь знаешь Кагамату, камеристку нашей ханши?
- Да, господин, - пролепетала девушка.
- Можешь разыскать ее и незаметно пригласить сюда?
- Могу, но не знаю, послушается ли она меня.
- Послушается! Скажи только, что ее зовет Арапша. Но тихо! Никто об этом не должен знать, особенно Камоса. Справишься?
Акушан кивнула и убежала.
- Мы зря теряем время, - сердито произнес Межамир.
- Как знать, государь, - заметил Арапша. – Если он сумел ускользнуть ночью, мы избежим ненужного скандала. Ну, а если он по-прежнему там, значит ему уже никуда от нас не скрыться. Захватим мы его сейчас или часом позже, большого значения не имеет.
Межамир ничего не ответил и вновь погрузился в мрачную задумчивость.
Между тем Кагамата не заставила себя ждать. По-видимому, имя Арапши имело над ней какую-то таинственную власть. Едва она проскользнула в покои конунга, Арапша запер дверь и спросил:
- Ночью в тереме искали лихого человека. Перевернули все вверх дном, однако поймать не смогли. Он ведь скрывается на половине твоей госпожи?
- Нет смысла отрицать, раз ты знаешь, - ответила Кагамата. – Я уговаривала ее не мешаться в это дело, но она не захотела меня слушать.
- Почему не захотела? – глухо спросил Межамир.
- Ну, во-первых, потому что она во всем взялась потакать твоей невольнице, - ответила трумлянка. – А, во-вторых, она считает, что в долгу перед ним.
- Каком еще долгу? – удивился Арапша.
- А ты забыл? Весной, когда госпожу хотели похитить, именно он, Гоннар, сын Фруди отбил ее у налетчиков.
— Вот как! – воскликнул Арапша. – Но этого не может быть! Человек, о котором ты говоришь, сейчас находится под замком в Серенске! Я сам упрятал его в тюрьму еще две недели назад.
- Может быть, он и был где-то под замком две недели назад, - возразила Кагамата, - но только сейчас он находится здесь в тереме.
- Ты в этом уверена?
- Более чем! Несколько часов назад он едва не отрезал мне голову.
- Странно! - пробормотал Арапша. – Ну, да ладно! Мы во всем разберемся. Прежде надо взять этого молодца. Значит, госпожа решила вернуть ему долг благодарности?
Он вопросительно посмотрел на конунга.
- Я знаю про эту историю, - нетерпеливо ответил тот. – Да только нам сейчас не до нее. Моя невеста решила пойти наперекор моей воле. Бог ей судья! Надо решить, что нам делать с Гоннаром.
- Я слыхал, что он ловко владеет мечом.
- Есть такие слухи, да только, на мой взгляд, они сильно преувеличены.
- Как знать! Если Гоннар хотя бы наполовину так искусен, как о том болтают, нам с ним без шума и крови не справиться. Нужно что-то придумать. Самое удачное было бы захватить его обманом. Да только как это устроить?
- Пусть твоя подруга спрячет его меч, - посоветовал Межамир. – А уж мы своего не упустим!
— Это легче сказать, чем сделать, - возразила Кагамате. – Но я попробую его обезоружить. А сейчас мне надо идти, пока Камоса меня не хватилась. Ждите от меня весточки!
86. Коварство http://proza.ru/2023/08/13/1084
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294