– Это невозможно, я больше не могу ЭТО терпеть!!! Что делать??? Кто виноват??? Дышать нечем! Блин, сколько можно мучиться? – жена выскочила на улицу от дымящей из всех щелей печи на дачной кухне. Ледяной ветер тут же загнал её обратно.
– Я думаю, нам наврали, когда расхваливали эту чёртову печь при покупке домика! – робко поддержал муж.
– Уже двадцать три года мы здесь торчим, а она всё дымит и дымит! – ярости и злости в этой женщине хватило бы на троих. Это и понятно. Несколько раз женщина вызывала каких-то мужиков, которые со знанием дела выгребали из закоулков огромной печи, соединённой с камином по паре вёдер золы. Спустя несколько топок, печь опять дымила.
– Дорогая, ну всё же, помнишь, когда нам почистили печь, три года назад. Она перестала дымить какое-то время…
– Какое-то время, – противным голосом передразнила женщина, – Я не понимаю, почему? Мы топим печь крайне редко, а дымит, она зараза, слишком часто. Все вещи: подушки, одеяла, полотенца, платья, кофты, футболки, джинсы и так далее, и тому подобное – ВСЁ пропахло дымом. Дымом пропахли книги, косметичка, спонжики и женские прокладки. Проведём на даче два дня, приезжаем в город, мы как будто в лесу у костра ночевали, такое дымное амбре.
– Ты с кем разговариваешь? – пошутил муж, и сразу пожалел об этом. Жена взлетела до потолка и обрушила на ни в чём не повинного мужа весь арсенал моральных снарядов накопившихся из-за беспомощности и тупиковой ситуации. Хоть печь перекладывай по новой. В прошлом году женщина неоднократно обращалась по различным телефонам к специалистам, связанным с печами, но всякий раз вопрос упирался в «…делаем ВСЁ, но трубы не чистим…».
Мощно проветрив комнату, освободив её от остатков тепла, воткнув в розетку обогреватель, нахлобучив на голову вязаную шапку, а на тело термокостюм, жена ушла спать, нырнув под пуховое одеяло. Утренняя прохлада встрепенула чуточку согревшееся за ночь тело, при перебежке от домика к Дальнему Кордону. Дальним Кордоном супруги называли туалет в западном углу сада, в соответствии с терминологией из известного фильма. Беленькой трубочкой скрученная реклама, воткнутая в ворота, сообщала, что есть некто Владимир, который делает ВСЁ на этих садово-огородных участках и близлежащих тоже, в том числе строит и ремонтирует печи. Голубой листочек сообщал ту же самую информацию, но главным деятелем был Олег, и телефон был другой. Недолго думая женщина позвонила по всем телефонам и её надежды на спасение слабо затеплились. Невозможно жить на даче без печи. Весна как всегда запаздывает. Холодно и всё тут. И никакие обогреватели не спасают.
Владимир приехал в 13.00 на дорогой машине, тощий, вихлявый, скользкий, расфуфыренный и собрался витиевато, разложив картинки печей и каминов на столе, долго рассказывать о качестве выстроенных им шедевров. Женщина быстро свернула балаган и спросила конкретно:
– Чистим печь и трубы?
– Да! – ответил опешивший франт.
– Сколько стоит? – категорически спросила дама.
Вихлявый было пустился в речитативные заросли, но дама остановила его.
– Надо печь рассмотреть, – надувая щеки, пробубнил скользкий.
– Смотрите! – широким жестом дама указала на кирпичный монумент посередине кухни.
– Так, тут непонятно куда поворачивает дымоход, – вихлявый приоткрыл дверцу, уперев взор в кирпичи, – Здесь не ясно как идет воздух, – покачал головой со знанием дела, – Надо думать как пробраться к дымоотводам, – многозначительно закатил глаза к небу.
– Короче сколько? – серьёзно спросила очередной раз женщина.
– Двести тысяч! – быстро ответил Владимир.
– Сколько? – поперхнулась дама и закашлялась.
– За меньше никто не возьмётся. Работа сложная. Надо печь разбирать, а потом по новой класть.
– Мы вам позвоним, позвоним, обязательно. Посоветуемся и позвоним, – сказала женщина, беря за руку вошедшего мужа и показывая всей мимикой и телом, как они сию секунду будут советоваться. Ошеломлённое лицо дама мужественно превращала в сосредоточенное и деловое, при этом, старалась не показывать какое впечатление на пенсионеров произвела цифра.
Владимир убыл на своём мерседесе, а муж, услышавший стоимость чистки печи, принялся хохотать.
– Однако! Сказали мы с Петром Иванычем! – хором произнесли супруги.
Через пару часов приехал Олег. Старые, почти развалившиеся Жигули на удивление были на ходу. За рулём сидел молодой узбек, никак не реагирующий на разговоры, видимо по-русски не понимал ничего. Олег с тяжелого бодуна, выдыхая сдерживаемые алкогольные пары, прикинулся не здоровым и, покашливая, жаловался на простуду. Озверевшая хозяйка печки сразу почувствовала, что это тоже гиблый вариант. Осмотрев печь, Олег с пристрастием спросил, за сколько даме обещали чистку печи. Разъярённая женщина выпалила, что 200 000 рубликов хотели, могла бы и промолчать.
– Да, это многовато! Но мы за 150 тысяч согласны, – рыгая перегаром, покачнулся Олег.
– Спасибо, – резко сказала женщина, мы вам позвоним.
Тут верхний предел суммы начал резко падать. Олег почувствовал, что загнул салазки не в ту сторону и постепенно со ста пятидесяти тысяч дополз до 30. Отворачиваясь от перегара, женщина выдавила мастера за ворота и обещала обязательно позвонить.
– Будем ждать до 18.00, а то у нас заказы, – авторитетно отрыгнул сизорылый мастер.
– Ну, что делать? – спросил растерянно муж, – всё-таки не 200, а 30, может согласимся?
– Ну да. 30 тысяч у нас есть и даже 50 есть с собой, но рожи пьяные, это минус. Просто тоска. Почистят так же, как и три года назад, и будет печь опять дымить пуще прежнего.
И тут позвонил брат женщины, которому плакала в жилетку с утра, рассказывая про двести тысяч.
– Слушай, я тут нашёл по интернету мужика. Недалеко от вас живёт. Чистит трубы точно. Зовут Сергей. Предупреждаю: я его не знаю. Человек с улицы.
– Дорогой, у нас тут уже были двое с улицы. Просто ужас! Давай телефон. Последняя попытка. Выхода нет.
***
Молодой мужской голос сказал, что сейчас занят работой в соседнем городке, может приехать только после семнадцати часов, а это после рабочего дня, поэтому будет дороже. Телефонная связь булькнула и оборвалась.
– А сколько будет стоить? – этот вопрос остался без ответа, хотя жена задавала его несколько раз.
***
На улице потеплело. Ледяной дождь сменился пронизывающим светом заходящего солнца, запахло настоящей весной. В половине шестого вечера Сергей позвонил и сообщил, что приехал на СНТ Чайка и не может найти указанный в СМСке дом. Через минуту выяснилось, что Чаек много и это на 15 километров севернее, чем надо. С грехом пополам уазик Сергея к 18.30 припарковался около садового домика. Супруги не ожидали ничего хорошего. Они грустно и обречённо смотрели на стройного, жилистого, молодого человека, быстро выпрыгнувшего из машины и деловито шедшего навстречу. Хмурое лицо, отрывистые фразы, не разговорчивость, деловитость не вселяли в пожилых супругов надежды. Они бродили следом за парнем, и пока он открывал заслонки, светил фонариком в отверстия печи и камина, пытались рассказать ему историю болезни и главное узнать цену работы.
– Наверху, можно посмотреть? – спросил на бегу неприветливый, и, отвернувшись сказал, – Ссс..пять…сят.. и…, – и, повернувшись к женщине добавил, – И плюс 1 тысяча, так как надо боровок разбирать, а потом закладывать снова.
– А у вас есть глина и всё для этого? – спросила растерянная женщина.
– Да, конечно! – строго ответил Сергей, – Согласны?
– Согласны! – размазанные неизвестностью супруги круглыми глазами смотрели на подтянутого бодрого трубочиста.
– Печка-то ЗАСРАНАЯ! – ответил он холодно. Яркая характеристика печи больно резанула слух.
– Дорогой, сколько тысяч он сказал?– шёпотом спросила жена.
– Я не понял. Пятьдесят что ли!
– Точно пятьдесят? Не пятьсот же!
– И ещё тысячу сверху! У нас же есть пятьдесят?
– Да есть. Всего у нас пятьдесят четыре с копейками.
– Наверное, хватит! – муж присел на лавку и загрустил.
Сергей подошёл к машине, выгрузил огромное количество оборудования: пылесос, дрель, мешок с огромными железными ёршиками, фонарь, рулоны с полиэтиленом, липкую ленту, ведро, мешок с глиной; мигом перетащил всё это в дом и отточенными движениями, профессионально и виртуозно принялся за работу. Ни единого клочка сажи или пыли не вылетело из грязных труб. Всё безобразие уловил верный помощник-пылесос и утрамбовал в контейнер. Сергей сновал от одной заслонки к другой и везде чисто и аккуратно вынимал заросли сажи. Ужасаясь и жалея бедную, не чищенную десятилетиями, печь, после двух часов тяжёлого труда, после того, как разобрал и собрал боровка, весь чёрный от сажи с грязными руками сдержанно сказал:
– Теперь печь чистая! Сейчас тягу проверим.
Измученная неизвестной суммой хозяйка, всё думала о том, где найти деньги, если всё стоит пятьсот тысяч. Путаясь у работника под ногами, она пыталась его разговорить, но он только слушал, отвечал односложно и по делу.
– Сколько мы вам должны? – спросила, наконец, женщина, пытаясь накормить и предлагая помыть руки у рукомойника. Но мастер-трубочист Сергей, достал свою бутылку с водой и вымыл руки на улице в лучах тёплого заходящего солнца.
– Пять тысяч работа, плюс тысяча после рабочего дня, плюс тысяча за боровок, – он вытер руки грязным полотенцем.
Супруги онемели и застыли как засохшие, трухлявые берёзы, перед тем как упасть и рассыпаться. Жена побежала в дом, достала кошелёк, трясущимися руками вытащила семь тысяч рублей, добавила ещё тысячу и побежала благодарить. Сергей загрузил инструмент в машину. Потрясённые супруги протянули мастеру деньги. Он сосчитал, тысячу рублей протянул женщине обратно:
– Всего семь! – сказал он коротко.
– Это за хорошую работу! – прошептала обалдевшая дама.
– Нет, спасибо!
И уехал.