Много всяких людей бродит по центральным улицам Петербурга. Здесь и местные неформалы, и иностранные туристы, из которых чаще китайцы, и гости из разных городков той, что необъятна.
Именно городков, потому что город в этой стране один, и как раз на его канале Грибоедова я увидела чудноватого господина в чёрно-белых полосатых брюках на одной подтяжке, в жёлтой рубахе с воланами на рукавах и в чёрной вельветовой кепке, из-под которой выбивались светлые кудри. Вид у него был одичалый, даже потерянный, кончик носа выкрашен красным клоунским цветом, а в руках этот человек перебирал балалайку, кое-как пытаясь напевать разудалые частушки. Но самое странное было даже не это. Его облик был припечатан одной ужасающей деталью, что и заставило меня остановиться посреди таких же зевак типа меня. Тут, в толпе, я и узнала эту леденящую кровь историю.
Несколько лет назад этот мужчина по имени Максим Стёбкин сидел в кабаке на Адмиралтейском проспекте со своим приятелем, отдыхая после рабочего дня. Трудился он тогда адвокатом, и дела его шли очень прилично. Видно, профессия обязывала опираться во всём только на факты и достоверные доказательства, потому что между друзьями пошёл примерно такой диалог:
- Слушай, Макс, в моей квартире что-то непонятное творится. Ложусь спать, в коридоре топот начинается, щёлкает выключатель света, но лампочка не загорается, слышу тихие вздохи у окна. Не первый день уже, а я не так давно эту двушку снял. Хиромантия какая-то.
- Да брось давай, - отмахнулся Стёбкин, - пить небось меньше надо да мозги почаще проветривать, тогда и мерещиться перестанет.
- Какой там мерещиться... Я не шучу. Ты же знаешь, пара стаканов пива - мой край. Я уже спать без света не ложусь.
Приятель действительно выглядел невыспавшимся и будто потухшим.
- Говорю тебе, нет там ничего, - уверенно и насмешливо заявлял Стёбкин. Ну не верю я в эту чушь. Если бы что-то потустороннее существовало, об этом уже давно все знали бы, и доказательства были. А где они? Эй! Призраки, ну-ка, дайте мне подзатыльник, если вы есть!
Застыло молчание, и приятели замерли на несколько мгновений.
- Ха-ха! Ну и что я говорю? - продолжил Стёбкин, радуясь, что оплеухи не последовало, - нет здесь никого, потому что их вообще нет. Есть только вот эти наши уставшие тушки, а бабайки только в сказках.
- Макс, я б не хорохорился на твоём месте. Если б ты слышал то, что я, ты бы... А, впрочем, идём ко мне, переночуешь, и сам убедишься.
- Да без проблем, Дим.
Тем же вечером друзья оказались в этой небольшой, но таинственной квартирке. Обсудив капризный и строптивый женский пол, своих железных коней, злачные побережья Турции и Таиланда, они улеглись спать: Стёбкин на хозяйском диване, а Дмитрий рядом на матрасе.
Через полчаса в кухню что-то прошаркало, затем послышался звук, будто открылась дверца холодильника.
- Ты слышал? - спросил Дима.
- Чего такое?
Стёбкин явно уже дремал, и ничего не слышал.
- Звуки на кухне, - пояснил его друг.
- А, ты про это... Ну, пусть тогда оно само подойдёт и разбудит меня страстным поцелуем. Давай спать.
Стёбкина клонило в объятия сновидений, и ему явно было не до шебуршаний за стенкой. Наутро он проснулся бодрым и весёлым и начал похваляться тем, что злосчастные призраки разбудить его так и не смогли.
- Ну, что я говорил? - ухмылялся он, - братан, у тебя просто глюки. Пей снотворное и спи спокойно.
- Непробиваемый ты. Говоришь, нет ничего, а может, и Верховного админа тоже нет?
- А вот пусть докажет, тогда поверю, конечно, и всем примусь тут же проповедовать, хе-хе! - подмигнул Максим.
В этот день, как раз, когда Стёбкин шёл из квартиры своего приятеля к себе домой, разошлась гроза. Стеной встал ливень и засияли молнии. Идя мимо Адмиралтейства, Стёбкину показалось, будто молния ударила прямо по золотистому шпилю. Вспомнив свой разговор с другом, Стёбкин выкрикнул:
- Ну что, Админ, барабашки и призраки, где вы там?! Если вы есть, то пусть молния собьёт вон тот флюгер на шпиле. Посмотрим, на что вы способны!
И захохотал в голос. Постояв несколько минут, не сводя глаз с вершины Адмиралтейства, Стёбкин, наконец, плюнул и продолжил свой путь. У самого порога дома его оглушил удар, земля вздрогнула, Стёбкина пробила резкая жгучая боль, он упал и задёргался. Подбежали люди, заохали и отправили пострадавшего в больницу на скорой. Врачи такого никогда не видели.
- Молния, - пояснили очевидцы. - Хорошо ещё, жив остался...
- Молния-то понятно, но чтобы вот таким образом! - хмуро косился доктор на Стёбкина. - Жить будет, вопрос в том, как.
Когда незадачливый хвастун увидел себя в зеркале, в его глазах вспыхнул ужас, он схватился руками за губы, пытаясь поправить зловеще-малохольный оскал, который окаменел на его лице, но всё было тщетно. Не помогали ни процедуры, ни массажи, ни мази. Говорил теперь Стёбкин заикаясь и с большим трудом. Люди шарахались от него кто в страхе, кто с сожалением. Карьера адвоката погасла в одночасье.
И вот теперь я вижу перед собой этого несчастного тщедушного клоуна, лицо которого навсегда перекосила неестественная страшная улыбка, в глазах вопило отчаяние, сквозь которое он пытался веселить и смешить заезжую публику на улицах города, а на земле перед ним скучала коробчонка с подаянием.