Осень на Пицунде

 
(Из записок автора)   
Ник Ник вчера задал очередной кроссворд, спросив, не ищу ли я работу? От ответа - откуда дует ветер? - ушел.
Мы с Володей, просчитав все варианты, пришли к выводу, что это чей-то злой или просто глупый треп.
 
Еще одна встреча со странным стариком  Сосинским. (О нем подробнее в предыдущих записках. Поскольку это уже судьба). С каждым разом старик становится всё более симпатичным. Надавал кучу исторических бумаг. Потрясает его бескорыстие или влюбленность в прожитое. Думаю назвать этот очерк "Дорога домой", хотя более банального заголовка придумать трудно. А жанр? Попытка портрета в беседах, воспоминаниях, письмах, записях и документах.
Порою кажется, что эта встреча - превратность судьбы и м. б. даже подарок. Во всяком случае большая проба сил. Ведь сейчас всё зависит от меня. Или сдюжу, или ...
Лучше всё же сдюжить, тогда я приобрету "карт бланш".
Итак начинаю читать "Конурку" Сосинского.
С утра пасмурно. Пришли мастера , а я "забеременел" "портретом Сосинского".
 С "портретом" придется повозиться изрядно, но если всё сладится, акции мои резко подскочат вверх.
 Нужно в ноябре вырываться в Одессу и Ильичевск, писать о пароме. Но все это далеко идущие планы.
 
 
Встали в пять утра. Аэропорт. Полет. Сочи-Адлер. Автобус. Пицунда. Идёт дождь. Выпили бутылку сухаря на пляже. Всё вокруг пока незнакомо. Хотя кое-какие знакомые имеются. Но всё не то. Когда же будет солнце?
Посмотрели в кинозале ДО "Правды" фильм "Торпедоносцы". Сбито жестко и крепко.
 
 
 Дождь лил всю ночь, но к утру прошёл. Съездили в Гагру, проступило солнышко, но поднялся страшный ветер.
 Вода в море мутная, а на улице всего + 12,5. Вот тебе и "бархатный сезон".
 
 
Из "люкса" нас выселили, "не по сеньке шапка". Люксы для членов редколлегии и пр. обозревателей. Живем теперь как все обычные сотрудники изданий ЦК КПСС. В маленьком номере.
Погоды нет по-прежнему. А билеты на поезд мы уже купили на 20 октября. От вина немного расслабился. На сегодня хватит. Надо бы позагорать немножко. Но до конца дня погоды так и не было.
Подхватил насморк и еще зуб слегка ноет.
Посмотрели глупейший фильм "Километры риска". Такие вот пироги на сегодня.
 
  Нобелевская премия мира присуждается лидеру польского союза "Солидарность" Леху Валенсе.
 
 
Погоды всё нет, а я расклеиваюсь. Из носа льёт, голова мутная и побаливает. Заболеть на отдыхе мало радости. А между тем похоже на это, вот тебе и сеанс загара на ветру. Даже стакан сухого не в радость.
Закончил изучение документов Сосинского, пора приступать к делу. Дай, Боже, мне сил!
 
 В качестве ответной меры на рост беспорядков индийское правительство вводит прямое правление в этом штате Пенджаб.
 
 
Первый солнечный пляжный денек. Загорали утром два с половиной часа и после обеда около двух. Но уже осторожно.
 Вчера принялся за одиссею Сосинского. Идет все так себе. Но главное не сбавлять темпа. Сегодня описать врангелевский Крым и мытарства после него. Начало эмиграции.
Завтра продолжить загорания, тут главное не обгореть, всё прочее приложится, и ещё какова будет погода?
  Пока же отпуск проходит по плану. Без приключений, знакомств и попоек. Короче, отпуск для отдыха.
  Сработал еще четыре странички из жизни Сосинского. Итак, уплыли из Крыма. Завтра сделать Турцию, Болгарию, Германию и Париж до "Воли России".
  Показать горечь первых дней эмигрантской жизни, а ещё рассказать о Вадиме Андрееве, сыне знаменитого писателя, и первых литературных опусах Сосинского-Семихата.
  Покамест, график выдерживаю и если ничего не изменится доберу страничек тридцать. Т.е. редакционное задание выполнено. Теперь главное - это отдых и загар.
 
 
  Сегодня с утра загорали три часа, и я по этому случаю подгорел спиной.
  Читая "Троецарствие", увлекся и не переворачивался на спину. Результат не замедлил сказаться.
  Теперь придется загорать в майке. Но всё равно неприятно, придется сделать паузу.
  Прошёл ещё один день из жизни отдыхающих.
  Пора садиться за машинку. Дать эти самые четыре страницы. "Урок" выполнен.
  Добрались до Парижа. Завтра "Ностальгия" и Марина Цветаева. Это странички на четыре не менее.
  Главное, что я выдерживаю график, так бы и с загаром, но там боюсь похуже...
 
 
  Ночью жгло плечи и спину, а посему решил не загорать.
  Надо денек воздержаться. Мышка пусть отдыхает и жарится на солнышке всласть. Жаль нет хорошей компании, которая втягивает людей как Бермудский треугольник.
  Сейчас делать сложный фрагмент с Мариной Цветаевой.
 
  Вчера однако не работал. Устроил отдых. Сегодня возьмусь. Главное не осложнять всё вокруг, чем я обычно занимаюсь. Похоже у меня голова пошла кругом после поездки в Сухум. Город неплохой, курортный, с обезьянами.
  Не пойму - то ли мы загораем, то ли обгораем. Сейчас буду читать китайцев.
  После обеда ходили в Пицунду менять пятнашки. Потом ужинали.
  Пора приступать к подёнщине. Сегодня четыре страницы достанутся мне тяжело.
  А что поделаешь? Когда бы всё давалось легко, хорошо бы жилось...
 
  Вчера четыре страницы цитат из писем Цветаевой и воспоминаний о ней. Перейти к истории с кольцом, т.е. вернуться к Сосинскому. Ибо я пишу рассказ о В.Б. , а не о М.Ц.
  Есть серьезное опасение, что в "СИ" всё будет зарублено. Но тут уж ничего не попишешь, ибо сие от меня не зависит.
  Всю ночь шёл дождь, но к утру ветер разогнал тучи.
  Однако ветрено и прохладно по утру.
  Погода не пляжная, так что было бы здорово поехать на Рицу, но сие зависит от автобуса.
  Поездка на Рицу только завтра, а сегодня ходили в Пицунду, звонили домой, а потом загорали под ветром.
 
  Сделал очередной "урок", добравшись до встречи Сосинского и Махно. Далее разобрать эмигрантскую прессу и отправить Сосинского на войну. "Русские под деревушкой Домреми", но это много позже. А пока...
  Завтра еще четыре страницы.
  На улице же ужасная свежесть ветра и море бушует вдали...
 
 
  Погода, кажется, начинает образовываться к лучшему и можно будет загорать, но у нас экскурсия на Рицу.
  Значит загорать после обеда, ведь времени осталось всего восемь дней.
  В этой жизни всё устроено по "закону бутерброда", даже с погодой так.
  Сегодня продолжить марафон Сосинского.
  Во время поездки много смеялись над типажами людскими. В горах красиво. А озеро само по себе невелико.
  После обеда загорать будем до упора. Точнее до обгорания!
  Однообразие пляжной жизни скрашивается экскурсиями, чтением и работой по вечерам, а так, кончено, без компании скучновато.
  Однако отдыха осталась всего неделя.
  Отстучал очередные четыре странички. Но перевала всё не видать. Очень долгое восхождение. Всё же писание мое мне не понятно. Нужно будет перемахнуть лет через десять и подойти ко Второй мировой войне. Там всё же страницы героические.
 
 
  С утра нет холодной воды и нечем умыться. Это не очень приятно.
  Сегодняшний день обещает быть солнечным. Значит загораем до самого обеда.
  Сегодня отстучал начало войны и концлагеря.
  Завтра "Олерон" и переходить в американскому периоду, т.н. "холодной войне", о которой буду писать уже в Москве. Таким образом с Сосинским к воскресенью закончить и приняться за Хошимин-сити.
  Я думаю, что перерыв с Сосинским пойдет только на пользу, потому что начал вязнуть в этом материале.
  Тем более спешить некуда, в Москве ещё будет десять дней отпуска. Тут тебе и стол, и дом...
  Решил эпопею с Сосинским временно отложить, а то уж больно всё пошло рыхло. Пусть отстоится. А я принимаюсь за "Хошимин с утра до вечера". Тут дело славное и почти беспроигрышное.
   В "ВС" люди хорошие и я их люблю. И опять же нельзя упускать индокитайскую карту.
  Итак, - Хошимин-сити.
  Не зря сегодня 13-е. Всё таки обгорели ноги и бока. Нога жжёт очень сильно. Хорошо бы, без последствий...
  А Мышка спит без задних ног. Пусть отдыхает. Ей это тоже ой как нужно после всех моих московских закидонов. Тоже ведь устала. А мне нужно работать. Много и качественно, тем более, что предпосылки к этому есть. Перебороть в себе ленность. Только так смогу чего-либо добиться. Пусть со всё той же индокитайской картой.
 
  Всю ночь жгло бок, сейчас утихло, но загорать сегодня еще рано. Пропускаю. Нужно сходить в Пицунду, купить вина и продолжить Хошимин.
  Вчера сделал только прелюдию.
  Сегодня многие уезжают, а многие м. б. приедут. Сходили в Пицунду, купили фруктов и вина.
  Перечитываю репортажи Варненьской из Сайгона.
  День пошёл к исходу, а я ненамного продвинулся с Хошимином. Но дело всё же движется. Нога хотя и не жжет, но след от ожога дает о себе знать.
  Отдых постепенно становится монотонным. "Хошимин" мне пока нравится, лишь бы Хреков не перебил.
  Потому в конце месяца сдать рукопись в "ВС", чего бы ни стоило.
  Потом приняться за Кампонгсаом.
  Урок в четыре страницы выполнил. Завтра выдерживать тот же ритм, если не дам слабины, «Хошимин» добью в Пицунде.
  Входить в рабочий график - четыре страницы, нужно просто как воздух. Тогда только что-то сладится.
  А море сильно штормит. Завтра загорать недолго, бок всё ещё дает о себе знать.
 
  Облачно и пасмурно. Солнце почти не проглядывается и оттого холодно. Неизвестно как будет днем. Снов почти не было.  Сумбур в голове полнейший. Оттого и сны такие.
  Загорал совсем немного. Прежние ожоги беспокоят.
  Прокатились на катере к Мюссерским ущельям.
  Отдыхать однако становится уже скучно. Я всё таки человек компании, а тут - зеленая в крапинку тоска.
  Только и остается, что выстукивать Хошимин.
 
 
  "Хошимин" вчера забросил. Сегодня тоже не буду. Надо устроить уик-энд. Уже тянет домой. Отдых надоел.
  Нужно придумать что-то развлекающее. М. б. купить вина?
  Отзагорал три часа. Поджарил другой бок -теперь правый. Завершил прочтение первого тома "Троецарствия". Чтиво в принципе сложное, но любопытное. Между тем нужно часок постучать на машинке, ибо тайм-аут заполнить совершенно нечем. 

  Завершил чтение "Троецарствия". Великие начинания гибнут всуе. Побеждает тот, кто хитрее. Почему-то представился Солнцев в образе хитроумного китайского мандарина и его слова о божках, приносящих несчастье.
  Божки украдены, крушение свершилось, и сколько еще будет длиться неопределенность моего положения одному Богу известно.
 Воспоминания тяготят и сидят во мне как заноза, которую не вытащить. До чего же всё омерзительно. Мои тридцатые проходят в опале, безвестности и прозябании. Прахе и страхе. А когда всё кончится - неизвестно.
  Но должен же быть всему логический конец.
 
 
Во время военного переворота на Гренаде казнён премьер-министр страны Морис Бишоп и ещё 40 человек.
 
 

  Едем в поезде. Море кончилось. В Ростове купил хлеба и яиц. В средней полосе России - осень. Причем уже в пике своем.
 
На Филиппинах президент Маркос назначает новую комиссию по расследованию обстоятельств убийства Акино.
 
 
 
  Любопытные новости в Москве. На моей прежней службе (программа "Время")  покарали Любовцева, Коростелева и Яшина. Двое последних - стрелочники. Что же касается Виктора Ильича...
  В свое время он очень красиво умыл руки, а вот теперь и перед ним руки умыли.
  Тиснули мой "Интерлихтер", теперь в портфеле ничего больше не осталось.


  Новости продолжаются. Сашка расстается со своей женой Леной. Не знаю как надолго. Может быть и навсегда.
  На службе без новостей. Ник Ник вертит свою интригу, намекая, что Вася Голубев очень недоволен нашей с Володей Михайловым службой. Это тем более странно, что я в отпуске. Впрочем, к чему гадать на кофейной гуще. Вот выйду на работу, там всё и прояснится.
 
 
  Вооружённые силы США вторгаются на остров Гренада. Эта акция США вызвала возмущение во всём мире.
    Неожиданно объявился Лева Авакянц из той прошлой времен программы "Время" жизни. Это приятное обнаружение пропажи.
  Однако пора возвращаться к "Сосинскому".
 
  Папа Иоанн Павел II посетил в тюрьме террориста Мехмета Али Агджу, который покушался на его жизнь.
 
  Осень. Пасмурно. Вставать по утрам муторно. С деньгами - худо. Так что куда ни кинь повсюду проблемы, хотя и не слишком тяжелые. Все больше как-то по мелочам.
  Хочется однако уже на работу. Очень даже. Наконец-то я свободен от пут зануды Коваленко, который вчера по инерции пытался меня напрячь насчет «Абрамовича». У нашего матерого журналюги Жорика Дадьнца грядет банкет, но мне то какая печаль?
  Идти на банкет ну совсем не хочется.
 
  Снова ходил к букинистам продавать немного книг из библиотеки. Жаль, но такова проза жизни. Выручил больше сотни, но лишился Конан-Дойла.
  Затем всё же оказался на банкете у Дадьянца.
  Володя напился до положения риз, еле довез его домой.
Мурад гнусно предлагал оставить его возле Домжура. Однако присутствие стажера-чекиста Гены остановило меня от этого подлого шага. Остановился в полшаге от подлянки.