Две темные бусинки со сколами

Раиса Борисовна Николаева

Роман

Две темные бусинки со сколами

Часть 1

Глава 1

Делла достала из ящика стола свою заветную шкатулочку с россыпью бусинок самого разного цвета, честно закрыв глаза, она рукой тщательно перемешала их и громко вслух загадала желание:
- Я хочу, чтобы на сегодняшнем балу меня пригласили на все двенадцать танцев! – торжественно сказала она, но, увы, две бусинки, которые она вытащила, были разного цвета. Однако Делла не сдавалась.
– Я хочу, чтобы меня пригласили на одиннадцать танцев! – И снова мимо. – На десять танцев… на девять… на восемь… на семь… - и лишь, когда она назвала цифру три, бусинки соизволили совпасть цветом. Делла тихонько взвизгнула от радости и довольно потерла руки – начало было положено. Три танца! Это же здорово, но вот в какой последовательности?  – Я хочу, чтобы меня пригласили на первый танец, - увы. – Я хочу, чтобы меня пригласили на второй танец. Ура! Значит, в первый раз меня пригласят, когда будет второй танец, - сделала она правильный вывод. Но это было еще не все.- Хочу, чтобы меня пригласили на третий танец… Ура, второй раз я буду танцевать, когда будет третий танец! – счастливо закружилась она по комнате. - Я хочу, чтобы меня пригласили на четвертый… на пятый… на шестой… - она снова и снова загадывала желание, оказалось, что третий ее танец был восьмым по очереди. – Второй, третий, восьмой, - несколько раз прошептала она, словно могла бы об этом забыть. – Так теперь погадаем на тех, кто меня будет приглашать, - со вновь вспыхнувшим интересом, продолжила она.
 – Я хочу, чтобы тот, кто пригласит меня на второй танец… второй по общему списку очередности, - торопливо добавила она, - а для меня первый… хочу, чтобы он сделал мне предложение руки и сердца и мы поженились! А-а-а-а! – в полном восторге закричала она, увидев две одинаковые бусины. Делла к ним присмотрелась. Они были прозрачными, что по ее собственной градации исполнения желаний означало, что желание может исполниться, а может, и нет. – Теперь на второго, - пробормотала она: - Я хочу, чтобы тот мужчина, с которым я буду танцевать второй танец, сделал мне предложение руки и сердца и мы с ним поженились. – И снова выпали две одинаковые бусинки, только в этот раз Делла не пищала от счастья. Бусины были багрово-темного почти черного цвета, но мало этого, на каждой из бусинок было по нескольку крошечных сколов. Таких бусин было всего две, Делла очень их боялась и старалась упрятать на самое дно коробочки, еще ни одного раза (что она гадала), эти две бусины не выпадали не то что вместе, а даже по одной, и вдруг сразу обе.
…Кажется, невозможно представить, зачем хранить вещи, например, те же бусинки, если они внушают страх, но история этих бусинок была достаточно необычной и запоминающейся и у Деллы просто рука не поднималась расстаться с таким, прямо скажем, сомнительным приобретением. Это произошло когда Делле исполнилось восемь лет, и она, прожив полгода у одних родственников, должна была перебираться к другим. Ее посадили в дилижанс, кучер привязал ее вещи и получил небольшую доплату, за то, что приглядит за девочкой во время путешествия. Его «приглядывание» выражалось в том, что во время стоянок он запрещал Делле отходить от дилижанса даже на два шага. Она стояла рядом с повозкой, бывало и по часу, пока кучер дожидался запоздавших пассажиров. Стоять было скучно, смотреть было не на что, она грустно посмотрела себе под ноги, и вот именно в такой момент и увидела под колесом две эти бусинки. Воровато оглянувшись по сторонам, она быстро наклонилась, подобрала их и спрятала в карман. Теперь бы она ни за что в жизни так не поступила! Поднять с земли брошенный предмет – это же неслыханно! Но не только правила приличия запрещали это делать. Делле потом объяснили, что на предмете могло быть проклятие, или заговор на болезнь, да мало ли чего, тем более, что бусинки были со сколами, но в тот момент ее это не волновало. Надо сказать, что эти две бусинки намного скрасили ее унылое путешествие. Делла рассматривала их и так, и этак крутя в руках. Ей даже показалось, что раньше эти два кусочка были одним целым, такой единой продолговатой бусиной, но колесо кареты или телеги ее раздавило, превратив в две круглые бусинки, которые в одного края имели похожие сколы. Можно было выбросить эти бусинки потом, но к тому времени, когда Делла стала их бояться, они уже были частью ее жизни, частью ее истории.
… Так вот вытащив две эти страшные бусинки, Делла оторопело посмотрела на них, потом судорожно глотнула, и ее сердце сжалось от страшного предчувствия, замужество со вторым мужчиной было очень реальным, но кроме боли и горестей ничего ей не сулило. Делла быстро взяла себя в руки. – Это же не настоящее гадание, - громким голосом, стараясь убедить саму себя, сказала она. – У меня сто раз не сбывались эти предсказания… - она чуть подумала, потом решительно тряхнула головой: - Нет, даже двести раз… у меня вообще они никогда не сбывались. Вот если бы я пошла к настоящей гадалке – тогда другое дело, а об этой ерунде нужно забыть как можно быстрее! – Но как Делла не бахвалилась, эти две темные бусинки напугали ее настолько, что она во время бала решила использовать артефакт, который делал ее незаметной и практически невидимой. Глаза людей скользили по ней, словно по пустому месту, не замечая ее. Пусть ее вообще никто не пригласит на танец, это все равно намного лучше, чем несчастливая жизнь.
Делла решила зайти к тете, чтобы еще раз поговорить о бале. Это был фактически первый настоящий выход в свет и Делла очень волновалась.
- Тетя, - заглядывая в будуар к тетушке, сказала она. - Какими цветами мне украсить прическу? Вы вчера говорили, что розовыми флоксами, а утром сказали, что фиалковыми.
- Фиалковыми, - коротко ответила женщина, рассматривая себя в зеркало.
- Фиалковые флоксы быстрее вянут, - напомнила Делла.
- Ничего. – успокоила ее тетушка.  – Прислали письмо с уточнениями, будет всего десять танцев и бал закончится раньше.
- Ура! – тихо шепнула Делла.
- Ура? – удивилась тетушка. – Я думала ты расстроишься. Девушки твоего возраста обычно обожают балы…
- Я это… в общем ерунда. Я тоже люблю балы и люблю танцевать, я просто…
- Волнуешься? – закончила вместо нее тетя и тяжело вздохнула. Волноваться Делле было о чем. Несмотря на приятную, привлекательную внешность, возможность удачного замужества было практически нереальной. У Деллы не было приданого, жила она на полном содержании своей тети, к сожалению, в случае смерти Мелеции (так звали тетю), Делла оставалась без копейки за душой. Усадьба и годовой доход с поместья хоть и принадлежали тете, но только до того времени, пока она была жива, а потом в силу каких-то юридических казусов усадьба переходила какому-то далекому родственнику, а Делла оставалась без крыши над головой.
Тетя объяснила это Делле в ярких и красочных выражениях еще два года назад. Объяснила ей, что Делла должна выйти замуж, пока тетя жива. Объяснила ей, что молодые, красивые и без денег ей не нужны, а молодым, красивым с деньгами – она не нужна. Значит ее удел состоятельный не очень привлекательный мужчина в возрасте. Обычно такие мужчины на балах не танцуют, так что на бал тетя везла племянницу только для того, чтобы та насладилась последними яркими беззаботными мгновениями жизни, прежде, чем ее поглотит унылая реальность.
Тетушка Мелеция, строго говоря, была вовсе не тетушкой Делле, вернее не кровной тетушкой. У Мелеции был муж (который давно умер, оставив ее совсем молодой вдовой), у этого мужа была сестра (золовка Мелеции), у сестры был муж, у которого, в свою очередь, была сестра, она-то и являлась матерью Деллы. Простыми словами это родство можно было описать, как седьмая вода на киселе, и, тем не менее, тетя Мелеция очень любила Деллу, заботилась о ней и даже старалась немного отложить со своего небольшого дохода Делле на приданное.  Ей очень жаль было эту девочку, у которой еще десять лет назад было столько родных, а теперь кроме Мелеции, никого не осталось. Мелеция хотела Делле только добра, поэтому день и ночь повторяла:
- Твоим главным украшением является скромность и добросердечие, о целомудренности я не говорю, это само собой разумеется. Пойми серьезный, умный, достойный мужчина никогда не возьмет в жены легкомысленную, вертлявую кокетку, а вот искренняя, умная девушка, вполне возможно привлечет его внимание.  Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? – подозрительно взглянула Мелеция на племянницу.
- Понимаю, - со вздохом ответила Делла. – Никаких шуток, никакого кокетства, только доброжелательная улыбка.
- Умница, - заулыбалась Мелеция, и тут же тяжело вздохнула: - Думаешь, я не понимаю, насколько тебе хочется, чтобы твой муж был блестящим красавцем, богатый, с прекрасной карьерой и положением в обществе? Думаешь я не знаю, как тебе хочется, чтобы такой прекрасный во всех отношениях мужчина любил тебя без памяти? Знаю, еще как знаю, потому что и я мечтала об этом. Но, увы, так бывает только в сказках. Лучше, если ты не будешь питать несбыточных надежд, не так будет больно… потом, - тихо добавила Мелеция.  Эти разговоры не могли не запасть Делле в душу. Она была умна, обладала спокойным не злым и не мстительным характером  и мечтала жить тихой семейной жизнью, а для этого надо было выйти замуж.
Делла пошла в свою комнату с неудовольствием раздумывая, что ее план по использованию артефакта незаметности входит в противоречие с главное ее задачей – найти себе достойного мужа. Если она использует артефакт, на нее вообще никто не обратит внимание. Но Делла знала себя, эти две темные бусины обещающие несчастную жизнь после свадьбы были намного страшнее того обстоятельства, что никто не обратит на нее своего внимания. Не обратит сегодня – обратит завтра. Ей восемнадцать лет исполнится через два месяца и только при наступлении этого возраста ее постепенно начнут теснить в сторону старых дев, так что полгода свободной жизни у нее есть. Что же делать? Она едва не хлопнула себя ладонью о лоб. Это же так просто. Она дождется своего первого танца, потанцует, а потом сразу же активирует артефакт. Успокоив свои сомнения, Делла переключила все свое внимание на подготовку к балу, а это была нелегкая работа.
…В другом роскошном доме этого же города.
- Эдор! – с истеричными нотками в голосе кричала красивая холеная женщина. – Ты обязан поехать на этот бал и присмотреть за Конаром.
- Ничего я не обязан! – жестко отвечал ей молодой мужчина, мысленно костыляя себя на чем свет стоит за свое неосторожное посещение дома родителей. – Конар уже взрослый и вполне может отвечать сам за свои поступки.
- У Конара разбито сердце! Эта дрянь опозорила Конара на глазах у всех, он теперь не может найти себе места, мучается и страдает!
- Ему полезно, - тихо буркнул мужчина себе под нос, но так, чтобы его матушка этого не услышала. – Кто его заставлял влюбляться в дрянь, - еще тише добавил он, - нужно было влюбляться в милую и добрую девушку…
- Что ты там говоришь? – подозрительно спросила Этель Фаррэт своего старшего сына.
- Ничего, матушка, - скрипнув зубами, ответил он, в который раз обозвав себя идиотом за то что приехал сюда, да еще и перед балом.
- Эдор, - повысила голос леди Фаррэт, - я не шучу! Конар сейчас в таком состоянии, что может совершить любую глупость. Тебе же и придется потом все расхлебывать. Тебе не кажется, что будет гораздо лучше предотвратить скандал, чем потом исправлять его последствия?
- Почему ты решила, что Конар поедет на бал? – не сдавался Эдор.
- Да потому что эта девица там точно будет и Конар обязательно захочет… ей отплатить за свой позор. – Эдор тяжело вздохнул. Младший брат – это просто какое-то его проклятие. Мало того, что он все детство присматривал за ним, так и теперь его заставляют следить за младшим братом.
- Хорошо, - сдаваясь, сказал он. – Сейчас съезжу домой, переоденусь.
- Никуда ехать не надо, - жестко возразила мать (подозревая, что старший сын вполне способен не поехать на бал, придумав какой-нибудь предлог), в своих комнатах примешь ванну, потом  подберешь себе что-нибудь из вещей Конара…  и не смотри так на меня! – попеняла она сына. – Ты же знаешь насколько Конар ранимый. Ты же знаешь, какая у него тонкая натура… - Эдор знал, поэтому скрипнул зубами еще громче. Ранимой натурой мама считала постоянное нытье и жалобы Конара, а утонченной натурой – его сочинительство примитивных стихов и баллад. Но делать было нечего. Эдор пообещал поехать на бал, значит, он поедет.
…Делла всего три раза была на балах, да и то не на таких роскошных. В этот раз Делле нравилось все. Нравилось ее платье и туфли, и веер, и прическа. Нравилась карета, в которой они ехали (карету, также как и лошадей, взяли в аренду), нравился особняк, в который их пригласили. Нравилась лестница, зал, нравилась музыка, шум голосов, нравилась пестрота роскошных нарядов дам. Делла вдыхала воздух полной грудью и старалась запомнить каждую мелочь, справедливо считая, что такие праздники в ее жизни будут не часто.
 Матери, отцы, тетушки и дядюшки остались в комнате со множеством стульев, диванов, кресел, а все те, которые желали принять участие в танцевальном вечере перешли в огромный бальный зал. Молодые девушки стали выстраиваться по периметру, Делла же, помня, что на первый танец ее никто не пригласит и, считая, что остаться в ряду одной неприглашенной это унизительно, постаралась найти себе местечко у колонны. Она была не одна такая, рядом с ней встала девушка, при одном взгляде на которую у Деллы завистливо заныло сердце. Девушка была немыслимой красавицей. Темные каштановые волосы, глаза насыщенного синего цвета, правильные черты лица, но не это было главным. Внутри девушки кипел огонь страсти, огонь жизни и это ощущалось при первом же взгляде. Такая девушка могла стоять где угодно, ее невозможно было не заметить, а вот тем, кто стоял рядом с ней – явно не везло. На фоне этой красоты любая другая казалась блеклой и невзрачной.
Заиграла музыка, и мужчины двинулись в сторону дам, выбирая себе партнершу.


Глава 2

Делла не скрывая интереса, наблюдала за мужчинами. В любой другой ситуации такой интерес был бы недопустим, но Делла выбрала очень удачную позицию, и могла спокойно наблюдать за разворачивающимися событиями, не привлекая ничьего внимания, и вот тут-то и появился ОН. Делла едва увидев его не смогла сдержать восхищенного вздоха. Мужчина из ее грез. Мужчина – каким она представляла свой идеал и свое счастье. Высокий, отлично сложенный. А глаза! Как штормовое море, грозные и прекрасные одновременно. Но больше всего Деллу потрясли его губы. Надо сказать, что за свою коротенькую жизнь, перебывав во многих семьях, где ее перебрасывали из одной семьи в другую, словно мячик, к тому же сменив пять пансионов для благородных девиц, от самых дешевых до достаточно приличных (последний самый дорогой ей удалось закончить только благодаря тете Мелеции), у Деллы выработалась непререкаемая убежденность, что у всех хороших людей уголки губ загнуты вверх, а у всех злых и жестоких уголки губ обязательно опущены вниз. Так вот у мужчины, что поразил ее воображение, уголки  его четко очерченных, прекрасно изогнутых губ были направлены вверх.
В состоянии полного восторга Делла стиснула кулачки и с жадной пристальностью стала изучать этого невероятного мужчину. Она могла не бояться, что он заметит ее взгляд, она могла не бояться, что мужчина превратно истолкует ее внимание, поскольку он не замечал ничего. Его взгляд буквально прикипел к одной единственной точке в этом бальном заде, и такой точкой была соседка Деллы, та самая невероятно красивая девушка, на которую Делла уже обращала внимание.
Четко печатая шаг, спокойно и уверенно, мужчина шел к этой девушке. Он не сводил с нее глаз, не было ни малейшего сомнения куда и к кому он идет. Делле даже показалось, что шум в зале стал тише (потом выясниться, что ей это не показалось, необычное поведение привлекло внимание. Все в этот момент все находящиеся в зале, ждали что же сейчас произойдет). Девушка немного подобралась (Делла стоявшая рядом с ней совсем близко, почувствовала, как та сосредоточилась, готовясь присесть в поклоне, в обмен на приглашение на танец). Мужчина остановился в одном шаге от девушки, несколько мгновений рассматривал ее, при этом презрительная брезгливость, вполне отчетливо проступила на его лице, а потом, резко развернувшись вправо, сделал шаг в сторону соседки девушки и громко произнес:
- Я могу пригласить вас на танец? – Этой соседкой оказалась Делла, которая от неожиданности остолбенела, заледенела, окаменела, и только на остаточных рефлексах, что вбивали в нее десять лет, присела в каком-то неуклюжем, неграциозном реверансе и протянула ему негнущуюся руку.
Они неспешно двинулись  по залу, вплетаясь в череду других пар этого спокойного торжественного танца.
- Я могу спросить, как зовут мою прекрасную партнершу? – учтивым голосом произнес мужчина. Этот первый танец  был предназначен для бесед, любовники обычно использовали его, чтобы договориться о свидании.
 - Э-э-э-э, мэ-э-э-э, Дэ-э-э…лла, - с трудом ответила Делла. К ее огромному счастью эти несколько секунд напрочь покинули ее сознание, иначе она бы умерла от стыда, вспоминая свое позорное блеяние. Но мужчина, казалось, ничего не замечал.
- Если бы я знал, что встречу на балу такую красивую девушку, то ехал бы на этот прием с большей радостью, - распевался он соловьем. Ответом ему было гробовое молчание. Мужчина попытался сказать еще несколько фраз, попытался сделать еще несколько комплиментов, которые были положены при любой светской беседе, но его партнерша ничего не отвечала, механически выполняя танцевальные па и никак не участвуя в беседе. В этот момент фигура танца заставила их стать лицом друг к другу, и мужчина взглянул своей партнерше в глаза. Взглянул без издевки, без насмешки, скорее с грустным сочувствием, словно понимая, что она ощущает. И этот доброжелательный взгляд расколол панцирь страха, неуверенности, беспомощности и страшного смущения, которым окутала себя Делла. Миг и Делла подарила мужчине такой светлый, такой солнечный взгляд, полный такого душевного тепла, что он, не удержавшись, улыбнулся в ответ. – Вот так-то лучше, - тихо шепнул он, и сердце Деллы затрепетало. Однако она сочла своим долгом хоть немного объяснить свое странное поведение в начале танца.
- Видите ли, - неуверенно начала она. – Первый танец я не должна была танцевать… - Она хотела сказать, что не ожидала, что ее пригласят на танец, поскольку взгляд, которым ее партнер смотрел на рядом стоявшую девушку, убедил ее, что на танец будет приглашена именно та, но интуиция вдруг шепнула, что о той девушке лучше не вспоминать. Делла замявшись и, чтобы хоть как-то закончить фразу, сказала: - Меня должны были пригласить только на второй танец… - Она замолчала, а ее партнер задумался над таким странным ответом. С одной стороны уверенность в том, что ее пригласят на второй танец, говорила о предварительной договоренности, но с другой стороны девушки никогда не рассказывают о таком, поскольку это является компрометирующем обстоятельством, намекая о тайном  романе или флирте, но Делла выглядела так, что никаких дурных мыслей и в голову не приходило, и все же она уверенно говорила о приглашении на второй танец… Гадание! – вспышкой мелькнула догадка, и он хитро улыбнувшись, спросил:
- Уж не гадалка ли вам сказала о втором танце? – и, увидев мучительно покрасневшую девушку понял, что он не ошибся. Это его так развеселило, что все плохое настроение, с которым он пришел на этот бал мигом улетучилось.
- Нет, не гадалка, - начала Делла и замолчала, предлагая партнеру додумать самому.
- А! Вы сами гадали, - Делла была вынуждена кивнуть. – И как вы гадали? – весело спросил мужчина. – На картах?
- Нет! – испуганно отшатнулась Делла. - На картах я боюсь. На картах все по-настоящему, а у меня такой характер… Вот, допустим, гадалка говорит: «Вы остановитесь на перепутье. Страшная опасность будет вас ждать справа!», то есть другими словами, стоит мне повернуть влево, и я избегу опасности. Но нет. Сказали справа, значит, мне надо идти направо. – Они вдвоем рассмеялись.
- Так как же вы все-таки гадали? – не унимался мужчина. Делла знала, что и под страхом смерти она не расскажет о бусинках, поэтому, не отвечая на вопрос, она сказала.
- В одном из пансионов, куда меня отправляли родные, кастеляншей  работала гномка, очень добрая и хорошая и вот она любила учить нас житейской мудрости: «Лучше промолчи, - говорила она, - может и за умную сойдешь!». – Они снова рассмеялись.
- А с нами в Академии бравый сержант тоже делился своею мудростью: «На командира нужно смотреть немного придурковатым и преданным взглядом, чтобы начальник чувствовал себя умнее, мудрее, и его наслаждение чувством собственного величия, заставляло его помогать вам продвигаться по карьерной лестнице!». – Делла, внимательно слушающая партнера, задумалась прокручивая в голове эти слова, не замечая, что и ее партнер, также прокручивает в голове все то, что сказала Делла. Из ее коротенького рассказа он сделал сразу несколько выводов. Во-первых, что Делла была сирота, во-вторых, она умна, добра и обладает чувством юмора, то, что она очень красива, он отметил в самую первую очередь.
 В этот момент танец закончился, и Деллу повели к тому месту, где она стояла, ожидая приглашения на танец. Той девушки, что тогда стояла рядом с ней не было, но Делла этого даже не заметила, поглощенная своими эмоциями.
- Я могу пригласить вас еще на один танец? – вежливо спросил мужчина. Делла едва сдержалась, чтобы не начать быстро кивать головой в знак согласия, что, несомненно, стало бы несмываемым позором. С большим трудом, но она все же смогла сказать:
- Да, я с удовольствием принимаю ваше приглашение на танец. –По ее тону он понял, что она решила, что он приглашает ее на следующий танец, то есть второй по списку. Мужчина явно стушевался.
- Я могу пригласить вас только на седьмой танец, -  смущенно уточнил он, понимая, что он в некоторой степени наносит Делле оскорбление, невольно введя ее в заблуждение. Но Делла только повторила вслед за ним
- Седьмой танец. – И после этого они расстались.
Между танцами полагался пятнадцати минутный  перерыв, и Делла решила воспользоваться им, чтобы привести в порядок свои чувства. Она выскользнула на балкон и глубоко вздохнула несколько раз , пытаясь успокоиться. Эйфория кружила ей голову, но Делла не была этому рада. Она в своей жизни испытывала подобную эйфорию трижды и очень хорошо помнила и свое состояние и последствия, которые после этого наступали.
В первый раз это случилось когда ей было семь лет. Она жила в семье каких-то родственников, у них были две дочери одна чуть старше Деллы, другая на год младше. В один из дней тетушка позвала Деллу в большую комнату, подвела ее к незнакомому бородатому мужчине, и шепнув: «Это твой папа», оставила их наедине. Делла жутко застеснялась, и скованно, и неуверенно отвечала на вопросы, которые этот мужчина ей задавал. Потом он сказал, что ему надо ехать и протянул Делле подарок. Это была кукла, но какая кукла! Ростом Делле чуть не до пояса, в роскошном красивом платье, волосами, заплетенными в сложную прическу, да еще и шляпе, украшенной кружевами.
Делла от восхищения замерла, у нее захватило дух, и такое счастье охватило ее, что она шла с куклой на руках, прижимая ее к себе, почти ничего не видя перед собой. Она так и не узнала, что потом случилось, обрывки воспоминаний говорили ей, что младшая девочка стала тянуть куклу за ноги, желая отобрать ее у Деллы, старшая стала с такой же целью тянуть ее за голову. Но Делла не отдавала свое сокровище, в результате оторванная фарфоровая голова упала на пол, и у куклы откололся нос. Но две кузины Деллы твердили в один голос, что Делла шла с куклой, споткнулась, упала, разбила куклу и в отчаянии от своей неуклюжести стала обвинять их в случившемся.
Возможно, если бы мама девочек не была предвзятой и не бросилась грудью защищать своих крошек, правда все же выяснилась бы, а так… Женщина налетела на Деллу,  полностью принимая сторону дочерей, словно она сама присутствовала в момент уничтожения куклы. Делла под таким напором совсем запуталась, да еще и это состояние эйфории сделало воспоминания нечеткими и обрывистыми. Делла сдалась, полностью признавая, что она одна во всем виновата, что лишилась подарка отца.
Второй и третий раз ощущение эйфории накрыло ее, когда она была уже в пансионе. В первый раз это случилось, когда ее сочинение и стихи, которые она сама написала и вставила в это сочинение, прочитали перед всеми девочками, как образец изысканного письма и образец изысканного изложения своих мыслей. И снова не было четких воспоминаний из-за этого чувства эйфории, только одни обрывки. Вот они с девочками садятся за стол, вот перед ней появляется тарелка супа, и вот уже этот суп стекает по лицу и шее, заливая ее единственное нарядное платье.
Как это случилось Делла не помнила, но это ощущение медленно стекающих жирных потеков по коже преследовало ее больше года… ну и платье было жалко. Его тогда очистили магическими заклинаниями, но Делла почему-то всегда видела эти почти незаметные пятна.
В третий раз чувство эйфории исчезло одновременно с полетом с лестницы. Делле чудом удалось ухватиться за перила, и отделаться подвернутой ногой, иначе ей бы светила койка в лекарне. И снова она плохо помнила, что случилось, вроде она ощутила толчок в спину, но когда она смогла подняться, на лестнице никого не было. В этот раз один из Совета учредителей пансиона привез своего сына. Деллу неожиданно вызвали в кабинет директрисы, и ничего не объясняя, предложили ответить на несколько вопросов по математике и решить пример и задачу. Делла легко справилась с заданием. Мужчина рассыпался в комплиментах и даже, как взрослой, поцеловал ей руку. Ну а потом падение с лестницы. Теперь Делла до ужаса боялась такого состояния. Она прекрасно поминала, что в моменты подобного восторга становиться невнимательной и поэтому уязвимой. Такое состояние быстро не проходило, за пятнадцать минут уж точно. Вот поэтому Делла спряталась на балконе, именно поэтому глубоко вздыхала, пытаясь прийти в себя.
О том, чтобы возвратиться в зал к следующему танцу не могло быть и речи, и тут Делла вспомнила о своем гадании, вспомнила, что следующий танец она и не собиралась танцевать, используя для этого артефакт незаметности. Делла вытащила его из крошечного кошелечка, укрепленного на поясе, где (как и у каждой женщины в зале), хранился крошечный носовой платок и крошечный флакон с нюхательной солью, если даме вдруг станет дурно, у Деллы там хранился еще и одноразовый артефакт в виде шарика, который требовалось раздавить, чтобы артефакт был активирован. Не колеблясь ни секунды, Делла раздавила шарик, потом присела на банкетку, стоявшую у стены, на секунду позволив себе окунуться в воспоминания этого незабываемого танца.
К счастью долго вспоминать ей не дали. Сначала одна парочка выскочила на балкон, чтобы обменяться торопливыми поцелуями, потом другая парочка. Деллу не заметили ни те, ни другие.
Стало слышно, как музыканты настраивают свои инструменты, что означало, что скоро будет объявлен второй танец. Времени до объявления танца оставалось совсем мало. Делла понимала, что отсидеться на балконе не получится. Во-первых, те барышни, что не получат приглашение на танец, скорее всего выйдут на балкон, поскольку стоять истуканами, наблюдая за танцующими, очень неприлично. Значит, ее все равно заметят на балконе, и это будет выглядеть подозрительно, словно она кого-то ждет. В тоже время находится в зале тоже не выход, Делла чувствовала, что ей надо отдохнуть от эмоций, прежде чем испытывать новые. Значит, самым правильным было быстро выйти из танцевальной залы до объявления нового танца, найти тетушку и простоять рядом с ней все оставшееся время… до седьмого танца. Тетя, конечно, этому удивиться, но Делла сможет придумать какое-нибудь убедительное оправдание своему поведению. Она решительно встала с банкетки и направилась в зал, даже не представляя, что ее ищут четыре человека и ищут по всему дому.


 Глава 3


Едва Делла вошла в зал, как тут же натолкнулась на мужчину, загородившего ей дорогу. Она взглянула на него, мгновенно отметив, что мужчина высок, красив… и страшен. Одного взгляда на него хватало, чтобы почувствовать его давящую, тяжелую, мрачную ауру… и уголки его губ были опущены, придавая лицу грозное выражение, сразу же выдавая его исинный характер. От таких мужчин нужно держаться как можно дальше. Эта мысль первой пронеслась в ее голове и Делла сделала шаг в сторону, пытаясь обойти нахального и наглого незнакомца, настолько не уважающего правила этикета и позволяющего себе так бесцеремонно ими пренебрегать. Ведь это он должен был сделать шаг в сторону, потом извиниться, что нечаянно помешал движению девушки, и само собой, разумеется, дал ей пройти. Но мужчина ничего этого не сделал, вынуждая Деллу самой его обходить, но это у нее не получилось, поскольку мужчина шагнул в ту же сторону, что и она, снова преграждая ей путь. Она удивленно взглянула на него, и тут мужчина соизволил сказать:
- Мне нужно с вами поговорить. – Это было вообще нечто неслыханное. Не знакомый, не представленный ей человек, просто не имел права на разговоры с молодой девушкой, тем более без присутствия ее старших родственников, но в этот момент объявили танец, и положение стало еще более двусмысленным. Стоять и разговаривать на глазах у всех – это было все равно, что стоять с плакатом в руках «Смотрите все сюда, здесь происходит нечто необычное!». В тоже время выйти вдвоем на балкон (что Делла не собиралась бы делать ни в коем случае), вообще бы сообщило всем, что это романтическое свидание. Мужчина мгновенно нашел выход из этой щекотливой ситуации. – Разрешите пригласить вас на танец, - сказал он, и не дожидаясь ответа Деллы крепко схватил ее за руку, не давая возможности отказать ему (ну не выдирать же руку из его захвата у всех на глазах, ставя себя в нелепое положение), словно кукла, лишенная воли Делла вошла с ним в круг танцующих пар.
Очевидно, она должна была поинтересоваться у него светским холодным голосом, о чем, собственно, он хотел с ней поговорить. Но Делле такое даже не пришло в голову. В точности повторяя свое поведение во время первого танца, она вновь хранила гробовое молчание.
- О чем вы говорили с лордом Конаром Фаррэтом? – спросил мужчина.
- Я не разговаривала с лордом Конаром Фаррэтом! – искренне ответила Делла, у которой от такого странного вопроса пропало ощущение страха и неуверенности. Мужчина раздраженно дернул уголком губ, но поскольку чувствовал правдивость слов Деллы, нехотя пояснил:
- Лорд Конар Фаррэт, это тот, с кем вы танцевали предыдущий танец. – Щеки Деллы вмиг стали пунцовыми. Лорд… теперь понятно то вызывающее поведение, с которым этот Фаррэт шел через весь зал, глядя на соседку Деллы. И тут же сердце тоскливо заныло, поскольку следующей скользнула мысль, что он никогда не женился бы на ней. Стало больно, поскольку тот первый танец, зародил у Деллы надежду, что когда он пригласит ее на седьмой танец, что-то случится и это будет что-то хорошее и важное.
- А… - Делла запнулась, поскольку ей было реально страшно разговаривать со своим партнером, - и тем не менее она продолжила: - А почему я должна вам рассказывать, о чем мы говорили? – задала она резонный вопрос.
- Вы знаете, кто я? – вместо ответа спросил мужчина. Делла отрицательно качнула головой.  – Я возглавляю одно из подразделений Секретной службы его Императорского Величества. У меня есть право приводить на допрос любого человека, независимо от его чина и звания, будь он простолюдином или аристократом, мужчиной или женщиной, - явно цитируя строки из какого-то документа, произнес мужчина, а потом любезно спросил: - Вы желаете, чтобы вас доставили в управление под конвоем для допроса, или вы ответите на мои вопросы здесь и сейчас.
- Здесь и сейчас, - мертвыми от страха губами едва слышно сказала Делла.
- Так вот я повторяю свой вопрос: о чем вы разговаривали с лордом Конаром Фаррэтом? – Помимо воли Делла отметила про себя, что проще было сказать просто с лордом Фаррэтом, не упоминая имени, но почему-то незнакомец  упрямо подчеркивал имя лорда.
- Вам говорить с того момента, когда я ответила ему первый раз, или повторить все его слова с первого до последнего? – уточнила она, не зная с чего начать рассказ. Мужчина задумался:
- Начните с того момента, как впервые его заметили.
- Я стояла у колоны, рядом со мной стояла красивая девушка…
- Вы знаете ее имя? – невежливо перебил ее мужчина.
- Нет, - потеряно ответила Делла. – Я почти никого не знаю, я в первый раз была приглашена с тетей на такой роскошный бал.
- Понятно, дальше, - коротко сказал мужчина.
- Когда объявили первый танец в этот момент я его и увидела. Он шел в мою сторону, но не смотрел ни на кого, кроме этой девушки. Я была уверена, что он идет приглашать ее на танец. И действительно, он остановился рядом с ней, и вдруг его лицо исказила гримаса, а потом он неожиданно развернулся в мою сторону и пригласил меня на танец...
- Он как-нибудь объяснил свое поведение? – снова перебил Деллу мужчина.
- Нет, - тихо ответила она. – Он сказал, что если бы знал, что на балу встретит такую красивую девушку… он имел в виду меня, - уточнила Делла, при этом густо покраснев, а мужчина, увидев ее смущение, скривился, потому что отлично знал цену таким комплиментам. – То он бы с большей радостью ехал на бал. Потом он говорил, что очень хорошие музыканты, потом говорил, что красивая музыка, потом…
- Что он вам сказал, когда вы оказались лицом друг к другу? – требовательно прервал ее мужчина и Делла потрясенно взглянула на него. Она и не подозревала, что кто-то настолько пристально наблюдает за ними.
- Ничего, - тихо сказала она.
- Не врите мне? – с тихой угрозой сказал мужчина. – Я же видел, как изменилось его лицо.
-Я… я все время молчала, - запинаясь, стала отвечать Делла, - поскольку не понимала, что происходит, и была уверена, что он танцует и разговаривает со мной с тем же выражением на лице, какое у него было, когда он остановился перед той девушкой. А когда мы встали друг против друга, я увидела, что он смотрит очень мягко, очень доброжелательно. Я успокоилась. В этот момент он сказал: «Вот так-то лучше!», и я перестала бояться и смущаться и стала отвечать на его вопросы. Мы с ним просто болтали… ни о чем, - стараясь говорить как можно убедительнее, сказала Делла, поскольку мысль о том, что ей придется пересказывать разговор о гадании и бусинках, повергла ее в ужас. – Мужчина внимательно слушал ее, словно стараясь уловить момент, когда она начнет лгать. Видимо у него ничего не получилось, поскольку он раздраженно спросил:
- Если ваш разговор был пустой болтовней, для чего же тогда вы использовали артефакт безликой незаметности? – спросил мужчина, намекая на, что этот артефакт Делла использовала, чтобы прокрасться незаметной на свидание с Конаром Фаррэтом. К огромному счастью для Деллы, она не поняла этого намека, поскольку таких мыслей у нее не было, от слова вообще.
- Я.. я… - снова начала запинаться Делла, в который раз потрясенная мыслью, что за ней так внимательно кто-то наблюдал. – Я не хотела, чтобы меня приглашали на танец, хотела незаметно выйти из бальной залы, - честно сказала она, но этот ответ мужчину не удовлетворил.
- Вы могли просто отказать, если бы вас пригласили! – удивился он такому ее объяснению. Делла только взглянула на него, и он сразу замолчал, поскольку сейчас возникла именно та ситуация, которой Делла хотела избежать. Ее пригласили на танец, но пригласили так, что отказать она оказалась не в праве. Однако расспрос на этом не закончился.
- Вы о чем-то договорились с лордом Конаром Фаррэтом?
- Нет! – возмущенно начала Делла, но тут же вспомнила о седьмом танце. – То есть да. – Глаза мужчины торжествующе блеснули от радости, что он все-таки подловил ее на обмане. – Лорд Конар пригласил меня на танец, который будет седьмым по очередности, - тихо прошептала она. При этих словах глаза мужчины потухли. Он немного помолчал, а потом жестко сказал:
- И все же я хочу услышать весь ваш разговор, - потребовал партнер Деллы.
- Я ему сказала, - через силу начала она, - что молчала все время потому, что не ожидала, что меня пригласят. Меня должны были пригласить только на второй танец, - вымученно прошептала она.
- Кто вас должен был пригласить? Его имя!
- Никто. Просто кто-то должен был пригласить… так сказало гадание, - одними губами добавила она.
- Вы гадали? – взгляд мужчины стал острым, настороженным и опасным. – Какое это было гадание? Призыв неприкаянных душ? Гадание на крови? Гадание с вызовом потусторонних существ…
- Нет! – с ужасом воскликнула Делла. – Это было просто гадание на бу…бусинках, - с трудом выдавила она.
- Бусинки… бусинки… - задумался мужчина, видимо, перебирая в уме все известные ему способы гадания. - Бусины выполнены из костей священных животных?
- Нет, - замотала головой Делла.
- Из человеческих костей?
- Нет! - чуть не закричала она.
- Эти бусины  были освящены в темном Храме? - страшным голосом продолжал допытываться мужчина.
- Нет, нет! Это просто разноцветные бусинки…
- В чем заключалось гадание? – перебил ее мужчина. – И Делла поняла – это все. Она просто не в состоянии рассказывать о своей коробочке. Пусть этот страшный человек делает с ней, что хочет, везет ее куда хочет, больше она ему ничего не скажет.
- Не скажу! – твердо ответила Делла и упрямо сжала губы. Лицо мужчины стало насмешливым, а глаза внезапно почернели.
- Смотри мне в глаза! – приказал он. Делла испуганно взглянула ему в самые зрачки. – Я приказываю тебе честно, без утайки отвечать на мои вопросы, - холодным безжизненным голосом произнес он. Волна возмущения окатила Деллу и она зло ответила:
- Можете приказывать сколько угодно, все равно я вам ничего не скажу! – с яростью ответила она. - Удивление, отразившееся на лице мужчины, невозможно было описать. Он о чем-то задумался, кружа Деллу в танце, и вдруг снова сказал, глядя ей в глаза, но уже мягким бархатным голосом:
- Я хочу, чтобы ты… потерла меня за нос. – Голос, каким были произнесены слова и смысл приказа настолько не соответствовали друг другу, что Делле на секунду показалось, что она ослышалась, но мужчина так внимательно смотрел на нее (судя по всему ожидая, когда она выполнит приказ), что Делла поняла, что это не шутка.
- Еще чего! – воскликнула она. – Сами себе трите свой нос! Вы, что с ума сошли? – И тут… и тут мужчина рассмеялся. А потом так закружил ее в танце, словно пребывал в каком-то восторге.
Музыка стихла, и он повел ее прочь из круга. Делла думала, что он поклонится и уйдет, но едва она захотела убрать руку с его запястья, как он другой рукой цепко вцепился в ее пальцы.
- Ваша тетя вас искала, и я хочу отвести вас к ней, - словно, между прочим, сообщил он, а Делла едва не закричала: «Так почему вы мне говорите об этом только сейчас, почему вы мне не сказали об этом до того, как пригласили на танец?», - Но, разумеется, она смолчала, страстно мечтая лишь об одном - быстрее оказаться рядом с тетей.
Ваша племянница оказала мне честь, приняв мое приглашение на танец, - учтиво сказал мужчина, подводя Деллу к женщине. – Я также случайно услышал, что вы спрашивали слуг о ней и потому счел своим долгом проводить ее.
- Благодарю, - столь же учтиво ответила тетя Деллы, при этом наградив племянницу нечитаемым взглядом. Однако инцидент на этом не закончился. Едва мужчина сделал несколько шагов в сторону, как перед  Деллой появился лакей и учтиво, но при этом достаточно громко сообщил, что ему приказали передать Делле записку. Десятки пар глаз устремились к Делле, наблюдая за тем, как она неловко взяла сложенный листок, как  медленно его разворачивала, как она внимательно вчитывалась в строки и как она потом спрятала записку в свою сумочку. У Деллы, собственно, не было другого выхода, как прочитать записку на глазах у всех, иначе это выглядело бы, как получение любовного письма, и сплетни, стали бы преследовать Деллу. Она была настолько взволнована, что совсем не заметила, как ее партнер по танцу сделал пару и почти незаметных шагов назад и немного в сторону, очень ловко оказавшись за плечом Деллы, и совершенно бесстыдно прочитал то, что было написано в записке.
«Прошу меня простить, но важные дела заставили меня покинуть бал, поэтому я не смогу выполнить свое обещание. К.Ф.». Как оказалось позднее, такие записки получили все девушки, ранее приглашенные Конаром на танец, но только записка, написанная Делле стала всеобщим достоянием (тем более, что никто не знал от кого записка и что в ней написано).
- Это записка от лорда Конара, - тихо сказала Делла тете.  – Он уведомляет меня, что не сможет пригласить меня на танец, который он ранее ангажировал.
- Не понимаю, - раздраженно сказала тетя. – Зачем так демонстративно вручать эту записку? Вон сколько людей теперь за нами наблюдают. – И правда. И Делла, и ее тетушка были в центре внимания, очень нехорошего, очень злого и насмешливого внимания.
- Тетушка, а если нам отправиться домой? – умоляющим голосом попросила Делла. – Мне так плохо, так беспокойно. Пожалуйста…
- Я сама хотела тебе это предложить. Так и сделаем. Это, конечно, будет небольшим нарушением правил приличия, но я чувствую, что если мы останемся, будет только хуже, поэтому уедем сейчас.
Через двадцать минут они уже ехали в карете, но говорить о бале не могли. С ними вместе ехала престарелая родственница одной из дам, которую попросили подвезти до ее дома, это было по пути. Но даже оказавшись дома, прежде, чем поговорить пришлось выполнить сотни мелких дел. Снять бальные платья, драгоценности, распустить волосы, принять ванну, смывая с себя пудру, кремы, краску для ресниц, бровей. Потом накатила такая усталость, что обстоятельно они смогли поговорить только за завтраком. Делла рассказала тете все, до самых мельчайших деталей, показала шкатулку с бусинами, передала разговор с Конаром Фаррэтом, потом разговор с Эдором Фаррэтом. Да, да, второй мужчина, пригласивший Деллу на танец, был старшим братом ее первого партнера.
- Девочка, - тихо и грустно сказала Мелеция. – Не хочу тебя пугать, но вчерашний бал очень сильно подорвал твою репутацию в обществе.
- Я ничего плохого не сделала! – стала убеждать тетю Делла.
- Я знаю. Так сложились обстоятельства, и, тем не менее, это так, я тебе это сейчас докажу. - Она позвонила в колокольчик. – Месси, - обратилась она к горничной, когда та появилась на пороге, - принеси, пожалуйста, все приглашения, что нам прислали. – Когда девушка выполнила ее приказание, Мелеция стала читать коротенькие записки и раскладывать их в две стопки. Одна стопка была значительно больше, другая меньше. – Вот это, - она положила руку на большую стопку, - письма, приглашающие нас на разные светские мероприятия, а вот эти, - она прижала рукой другую стопку, письма, где выражаются соболезнования по поводу того, что не могут нас принять по разным причинам.
- Тетя! Писем, где нас приглашают больше. Значит…
- Ничего это не значит, - грустно возразила тетя. - Письма, где нас приглашают  -  это пустая трата времени. Это сплетницы, которые только и ждут нового скандала. А вот письма, в которых нам отказано от приема, написаны теми, кто имеет в доме взрослых сыновей, внуков и племянников. И именно эти приглашения имели бы для тебя важное значение. Ты могла бы встретить молодого человека, быть может, даже вышла бы за него замуж. Теперь же эти двери для тебя закрыты. Никто не хочет видеть женой сына или внука девушку, за которой тянется шлейф скандальной репутации.
- Но почему все решили, что я совершила что-то неприличное, аморальное. Почему все думают, что я чем-то себя опозорила? – заплакала Делла.
- Я сейчас тебе все объясню. Мне описали ситуацию, что произошла во время первого танца, я искала тебя, чтобы сразу увезти и тем самым оборвать сплетни, но… что теперь об том говорить? Ты знаешь, как зовут девушку, что стояла рядом с тобой, и именно к которой шел Лорд Фаррэт? – задала она неожиданный вопрос.
- Нет. Я ее видела в первый раз, - растерянно сказала Делла.
- Ее имя леди Эстела Веллиет. Это третья дочь барона Веллиета. Говорят, что она имеет отвратительный и вздорный характер и у нее дурная репутация, - чуть ли не шепотом добавила Мелеция.
- И в чем эта дурная репутация проявляется? – не могла не спросить Делла.
- Она, презрев обычаи аристократических семей, поступила в магическую Академию и окончила ее два года назад. Представляешь! В этой Академии учатся только мужчины, девушки поступают в Академию от безысходности, ведь им потом придется служить наравне с мужчинами десять лет!  Говорят, - голос Мелеции снизился до шепота, -  в Академии у нее и начался роман с Конаром Фаррэтом, и еще говорят, что они переступили грань… - при этих словах Мелеция так посмотрела на племянницу, что та сразу поняла, что речь идет о чем-то совершенно недопустимом, например, о потери невинности.
- Неужели лорд Фаррэт, рассказал о том, что это случилось? Неужели он обманул доверие девушки, что поверила ему, отдавшись своим чувствам? – со страхом и возмущением спросила Делла. Потом осознав, что и она в какой-то мере способствовала тому, чтобы унизить девушку как можно сильнее, Делла прижала руки к груди и чуть не расплакалась от жалости к обиженной девушке.  – Он шел к ней на глазах у всех, - тихо шептала она, - заронив в сердце девушки надежду, что он пригласит ее на танец, а он… а он подло и вероломно на глазах у всех пригласил другую… - Делла с ужасом посмотрела на тетю, чувствуя страшную вину, что приняла это приглашение, но тетя истолковала ее взгляд по-другому.
- Вот и я говорю, - со вздохом сказала она, - то, что лорд Конар пригласил тебя, могло означать, что теперь у него с тобой начался роман, а если к тому же учесть, что вы улыбались друг другу, смеялись и разговаривали – почти ни у кого не осталось сомнений в том, что ты его новая возлюбленная. А тут еще и записка… - Делла схватилась за голову. Теперь, когда тетя ей объяснила многие моменты, она и сама стала понимать всю двусмысленность происходящего. – Нам бы уехать куда-нибудь на три-четыре недели, - мечтательно сказала Мелеция. – Это было бы хорошим предлогом пока не появляться в обществе, и тогда быть может, о тебе немного бы подзабыли. Но как тут уедешь, денег на поездку нет. – Она горестно вздохнула. В этот момент служанка постучала в дверь и сообщила, что пришел посыльный с письмом от лорда Эдора Фаррэта, и что посыльный сказал, что не уйдет, пока не получит ответ. Мелеция и Делла с испугом взглянули друг на друга, и у обоих появилось предчувствие, что их неприятности еще не закончились.

 Глава 4

«Леди Иллиос!
В два часа пополудни я и мой помощник приедем к вам для важного разговора
Э.Ф.», - медленно прочитала Мелеция.
- Какой еще разговор? О чем? – растеряно спросила она, и поскольку ни Делла, ни она сама не знала ответов на эти вопросы, ничего не оставалось, как только ждать прибытия лорда со своим помощником. Все оставшееся время до встречи женщины  не находили себе места от волнения и тревоги. Наконец, назначенный час настал. Лорд Фаррэт прибыл минута в минуту. Тетя приветствовала гостей первой, Делла стояла от нее на расстоянии трех шагов и слегка присела, сделав книксен, как того требовали нормы приличия. Лорд Фаррэт был сама любезность. Учтиво поцеловал руку леди Мелеции, а потом… а потом сказал нечто странное, глядя ей прямо в глаза:
- Вас ничего не должно удивлять, ничто не должно казаться вам странным или непонятным. Вы спокойны, вы уверены в правильности происходящего. Повторите! – отдал Фаррэт Эдор властный приказ женщине, и она повторила слово в слово то, что он только что сказал ей:
- Я не должна ничему удивляться. Ничто не должно казаться мне странным и непонятным. Я уверена в том, что все, что происходит – правильно.
- Вы… вы что себе позволяете?! – закричала Делла в ужасе от увиденного. Она ни секунды не сомневалась, что на тетю было оказано гипнотическое воздействие. Делла бросилась к тете и схватила ее за руки, а Фаррэт между тем продолжал:
- Скажите своей племяннице, чтобы она села и успокоилась, скажите ей…
- А почему, собственно, я должна выполнять ваши приказания?! – с непритворным гневом возразила Мелеция. – Я в собственном доме и никто не имеет мне права указывать, что мне делать, даже вы, лорд Фаррэт! – Мужчины потрясенно переглянулись, а потом в комнате повисла тишина. Мелеция ждала ответа на свой вопрос, но мужчинам было не до этого, происходило нечто странное и они не могли понять, что именно.
- Мисс Делла, - неожиданно обратился лорд Фаррэт к девушке. – Пожалуйста, отойдите в другой конец комнаты к окну.
- Никуда я отходить не буду, - твердо сказала Делла. – Я вообще…
- Если вы немедленно не отойдете, - перебил ее Фаррэт, то я сам отнесу вас в другой конец комнаты. – Делла с возмущением взглянула ему в глаза и осеклась, не было ни малейшего сомнения, что он выполнит свою угрозу. Она молча отошла туда, куда ей сказали. – Леди Мелеция, - между тем продолжал Фаррэт. – Все, что сейчас произошло, всего лишь досадное недоразумение, о котором не стоит помнить. Ведь, правда?
- Да, - послушно сказала Мелеция. – Мне надо забыть о том, что только что произошло.
- Вы спокойны, - продолжал Фаррэт. – Все, что сейчас происходит, вас не удивляет и не беспокоит, поскольку все правильно и не выходит за рамки принятых приличий, - Делла видела, как при этих словах уголки губ Фаррэта дернулись. Он знал, что его слова противоречат тому, что происходит.
- Да, - вновь послушно повторила Мелеция. – Я спокойна, все, что здесь происходит правильно и не выходит за рамки приличий. – Лорд Фаррэт удовлетворенно кивнул, а потом снова обратился к Делле.
- Мисс Делла, я прошу вас сделать один шаг в сторону вашей тети. – Делла, в ответ на этот приказ,  упрямо сжала губы и не шевельнулась. – Если вы не сделаете шаг вперед, - продолжил Фаррэт, правильно истолковав ее молчаливое сопротивление, - то я буду толкать вас в спину, или переносить шаг за шагом на нужное мне расстояние. - Делла открыла рот, чтобы гневно отказаться выполнять такие странные приказы, но снова взгляд мужчины сказал ей, что он сделает так, как угрожает. И в спину ее будет толкать, и носить по комнате, словно манекен. И она сделала шаг вперед. Потом еще один, и еще один, и лишь когда она оказалась рядом с тетей на расстоянии вытянутой руки, та, словно очнувшись, сказала с возмущением:
- О каких правилах приличия вы говорите, лорд Фаррэт? О правилах приличия, позволяющих запугивать беззащитных женщин? Если потребуется, я обращусь с жалобой на ваше поведение к самой императрице! Надеюсь, Ее Величество не оставить жалобу…
- Мисс Делла, отойдите к окну, - приказал Фаррэт, не дослушав угрозы леди Мелеции. И снова, едва Делла отошла на достаточное расстояние, ее тетя послушно повторяла все, что говорил Фаррэт. Не надо было иметь большого ума, чтобы догадаться, что на поведение тети влияет расстояние, на котором от нее находится Делла. Наконец, все эксперименты были закончены, расстояние точно вымерено, помощник Фаррэта, который дотошно записывал и описывал происходящее, уехал, и Делла поняла, что сейчас состоится важный разговор и лорд Фаррэт объяснит им , что происходит. Так и случилось.
- У меня для вас мисс Делла несколько известий, и боюсь, ни одно из них вас не порадует, - начал Фаррэт, дождавшись, когда Делла с тетей сядут в кресла. Сам он расположился на стуле, поставив его напротив женщин.
- И какие это известия? - с дрожью в голосе спросила Делла. Лорд Фаррэт невесело усмехнулся.
- Первое. Вы обладаете необыкновенными и редкими способностями… - он замолчал, видимо, раздумывая, как лучше сформулировать свою мысль. – Корона нуждается в ваших способностях, - как-то туманно сказал он, но тетя Мелеция мгновенно поняла, о чем он говорит.
- Вы хотите принудить мою племянницу работать на ваше ведомство? – гневно спросила она. Лорд Фаррэт немного подумал, а потом утвердительно кивнул. – Ни за что! – жестко и резко ответила Мелеция приготовившись защищать Деллу, как только возможно.
- У мисс Деллы нет другого выхода, - со вздохом скал он.
- Это еще почему? – не поверила Мелеция.
- Способности у вашей племянницы таковы, что у нее теперь только три выхода. Либо она будет работать на корону, либо она остаток дней проведет в подземелье в тюремной камере, либо она… не будет жить, - тихо закончил он.
- Вы… вы говорите о моей смерти? – заикаясь, переспросила Делла, мгновенно поверившая каждому слову Фаррэта.
- Да, я говорю именно о смерти. Видите ли, ваши способности таковы, что если ими не воспользуются друзья, то обязательно воспользуются враги. А этого, как вы понимаете, допустить нельзя.
- Я поклянусь… магически поклянусь, что никому и никогда не скажу о своих способностях! – решительно пообещала Делла. Лорд Фаррэт невесело засмеялся.
- Ваши способности таковы, что скрыть их вам не удастся, как бы вы не старались.
- Да что же это за способности такие? – искренне поразилась Делла.
- Я расскажу, кивнул головой Фаррэт, - но сначала вы и ваша тетя принесете магическую клятву о том, что никому не расскажете то, что сейчас услышите. – Зеленоватой огонь охватил руку Мелеции, потом такой же огонь охватил руку Деллы - это означало, что клятва была принесена. – На вас не действует ментальное воздействие… - начал, но Делла его тут же перебила:
- И вы хотите уверить меня, что из-за этой способности у меня такие неприятности?! – возмутилась она.
- Ну, во-первых, такую способность за всю мою жизнь, я встречал всего трижды, - не согласился с ней Фаррэт. – Во-вторых, вы перебили меня, не дослушав, а именно дальше и будет самое интересное… - он чуть помолчал, и увидев заинтересованные лица Деллы и ее тети, с удовольствием продолжил: - Самое главное, и самое удивительное заключается в том, что и на людей, находящихся от вас на расстоянии вытянутой руки, также не действует ментальное воздействие. Вот такую способность я еще не встречал ни разу и даже не слышал о нем, - поделился Фаррэт секретными сведениями. – Но и это еще не все. Оказывается, что, ранее поставленные ментальные блоки также разрушаются и уничтожаются. Правда разрушаются блоки только того менталиста, что в этот момент на вас пытается воздействовать. Все блоки, что он ранее установил на окружающих вас людей, разрушаются…
- А блоки другого менталиста? – сразу заинтересовалась Делла. – Допустим, пять человек и на всех когда-то разные менталисты установили ментальные блоки…
- … и если к вам подойдет один из этих пятерых менталлистов, - подхватил Фаррэт ее мысль, - то он не только не сможет оказать ни на вас, ни на кого из тех людей, что вас окружают, никакого воздействия, но еще и разрушаться ранее им установленные блоки, но только те, которые он устанавливал лично...
- И что из-за этой способности вы готовы меня отправить на всю жизнь в подземелье или даже убить?! – уже не с возмущением, а со страхом спросила Делла.
- А вы подумайте сами, - любезно предложил Фаррэт. – Допустим, ожидаются какие-то важные переговоры, и на того, кто будет принимать решение, вражеская сторона оказала какое-то ментальное воздействие, будь то зелье… Зелье, - пробормотал он совсем другим тоном. - Мы не проверили, если воздействие оказывается с помощью зелья или артефакта, ее способности будут действовать? – он что-то быстро черкнул в своей записной книжке и продолжил: - А вы своим присутствием уничтожите все ментальные блоки, кому такое понравится? Выяснить, что именно вы являетесь источником проблемы не составит никакого труда, в результате вас попытаются подкупить… но в вашем случае это не поможет, поскольку вы не можете контролировать свои способности, тогда вас попытаются либо похитить, либо устранить, то есть либо изолированная камера, либо смерть.
- А я… а я не буду присутствовать ни на каких переговорах! Зачем мне это надо? Буду жить тихо и незаметно, как я жила до этого…
- Не получится! – жестко прервал ее Фаррэт. – Не получится из-за третьей особенности вашего Дара.
- И какая это особенность? – с опаской спросила Делла.
- Вы не ощущаете оказываемого на вас воздействия. Вообще не ощущаете, - с некоторой завистью в голосе сказал он.
- Разве это плохо? – удивилась Делла.
- В вашем случае это просто трагично, поскольку не оставляет вам другого выхода, кроме как принять мое предложение. Понимаете, вы не сможете скрыть свои способности, потому что не поймете, в какой момент их надо скрывать, - немного путанно объяснил Фаррэт, и увидев по глазам Деллы, что она вообще ничего не поняла, начал объяснять подробно, обстоятельно, заостряя внимание на самых незначительных нюансах. - Вам семнадцать лет, - издалека начал он. – Вы только второй раз попали на бал, и уже столкнулись с тем (я имею в виду себя), - уточнил он, - кто сразу же догадался о ваших способностях. Не случись этого вчера, это обязательно бы случилось через неделю, через месяц. Другими словами, вы обязательно бы натолкнулись на того, кто хотел бы ментально воздействовать на вас и у него ничего бы не получилось. Вы говорите, что никому не скажете о своих способностях, но словами и говорить ничего не надо, ваши способности сами все скажут без вас. Но самое ужасное для вас заключается в том, что вы, никаким способом не сможете это предотвратить, поскольку не чувствуете чужое воздействие. Если бы вы ощущали, что на вас пытаются наложить ментальные чары, то вы могли бы притвориться, что подчиняетесь им, или наоборот, могли бы притвориться, что сопротивляетесь ментальному воздействию. Кстати, это очень тяжело и больно, - уточнил Фаррэт. – В самых тяжелых случаях, кровь бежит не только из носа, ушей, а даже из глаз, и это невозможно подделать, хотя, можно было бы сжать виски, изображая мучительную боль, но опять же, это все имеет значение, если только точно знать, что на вас ментально воздействуют. А вы этого не чувствуете!
- Может мне купить какой-нибудь артефакт, позволяющий догадаться, что на меня воздействуют? – неуверенно предложила Делла.
- И что дальше? – засмеялся Фаррэт. – Вы же не поймете, что от вас хотят, значит, не сможете притвориться, что подчиняетесь. А, изображая сопротивление воздействию, вы добьетесь только того, что давление усилится, и снова на вас обратят внимание, и снова ничего хорошего вас ожидать не будет.
- А что предлагаете? – тихо спросила Делла.
- Для начала необходимо постараться усилить ваши способности, - уверенно начал Фаррэт. Вы же их не развивали, значит, вполне возможно, что их можно усилить. Единственный маг-менталист, которому я могу доверить занятия с вами находится в Академии магии, и никогда не покидает ее пределы, поскольку очень стар и ненавидит любые поездки и любые изменения в своей жизни. Другими словами вам придется поселиться на территории Академии, но только в той части, где живет преподавательский состав. Магистр Леут (так его зовут), будет заниматься с вами индивидуально. Питаться вы сможете три раза в день в столовой, вместе с преподавателями. Вы не должны ни с кем общаться, не должны ни с кем разговаривать, ни с преподавателями, ни со студентами. Если увидите кого-либо в фиолетовой мантии (это цвет, который носят студенты ментально факультета), вы должны обойти носителя мантии десятой дорогой, ни в коем случае не вступая с ним в общение.
- Вы хотите, чтобы Делла поступила в эту ужасную Академию, где учатся одни мужчины или доступные женщины?! – наконец, вступила в разговор леди Мелеция.
- Она не будет студенткой в обычном смысле этого слова, - спокойно возразил Фаррэт. – Она будет находиться на особом положении, будет жить в преподавательском городке, в ее распоряжении будет две комнаты, а также санузел с душем…
- Делле необходима компаньонка, - непререкаемым тоном перебила его Мелеция.
- Это невозможно, - парировал Фаррэт. – Мы согласны оплатить обучение мисс Деллы. В эту оплату входит питание, форма…
- Она еще и в форме должна ходить?! – чуть не взвизгнула Мелеция. Фаррэт немного подумал.
- Пожалуй, вы правы, Делле по Академии лучше ходить в цивильном платье. Также, - продолжил он перечислять «плюшки», что получит Делла: - Она может пользоваться услугами прачечной. Там магические артефакты, для очистки и глажки одежды. Очень удобно и времени отнимает мало. Также Делле будет выплачиваться стипендия. На нее она сможет купить некоторые учебные принадлежности. Также она сможет пользоваться библиотекой и у нее будет особая льгота, Делла сможет взять любую книгу и читать ее не в общем зале, а в своей комнате.
- И сколько продлится это обучение? – робко спросила Делла, откровенно напуганная такими грядущими изменениями своей жизни.
- Не знаю, - честно ответил Фаррэт. – Магистр Леут оценит ваши способности, потом через некоторое время он вынесет вердикт, возможно ли улучшение ваших способностей, или это ваш предел. Вот от его решения и будет зависеть время, которое вы проведете в Академии.
- И когда мне отправляться в Академию? – снова спросила Делла.
- Через две недели. Но это время вы проведете не здесь, а вместе с тетей отправитесь в живописное местечко с целебными водами, и там отдохнете и восстановите свои силы. - Увидев, как Мелеция и Делла непонимающе переглянулись, а потом леди Иллиос нахмурилась, видимо, желая что-то возразить, Фаррэт жестко добавил: - Экипаж приедет за вами через три часа. Все проживание, в том числе и питание, будет оплачено. Много вещей с собой не берите, так что три часа на сборы вам вполне хватит. – Фаррэт, вероятно, судил по себе, назначая такое время отправления, поскольку экипаж,  прибывший через три часа, простоял еще больше часа, пока, наконец, женщины с комфортом разместились на мягком сиденье, и был дан приказ к отправке.
Все это время Фаррэт, который, лично, решил проследить за сборами, чуть с ума не сошел от раздражения и нетерпения. Он настолько боялся сорваться, что согласился посетить таверну и пекарню, закупив целую корзину разных деликатесов, чтобы порадовать пассажирок.
На самом деле у лорда Фаррэта были вполне уважительные причины для такого нетерпения. Нет, это происходило не из-за того, что Делла или ее тетушка были ему неприятны. Причина была в другом. Целый небольшой отряд поисковиков-ищеек сидел в укромном местечке, ожидая команды Фаррэта, чтобы начать тщательно обыскивать дом леди Иллиос.
Ни Делла, ни ее тетушка даже не подозревали  сколько невообразимой работы проделал лорд Фаррэт, прежде чем оказался на пороге их дома.
… Еще во время бала, едва только обнаружив необычные способности Деллы, лорд Фаррэт едва сдержался, чтобы сразу же не отвезти Деллу в Управление для пристрастного допроса. Он, конечно, понимал, что это противозаконно, понимал, что это недопустимо, но… И только поняв, что скандал, который неминуемо бы разгорелся, и невозможность сохранить после этого в тайне способности Деллы, уберегли его от столь опрометчивого шага. Зато в течении ночи, во время которой он не спал, у него была возможность все хорошо обдумать. Вот тогда ему в голову пришла идея с Академией, чтобы постоянно держать Деллу в зоне видимости, но для начала он хотел знать о ней все. Абсолютно все! В первую очередь о том, откуда у нее такие способности? Понятно, что они передались по наследству, но от кого, от отца или от матери? Но вполне могло быть и такое, что способности передавались через поколение, значит, надо выяснять, были ли такие способности у дедушек и бабушек Деллы.
Сведений о Делле было катастрофически мало. Нужно было посылать людей в те места, где она жила, туда, где она училась. Фаррэт создал пять групп по два человека. Один из двоих был следователем, второй - менталистом. Менталист нужен был для того, чтобы сначала обострять память тех, кого собирались расспрашивать, а потом, чтобы стереть воспоминания об этом разговоре. Фаррэт был осторожен и не хотел, чтобы кто-либо догадался, что он собирает сведения об этой девушке. Пять групп были собраны, но куда их направить? И тут Фаррэт понял, что лучшим источником информации являются письма, которые тетушка Деллы, несомненно, писала и получала, обговаривая судьбу племянницы до того как та к ней попала. То, что письма были сохранены, Фаррэт не сомневался ни секунды, все одинокие дамы всегда хранят всякую ерунду, так что письма были целехоньки, оставалось их только прочитать, переписать обратные адреса и все названия городов, пансионов, усадеб, в которых хоть какое-то время жила Делла. Ну и потом поднять документы о ее родителях, где они жили до свадьбы, когда и где венчались, где родилась Делла и когда ее отнесли в Храм. Нужно было выяснить много-много всего, времени было мало, вот Фаррэт и злился на то, что женщины, по его мнению, слишком долго собирались.
Обыск провели быстро. Все найденные письма и документы изъяли (за две недели их успеют изучить и вернуть обратно), можно было возвращаться в Управление. Однако, Эдора Фаррэта не отпускало противное чувство, словно они что-то не заметили. Он в который раз обвел глазами комнату Деллы. Его взгляд остановился на письменном столе и письменных принадлежностях. «Дневник! – молнией мелькнула в голове догадка. - Делла обязательно вела дневник. Ей не с кем было поговорить, некому было пожаловаться – только дневнику».
- Ищите дневник девушки, - коротко приказал Фаррэт, и поиски начались с новой силой. Небольшая и изрядно потрепанная книжка нашлась внутри матраца. Делла аккуратно распорола шов, потом столь же аккуратно зашила разорванное место. Фаррэт быстро пролистал страницы. Этот дневник Делла вела с восьми до четырнадцати лет.  Милые стихи, написанные разными почерками, признания в дружбе… - Найти всех девочек упомянутых в дневнике, - отдал приказ Фаррэт. – Особое внимание обратить на тех, которые общались с Деллой в возрасте восьми лет. В этот момент она только лишилась родителей, много чего помнила о них, поэтому могла поделиться этими сведениями с подружками. Кроме этого Делла могла слышать какие-то высказывания взрослых,  могла слышать какие-то недомолвки, которые не смогла понять в силу своего возраста. Постараться всем девочкам максимально усилить память! – Приказы Фаррэта были тут же приняты к сведению. – Скорее всего, - начал размышлять он вслух, - дневник, который она сейчас ведет и в который записывает происходящее, она взяла с собой.
- Мы может незаметно проникнуть в коттедж на водопадах, - сказал кто-то из команды.
- Тем дневником займусь сам, - прервал его Фаррэт. – Через три дня я их навещу, вот тогда и найду дневник.
Действительно, через три дня лорд Фаррэт появился на пороге коттеджа, в котором проживали Делла с тетей. Лорд Фаррэт заходил без стука и очень осторожно, он знал, что в домике одна горничная, а Делла с тетей только что куда-то пошли. Он долго наблюдал за ними из дома напротив и, удостоверившись, что возвращаться они не собираются, нанес им свой неофициальный визит. Цель была одна – дневник Деллы. Он помнил, с каким трудом нашли дневник в доме ее тети, поэтому заранее готовился к долгим поискам. Каково же было его удивление, когда он нашел дневник, едва лишь выдвинув верхний ящик письменного стола. Фаррэт так удивился этому обстоятельству, что некоторое время недоверчиво рассматривал книжицу в твердом переплете. На обложке было темно-синее небо и золотые звезды, в углу улыбалась Луна, правда улыбка была такая, что смотреть на нее совершенно не хотелось. Фаррэт хотел открыть дневник, но оказалось, что тот заперт на крошечный внутренний замок. Все сразу стало понятно. Делла не прятала дневник, поскольку была уверена, что коль он заперт на замок, никто прочитать его не сможет. Ключ же (вне всякого сомнения), она всегда носила с собой. Фаррэт едва сдержался, чтобы не рассмеяться, потом взяв первую попавшуюся металлическую скрепку, вскрыл дневник за несколько секунд и с удовольствием погрузился в чтение.
Первое, что он отметил про себя, слог Деллы значительно улучшился. Описания стали красочнее, объемнее. Она не только перечисляла события, но и писала о своем отношении к ним. У Фаррэта забрать дневник с собой возможности не было, поэтому приходилось быстро пробегать глазами строчки, торопливо записывая встречающиеся имена. Он замедлил чтение, только дойдя до описания Деллой бала. Вне всякого сомнения, она описывала эти события не в тот день, когда все произошло, а через день, быть может, через два. Поскольку (Фаррэт в этом был уверен на сто процентов), вместо критического описания себя и своего брата в достаточно темных и негативных тонах, он прочел бы восторг и восхищение. А так… Делла, однозначно, была зла и раздражена, поэтому едкие эпитеты так и сыпались на его голову и голову его брата.

Глава 5

Делла с тетей возвращались с длительной прогулки. Прогулка была настолько долгой, что им пришлось зайти в таверну и съесть по кусочку пирога, запивая его отваром из фруктов. Уже подходя к дому, они неожиданно столкнулись с лордом Фаррэтом. Он учтиво приветствовал их, потом вежливо спросил об их здоровье и о том, нет ли у них каких-то особых просьб. Получив ответы на свои вопросы, он откланялся, под предлогом того, что он здесь оказался по делам и ему нужно срочно возвращаться в столицу. Делла прошла в свою комнату в самом радужном настроении. Быстро умылась переоделась и села вместе с тетей за обеденный стол, потом они немного поболтали, посидели в беседке около дома, а потом тетя отправилась немного отдохнуть, а Делла решила сделать в своем дневнике очередную запись. Неожиданная встреча с лордом Фаррэтом была очень веской причиной, чтобы описать ее во всех подробностях.
Делла шла в свою комнату, подошла к письменному столу, выдвинула ящик, и… замерла окаменев. Она смотрела на свой дневник и не верила своим глазам. Ее дневник лежал неправильно, а именно лицевой стороной вверх!
За свою недолгую жизнь Делла сменила столько домов, столько разных коллективов, что прост не могла время от времени попадать в неприятности. То ее злобно оклеветали, то обворовали, то обвинили в том, что она разносит грязные сплетни. Иногда ей удавалось доказать свою правоту, иногда нет, и скоро страх оказаться замешанной в какой-нибудь неприятности стал настолько силен, что у нее как-то незаметно сформировалось несколько небольших ритуалов, которые успокаивали ее, вселяли в нее уверенность, давали сил жить дальше. Так вот ее дневник в этих ритуалах играл не последнюю роль. Денег у Деллы не было, поэтому первый ее дневник был простой тетрадью в твердой обложке. Как же она его любила и берегла. Только ему она поверяла свои обиды и сколько же этому дневнику досталось! Его у Деллы несколько раз отбирали и читали то, что она написала. Чтобы этого не допустить, Делла стала прятать дневник. Он лежал и под бочкой с капустой, и был закопан в саду, был спрятан на крыше (но это оказалось неудачной идеей, поскольку пошел дождь, и Делла ночью в одной сорочке, босиком взбиралась на крышу, чтобы спасти свое сокровище). А потом тетя сделала ей настоящий подарок, подарив блокнот для записей. Он больше походил на книгу, имел твердый переплет, но главное запирался на замок миниатюрным изящным ключиком. Как же Делла была счастлива, все ее страхи, что кто-то прочтет дневник остались позади. И все-таки было одно незначительное, крошечное обстоятельство, которое бросало микроскопическую тень на этот подарок, и это была обложка!
Обложка была яркая и красивая. Темно-синее небо, а на нем золотые звезды и Луна. Так вот в этой самой Луне и было все дело. То ли из-за какой-то незаметной складки, то ли из-за какой-то случайной линии, но улыбавшееся лицо Луны на обложке, просто бросало в дрожь, до чего кровожадным и злобным оно было. А вот с другой стороны, лицо Луны было вполне приветливым, и Делла старалась смотреть только на него, поэтому всегда… всегда, всегда, всегда, всегда, закончив писать, клала дневник лицевой обложкой вниз, чтобы открывая ящик, видеть приветливое и милое изображение. И вот сейчас открыв ящик, Делла увидела злобный оскал, и замерла, не понимая, как такое могло случиться.  Она осторожно взяла дневник в руки, покрутила его, рассматривая со всех сторон, ничего не обнаружив, аккуратно повернула ключик, открывая замок. И снова ничего странного она не заметила, и вдруг интуиция шепнула ей… понюхать страницы дневника. Делла глубоко вдохнула и тут же бешеная ярость исказила ее черты. Запах был едва слышный, едва заметный, что-то чисто мужское то ли туалетная вода, то ли одеколон, то ли еще что-то. Ясно было одно – такого запаха в их с тетей окружении точно не было.
- Он читал мой дневник! – помертвевшими губами шепнула она. – Лорд Фаррэт читал мой дневник, - уже громче сказала она, а потом закричала чуть ли в полный голос: - Этот негодяйский негодяй читал мой дневник!!! – Как же ей хотелось оскорблять его страшными обидными словами, но Делла знала всего два ругательства негодяй и подлец. Подлец как-то не подходило, вот и пришлось слово негодяй склонять разными способами. Разумеется, существовали еще слова и выражения: недостойное поведение,  неблагородный поступок, лишенный чести и достоинства – но это было все не то. Делла в ярости бегала по комнате, мечтая, набросится на Фаррэта с кулаками, даже пребольно укусить его, пусть это и будет недостойно молодой девушки. Как же она жалела, что не может ему прямо сейчас наговорить злых слов, как же она жалела, что он даже не подозревает, что его… недостойный, неблагородный поступок (тьфу!) ей известен. Но как раз в этом Делла ошибалась. Лорд Фаррэт узнал об этом и узнал именно в эту самую секунду.
Он как раз сидел в окружении своих подчиненных, слушая их доклады, как в его голове пронесся вопль Деллы: «Этот негодяйский негодяй читал мой дневник!», - а потом на секунду мелькнуло видение бегающей по комнате девушки с книгой в руках.
Губы Фаррэта тронула легкая улыбка с самой-самой крошечной толикой смущения, и он почти спокойно черкнул в своих записях: «Узнать, как Делла догадалась о том, что ее дневник читали и еще раз проверить ее способности на предмет передачи мыслей и образов на дальние расстояния».
…Две недели пролетели очень быстро. Делла и ее тетя возвратились назад. Не успели распаковать вещи, как получили письмо с уведомлением, что по поручению лорда Фаррэта, Деллу в Академию будет сопровождать мисс  Финина Меллет, она не только поможет Делле добраться до Академии, но также поживет с ней несколько дней, пока Делла полностью освоится.
Прочитав письмо Делла немного расстроилась, так как все оставшиеся дни до возвращения домой, она тщательно подбирала обидные слова и фразы, чтобы сказать их лорду Фаррэту, но как оказалось, все ее титанические усилия были напрасны. Но делать было нечего, Фаррэт упорно не желал появляться в их доме.
Мисс Финина Меллет оказалась невероятно красивой, невероятно умной и невероятно воспитанной молодой женщиной. Делла решила, что ей примерно двадцать пять-двадцать семь лет. Финина говорила изысканным голосом, изысканными выражениями, изысканно носила изысканные платья и украшения. В ее присутствии Делла смущалась, чувствовала себя неловко, и просто не знала как себя вести в обществе такой невероятной молодой женщины.
Финина была приветлива и дружелюбна. Она мгновенно растопила лед отчуждения, который возник из-за стеснительности Деллы, она проявила к девушке такое участие, что не прошло и трех дней, как Делла стала считать ее своей единственной подругой, которой можно рассказать самые сокровенные тайны.
 Лорд Фаррэт направил к Делле одну из своих лучших сотрудниц. На Финину он мог положиться во всем. Она блестяще выполняла его задания и приказы. Была смела, находчива, умна и предана работе. Фаррэт не сомневался, что она будет оберегать и охранять Деллу, столь же рьяно, как до этого выполняла все его поручения… ага-ага. Даже самые умные и проницательные мужчины в некоторых вопросах бывают просто чудовищно недальновидны… хотя «недальновидны» не совсем правильная характеристика, больше подходит слово «излишняя самоуверенность в том, что он держит под контролем чувства другого человека». А Фаррэт был убежден, что поступки, мысли, эмоции Финины для него, как открытая книга и он легко может управлять ими… что сказать? Мужчины… они такие мужчины. Лорд Фаррэт даже не представлял, насколько далек его идеал отношений, который он мысленно представлял в отношениях с Фининой, от того, что было в действительности. Финина была в него влюблена, больше того, она восхищалась им, и это для Фаррэта не было секретом. Но он еще в самом начале работы с ней в очень жесткой форме сообщил, что ни о каком развитии отношений не может быть и речи. Сказав ей это в глаза, он, успокоенный своими честными словами, решил, что поскольку он отнял у Финины даже мизерный шанс на романические отношения, теперь сможет работать рядом с ней спокойно и плодотворно (что некоторое время так и было), но как же он ошибался в том, что убил у Финины надежду на их совместное будущее!
 Финина была амбициозна, честолюбива и чрезвычайно целеустремленна. Несмотря на слова Фаррэта, она ему не поверила ни на грош, приняв только то обстоятельство, что ее цель (а целью был не просто роман, а полноценный брак с лордом Фаррэтом), отодвигается на неопределенное время. Она вполне могла надеяться на брак, поскольку происходила из стариной аристократической семьи, получила блестящее образование (сначала домашнее, а потом Академия магии), и хоть теперь она была вынуждена несколько лет отработать на благо государства, эту отработку она не считала чем-то ужасным, ведь благодаря этому ей удалось приблизиться к Эдору Фаррэту на расстояние вытянутой руки, а это давало огромные шансы на то, что эта рука рано или поздно сграбастает и лорда Фаррэта и все его состояние вместе с положением в обществе.
 Лорд Фаррэт выделял Финину из всех сотрудников, поручая ей самые деликатные задания. Она тоже была магом-менталистом (как и все его подчинение), ее ментальной «специализацией» был вызов доверия. Финина вызывала доверие! Эта ее способность во многих случаях оказывалась важнее, чем, например, вызов страстного влечения, или вызов влюбленности (у Фаррэта были сотрудники, обладающие и такими способностями). Еще Финина была уникальна в том, что вызванные ею чувства держались удивительно долго, сохраняясь, даже в те моменты, когда Финина не находилась рядом с объектом своего воздействия. Финина никому не рассказывала, как она этого добивается. Не рассказывала, как тщательно репетировала и свой взгляд, и свою интонацию голоса, стараясь вызывать доверие к себе, не используя магических способностей, стараясь быть искренне заинтересованной в человеке (в этом-то и заключался главный ее секрет). Природа подарила ей чудесную внешность. Утонченные, благородные черты без излишней чувственности, зато сразу переносящую ее в ряд благородных леди, даже если в этот момент на Финине было скромное платье и грубая обувь.
Когда лорд Фаррэт сообщил ей о ее новом задании, он выделил ей три часа на то, чтобы собрать вещи, однако эти три часа Филина потратила чтобы собрать о Делле… нет не сведения, сведения ей предоставил Фаррэт, Филина же собирала сплетни. У нее было несколько проверенных источников, вот к ним она и обратилась, разумеется, никак не афишируя ни имени Деллы, ни имени лорда Фаррэта. Тем не менее, Финина узнала все. Узнала о том злополучном бале, узнала о присутствии на балу своего смертельного врага ( вернее. своей самой лютой соперницы), узнала, что никому неизвестная провинциалка, увела из-под носа этой самой соперницы ее жениха, а потом еще в дополнение была приглашена на танец самим лордом Эдором Фаррэтом (на памяти Финины не было ни одного раза, когда она видела своего начальника танцующим). Финина с досады чуть не кусала себе локти. Пропустить такой бал! Бал, на котором столько всего случилось! Но это не была ее вина, лорд Фаррэт посылал ее с особым поручением, и она вернулась всего за день до того, как получить новое.
Финина с нетерпением жаждала встречи со своей новой подопечной и не только из-за того, что узнала о ней столько необычного. Любопытство Финины подогрел и сам лорд Фаррэт, связав Финину магической клятвой, что она в присутствии Деллы не будет использовать свои ментальные способности за исключением ситуации, когда жизни Финины или жизни Деллы будет угрожать смертельная опасность. Такая клятва была очень странной, непонятной, и это еще было не все. Лорд Фаррэт просил Финину оградить Деллу от темной стороны студенческой жизни, оберегая ее душевное спокойствие! Финина, когда услышала это, едва не заскрипела зубами от негодования. О ее душевном спокойствии он так не заботился, был всегда с ней прямолинеен и даже груб, называя вещи своими именами, не пытаясь хоть как-то завуалировать их грубый смысл.
Ну и третьей странностью был магически запечатанный конверт, который Финина должна была отдать магистру Леуту. Финина его хорошо знала, поскольку, когда она училась в Академии, на лекции магистра Леута могли попасть только лучшие учащиеся. Магистр на дух не переносил лентяев или нерадивых студентов, отказываясь с ними заниматься. Письмо просто жгло Финине руки, настолько ей было любопытно в него заглянуть, увы, к сожалению, это было невозможно, письмо мог прочесть только тот, кому оно было адресовано.
Ей в голову пришла интересная мысль, а как лорд Эдор Фаррэт разговаривает с Эстелой? Учитывая, сколько крови она попила из младшего брата Фаррэта, вряд ли он с ней был слишком любезен, вспомнив о своей самой главной сопернице по жизни, о этой ненавистной стерве, Финина скрипнула зубами уже по-настоящему. Вот кого она ненавидела всей душой, вот кому она желала всего самого плохого в жизни, а ведь как хорошо все начиналось!

Глава 6

Финина и Эстела одновременно поступили в Академию, причем на один факультет. Это была сенсация местного масштаба. Менталистами чаще всего бывали мужчины, а тут две девушки и обе красавицы, но мало этого, обе из старинных аристократических, хоть и обедневших родов! Надо сказать, что красота Фенины и Эстелы отличалась, как отличается день от ночи. Темноволосая, смуглая, при этом с глазами насыщенного синего цвета Эстела, и белокожая,  светловолосая и тоже с такими же яркими синими глазами Финина. В чертах Эстелы полыхала страсть. Это выражалось и в тонких ноздрях, и в чувственных губах, красота Финины была спокойной, но одновременно утонченной и благородной. Казалось, что противоположности притягиваются друг к другу и девушкам, просто судьбой суждено подружиться, но, нет. Они сначала честно пытались… притворялись… вместе ходили и в столовую, и на занятия, и даже сидели вместе, но это все быстро закончилось, оказалось что несмотря на внешнюю непохожесть, цель у них одна – занять как можно лучшее место в жизни, и плевать через скольким трупов (в смысле разбитых сердец и жизней), им для этого придется переступить.
Если сравнивать с животными, то Эстела была похожа на тигра, мгновенно впивающегося клыками в свою добычу, Финину же можно было скорее сравнить с удавом или анакондой, медленно душащего или заглатывающего свою жертву. Тигр был быстрее, но бывали случаи, когда добыча вырывалась из лап тигра и получала свободу. Удав был медленнее, но от удава, обвившего кольцами свою жертву, сбежать было невозможно.
Обе чувствовали друг в друге мощного и сильного врага, поэтому старались обходить друг друга стороной, избегая конфликтов. По-настоящему они сцепились на пятом курсе, когда до окончания учебы оставалось два года, и в Академию на факультет огневых магов боевиков перевелся из какого-то элитного учебного заведения Конар Фаррэт. Он был старше девушек на три года и уже окончил учебу, но ему нужно было дополнительно получить какую-то специализацию, поэтому его зачислили сразу на последний курс. Подготовка его была такой, что он мгновенно заткнул всех магов-боевиков за пояс. К тому же он был красавчик, каких мало, но самое главное – он был лордом, его семья была невероятно богата и могущественна. Приезд Конара всколыхнул всю Академию, но реальные шансы завоевать его сердце были всего у двух девушек – у Эстелы и Финины. Обе были красавицы, обе были блестящими студентками, обе были из круга общения Конара, и обе были менталистками. Каждая из них возлагала все надежды именно на свои способности. И так битва началась, и призом было сердце Конара (тут надо заметить, что свои собственные сердца ни та, ни другая отдавать не собирались).
 Возможно, будь Конар уставшим от превратностей судьбы человеком, мечтающем о тихом уютном доме, или, например, одиноким и никому не нужным, то вполне вероятно, победила бы Филина. Она своим мягким подходом, потихоньку, полегоньку смогла бы убедить, что она, именно тот человек, которому можно доверить свое сердце и свою жизнь, но Конар был другим. Веселый, открытый, громкий и шумный. Он радовался жизни в кругу друзей, регулярно устраивая шумные попойки по любому поводу, тихая семейная жизнь казалась ему просто отвратительной. Он любил риск, был азартен, такого надо было цеплять на крючок мгновенно, как, собственно Эстела и поступила.
И Филина, и Эстела были умны. Обе развивали свои способности до максимума, ходили на дополнительные лекции, посещали факультативы по психологии и хорошо знали свои сильные и слабые стороны. Они понимали, что прочные отношения можно выстроить только на искренних, настоящих чувствах, чтобы не пришлось постоянно находиться рядом с избранником, каждый час, используя свой дар. А чтобы чувства были настоящими, они должны и появиться естественным образом, без применения ментальной магии, и вот как раз для этого и существовали определенные психологические приемы, которые они на факультативах и изучали. Первым пунктом, неизменно, следовало – определить к какому психотипу относится исследуемый объект, и уже в зависимости от этого выстраивались все последующие действия. Эстела была лучшей студенткой, поэтому всю операцию провела, как по нотам.
В один из дней Конар шел по коридору, как вдруг увидел стоящую около дверей одной из аудиторий красивую девушку. Избалованный женским вниманием, он ни секунды не сомневаясь, шагнул к ней со словами:
- А почему такая красивая девушка стоит такая грустная? Может я смогу вас чем-то развлечь? – Конар говорил достаточно развязно, с ясным намеком на то, как он предлагает развлекаться. Эстела окатила его холодным презрительным взглядом и отвернулась, ничего не отвечая. Во время поворота головы, она скользнула по нему взглядом, вкладывая в этот взгляд небольшую толику ментального воздействия, стараясь вызвать в Конаре… раздражение. Да, да, именно, раздражение. Эстела знала, что главное – зацепить его внимание, а что как ни раздражение или злость, наиболее сильно запоминаются? Ей нужно было, чтобы он ее запомнил, чтобы думал о ней, ведь потом перевести его раздражение в другое более приятное чувство, не составило бы никакого труда.
В этот момент дверь аудитории распахнулась, толпа студентов хлынула в коридор, разделяя Эстелу и Конара. Но он запомнил ее и теперь искал глазами и в столовой, и в библиотеки, и, разумеется, скоро нашел. Академия хоть и была большой, но найти нужного человека было легко и просто. Во время второй встречи Конар извинился за свое поведение, но Эстела прощать его не собиралась. Они поссорились, потом еще раз поссорились, скоро эти пикировки стали нескончаемыми и Эстела начала готовить момент, чтобы обратить минус их отношений в плюс.
Для Эстелы было необходимо, чтобы он почувствовал, что якобы он является главным в их отношениях, чтобы он был уверен, что в любой момент может все бросить и прекратить.
Она мучительно думала, как же его подтолкнуть к умному, по-настоящему умному шагу, который позволит и ему сохранить гордость, и ей позволит сохранить чувство собственного достоинства. И она придумала. Подготовка у Конара была настолько хорошая, что его иногда ставили инструктором для проведения спаррингов. Обычно он заменял тренера только у старших курсов, но кто ему может помешать заменить тренера в группе Эстелы? Осталось только натолкнуть Конара на эту мысль, а это оказалось ох как нелегко. Эстеле пришлось несколько раз в течении трех дней пройти перед ним с сумкой, в которой лежала ее обувь и одежда для спортивных занятий, пока он, наконец, догадался. Эстела почти с точностью до минуты могла сказать, когда эта мысль посетила его голову. Глаза Конара стали нетерпеливыми, улыбка загадочной, а лицо ужасно довольным. И тут как назло, занятий не было два дня, Конар ходил вокруг Эстелы кругами, уже не поддаваясь ни на ее подколки, ни на ее провокации, он ждал (видимо представляя, как она удивится, увидев его в роли наставника), а вот Эстела задумалась. По ее плану, Конар должен был стать на спарринге с ней в пару, и вот тут-то и заключалась проблема. Студентов в группе было четное количество, а значит, с инструктором в пару вставать не было никакой необходимости.
Эстела уже было подумывала, как кого-то из сокурсников  отправить в лечебницу на пару дней (ну там отравление, или растяжение связок), но времени уже не оставалось, и она решила, что будет действовать по обстоятельствам. Она вполне искренне изобразила и удивление, и негодование, увидев Конара в роли тренера. Мысленно грустно вздохнула от мысли, что не удастся стать с ним в пару, но тут ее Конар удивил по-настоящему. Оказывается, он тоже умел считать, и четное количество студентов ему не понравилось, поэтому он поступил до гениальности просто, услав одного из них с каким-то поручением. Потом он быстро разбил всех на пары и, конечно, у одной бедной Эстелы пары не оказалось, и он решил эту проблему, встав в пару с ней.
Обдумывая разные варианты развития событий, Эстела, предвидела в том числе, и такой. Она будет стоять с ним в паре. Далее все могло пойти двумя вариантами. Либо он, желая показать свое мастерство, сразу же уложит ее на лопатки, быть может даже одним приемом, но если он не последний дурак, то он, наоборот поддастся Эстеле и позволит победить себя. Эстела склонялась ко второму варианту. Как ей вести себя в этом случае? Радостно захлопать в ладоши, словно она искренне верит в то, что смогла уложить на лопатки одного из лучших боевиков? Подозрительно посмотреть на него и разгневаться за то, что он поддался? Как лучше поступить, чтобы он стал уважать ее, не считая легкой добычей, но при этом, не отказался от желания заполучить ее. Эстела ломала голову часами.
Конар поддался. Эстела сидела верхом на его груди, прижимая его руки за кисти к полу, а он лыбился до ушей, словно это был не позорный проигрыш, а хитрая ловушка. Эстела не стала ни радоваться, ни негодовать, лишь уголок ее губ чуть презрительно дернулся, и в ту же секунду позы поменялись. Теперь Эстела лежала на полу, а Конар почти сидел на ней, придавливая ее тело своим весом, а ее руки, своими руками.
- Пусти! – злобно прошипела она, и он тут же освободил ее. С гордо поднятой головой она пошла прочь, и вдруг одна ее нога подвернулась на совершенно ровном месте, и Эстела чуть не упала. Весь ее вид говорил, что он испытывает мучительную боль, но вместо того, чтобы жалобно посмотреть на Конара (так сделала бы любая другая дура, желающая его заполучить), Эстела только еще быстрее, не оборачиваясь, быстрыми рваными шагами заспешила к спасательной двери, словно она бежала от позора, словно она не хотела показать свою слабость. О! Эстела знала, что она делает, и оказалась права, поскольку через мгновение сильные мужские руки подхватили ее, и как она не вырывалась, не выпустили из своей хватки.
- Не дергайся, - Конар постарался сказать это строгим голосом. – Я отнесу тебя к целителям, чтобы щиколотка не опухла. -  Эстела насупилась, но покорно затихла на его руках.
Финина наблюдала за всем этим спектаклем, сгорая от зависти. Как только Конар отослал одного из студентов, она уже знала, что произойдет дальше (Финина тоже умела считать). Эстела удивила ее, только один раз, когда пошла прочь после поражения, но подвернутая нога (Финина на миллион процентов знала, что это притворство), все поставило на свои места. Конар на руках понес Эстелу к целителям и Финина злобно улыбнулась. Сейчас целители выведут эту интриганку на чистую воду. Однако спокойствие на лице Эстелы подсказало Финине, что с целителями все договорено и никаких разоблачений не будет. Так и вышло. Конар вышел от целителей, но скоро вернулся снова, уже с цветами, на другой день он принес дорогие конфеты, потом милые игрушки, потом пошли и украшения. Финина лично видела продолговатый футляр с вензелем ювелирного торгового дома. Снова сердце сжалось от зависти, о таких украшениях она могла только мечтать.

 Глава 7

Лорд Конар Фаррэт не собирался ни от кого скрывать своей влюбленности, а в том, что он просто потерял голову, не было ни малейшего сомнения. Подарки, сюрпризы, цветы – все было брошено к ногам Эстелы. И она не устояла. Скоро они почти открыто стали жить вместе, но чувство Конара ничуть от этого не уменьшились. Финина, узнав о том, что Эстела перешла черту, поразилась этому. Она сама не сделала бы этого ни за что, пока обручальное кольцо не оказалось бы на ее пальце. Финина потом догадалась, что Эстела так легко сдалась по одной единственной причине – это у нее было уже не впервые. Финина даже потом догадалась, с кем у Эстелы случалось это раньше и с какой целью, просто так Эстела никогда и ничего не делала. Но все это случилось много позднее, когда очередной учебный год закончился. Финина и Эстела перешли на последний курс, а Конар и вовсе окончил Академию.
Получив диплом (с отличием, между прочим), он помчался в родовое поместье, просить разрешение у опекуна на брак со своей возлюбленной. До совершеннолетия ему оставалось ждать еще два года, поскольку маги становились юридически независимыми только по достижении двадцати семи лет, все время до этого они находились под присмотром опекуна (опекуном мог быть только мужчина маг), который решал их судьбу, а том числе давая разрешение на брак. Отец Конара умер, когда ему было семнадцать лет. К счастью, к этому времени, его старший брат Эдор уже стал совершеннолетним и смог принять на себя опеку над младшим братом, иначе Конару назначили бы опекуном совершенно постороннего человека. Вот именно у старшего брата и поехал Конар просить разрешение на брак, и, разумеется, он его… не получил. Более того, старший брат лично прибыл в Академию, чтобы познакомиться и побеседовать с мисс Эстелой Веллиет.
В этот момент Эстела, предупрежденная Конаром, что он прибудет вместе с братом, находилась недалеко от портального зала. Он хотела украдкой взглянуть на старшего брата Конара, чтобы понимать, что ей ждать от предстоящего разговора. Финина крутила здесь же. Она хотела видеть и брата Конара, и реакцию на него Эстелы… любопытство, что тут поделать? Наконец, портальный круг засветился, и из него вышли двое мужчин одного роста и почти одного сложения, вот только взглянув в лицо Эдора Фаррэта и Эстела, и Финина одновременно застонали. Финина от радости, а Эстела от разочарования, поскольку она тут же с грустью осознала, кто является по-настоящему ценный призом, и Эстела этот приз по своей торопливой глупости упустила. А Финина теперь знала цель своей жизни – завоевать мужчину, шедшего рядом с Конаром. В Эдоре Фаррэте было то, что не ощущалось в Конаре – внутренняя сила. Он казался неколебимой скалой, этаким утесом, за которым можно спрятаться от всех житейских бурь, но не это было главным. С первого взгляда чувствовалось, что под этой каменой твердью скрывается огненная лава, за холодным и неприступным внешним обликом  бушует огонь страсти. Было что-то загадочное и безумно возбуждающее и даже немного порочное во всем его облике. Чувствовалось, что он может дарить невиданное наслаждение, но того же самого потребует и от партнерши.
Мужчины проследовали в кабинет ректора, а через некоторое время туда же вызвали и Эстелу. Финина потом узнала, что лорд Эдор Фаррэт в самых сдержанных и скупых выражениях уведомил ее, что он категорически против брака своего брата и мисс Эстелы. Однако, через два года, он уже не сможет запретить своему брату жениться на ком тот хочет, поэтому на эти два года Конар Фаррэт отправляется на дальнюю заставу, без права отпуска, а через два года он вернется и если его чувства и чувства мисс Веллиет не угаснут, лорд Конар Фаррэт может поступать, так как ему заблагорассудится. Эстела была вынуждена согласиться с таким решением, да и, собственно, другого выхода у нее не было.
Пролетел еще один год. Пролетела практика, остались только выпускные экзамены, потом всех ждало распределение и отработка, в качестве платы за учебу, на целых десять лет. Девушек, по традиции оставляли в столице, и они работали в управлении Порядка, или в управлении Безопасности, или в самой Тайной канцелярии, выполняя рутинную, бумажную работу. Финина с нетерпением ожидала, когда же вывесят список, с которым смог бы ознакомиться каждый выпускник, где было бы указано место отработки каждого студента. Эти сведения были в открытом доступе, поскольку официально прикрывали часто неофициальное назначение (как случилось, например, с Фининой). И вот списки готовы. Финина уже знала, где она проведет ближайшие десять лет (но об этом чуть позже), ей было интересно узнать, куда направят Эстелу. Не было ни малейшего сомнения, что с учетом того, что она является чуть ли не невестой человека, брат которого занимает такой высокий пост, то Эстелы для отработки найдут просто великолепное «теплое» местечко, но как же Финина ошиблась! Нет, Эстелу не услали на отработку в какую-нибудь страшную и опасную глушь (вполне мог быть и такой вариант, чтобы избавиться от неугодной почти родственницы), нет, Эстела вообще не была в списке тех, кто должен был отрабатывать долг за учебу! Ошарашенная Финина стояла перед стендом, медленно перебирая в уме варианты, как такое могло случиться. Первый вариант, который сразу приходил в голову – это то, что учебу Эстелы оплатил Конар (его фамилии на отработку также не было, поскольку он оплатил учебу в Академии). Казалось, можно было уходить, успокоившись, будущий муж оплатил учебу будущей жены – все естественно и понятно, но Финину изнутри грызло сомнение и она отправилась в ректорат разбираться с этим вопросом и разбираться по-настоящему. Ее подозрения подтвердились… причем оба. Конар, действительно, внес часть денег за учебу Эстелы, но только всего десять недостающих процентов, покрывающих приобретение нескольких комплектов формы, покупку необходимых  канцелярских принадлежностей и проживание в общежитии. Основные же расходы на обучение… вообще начислены не были, и снова Финина потребовала поднять документы, чтобы выяснить, как у этой интриганки все так хорошо получилось.
 Все было просто до безобразия. Еще перед началом учебы в Академии Эстела написала заявления, отказываясь от посещения трети занятий, но с условием, что она потом по ним сдаст экстерном экзамены или зачеты. Финина вчиталась в список предметов, ясно вспоминая, что Эстела спокойно ходила на все лекции, выполняла домашние задания, а потом, соответственно, блестяще сдала экзамены. А как их не сдать, если она не сама в библиотеке изучала толстенные талмуды, а, непосредственно, слушала преподавателя, который говорил самое важное, то, что потом может понадобиться на экзамене. И ведь ни один преподаватель не только не выгнал ее, но даже не сделал замечания, хотя они все отлично знали, что Эстела не должна была тут находиться. Как Эстела могла до такого додуматься? Это ей кто-то посоветовал, в этом не было ни малейшего сомнения. Кто-то, хорошо разбиравшийся в «местной кухне», тот, кто хорошо знал, какие из преподавателей не будут поднимать шума по поводу незаконного прослушивания их лекций.
Финина напрягла память, вспоминая свои вступительные экзамены. К ней тогда еще подкатывал такой противный то ли комендант то ли интендант, намекая, что он мог бы помочь ей, разумеется, в обмен, на любезное отношение. Финина тогда его даже слушать не стала. Окатила презрительным взглядом и пошла прочь. А Эстела, судя по всему, наоборот, внимательно выслушала. Финина скрипнула зубами, но сделать ничего не могла – все было оформлено так, что  придраться к тому, что треть суммы оплаты, была списано незаконно, было невозможно.
 Точно такой же фокус Эстела проделала, когда они переходили на четвертый курс. И снова все документы были в порядке, и Эстела получила возможность не возвращать уже две трети, а, значит, время отработки после окончания учебы сократилось до трех лет. Но окончательно добило Финину сообщение о том, что еще треть оплаты с Эстелы была списана, когда она проходила практику в самой Академии и эти деньги были засчитаны в качестве оплаты, за ту работу, которую Эстела якобы проделала. Тут уже Финина сдерживаться не стала. Она громко выразила уверенность в том, что за все полученные блага, Эстела расплачивалась телом. Ректор Финину грозно осадил, тогда Финина заявила, что потребует менталиста снять слепок воспоминаний Эстелы о том, как она получила такие привилегии. О! Финина знала, к какому менталисту обратиться за помощью – к лорду Эдору Фаррэту, который (как Финина подозревала), ненавидел свою возможную  будущую невестку и не упустил бы случая, вывести ее на чистую воду, доказав, что на брак с Конаром ее толкает только алчность, не имеющая под собой и крохи любви.
Однако, как Финина не билась, Академия не желала выносить сор из избы, поэтому Финина отправилась к своему новому месту работы, а Эстела на вольные хлеба. И хоть настоящего открытого скандала не получилось, грязные слухи в отношении Эстелы все равно поползли по Академии, достигнув ушей и Эдора Фаррэта, и, конечно, его младшего брата. Неизвестно, что тому было причиной, но только Конар не женился на Эстеле ни через год, ни через два, ни через три.
Все это время Финина проработала или правильнее сказать прослужила (поскольку выполнение приказов не предполагало их оспаривание, какими бы неприятными или сложными они не были), под руководством лорда Эдора Фаррэта. Сначала ее начальником был один из подчиненных лорда, но потом она поступила под его личное командование. Все это время Финина шаг за шагом (вернее шажочек за шажочком), приближалась к этому мужчине, пытаясь, стать для него той, без которой он не сможет обходиться, без которой он не сможет жить. Этот путь начался в тот день, когда Финина и Эстела впервые увидели Эдора Фаррэта.
…Финина наблюдала из укрытия за кабинетом ректора, видела выскочившую Эстелу с пунцовыми от ярости щеками, видела Эдора, вышедшего вслед за ней, абсолютно спокойного и уверенного в своих действиях, видела и Конара, потерянного и несчастного и, тем не менее, не смевшего возражать брату. Личность Эдора Фаррэта безумно заинтересовала ее, а если Финину что-то интересовало, то не было той силы, которая не позволила бы ей это получить, пусть не сразу, пусть через какое-то время, но получить обязательно. И вот уже через месяц Финина знала, что лорд Фаррэт возглавляет одно из подразделений Секретной службы его Императорского Величества, и он очень большая шишка в этом ведомстве, а еще она узнала, что под его началом служат маги менталисты… узнав это, Финина решила, что в лепешку разобьется, но попадет служить после окончания Академии в это ведомство. Но как этого добиться? Как она жалела, что  не знала обо всем этом, когда Эдор Фаррэт посещал Академию, а теперь, где его ловить?
Финина долго раздумывала над этой проблемой. Можно было попросить рекомендательное письмо у какого-нибудь из преподавателей, но это наложило бы на нее определенные обязательства, а быть обязанной, она ненавидела. Тогда Финина поступила намного проще. Она записалась к лорду Эдору Фаррэту на прием, туманно обозначив цель своего визита как «по личному вопросу». Если бы она не было выпускницей Академии, ее на пушечный выстрел не пустили бы не только к Фаррэту, но и вообще в управление, а так… Через две недели Финина предстала пред ясные очи Эдора Фаррэта, расположившись на жестком неудобном стуле стоявшим напротив стола хозяина кабинета.
- Итак, - коротко, не поздоровавшись, начал Фаррэт, намекая, что у него на счету каждая минута, и он хочет, чтобы этот разговор начался, и, соответственно, закончился, как можно быстрее.
Как Фини ждала этого визита, как она к нему готовилась! Платье, прическа, украшения, аксессуары, едва слышимый аромат духов – все было идеально. То есть сдержано, не вычурно не аляповато, весь ее внешний облик должен был подчеркнуть благородство черт (то есть самую сильную сторону в облике Финины).
- Мое имя Финина Меллет, - спокойно с достоинством сказала она. – Через полгода я заканчиваю Академию. Я маг менталист одна из лучших студенток на курсе (ах, как Финине хотелось сказать не одна из лучших, а лучшая студентка, но эта гадина Эстела все испортила!). Я хочу служить в вашем ведомстве под вашим началом.
- Прям таки ПОД МОИМ НАЧАЛОМ? – он с таким сарказмом произнес последние слова, что никаких сомнений, что это был грязный намек на сексуальные отношения, на которые напрашивалась Финина, не заметить было невозможно. Но она не собиралась становиться любовницей Эдора Фаррэта. Только жена и никаких компромиссов, а для этого себя нужно было поставить так, чтобы никакие грязные подозрения ему больше и в голову не приходили! Для начала она сделала вид, что не понимает ни его слов, ни его тона. Нет, она не стала удивленно хлопать ресницами, изображая из себя глупенькую дурочку (таких здесь в управлении держать бы не стали), но она непонимающе взглянула на лорда, потом сделала вид, что задумалась, перебирая варианты объяснения его странного намека, потом сделала вид, что ничего не поняла, но поскольку у богатых (то бишь у начальников) свои причуды, спокойно стала ждать его дальнейших слов. Все эти манипуляции возымели свое действие. Финина заинтересовала Фаррэта и расспросив ее о специализации, о ее семье, он написал личное письмо магистру Леуту с просьбой начать заниматься с Фининой лично, помогая ей полностью раскрыть ее способности.
Финина знала, какой подарок она получила. О магистре Леуте ходили легенды, попасть к нему в личные ученики было невозможно, а вот у нее получилось. После окончания Академии, ей предложили работу в управлении. Она выполняла очень деликатные поручения лорда Фаррэта. Нет, нет, ничего пошлого или вульгарного. Способности Финины вызывать доверие, оказались очень востребованы, особенно в случаях, когда нужно было успокоить, или, наоборот, разговорить испуганного ребенка, который являлся свидетелем преступления. Или разговорить обиженную, уволенную личную горничную (это в том случае, когда собирались сведения о хозяевах), да мало ли где такие способности могли понадобиться? Финина выполняла свою работу безукоризненно, очень часто удостаиваясь благосклонного взгляда своего начальника. Финина сдержано улыбалась в ответ, а сама наблюдала. Она наблюдала за лордом Фаррэтом постоянно, но делала это незаметно и ненавязчиво, она усыпляла его бдительность, чтобы видеть его  настоящего. Исподволь узнавала его привычки, его пристрастия, его вкусы. Вкусы во всем, и что касалось еды, что касалось одежды, что касалось прически и что касалось внешности и поведения женщин, на которых он хоть и изредка, но обращал внимание. Она ждала своего часа. Лорд Фаррэт уже несколько раз советовался с ней, один раз подробно расспрашивал ее об Эстеле (Финина дала волю своей ненависти, и поскольку была умна и наблюдательна, рассказала не только о том, что видела, но и какие выводы сделала, наблюдая за Эстелой). Финина чувствовала, что Эдор Фаррэт доверяет ей, а там уже один шаг… И как раз в этот момент, он поручил ей заботу о Делле.



 Глава 8

Каждую молодую женщину, работу с которой ей поручал лорд Фаррэт, Финина всегда рассматривала с точки зрения возможной соперницы, так получилось и в случае и Деллой. Финина ехала на первую встречу с ней, уже зная о некоторых странностях (в виде магической клятвы и просьбы оградить Деллу от изнанки студенческой жизни), и все эти странности Финине очень и очень не нравились.  Первый критический взгляд на девушку немного успокоил Финину. Открытость, честность – просто запредельные. Она довольно ухмыльнулась про себя, назвав Деллу простушкой, но потом ее поразила другая мысль, что если Эдор Фаррэт тоже почувствовал и увидел эту простоту и открытость, что если ему именно это и надо в женщине, что если он, именно это и ищет? Когда эта мысль пришла в голову Финине, она стала относиться к Делле с удвоенной настороженностью и с удвоенным вниманием, что, впрочем, внешне, никак не проявлялось.
Учитывая, что Фаррэт запретил использовать ментальное магическое вмешательство, Делла подключила все свое человеческое обаяние и харизму, чтобы вызвать в Делле не просто доверие, а еще и желание рассказать обо всех своих проблемах, поделиться самыми сокровенными мыслями и мечтами, которые, разумеется, касались личной жизни Деллы, а, значит, и мужчин, что встречались на ее пути.
 Очень скоро Финина знала о Делле практически все. Она даже узнала, что Делла подозревает лорда Фаррэта в бесчестном, неблагородном поступке – чтении личного дневника Деллы (со временем уверенности Деллы в этом проступке Фаррэта немного поубавилось, поскольку у нее такое просто не укладывалось в голове), но о своих подозрениях она Финине рассказала. Финина тут же поняла, что и она должна прочитать эти дневники, чтобы знать, какие сведения лорд Фаррэт мог из них почерпнуть, в том, что он без зазрения совести читал записи Деллы, Финина ни на секунду не сомневалась. А еще она выпытала у Деллы, о том, по какому признаку она поняла, что ее дневники открывали. Финина знала, что Фаррэт это делал с максимальной осторожностью, и все же Делла об этом догадалась. Вот тут-то Финина и узнала тайну неприятной обложки (внутренне посмеявшись над Фаррэтом, поскольку ему подобное объяснение и в голову бы не пришло). Особенно пристрастно Финина расспрашивала Деллу о ее отношении к лорду Эдору Фаррэту и еще с большим пристрастием – об отношении Фаррэта к Делле. Со слов Деллы выходило, что лорд Фаррэт ее терпеть не может, а она его просто-таки ненавидит. Эти сведения Финину порадовали, и все же успокаиваться было еще рано. Глядя на Деллу и постоянно думая о том, что Фаррэту, возможно, нравятся ее чистота искренность, доверчивость и открытость, то есть те качества, которые он никогда не встречал в женщинах, которые его окружают (Финина была достаточно умна, чтобы понимать, что Фаррэт видит ее насквозь, видит, что она умная, целеустремленная, амбициозная и в достаточной степени меркантильная, такой была и Эстела, и многие-многие другие женщины, что пытались его заарканить), Делла была другой. С одной стороны хотелось бы ее назвать дурой – в противовес уму Финины и ей подобным, но глупой назвать Деллу было нельзя – наивность, простота, открытость, доверчивость… целомудрие – вот правильные характеристики. Однако, когда розовые очки спадут и жизнь несколько раз больно ударит Деллу, что из нее получится предсказать было невозможно. Либо сломленный духовно человек, либо… вторая копия Финины и Эстелы, оба варианта Финину устраивали. Когда эта мысль пришла ей в голову, то на губах Финины появилась недобрая улыбка, и прищур глаз стал очень жестоким. Она подумала, что возможно сделает доброе дело, помогая Делле лишиться розовых очков, как можно раньше, и тут же картинки, как это осуществить замелькали в ее голове. Один из вариантов ей понравился настолько сильно, что она решила претворить его в жизнь, главным в этом ее плане было желание, чтобы Фаррэт увидел свою подопечную, и чтобы он больше не считал ее такой уж идеально безупречной, такой уж… целомудренной.  Ни по лицу Финина, ни по ее словам и поступкам, ни за что нельзя было догадаться, какие мысли ее обуревают, не догадывалась об этом и Делла, с жаром выплескивая все свои девичьи секреты старшей подруге.
 К большому сожалению, для Финины ничего интересного или важного в этих секретах не было.  Лорд Фаррэт взял с нее магическую клятву, что в присутствии Деллы она не будет пользоваться ментальными способностями, и вот теперь любопытство, буквально терзало Финине душу, не давая покоя. Очень сильно хотелось выяснить, с чем такой запрет связан. Но магическая клятва – есть магическая клятва, ее не обойдешь, но Финина надеялась, что, быть может, Делла обмолвиться о чем-то таком, или быть может, что-то расскажет, а Финине было достаточно самого маленького намека, чтобы догадаться об очень-очень многом, но пока все было напрасно.
- Годы, проведенные в Академии – мои самые лучшие годы! – кривя душой, без малейшего сомнения, и без малейшего угрызения совести, с энтузиазмом рассказывала Финина. – Было так весело! – и она стала рассказывать одну за другой веселые и смешные истории, что обязательно происходили в месте, где собрано несколько сотен молодых, здоровых, сильных и очень энергичных молодых людей, у которых гормоны бурлили в крови, не давая сознанию успевать за поступками. Делла смеялась чуть ли не до икоты и с каждой рассказанной историей начинала все сильнее и сильнее завидовать Финине. Делле очень захотелось пожить в таком веселом, добром и приветливом обществе. Финина искоса поглядывала на нее, не уставая восхищаться собою. Она честно выполняла прямой приказ Фаррэта, запрещающий Финине рассказывать об изнанке студенческой жизни, только Финина точно знала, что та сладкая патока, которой она окутала Деллу в сто раз страшнее, чем, если бы она рассказала ей о самых неприглядных и жестоких историях, что случились за время ее учебы.
 А истории случались разные, были и жестокие, были и просто некрасивые, были постыдные и грязные.  До откровенных надругательств дело не доходило (во всяком случае, в тот период, пока Финина училась), но ментальное принуждение было весьма в ходу. Маги менталисты только на четвертом курсе давали своеобразную клятву, не дающую им права использовать свой дар во вред окружающим, до четвертого курса считалось, что способности магов-менталлистов еще не настолько развиты, чтобы причинить кому-нибудь серьезный вред, но ведь от природы сила дара у всех разная. Попадались такие самородки, что и на первом курсе уже могли такое воротить! Вот и резвились третьекурсники, полностью уверенные в своей безнаказанности и больше всего от них страдали вновь поступившие домашние девочки, не являющиеся отпрысками богатых и влиятельных семей, доверяющие всем, без исключения. Некоторую осторожность старшекурсники все же соблюдали, никому не хотелось, чтобы в Академии проводилось расследование, если бы какая-то из жертв покончила собой. Поэтому до края старались не доводить, но и без этого участь жертв была несладкой.
Финина ни секунды не сомневалась, что в Академии ничего не изменилось, что все порядки остались такими же, поэтому ее план имел очень большую вероятность своего осуществления. Разумеется, Финина не собиралась кого-то подговаривать, кого-то нанимать, чтобы опорочить имя Деллы, нет, так грубо и примитивно она не собиралась поступать, она знала тысячи других тропинок, незаметных, безопасных, которые, тем не менее, вели к намеченной цели.
Наконец, они прибыли в Академию. Деллу поселили в небольшом домике, в той части Академии, где находились дома преподавателей. Чистенький маленький уютный дом Делле сразу понравился. Две спальни, ванная, туалет, небольшая гостиная и крохотная кухня.  В спальне шкаф для одежды, комод для белья, письменный стол, стул, кресло, этажерка для книг, в ванной туалетный столик с небольшим зеркалом, рядом еще одно зеркало, но уже до пола. В гостиной стол, шесть стульев, у окна два кресла и между ними маленький столик. Мягкие ковры и в спальне и в гостиной. Окна большие с прозрачными стеклами, шторы на окнах плотные, не пропускающие света.
- Как тут хорошо! – в восторге закричала Делла. Финина ласково улыбнулась, а у самой в душе царапнула зависть. Она жила совсем не в таких условиях. Комнату приходилось делить с еще одной студенткой, а душ так вообще со всем этажом.
- Да, тебе повезло, - согласилась она. – Со мной в комнате жила еще одна девушка…
- Как я тебе завидую! – с восторгом перебила ее Делла. – Вы, наверное, сразу подружились, как я тоже хочу с кем-нибудь подружиться!
- Конечно, подружишься, - с энтузиазмом поддержала ее Финина, решив немедленно приглядеть «подругу» для Деллы среди студенток.