Глава8. Черный портал в настоящее
Ошеломленный зрелищем безумной битвы, а также странной гибелью примерно двух третей насекомого воинства, Скрепник стоял неподвижно, как статуя из серого камня, с предательски выступившей на лбу испариной. Надежда на то, чтобы скорее проснуться, обращалась в пугливое ожидание новой метаморфозы зловещего сновидения. Вместо освобождения, он увязал в нем все глубже и все крепче, как путник в болотной трясине.
Слыша, что Вакула снова зовет кота, Скрепник с злорадным беспокойством решил, что тот спятил и не поверил своим глазам, когда увидел огромного, возникшего из ниоткуда, полосатого зверя. Будто воскресший из небытия - кот-великан, как ни в чем не бывало, замурлыкал и потерся усатой мордой о ноги Хохла. Подобно корабельной мачте, над кошачьей спиной, бодрой вертикалью торчал хвост. Вакула нежно потрепал зверя по загривку, ласково провел ладонью по выгнутой спине, звучно поцеловал прямо в розовый нос.
- Шо ти, Мурчику, знову одне життя тобі стратили? Здається вже вшосте, чи всьоме, щось я з рахунку збився,- почесав затылок, обратился Хохол к коту, причем вполне серьезно, словно тот понимал человеческую речь.
Пользуясь этой лирической паузой, Скрепник захотел незаметно ретироваться. С огромным трудом он приподнял над вязкой землей чугунную ногу и сделал неловкий шаг в сторону густых зарослей орешника. Впрочем, даже такое осторожное полу-движение сразу же навострило кошачьи уши, так что уйти по-английски, было не суждено.
Кот отпрянул от Вакулы и неторопливо, на пружинистых лапах, стал подбираться к замеченной им охотничьей цели. По мере приближения смертельной опасности, Скрепник отчетливо видел, как расширяются кошачьи зрачки , как в желто-зеленых глазах хищника кругло сгущается тьма и ее живое, черное зеркало, готовится отразить его гибель.
Все проплывало перед взглядом Скрепника, как в режиме замедленной съемки. Предсмертный ужас наделил тело деревянным бесчувствием, а сон превратил асфальт в тягучий темносерый сироп, в котором по щиколотки увязали ноги . Дело не пахло, а уже остро воняло керосином, как часто любил говорить Владимир Спиридонович о разных, куда более мелких, чем та, в которой оказался его приемыш – неприятностях.
Через мгновение кот прыгнул на неспособного убегать Скрепника, который до последнего верил, что в такие моменты все спящие обычно просыпаются и с радостным облегчением понимают: смерть была понарошку.
Вера улетучилась вместе с увесистым ударом кошачьей лапы по правому плечу, отчего Скрепника отбросило метра на три, к заброшенной цветочной клумбе. Не давая жертве приземлиться - зверь, которого Вакула ласково назвал Мурчиком, принялся играть с ней, как с пойманной, полудохлой мышью: обеими лапами подбрасывать вверх и тут же ловить, подбрасывать и ловить, не торопясь пускать в ход когти, благодушно продлевая добыче жизнь. С каждым кульбитом Скрепник глухо вскрикивал, норовясь хоть как-то сгруппироваться в воздухе, дабы не расшибить себе голову. Впрочем, угрозе подвергалась не только голова, но и другие части тела, включая свисавшее с паха пахана всея РФ- «достоинство», похожее, то ли на мерцающий гриб-навозник, то ли на белесого крымского слизня, с едва заметным, зеленоватым оттенком. При каждом взлете, сморщенный имперский органчик смешно телепался в воздухе, словно уменьшительно-ласкательный суффикс к известному всему миру прозвищу Влад Владыча.
Играя мучительную роль мясной игрушки , он заметил, что впридачу ко всем злоключениям, куда-то пропала вся его одежда: темно-синий спортивный костюм с эмблемой спортивного общества «Динамо», черные сатиновые трусы, белая майка, наконец, кеды. Нагота тысячекратно усилила ощущение полной беззащитности. Грешным делом, Скрепник подумал, что во всем виноваты звуки из невидимых небесных труб, так некстати, разогнавшие саранчу, превратившие , казалось бы, неизбежный триумф в полное фиаско.
Хищные объятия стали более колючими, отчего рыхлое и уязвимое «ню» стало покрываться ссадинами и царапинами. Судя по всему, Мурчик уже приготовился к трапезе. Мысль о том, что его сейчас надкусят и станут жевать, как бутерброд с останкинской колбасой, заставила Скрепника конвульсивно задергаться всем телом в последней, отчаянной попытке освободиться. Коту такое явно не понравилось и он зло грызнул Влад Владыча за пятку
И тут, все кругом снова пришло в движение , за считанные секунды начиная меняться. Воздух зыбко задрожал, сделался сухим и жарким, как если бы где-то рядом, внезапно вспыхнул и забушевал мощный пожар. Кот издал хриплый, недоуменный рык и выпустил жертву из лап. Скрепник кубарем скатился на раскаленную , как противень, землю. Спину полоснуло огнем, кожа на руках покрылась пятнами ожогов и пошла волдырями, запахло поджаренной плотью. Скрепник судорожно перевернулся на живот и насколько мог, быстро пополз в сторону, подальше от дороги, где, обжигая лапы, метался кот-великан. На помощь к нему спешил Вакула.
Впереди, за дорогой, клубилась плотная дымовая завеса. Высохшую до состояния соломы, траву и кустарники , жадно пожирали длинные языки пламени. Через несколько мгновений огонь перекинулся на деревья, превращая липы и клены в пылающие оранжевые столбы.
Но, вопреки окружавшему его огненному пеклу, Скрепник испытывал непонятное , почти радостное, облегчение. Он вдруг осознал, что не только терпит, но и спокойно контролирует нестерпимую огненную муку и это спонтанное умение отключить болевой рефлекс было куда сильнее, чем у самого продвинутого, часами сидящего на раскаленных углях, индийского йога.
Среди дрожащего марева из огня и дыма, Скрепник медленно поднялся в полный рост и по новому ,словно со стороны, оглядел свое «огнеупорное» тело. Нагота его больше не смущала, мало того, у Скрепника появилась зудящая потребность сорвать лишнее: темную от копоти, с рубцами ожогов, сочащуюся кровью и лимфой, и лоскутами свисавшую с тела, кожу.
Он начал с головы: схватившись крючьями пальцев за изнанку щек, разорвал до ушей рот, становясь похожим на кошмарного Гуинплена, затем, двумя синхронными рывками лишил себя ушных раковин.
Обожженная кожа стягивалась легко, словно кожица с ошпаренного в кипятке помидора.
Вместе с ушами, Скрепник , от лба до подбородка, очистил от кожаного покрова анфас, обнажив жуткую маску из мяса и крови, с вытаращенными белками глазных яблок. Бросив под ноги то, что было его лицом, он подцепил ногтями и стянул с макушки скальп, обильно окропляя все вокруг себя алым и липким.
Без кожи на голове, ему задышалось гораздо легче и после минутной передышки, Скрепник вернулся к скорняжному ремеслу. Судя по четким и выверенным действиям, он или некто другой, подселившейся к Скрепнику , не в первый раз занимались подобным живодерством.
В унисон усердной и кропотливой работе, в воздухе все сильнее пахло сероводородом, а из дымовой завесы над пустырем, вдруг выросли и протянулись вверх сотни тонких чернильных щупалец, слившихся над освежеванной головой Влад Владыча в густое черное облачко. Оно едва заметно шевелилось и подрагивало, с медузьей плавностью вытягиваясь в овальную форму. Внутри черной воздушной массы слышался какой-то суетливый гудящий шум, будто что-то живое рвалось из нее наружу. Вскоре шум воплотился в отделившийся от облака рой черных точек, дружно устремившихся к земле, в ту сторону, где стоял Скрепник.
Освободившись от лишнего, облако встряхнулось, как живое, и стало быстро расширяться до внушительных размеров . Одновременно с этим, оно, с торжественной неторопливостью поднималось в небо, выравнивая свои края до геометрически выверенной формы черного круга. В его центре , как в бурном водовороте, начиналось круговое, обратное часовой стрелке движение.
-Ну наконец-то, Черное Солнце взошло…- подняв вверх влажное, обескоженное лицо, глухим и неприятным голосом произнес человек.
Густо, как липкую ленту, все его тело успела облепить серо-черно-зеленая туча мух(тех самых точек, вылетевших из облака), с той лишь разницей, что двукрылые попали не в коварную людскую западню, а прямиком в свой мясной мушиный рай, где были созданы все условия, как для сытной жизни, так и для непрерывного размножения.
Пожар уже стих, но превратил все вокруг в пространство золы и пепла, вместе с запахом гари, лениво разгоняемых ветром по пустырю. Здесь стало безлюдно и тихо, от Вакулы и кота – великана, и след простыл. Впрочем, Скрепнику сейчас было совсем не до них.
Объект, обозначенный человеком без кожи, как Черное Солнце, продолжал висеть в небе и к нему было приковано самое пристальное внимание выпученных, не моргающих глаз. В какой-то момент от черного круга опять отделилось нечто темное и это послужило для Освежеванного сигналом к действию. Он резко взмахнул красной рукой и ткнул окровавленным пальцем вверх. Как только его оскаленный, белозубый рот что-то забормотал, как с плеч, живота, груди - взметнулся рой мух и резвой эскадрильей взмыл в небо, куда указывал палец Повелителя. Тот, впрочем, и без своих бесчисленных разведчиков ,уже знал - кто и какого ранга, летит к нему навстречу.
«Долго же ты собирался, совсем нюх потерял, жучара навозный»-с раздражением подумал Освежеванный про визитера.
Химеры дружбы между ними давно развеялись и за пару последних столетий они куда больше вздорили друг с другом, нежеле заключали выгодные, скрепленные человеческими смертями, военные союзы.
- Не верю своим фасеточным очам, кого я здесь вижу! ,- с фальшивым восторгом воскликнуло прилетевшее на пустырь существо. Размером оно было с большую африканскую гиену. Освежеванный плохо помнил, каким был первоначальный вид его гостя и не особо доверял древним легендам, наделявших того красотой Аполлона. Но даже если так и было, то время и энтропия проявили недюжинную фантазию, подведя нынешний образ Предводителя Саранчи к апогею уродства.
- Ой, кто бы там думал про уродство! На себя посмотри! Я все твои мысли насквозь вижу, ты разве не помнишь? Повелитель Мух, Пожиратель Гнилого Мяса и Душ, Покровитель Срамных Болезней и Содомии! Я все перечислил, или у тебя появились новые хобби? – Существо не на шутку разгневалось. Из глубокого провала орущего рта, во все стороны разлетались клейкие брызги слюны, обильно смешанной с пищеварительными соками, имевшими назойливый запах тухлых яиц и прокисшего молока. Даже когда существо смолкло, рот его оставался приоткрытым, возможно из-за массивной челюсти и отвисающей вниз нижней губы.
-Все сказал, злобный уродец ? Любитель войн, хранитель червивых яблок раздора…- заклацал зубами мушиный король, - а теперь сомкни свое слюнявое жвакало и послушай меня внимательно, а то, смотрю, ты совсем берега Стикса попутал…Или это вечность на твою лысую башку так давит? Я не знаю, может ты у смертных биполяру подхватил и помелом метешь направо и налево, как вавилонская бабка? Ты же прекрасно знаешь, дуралей старый , стоит мне исказить твое истинное имя, поменять местами или пропустить буквы , назвать тебя Дондава или Давадон или Вадонда, кое-что прошептать себе под нос…
-Ладно, ладно …- задвигало широким ртом существо и, примирительно сложив на хитиновой груди тонкие передние лапки, проворчало: только где бы ты сейчас был, мой всемогущий Суверенный Командор , не приди я к тебе на помощь?
- Давай немного прогуляемся, Аваддон, вон до той подворотни, подышим свежей серой, как говорится -предложил Суверенный Командор.
Тот, кто был назван именем Аваддон согласно кивнул. Его внешний вид был одновременно и грозным и несуразным: огромное, вытянутое горизонтально и покрытое хитиновой броней туловище саранчи, было увенчано почти человеческой головой, абсолютно лысой, с глубоко посаженными, бесцветными глазами, крупным слегка приплюснутым, грушевидным носом и острыми, торчащими по обе ее стороны ушами. Кожа на голове была насыщенно, красно-коричневого цвета, что ставило под сомнение какое бы то ни было родство существа с «homo sapiens». Следует отметить, что по бокам Предводителя Саранчи хитиновый покров имел ярко выраженный, зеркальный эффект, прекрасно отражающий пространство вокруг. Порывшись в древней памяти, Суверенный Командор вспомнил, что эта хитрая уловка была предназначена для быстрого восполнения популяции саранчи, которая, как известно, видя в зеркале свое отражение, начинает усиленно размножаться. Чтож, в этом смысле уродство Аваддона было предельно функциональным.
Отталкиваясь мощными задними лапами, существо медленно поползло вперед, стараясь держаться рядом с Суверенным Командором.
- Какие-то проблемы, Гранд-Мастер? Я вижу, что проблемы. Давно с неба так не трубило, давно…- проговорило существо.
Они прошли пустырь и свернули в пустой переулок мертвого города.
- Я тут одной важной букашке решил о далеком детстве напомнить, но видать, малость перестарался, - сказал Освежеванный – букашка сильно испугалась и нырнула туда, куда нырять не следовало. Поэтому и пришлось тебя звать, Авадоша, мы же с тобой одной войной мазаны, не так ли?
-Все так, все так, - согласился Предводитель Саранчи, чуть помолчал и спросил: и что? Что будем дальше делать?
-Надо букашку домой вернуть, в ее измерение, от нее сейчас многое зависит, будет нам голодно или сытно. Не знаю как ты, но я устал испытывать голод, Аваддон – произнесла красная маска и облизнулась, роняя на землю капли красноватой слюны.
-Букашку вернем, делов то! А насчет второго, то я согласен с тобой, Гранд Мастер! С голодом надо что-то решать,-негромко проронило существо.
-Букашку надо вернуть, но так, чтоб у нее от увиденного, кровоизлияние в мозг не случилось, - рассудил Суверенный Командор и объяснил : мне пришлось прибегнуть к крайним мером и лишить букашку облика. Надеюсь, это поможет.
Они вышли на гранитную набережную, созерцая тяжелую, будто смешанную с расплавленным свинцом, серую и неподвижную гладь реки.
-Короче ладно, по****ели и будя. Садись, полетели, пока портал держит! -резко резюмировало существо , издавая сухое потрескивание и расправляя крылья.
Освежеванный уселся сверху, возложа руки на лысую макушку Предводителя Саранчи, при этом обильно пачкая ее сукровицей. Аваддон недовольно затрещал, но памятуя о магической перестановке букв своего имени, послушно вспорхнул с места .
Набирая скорость и высоту , они неслись к порталу Черного Солнца, за которым заканчивался крепкий и невыносимый сон Скрепника.