ЗАПИСКИ ГИПНОЗИТЁРА
ГЛАВА 12
Двух тысячный год принёс в наш дом радость, нашу маленькую Лизоньку. Так назвали мы свою ненаглядную доченьку. Мария Григорьевна радовалась каждой новой выходки Лизы, каждому её вздоху. В общем, Ксения только кормила малышку грудью, всё остальное время с ребёнком занималась бабушка. Мария Григорьевна ревновала свою внучку даже ко мне, не говоря уже о Всеволоде Константиновиче, который боялся лишний раз подойти к внучке.
- А ты руки мыл? У тебя горло не болит? На руки не бери ребёнка, уронишь ещё, - каждый раз говорила Мария Григорьевна.
По началу, это вызывало улыбку, потом постепенно стало раздражать, ведь эти слова она говорила и мне. И однажды я просто не выдержал.
- Андрюша, не трогай Лизоньку, она тебя боится, - как-то вечером, когда я пришёл с работы, помыл руки, даже зубы почистил и подошёл к дочери, отпарировала Мария Григорьевна.
- Мария Григорьевна, ну как дочь может бояться собственного отца? Хорошо что Лизу родила Ксения, а не Вы, иначе, Вы нас с отцом из дома бы выставили, - раздраженно сказал я.
Это был первый конфликт за полтора года, но дальше терпеть сил не было. Я домой то приходил только ради Ксении и дочери. Часто ночами оставался в институте, работая над проектом, "Контакт внеземных цивилизаций с людьми." Мы с коллегами старались выйти на этот контакт, но пока безрезультатно. Видимо нервы сдали, хотя я всегда старался относиться к тёще и тестю, с уважением.
- Что? Это ты мне так благодарность высказал за то, что я целыми днями и даже ночами с твоей дочкой вожусь? Да как тебе не стыдно? - начала кричать Мария Григорьевна.
Я уже и не рад был, что высказал ей.
- Мамочка, но ты уж слишком опекаешь свою внучку. Бедный папа и Андрей, лишний раз к Лизоньке подойти не могут, - вступилась за меня Ксения.
- Вот спасибо! Вырастила дочь...родную мать попрекает! Да если бы не я, Лизонька уже много раз в больницу попала! - не унималась Мария Григорьевна.
Я молча ушёл в спальню, даже к ужину не вышел.
Всеволод Константинович, зная характер своей жены, не вмешивался, но Мария Григорьевна накинулась и на него.
- А ты что молчишь? Или тоже так думаешь? - спросила она мужа.
- А что мне сказать, если я внучку ни разу ещё на руках не держал? - ответил Всеволод Константинович.
Мария Григорьевна подняла Лизоньку на руки и ушла к себе. Только с того дня, я стал ещё реже бывать дома. А потом в середине марта и вовсе уехал, как и планировал в Великие Луки, вместе со своими коллегами, молодыми сотрудниками института. Ксения, собирая мои вещи, плакала.
- Ты не вернёшься, я знаю. Мама из хороших побуждений так поступает, поверь. Она не со зла, - говорила она.
- Конечно, мама тут не при чём. Ты же знаешь, я давно планировал эту поездку, просто всё откладывал из-за тебя. Я вернусь, обещаю, - ответил я, целуя её в висок, в светлые завитушки волос.
В эту ночь я любил её, будто в последний раз, со страстью и нежностью. Ксения задыхалась в моих объятиях, стонала и закрыв глаза, крепко обнимала меня. Рано утром, я поцеловал спящую жену и взяв сумку, вышел из квартиры. Лизоньку я так и не смог обнять, малышка спала в кроватке, в спальне родителей Ксении. С ребятами и двумя молодыми женщинами, мы встретились на вокзале и сев в поезд уехали на Псковщину, в Великие Луки. Город Великие Луки находится на юге Псковской области и имеет историческое значение. В тысяча пятьсот восьмидесятом году, город был захвачен польско-литовскими войсками. Значение Великие Луки, взяты от слов, мыс, извилина реки, залив...ну где-то так. Пробыв месяц сначала в скалистой местности, потом в заповедных аномальных зонах, мы так и не обнаружили ничего аномального. Но однажды я пошёл осмотреть местность, прошёл между деревьями, которые росли в два ряда и переплетались и кроной и листвой между собой. Пройдя это пространство, я огляделся и сначала не понял, где нахожусь. Но через несколько минут, я услышал топот лошадей. Для безопасности, я спрятался за дерево и тут увидел нескольких всадников в формах времён великой Отечественной войны. Их было всего трое, они сошли с коней и будто искали что-то или кого-то.
- Костры можно развести тут, самолёт приземлиться не сможет, но груз сбросит. Так что ночью будем действовать, - сказал один из них.
Я сделал шаг назад, вдруг предательски хрустнула ветка в этой тишине. Все трое разом, повернулись в мою сторону.
- Это там, за тем деревом! - сказал один из солдат.
- Может зверь какой? - спросил второй.
- Да, зверь, на двух ногах. Как немцы тут появились, весь зверь и ушёл подальше от этих мест. Надо глянуть, - сказал тот, что был постарше других.
Я оглянулся, чтобы попробовать уйти туда, откуда пришёл, вернее появился тут, в середине двадцатого века, но тех деревьев и след простыл.
- Кажется, я опять влип... - подумал я, приседая.
Но трое солдат уже стояли надо мной и с интересом разглядывали меня.
- Шпион из лагеря противника, - сказал один.
- Точно лазутчик, - согласился второй.
- Что-то не похож. И одежка на нём какая-то, не ихния и не нашенская. А волос то сколько на голове, аж до плеч. Может приклеенные, для маскировки? - сказал третий, старший из них и для убедительности, подёргал с силой мои волосы.
- Ай! Больно же! - невольно воскликнул я.
- Не...вроде свои. Ладно, разберёмся. А ну пошли с нами! - скомандовал старший.
- Ребят, Вы ошибаетесь, я тут случайно оказался. Вот, грибы пришёл собирать, - ответил я, не найдя ничего другого.
Не мог же я им сказать, что пришёл к ним из будущего. Но меня никто не слушал, а просто взяли за шкирку, за ворот моей ветровки и подняли. Для верности, мне связали руки и подтолкнули впереди себя. Сами они сели на лошадей, а меня пешим повели за собой, держа конец веревки, которой были перевязаны мои руки. Я едва поспевал за ними, а они всё оглядывались, не сбежал ли я. Лагерь партизан, а это были именно партизаны, оказался в глуши леса, прямо за речкой, через маленький мостик который мы и перешли. Я очень устал и жутко хотелось пить. Но когда я сказал об этом старшему, он замахнувшись, прошёлся по мне своей плетью. Чёрт, это было очень больно. Лоб был рассечён, но кровь так и застыла, не заливая мне лица. Наконец мы прибыли на место, несколько землянок, меж деревьями котелок висит, весь в саже, рядом чайник такой же чёрный, под деревом рассыпана картошка, сухие ветки...это я смог разглядеть, пока они сходили с лошадей. Меня подталкивая, провели вниз в землянку, в которой горела керосиновая лампа, отбрасывая блики на деревянные стены землянки. За срубленным столом, сидел мужчина в кожаной куртке с ремнём. Усталые, сосредоточенные глаза, разглядывали план местности, лежавший на столе.
- Товарищ командир, вот...набрели на месте высадки самолёта. Не иначе, как засланный. Ихний шпион, - сказал тот, что был постарше.
- Кто таков? - строго спросил командир, взглянув на меня.
- Да никто. Я сотрудник уфологической экспедиции, работали в том лесу... - морозил я чушь, понимая, что меня всё равно не поймут.
- Так ты что, не один сюда заслан? Советую говорить правду, иначе тебе же хуже будет, - сказал командир.
- Боюсь, Вы мне всё равно не поверите... - безнадёжно вздохнув, ответил я.
- А ты говори, а мы послушаем. С какой целью заслан, что тут вынюхиваешь? - спрашивал командир.
- Кажется на этот раз, мне точно хана, - подумал я и решил рассказать всё, как есть, а там будь что будет.
- Я из будущего, из двух тысячного года. Попал в прошлое через временнОй портал, - ответил я.
- Чегооо? Какой портал? Ты чего нам голову морочишь? Хочешь, чтобы мы тебя расстреляли? Это мы быстро организуем, правда товарищ командир? - сказал один из солдат.
- Ты погоди Стёпа, что-то тут нечисто. А Вы его обыскали? - спросил командир.
Солдаты виновато переглянулись.
- Да нет, не успели мы. Разрешите обыскать? - спросил солдат.
Командир кивнул головой и солдат тут же подошёл ко мне и стал шарить по моим карманам. В кармане лежал сотовый телефон и мой паспорт, полученный в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, компас и фотография Ксении и Лизоньки. Рядовой солдат всё что изъял у меня из карманов, положил на стол перед командиром. Тот долго изучал мой паспорт, вертел в руках сотовый телефон, не понимая, что это такое, потом посмотрел фотографию Ксении с Лизонькой и перевёл взгляд на меня.
- Одежда у тебя странная, на карточке кто? Жена что ли с дочкой? И они одеты как-то по другому...а ну-ка ребята, развяжите ка этому молодцу руки. А ты садись вот сюда, - сказал командир, указывая мне на табурет, срубленный из дерева и не обтёсанный.
Я сел и стал ждать, что будет дальше. Вроде и надежда появилась, что всё образуется.
- Кажись он правду говорит. Паспорт то выдан вон каким годом. Тысяча девятьсот восемьдесят шестым годом. Получается, он и правду из будущего что ли? А это что? - спросил командир, показывая мне мой сотовый телефон.
- Это телефон, сейчас в двух тысячном году, такие у многих имеются. Очень удобно. Ходишь на улице и спокойно разговариваешь с домашними, в смысле с родными, - ответил я, взяв из рук командира телефон и показывая, как с ним обращаются.
- Да не верьте ему, товарищ командир. Паспорт поддельный, у них это запросто, а это...наверное рация маленькая. Я слышал, американцы технику так совершенствовали, что нам и не понять, - сказал стоявший рядом солдат.
- Можете мне не верить, но я правду сказал., - ответил я устало.
- Ладно, заприте его пока в погребе, утром выясним, что это за птица к нам залетела, - сказал командир.
Мне опять связали руки и отвели в погреб, где хранился всякий хлам. Видимо устав, я уснул на рванной, старой фуфайке. Меня разбудил тот же солдат.
- Эй ты, из будущего, мать твою. А ну вставай, командир тебя приказал привести! - грубо сказал он.
Мы пришли в ту же землянку, командир сидел на своём месте, будто и не вставал всю ночь.
- Ну что с тобой делать? У меня в отряде солдат до войны работал в конторе, вот такие примерно паспорта и выдавал. Не он лично конечно, но помогал. Вот он говорит, что вроде паспорт твой настоящий, но на советский не похож, не того образца, хотя и русскими буквами написано всё. Вот я и подумал, может быть не рисковать, да к стенке тебя поставить просто? Что с тобой канителиться, вдруг ты и правда ихний лазутчик, - сказал командир, очень меня этим расстроив.
- Вы ошибаетесь. Я ведь не лазил у Вас здесь, ничего не высматривал, ничего не узнавал. Просто попался и всё, - ответил я.
- Хорошо....а вот скажи, победим мы проклятого фашиста, или как всё обернётся? - спросил командир.
- Сейчас какой год, подскажите пожалуйста? - спросил я.
- Ну, тысяча девятьсот сорок второй, а что? - спросил командир.
- Значит, меньше чем через три года, девятого мая, немцы подпишут пакт о капитуляции и сдадут Берлин. Наши солдаты до Берлина дойдут и установят советский флаг над Рейхстагом, - уверенно ответил я.
- Ну? А я что говорил? Никогда фашисту нас не победить! Ну а потом что будет? Сталин наш, долго ведь жить будет, а? - спросил командир.
- Он умрёт в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году пятого марта. Народ будет скорбеть. На смену ему придёт Никита Сергеевич Хрущёв. Люди начнут жить хорошо, мир будет, - ответил я.
- Ах ты провокатор. Живого Сталина, нашего вождя, преждевременно хоронишь? - ударив меня прикладом винтовки по плечу, от чего я свалился с табурета, крикнул рядом стоявший солдат.
- Но все когда-нибудь умирают. Ленин ведь тоже умер, - потирая плечо и поднимаясь с земли, ответил я.
- Да подожди ты Стёпа. А дальше, что будет? - спросил командир.
- Дальше...человек в космос полетит, Юрий Гагарин, компьютеры появятся, вот такие телефоны, потом...опять воевать будут, в Афганистане и Чечне, в Прагу советские войска войдут. Правда это будут осуждать и долго. Потом...развал Советского союза, в тысяча девятьсот девяносто первом году. Переворот будет, перестройка...Горбачёв... - говорил я, осознавая, что меня не понимают и кажется, не верят.
- Что-то ты темнишь, рассказывая нам байки, - растерянно сказал командир.
Не знаю, сколько времени это ещё могло продолжаться, но в землянку вошёл молодой парень в гражданской, старой одежде и сказал, что самолёта они дождались и посылку приняли.
- Скажи Кате, пусть по рации отпишет, что получили и спросит наши дальнейшие действия, - сказал командир.
- Слушаюсь! - отчеканил солдат и вышел.
- А с этим что делать, товарищ командир? - спросил Стёпа.
Командир наконец поднялся со своего табурета и посмотрев на меня холодным взглядом и мне стало не по себе.
- В расход его и все дела. Сказки мы его послушали и будя, - махнув рукой сказал командир и вышел из землянки.
- Пошли браток, сам слышал, что приказал командир, - сказал Стёпа, подталкивая меня прикладом ружья.
Степа повёл меня подальше, в глубь леса, а я соображал, что делать дальше.