Беляков сидел в своём кабинете, когда его телефон завибрировал. Мужчина устало потянулся не спеша отвечать, зевнул и только потом соизволил взглянуть, кто имел честь названивать ему в рабочее время. Номер не определился, но Сергей Данилович знал его наизусть. Встав с насиженного места, он прошёлся по кабинету и немного размял затёкшие мышцы. Глубоко вдохнул и всё-таки ответил.
— Сергей Данилович, не потревожил? — послышался знакомый голос одного из поверенных Белякова.
— Ну что ты Михаил, я тебя слушаю, по важному делу звонишь или просто почесать языком? — почувствовав себя единственно важным в компании, уверенно спросил он. Белякову редко выпадала такая возможность. Чаще всего его задавливал авторитетом Щукин, да и что там говорить даже Романов. Парень хоть и казался ему лучшей версией Максима, но всё равно вызывал тихий ужас. Каждое решение Романова могло перекрыть поток денег на их с Щукиным счета.
— Когда я вам просто так звонил Сергей Данилович? — серьёзно спросил Михаил, — конечно по делу.
Настроение начальника Белякова немного скисло, не получалось у него быть лидером, не получалось одним голосом запугивать подчинённых. Ничего, за него это делает лучший друг и любимая жена.
Мужчина прошёл к окну и приоткрыл его, чтобы вдохнуть чистый воздух, и стать немного увереннее. Такая профилактика всегда помогала прочистить мозги и возвыситься за чужой счёт.
— Молодец парень, говори, что там у тебя важного, — разрешил Беляков, вернувший себе равновесие.
— По вашему приказу я продолжаю следить за Кириллом Максимовичем, — начал Михаил. — Сейчас я у него «на хвосте» и кажется, он едет по направлению к оранжерее.
Белков чихнул. Пыль проезжавших мимо автомобилей вдруг долетела и до его чувствительного носа. У него вообще аллергия почти на всё что существует на планете Земля.
— Будьте здоровы, — пожелала ему парень на том конце провода.
— В какую оранжерею? — не понял Беляков. Романовы странная семейка, у них куча разных оранжерей по всему городу и за его пределами. Чёрные делишки они любили, но цветы им нравились больше.
— Оранжерея, построенная Вячеславом Романовым, забыл название.… Ну, в честь той… Она умерла, кажется…
— Хватит, я понял, можно и без подробностей. Я не малое дитя и сразу понял, о каком Вячеславе идёт речь. Наглый щенок, — и не понятно кому именно адресовано оскорбление Михаилу или Кириллу. Во всяком случае, первому было абсолютно плевать, а второй не услышит никогда, если конечно Беляков не попытается сказать это тому прямо в лицо. Что вряд ли когда-нибудь случится, учитывая трусость Сергея Даниловича.
— Что прикажете? — снова активизировался Михаил.
— Следи, я перезвоню если планы поменяются, — и не попрощавшись сбросил. Белякову надо было набрать номер своего старого товарища Щукина, чтобы сообщить о происходящем. Тот всё ещё находился в отъезде, что сильно нервировало Белякова. Ему куда привычнее, когда Степан Михайлович руководил их кораблём.
Щукин ответил сразу, без напускной важности, как и всегда. Ему не нужно было строить из себя другого человека, чтобы выглядеть в чужих глазах крутым. К некоторым людям крутость сама так и лезет.
Беляков сразу же посвятил друга в подробности.
— Уф-ф, ладно, посмотрим, что можно придумать. — Выдал тот устало, казалось мужчина, не спал несколько ночей.
— А как продвигается дело у тебя? — Волновался Беляков.
— Тухло Данилыч, не подкопаться. Менты всё сровняли, не найти свидетеля, но я так просто не сдамся. Не переживай нас не закроют, а если попытаются я надавлю на нашего Кирюшу, он-то нас в обиду не даст.
— Что-то я сомневаюсь, — понуро шепнул Беляков, — каждый раз, когда он проходит мимо меня, готов удавить. Я его побаиваюсь, в тихом омуте как говориться…
— Омут может и тихий, может в нём и черти водятся, но если всего бояться с ума сойдёшь. Не показывай ему свою слабость, будем держаться вместе зароем ублюдка так глубоко, что он никогда не выберется, — как всегда говорил метафорами Щукин.
Они обсудили пару вопросов по работе, и тогда Щукина осенила идея.
— Надо припугнуть Романова, он ведь поехал в оранжерею с Полиной? Здорово как получается, значит всё идёт по плану. Данилыч мы на верном пути, осталось добить голубков.
— Не понял. Ты убить мне его предлагаешь?
— Ну, ты дурак что ли? Нет, конечно, Кирилл нам ещё понадобится, действовать станем так: набери Бальмонта, и узнай, кто находится вблизи северной границы города, и отдай приказ припугнуть Романова. Пусть расстреляют оранжерею, но так чтобы ни одна пуля не коснулась ни Кирилла ни Полины. — Провозгласил свою волю Щукин. Ему казалось мысль отменной.
Беляков растерялся. Он никогда раньше не отдавал столь серьёзные приказы таким ребятам как Бальмонт.
— А если промахнуться? А если Романов узнает? А если до полиции дойдёт? — не мог угомониться напуганный Сергей Данилович.
— Слишком много «а если…» утихомирь свой пыл друг, никто ничего не узнает. Ты думаешь, нашему мальчику нужна огласка? Замнёт, я уверен. — Успокоил того Щукин, заранее зная, что Романов не станет молчать. Ему просто надо было, чтобы Беляков подставился.
— Верно, говоришь, — не заподозрил подвоха Сергей Данилович, — а для какой цели расстреливать? Напугать? Зачем?
— Мне нужно проверить кинутся ли голубки на помощь друг к другу. Понимаешь, если так, то мы победили, и можем, творить всё что нам вздумается, — гладко стелил Щукин своему доверчивому коллеге и другу.
Белякову откровенно стало страшно, но делать нечего, он пообещал выполнить всё в лучшем виде. Позвонил тому самому Бальмонту, и тот перенаправил его к их лучшему стрелку, оказавшемуся поблизости от оранжереи. Тот с кем пришлось стоить диалог, Белякову совсем не нравился. Скользкий, наглый, сумасбродный и опасный тип. Он никогда не понимал, как Максим Романов смог переманить ненормального на свою сторону. Управлять такими невозможно, сегодня он предан одному, завтра другому. Но чего не отнять, так это меткости и ловкости сея экспоната. В день, когда Виктора Гаврилова убили, он единственный смог слинять с места преступления. И пока его кореша чалились на нарах (помогать им Максим не стал) — этот парень разгуливал на свободе и веселился в казино.
Беляков набрал номер. Ждать долго не пришлось, стрелок ответил мгновенно.
— На связи.
— Доброго дня Никита, как настроение? Как здоровье? — Тон Белякова был настолько мягок, что любой другой подумал бы, что над ним издеваются.
— А, — протянул неведомый Никита, — пухлый ты что ли? Я тебя сразу узнал. Как жинка твоя поживает? Не сожрала тебя ещё с потрохами?
Беляков «проглотил» пухлого, и старался оставаться профессионалом.
— У меня к тебе задание, — он, сразу же не увиливая посвятил стрелка во все подробности. Тот слушал не перебивая, однако стоило Белякову замолкнуть, как Никита вставил парочку неласковых.
— Ты обкурился старый? Я не стану стрелять в Романова. Чокнуться можно, ты спятил совсем? Деменция? В своего меня просишь палить? А может, стоит разнести голову тебе а не Кириллу?
— Полегче Дензиров, я с тобой разговариваю уважительно, будь добр и ты прояви маломальское уважение, — потребовал Беляков. Наглость и распущенность Никиты Дензирова по прозвищу Дензи всегда раздражала робкого мужчину.
— Чтобы не вытирали ножки — не стелись, как дорожка Серый, — расхохотался Дензи. — Короче, не буду я стрелять, вы меня потом ещё и подставите со своим парнем.
— Каким парнем?
— Щукиным. Он ведь твой любимый да? — снова раздался заразительный и немного сумасшедший смех Никиты.
Беляков попал в самый настоящий тупик. Ему надо было срочно убедить поганца выполнить заказ, но только как? Мысли мужчины разбегались, и стали неуловимыми. Он помолчал с минуту, собрался с духом и внезапно вспомнил прошлое, когда сам по молодости просил ребят напасть на него и Люду. Тогда всё прошло отлично, и молодая тогда преподавательница считала его Белякова своим героем, до момента пока правда не вскрылась.
— Кириллу понравилась девушка, и он хочет заполучить её. Поверь, я бы не звонил тебе если бы Романов сам меня не попросил. В общем, он хочет показать ей какой он крутой, и что с ним ей ничего не угрожает.
— Чудно, — ухмыльнулся Дензи.
— Да он у нас особенный, — стало стыдно Белякову.
Дензи демонстративно повздыхал, пару раз шмыгнул носом, и выдал свой ответ:
— Хорошо. Сделаю всё как надо, Но, — подчеркнул он, — если ты мелкий пакостник мне соврал, я размажу твой череп по асфальту и заставлю остатки сгребать твою ненаглядную змеюку. А и ещё, найду твою дочурку и выпотрошу её…
Дензиров мог продолжать бесконечно, но напуганный Беляков сбросил, не желая выслушивать каким образом, он разделается с его любимо дочкой, проживающей заграницей.
Страх естественно никуда не пропал, и Беляков сильно пожалел, что послушался своего друга. Но стоило позвонить жене, как все мысли обратились к ней. Она ругала Романова, на чём свет стоит, и приказала мужу к её приходу приготовить сытный ужин, ведь злость надо заесть, чтобы подобреть.