Здесь раздражает всё, как стекловата,
Когда страна странна и бесновата
И в каждой заднице видна рука Кремля.
В угаре беспорядочной гулянки,
Сорвутся с веток Галки и Оксанки,
Исполнив на прощанье кругаля,
Ехидное курлыча : - Ля, ля, ля...
начхав на чмоки-чмоки, обнимашки,
мелькнут безукоризненные ляжки
И скроются из вида рогуля.
И примет их закатная заря,
Где мраморные : море, мясо, сало...
Никто с остервененьем дикаря,
За исключением, конечно, вискаря,
Как клей "Момент" не залезает в душу,
Пока хохлы не выбрались на сушу
И, кажется порою, что не зря
их по миру блаженных разбросало.
Туда, где сказочны и необетованны
Заливы, бухты, простыни и ванны...
И где карминно-розовый закат
Ласкает нежно девственные горы,
И так вставляют нештяки и пи*децы,
Что прикрывают дырчатые шторы,
Но корюшкою пахнут огурцы
и бесподобно мерзки помидоры.
И будут надрываться нахтигали
Напоминая, что страну просрали,
Родится необузданная злость
Из-за того, что в жизни не сбылось
И в следующей сбудется едва ли...
В невзрачной, съемной вскладчину квартире,
Накатит спазм нечеловечески животный,
Желудочный, душевный, слёзный, рвотный
И поздно пить за суверенитет...
Как на погосте, в сливочном пломбире -
Флажок страны "четыре-ноль-четыре",
Как памятник стране, которой нет.