Вот так закончилось сраженье
Позором Порты и паши
А казаки снискали славу
И утешенье для души
(Юрий Удодов)
Генералы Петра не знали, что делать, на что решиться. Брать крепость приступом? Но вспомнив неудачи минувшего года, считали это невозможным, так как в стенах крепости не было ни одного пролома. Подкопы оказались по неопытности русских инженеров неверными, а приехавшие Бранденбургцы, искусные в метании бомб, столь же мало умеющие, как и русские в инженерной науке. Было два инженера - Горг Эрнест Ресе и Холитменн, четверо огнестрельных художников – Кобер, Гаке, Кизеветер и Шустер, а вот цесарцы, на которых рассчитывал Петр почему-то медлили с прибытием.
После всех возможных попыток применения инженерных знаний были использованы и разные методы разрушения крепостных стен: все оказалось неудачным. Наконец прибыли давно ожидаемые цесарские инженеры, минеры и артиллеристы – полковник артиллерии Каземир де-Граге, инженеры Антоний де-Лаваль и барон Боргсдорф, минеры – Генрих Лоренц, Иоганн Гоф, Антоний Кох, Франциск Колзан и др. канонеры – Лаврентий Шмит, Лаврентий Урбан и Иосиф Очтоия.
В пути они не торопились: от Вены до Смоленска ехали более трех месяцев, до Москвы две недели, а до Азова около месяца. В оправдание позднего приезда, они объяснили Петру, что в Вене посланник при цесарском дворе, Коземир Нефимонов, не знал о военных действиях русских войск. Из донесения думного дьяка, управлявшего Посольским приказом, Украинцева, который сказал Зотову, что он нарочно не сообщает в Вену известий о походе, для того чтобы Нефимонов не разгласил их.
Разозлившись бестолковым дипломатом, Петр написал к Виниусу письмо: «Зело досадил мне свояк твой, что Кузьму держит без ведомости о войне нашей. И не стыд ли? Об чем ни спросят, ничего не знает! А с таким великим делом послан. О Польских делах пишет, которые не нужны, а цесарскую сторону, где надежда союза, позабыл». Далее Петр пишет так: … « чтобы Кузьма лишнего не рассеял. Рассудил! Только скажи ему, что чего он не допишет на бумаге, то я допишу ему на спине».
Удивились приехавшие цесарцы большой работы русских, и поняли, что пользы от этих работ нет. Установили по их требованию батареи и увидели пользу от выстрелов пушек. В самом деле выстрелы разрушили палисады в угловом болверке, которое тщетно силился разбить генерал Гордон, и стрельцы заняли на ночь оставленный османцами угловой бастион.
Томясь продолжительною осадою Азова, казаки вспоминая, промеж собой гутарили: «Еще в прошлом годе, когда Петр привел под Азов полки свои для важного события на благо отечества, дюжа было нам, казакам, на удивление страмно глядеть, как стрелецкими полками управляли не московские ахвицеры, а чужеземные. Значится, русские ахфицеры веры царской утеряли».
Еще в самом начале первого похода начались проявляться недочёты, ощущался сильный недостаток в лошадях. Полки страдали от недостатка воды. Дисциплина в войске оказалась далеко не образцовой.
Петр вверил главное управление над всем войском трем генералам, это решение оказалось неправильным. В течение всего похода многие заметили соперничество между Гордоном и Лефортом. Вследствие этого в полках недоставало единства и согласия. Петр не имел военного опыта и не был в состоянии решить, чье мнение заслуживало большего доверия, Гордона или Лефорта. Но на тот момент Лефорт находился в более близких отношениях с Петром, нежели Гордон. В своем дневнике Гордон писал о Лефорте так: все что предлагал на совете Лефорт, Петр принимал к действию, а в действительности оказывалось довольно часто неправильным.
Когда начались приготовления к осаде, несогласие между главнокомандующими проявились еще больше. Из-за не согласованности генералов работы шли медленно и вяло.
После приезда зарубежных специалистов, они установили артиллерию так, что после нескольких залповых выстрелов были разбиты внешние валы крепости, а стрельцы продолжали возводить земляную насыпь, которая постепенно приближалась к крепости. В результате земляная насыпь, возводимая стрельцами, вплотную приблизилась к крепости.
После недолгих возмущений казаки столковались о взятии штурмом крепости Азов, в надежде увлечь своим примером стрелецкие полки. И вот доблестные казаки бросились на штурм, быстро преодолели вал, и стали оттеснять османцев, вовнутрь крепости, тем самым преследуя изумленных защитников крепости неожиданным нападением. Во время штурма казаки едва не ворвались за ними в каменный городок. Однако к османцам подоспела подмога, и они, перегруппировавшись, бросились в контратаку. Если бы в это время двинулись царские полки, Азов был бы наш. Но полки не поддержали казаков. Не видя возможности удержаться, казаки возвратились на вал, где закрепились в угловом бастионе с четырьмя пушками и успешно отразили все атаки османцев. По свидетельству служившего переводчиком у Петра Вульфа, эти действия казаков имели очень большое значение для успешного взятия крепости.
Узнав об успешном штурме казаков, Петр принял решение осуществить общий штурм крепости.
Обеспокоенные потерею двух бастионов, флот более к ним пробиться не смог, усилия Нурадина были тщетны, да еще казаки засели на валу, османцы решили сдать Азов.
Командовавший крепостным гарнизоном Гассан-бей заявил, что готов начать переговоры о сдаче крепости. И на следующий день османцы сложили все свои знамена к ногам генералиссимуса Шеина, которому Петр поручил принять капитуляцию. Османский комендант Азова Гассан-бей передал Шеину ключи от крепости и высказал благодарность за честное выполнение договора и в полном соответствии с ним за безопасность сдавшихся османцев.
К сожалению, Азовский поход был фактически последней крупной морской операцией для донских казаков. Царь очень быстро охладел к перспективе выхода в Черное море и переключил свое внимание на Балтику. По мирному договору с Турцией 1700 года, казакам запрещалось выходить в Черное море. Это была непомерная плата за возможность выхода в Азовское море. Однако отношения со Швецией требовали успокоения южных рубежей России. Царь понимал, что воевать на два фронта страна не сможет, поэтому приложил огромные усилия, чтобы выполнить все условия Османской империи и получить долгожданный мир.
Этот период можно считать началом уничтожения казачьего флота. Указы царя запрещали не только военные походы, но даже лов рыбы на море. Петр интересовался, прежде всего, созданием регулярного военного флота на европейский манер, считая морские суда казаков пережитком старины.
Расширяя границы Русского государства на восток и на запад, царь постепенно поставил казаков в подчинение русскому государству. Существовавшие более сотни лет в условиях относительной независимости казаки оказались перед лицом усиления контроля над их деятельностью. Государство последовательно подчинило своей власти казаков, что в итоге привело к упадку всего казачьего флота с его богатыми традициями.
Только в очередной русско-турецкой войне 1710–1713 годов Петр вспомнил о казаках, и какую роль играл казачий флот для защиты морских рубежей Отечества. В 1710 году после долгого запрета для казаков выходить в море Петр издал указ о предоставлении им для войны с Турцией 85 казачьих лодок. Против османцев, в Азовском море было снаряжено около сотни казачьих лодок, учитывая, что каждая могла вместить не менее тридцати казаков. Но, к сожалению, эта война была короткой и с трагическим исходом; проявить себя на море казаки так и не успели. Попав в окружение с полками, Петру пришлось за выход из окружения возвратить крепость Азов. Поражение в войне с Турцией и возврат Азова снова поставил вопрос о дальнейшей судьбе казачьего флота. Все оставшиеся в строю суда были уведены в Черкасск, где практически сгнили.
Таким образом, участие в походах казаков сыграло немалую роль в успешных действиях всей русской армии. Данные события стали также важной вехой и в истории казачества.
Древняя Российская Вифлиотека, Сказание о взятии Азова
Авизы из под Азова, в рукописи Академии Наук №75
Н.Устрялов. История царствования Петра. Стр.286