В некотором царстве, в некотором государстве, жил-был один чиновник. Звали его Дубина. Чиновник как чиновник. В меру образован, в меру умен. Только, вот, дурен не в меру. В народе Дубина слыл хамом и самодуром. Был грубым с подчиненными и высокомерным со всяким, кого считал ниже себя по чину. В то же время - раболепно учтив и льстив с начальством. Был жадным и вороватым, поэтому не упускал любой возможности отщипнуть хоть копейку, себе в карман, от каждого казенного рубля.
Обладая указанными качествами и организаторскими способностями, Дубина был очень полезен своему начальству. Которое, давая подчиненным возможность откусывать маленькие кусочки от казенного пирога, себе нарезало огромные куски.
Так Дубину назначили смотрителем старой Башни. Место это считалось «хлебным» для чиновников. Башня была очень древней, и казны на ее содержание выделялось много.
Башня с древних времен стояла на страже границы царства-государства. Вокруг нее располагался жилой посад с ремесленным, служивым и торговым людом. Тыщу лет защитники Башни всем миром отбивались от супостата. Врагу удавалось иногда захватить, на время, город. Но его непременно выпроваживали восвояси, с позором. После очередной победы, горожане стали отмечать этот день праздничными гуляниями на поляне под стенами Башни. Так этот праздник и закрепился в народе – Полянка. Уж и старожилы запамятовали, когда его начали отмечать. Народу съезжалось на праздник видимо-невидимо. Здесь и ярмарка, и скоморохи и гулянье с утра до вечера. Весь день звучала веселая музыка и песни. На сцене каблуки отбивали дробь в задорном танце. Запыхавшаяся ребятня прыгала со смехом на надувных батутах. А потом, парни с девками дотемна водили хороводы.
Все изменилось, когда смотрителем Башни назначили Дубину. Особенно, после очередного Праздника. Народ гулял, пел, плясал, веселился. А Дубина сидел в Башне и злился на весь белый свет. Ишь ты, гулять вздумали у моей Башни. Траву всю повытопчут. От громкой музыки и пляски, камни из Башни повыпадают. Не дай Бог, кому на голову. А мне за все отвечай. Так думал про себя Дубина. На самом же деле, ему просто не нравилось, что народ гуляет сам по себе, без него.
И у Дубины созрел план. Он положил глаз и на земли вокруг Башни. Договорился с главой местной управы Васильком, что, земля, мол, бесхозная и очень нужна для сохранности Башни. Василек-то и сам был чиновник не промах, когда разговор шел про личный интерес. Указ подписал и передал Дубине землицу с поляной.
Весь люд в Посаде, конечно же, возмутился беззаконным самоуправством чиновников, и стал писать во все инстанции. Дошло это дело до Прокурора. Видит он, тут явное беззаконие. Как не старался Дубина, как не крутился Василек, а пришлось ему свой указ отменять. Обрадовался народ, вернули, мол, ему землицу. Да не тут-то было.
Все вороватое и жуликоватое начальство в Воеводстве стало Дубину защищать и оправдательные письма народу отписывать. И, что, указ Василька и не указ вовсе, а филькина грамота – и Прокурор тут совсем и не нужен. И, что землицу эту, на веки вечные, уже передал Дубине земельный департамент Воеводства. И, что это совсем не мешает народу, как всегда, проводить свой Праздник. В общем, веселись народ и ни о чем не беспокойся.
Только, с тех пор, каждый год, на Праздник, начиналась у народа настоящая нервотрепка. Дубине нравилось, что всему люду приходилось теперь идти к нему на поклон. И, что, со сцены теперь звучали славословия и благодарность Смотрителю за помощь в организации Праздника. Дубина самолично, за мзду, утверждал, кого пригласить на ярмарку, и кто будет развлекать народ.
Но, вот, что особенно не нравилось Смотрителю, так это батуты, на которых скакала ребятня. Дубина терпеть не мог детского смеха, от которого у него сразу начинала болеть голова. А еще, огромные надувные батуты напоминали ему страшных чудовищ, которые каждую ночь приходили к нему во сне. Поэтому, Дубина особенно противился их установке. И организаторам Праздника, каждый раз, приходилось исхитряться, чтобы установить батуты и доставить радость детворе. То спрятать его под горкой, то за лесочком. Однажды, терпение народа лопнуло, и батуты установили под самой Башней. Дубина, когда увидел, бросился разбираться, кто осмелился это сделать. С перекошенным от злости лицом, он метался от одного организатора к другому, но те только разводили руками. Тогда Дубина кинулся к батутам. Ребятня весело и громко смеялась, скатываясь, прыгая и снова забираясь наверх. Увидев Смотрителя, все заверещали еще громче. Это так разозлило Дубину, что он начал хватать и дергать за растяжки, которыми крепились батуты. Натянутый канат спружинил и Смотритель кувыркнулся на землю. Детвора громко засмеялась. Дубина, в ярости, схватил лом, и начал бить по батуту. Наконец, ему удалось проделать дырку. Оттуда, с шипением вырвалась струя воздуха, которая подняла Дубину выше батута. Восторгу ребятишек не было предела. Дубина грохнулся с высоты, подбросив этим всю детвору. Те заверещали еще громче. А когда они, все вместе, опустились, батут выбросил Дубину в овраг. Смотритель выбрался оттуда злой и весь перепачканный глиной. Увидев лежащую кувалду, он схватил ее и снова яростно кинулся к батуту. Детвора, в страхе, попрыгала с него. Подбежав, Дубина замахнулся и, со всей дури, ударил по нему. Кувалда отскочила Дубине прямо в лоб, так, что из глаз у него посыпались искры.
Тут же приехала карета с лекарем и Смотрителя увезли в лечебницу. Там Дубина навсегда и остался. Праздник - Полянка - проходит, с тех пор, еще веселее, чем раньше. Про Дубину уже никто и не вспоминает. Разве, что повзрослевшие дети, в памяти которых навсегда остался феерический полет Смотрителя над батутами. А начальникам Воеводства пришлось-таки землицу вокруг Башни народу вернуть.