После семи месяцев промысла траулер РТМА «Октябрьское» стал на якорь в бухте порта Луанда столицы Анголы. Все с нетерпением ожидали прибытия сменного экипажа и рембригады, чтобы после пересдачи дел по заведованиям вернуться на родину. Делать было особо нечего, и мы с четвёртым помощником капитана Александром развлекались, как могли.
Ходовой мостик на любом из судов, на которых мне приходилось работать, место почти святое. Исключением из всех писаных и неписаных правил был мостик грузинского траулера. Разрешения войти никто не спрашивал. Покурить, бросить окурок на палубу и затушить его подошвой - считалось для многих нормой.
Установив створки ворот на ходовом и промысловом мостиках, используя шанцевый инструмент, а именно совки и веники, было решено устроить матч по "собболу". Это намного сложнее футбола, так как вместо мяча у нас была маленькая плешивая собачонка по кличке Мамедовна. Это злое и подлое существо названо было в честь её хозяина старпома Мамедовича.
Правила не допускали прямого контакта с Мамедовной, но так как она страшно боялась веников и совков, загнать её в створ ворот не составляло никакого труда. После того, как общий счёт перевалил двухзначные числа, на мостик поднялся хозяин и экспроприировал своего питомца.
Через некоторое время на мостике стало многолюдно. На этот раз сюда пожаловали практиканты из Батумской Мореходки (в народе Батумский Хинкальный Мореходный Училищ - БХМУ), и в том числе практикант, исполняющий обязанности буфетчика в столовой командного состава.
В этот момент на дежурном канале «Чайки» в режиме радиотелефонии представитель посольства СССР в Анголе, вызывает какое-то судно на рейде. Перейдя на рабочие частоты, мы стали невольными свидетелями разговора следующего содержания. В посольстве было госпитализировано несколько человек из обслуживающего персонала, и представитель оного интересовался у капитанов траулеров, чьи экипажи должны были вылетать на родину, о возможности заключения краткосрочного контракта на должность заболевшего буфетчика и повара.
С Александром мы поняли друг друга с полуслова. Я переместился в радиорубку, плотно прикрыв за собой дверь. Настроил передатчик на частоту вызова «Чайки», отключил антенну на коммутаторе и вызвал РТМА «Октябрьское» от лица Посольства СССР.
Саша Мятович ответил, и мы продолжили диалог на рабочих частотах.
- Здравствуйте! У нас заболел лихорадкой и госпитализирован штатный официант при посольстве. Нас информировали, что ваш экипаж ждёт репатриации на родину. Просьба сообщить, есть ли у вас желающий заключить договор на пару месяцев и продолжить работу в посольстве СССР? Зарплата очень даже приличная! Только нам нужен грамотный и смышлёный работник.
Через закрытую дверь на мостике раздался радостный вопль практиканта: - Я грамотный! Я Смышлёный! Я хочу! Я согласен!
Перечислив, какие документы необходимо иметь при себе, и согласовав некоторые формальности, включая время подхода катера к борту судну, я дал отбой.
Через несколько минут, выглянув из радиорубки и глядя на хохочущего Сашку, спросил:
- А где практиканты?
Побежали буфетчику чемодан собирать.
Шутка оказалась более жесткой, чем мы могли предположить.
Практикант БХМУ двое суток провёл на шлюпочной палубе, сидя на чемодане и категорически не желая никуда уходить, с надеждой провожая взглядом катера, снующие по огромной бухте порта.