Подлинные экспонаты

В небольшом городке Аксай, что рядом с городом Ростовом-на-Дону, есть музей «Почтовая станция XIX века». В давние времена на этой станции проездом на Кавказ бывали ссыльные декабристы, Михаил Лермонтов, Лев Толстой и трижды останавливался Пушкин А.С. Один престарелый смотритель того музея рассказал мне такую историю. Вёрст за пять до станции у дороги рос большой старый дуб. Его давно уже нет, но что-то от пня осталось. И вот научные работники музея решили исследовать место вокруг пня, справедливо полагая, что у того дуба могли справлять нужду путешествующие через почтовую станцию, где им предоставляли ночлег и меняли лошадей. Было сделано множество проб грунта. И вскоре пришла удача, да какая! Примерно, на метровой глубине были обнаружены кристаллики мочи, и самое главное — сохранившийся лист писчей бумаги со следами кала. Несколько месяцев биохимики и генетики изучали кристаллики мочи, кал и сравнивали полученные результаты с генетическим материалом прямых потомков Толстого, Пушкина и непрямых потомков Лермонтова. И всё поразительным образом совпало! Некоторые кристаллики мочи принадлежали Льву Толстому, некоторые Михаилу Лермонтову, а некоторыми обладал Александр Пушкин! К тому же кал тоже оказался пушкинским! А с тем листом писчей бумаги вышла интереснейшая история. Когда его очистили от кала и восстановили до читаемой кондиции, то этот лист оказался не чем иным как письмом Пушкину от Анны Вульф, которая, как известно, была одной из безответно влюблённых в Пушкина поклонниц. Она написала Пушкину не много писем, но все они были объемны и полны откровенного, сильного чувства. Впрочем, поэта, увлекшегося Анной Керн, они совершенно не трогали. В этом письме Анна Вульф откровенна не только в своих признаниях, но и упреках: «Ах, Пушкин, не достойны вы любви. Я боюсь, что вы не любите меня, как должны были бы любить; вы разрываете и раните сердце, цены которому не знаете…». По признанию людей, знавших Пушкина, Александр Сергеевич возил с собой довольно объёмную шкатулку с письмами. Там была корреспонденция и от Плетнёва, и от Кюхельбекера, и от светских дам, которыми увлекался поэт. Но почему именно это письмо использовал Пушкин во время той вынужденной остановки у дуба? Вот это тема, достойная всяческого изучения исследователями пушкинианы. Кроме того, при ремонте полов в одной из комнат почтовой станции, плотник, перекладывавший доски, обратил внимание на курчавый волосок в углу комнаты. Надо отдать ему должное, он не махнул рукой на эту находку, а позвал работников музея. Волосок отдали на генетическую экспертизу, и результат ошеломил! Это был лобковый волос, принадлежащий Пушкину! Всё, что было найдено в грунте у дуба и на станции, выставили в станционном музее: кристаллики мочи, кал, само письмо, лобковый волос — всё это бережно поместили под стекло под портретами их владельцев. Увы, выставка просуществовала недолго. Вскоре все экспонаты похитили. Смогли только определить, что следы ведут на Запад. Возможно, кто-то из поклонников гениев, а, может быть, и потомки пожелали иметь в своей коллекции и такие вот раритеты. Я спросил у смотрителя: «Почему же в музее не заменили украденное? Ведь такие экспонаты подделать несложно». Но смотритель посмотрел на меня с укором и ответил так: «Мы серьёзный музей, и у нас должны быть только подлинные экспонаты».  Вот это я понимаю, преданность делу.