Читать только одесситам. Остальной публике советуем поберечь свои нежные чувства.
Вас предупредили.
Ладно, Вы ведь всё равно влезли и читаете. Только не забывайте, это Вам не шутка и не комедия, воспринимайте в серьёз.
Тогда, может быть, что-нибудь поймёте.
И что Вы сюда приехали?
Вы хоть знаете, куда попали? Только не говорите, что Вы "слышали-читали-смотрели-и-вообще-знаете". Вы себе думаете, что имеете представление? Как сказали бы раньше: "Это скорее нет, чем даже совсем не очень". Отбросьте этот ложный флёр жлобства, пренебрежения к грамматике и фразеологии, который Вы подчерпнули из сериалов. Где считается, что стоит только начать "шокать" и "hэкать" и это уже кино за Одессу. Сегодня любой репортёришка считает, что может писать книги, как смог журналист Хэмингуэй. И также каждый режиссёр думает, что он может снять одесское кино, потому что у Урсуляка получилось. Забудьте этих глупостей.
Да, мы не используем винительного падежа и не имеем звук "ы" в нашей речи, а "ю" и "я" просто иногда не замечаем, но этих сведений Вам будет мало. Мало даже чтобы неумело подражать нам. А сойти за своего даже не мечтайте.
Вот Вы вышли из вокзала, неважно из какого, хоть с аэропорта, и тут же делаете первую ошибку. Вы сразу берёте такси.
Пройдите чуть подальше, посмотрите чуть повнимательнее и остановитесь перед старичком, который глядит Вам призывно в очи и в его глазах вся боль еврейского народа. Это современный Паниковский, нарушитель концессии. Он не состоит в сговоре с бандой босяков, которые диктуют цены на проезд. И он бы рад Вас отвезти за полцены и рассказать анекдот совсем задаром и даже помочь с чемоданом, если не выше второго этажа. Но нет же, Вы садитесь к первому попавшемуся и, как оказывается, самому дорогому и бессовестному.
Так начинается Ваше общение с теми, кого Вы так будете ругать на обратном пути домой. С одесситами. Конечно, Вы же ехали сюда, чтобы Вас развлекали. Чтобы Вас веселили шуточками, которые просто обязаны из нас сыпаться каждую минуту.
Любому из нас хотя бы раз говорили: "Скажи что-нибудь по-одесски!" А как, я извиняюсь, я говорил до сих пор? (Хотя, конечно, вы ожидали, что я скажу "... до прямо сейчас").
Знаете, в чём разница между КВН-щиками и Одесситами? КВН-щики придумывают шутки заранее и потом, когда им задают вопрос, судорожно пытаются натянуть на ответ "домашнюю заготовку". Когда надо пошутить нам, одесситам, мы просто выдыхаем. С каждым вдохом мы пьём этот волшебный воздух, сотканный из моря, степи, солнца и дыхания других одесситов, наших земляков (перестаньте шевелить грудью, у вас так не получится). И выдыхаем то, что ни один клоун не сумеет создать экспромтом. Мы так дышим везде, не только в Одессе. Но вдали от неё дышится хуже. Нам не хватает родного воздуха и наступает кислородное голодание. Не шуточное, а именно кислородное - мы задыхаемся без Одессы. Поэтому иногда нам надо возвращаться. Хоть иногда. Чтоб не зачахнуть.
А здесь, вы видите, люди просто живут и просто говорят. И, поверьте, Вы к этому не готовы.
И когда таксист спросит Вас: "Где Вы едете?", Вы будете ошалело смотреть на него, вспоминая всё, что Вы знаете "об" русском языке или "за" русский язык, но Вам ничего не поможет.
Беда только в том, что таких таксистов даже в Одессе становится всё меньше. А может уже и нет вовсе.
И никто Вас не спросит "Где". Вас спросят банальнейшее "Куда Вам ехать?" И, самое печальное, что отвезут именно по назначению.
Никакого волшебства.
Вы всё равно не почувствуете разницу между тем, что произошло и что могло бы случиться с Вами. Вам не дано этого понять, в отличие от нас.
Потому что Вы сюда приезжаете, а мы возвращаемся.
И, даже если Вы приезжаете сюда не в первый раз, ничего не меняется.
Вы опять просто приезжаете.
Потому что Вы приезжий.
А мы возвращаемся, потому что мы здесь свои.
Даже если не останется никого из тех, кто нас знал, это не важно.
Нас помнят эти улицы. Нас помнят деревья. Нас помнит весна, шелест прибоя и каждая песчинка на пляже. Это наш дом, как бы далеко и надолго мы ни уезжали.
Домой не приезжают, домой возвращаются.
Теперь Вы поняли?
Уезжая из Одессы, мы не покидаем её насовсем. Даже если уже не вернёмся.
Куда бы мы ни отправились, где бы ни осели, мы строим Одессу вокруг себя. Такой маленький местечковый Солярис.
Но иногда таки надо прикоснуться к первоисточнику. Когда батарейки совсем на пределе, нужно подзарядиться от родной земли.
Проходя по улице, услышать чей-то разговор. Не вмешиваться, а просто расправить уши в нужную сторону.
"Вы знаете, он очень хороший человек. И умный. Он бы себе мог иметь всё. Но он порядочный..."
И вот уже индикатор на зелёном. Зарядились, завелись, поехали. Ещё на пару лет жизни хватит, несмотря на больные колени.
Вы, приезжий, всё равно ничего не поймёте. Даже если услышите слова, не услышите музыку. Даже если Вам разжевать каждое слово. Вы будете улыбаться из вежливости, чтобы не прослыть дураком, как в сказке о голом короле.
Вот маленькая девочка читает стихи Пушкина монотонно и вдохновенно, как Бродский читал свои: "Иднём-ино-чью-ко-тучё-ный-всёхо-дит-поц...
Мама, и что это написано? Иди посмотреть!"
"Это с твоего кота написано! Он мине будит всю ночь, зараза!"
А вот мсье Городецкий, которому вменяют, что когда-то он вроде был Гор, а тот всё яростно отрицает:
"Я извиняюсь, я не еврей, я бессараб. В моей семье аж до двенадцатого колена обошлось без единого араба. Так что я - безараб. А с двумя "с", потому что я с Одессы."
(Заметьте, ни один Настоящий Одессит не напишет Гордое Имя своего Города как-то по-другому. Только с двумя "с".)
Да, конечно, даже здесь это можно услышать всё реже. Одесситы умирают, одесситы уезжают, из Одессы нас вытесняют приезжие. Которые тоже, в свою очередь, считают себя одесситами. Но это скорее нет, чем да: если Вы купили квартиру в Одессе, это не значит, что Вы уже одессит.
А! Прописка!.. А зохэн вэй Ваша прописка. А гиц ин паровоз! Одесситом нельзя стать, им можно только родиться. Причём родиться у мамы-одесситки.
Также как нельзя перестать быть одесситом, переехав куда-то в другое место. Можно только умереть. Но мы всё равно умираем одесситами. Где бы мы ни были.
Теперь Вы поняли?
И пока мы живы, мы возвращаемся, хоть в мечтах, хоть во сне. А если повезёт, то и на самом деле. И ходим, заряжаемся от родной земли, как былинные богатыри.
Итак, Вы всё ещё едете на вымогателе с шашечками, как я уже говорил, без всякого волшебства. Вы не видите того, что вижу я.
Вот девочка Юля, с короткой причёской и глупеньким личиком, мы с ней целовались в подъезде рядом с детским садом. А рядом, в доме Фальцфейна, на первом этаже, жила моя одноклассница Вика, красавица неописуемая, от вида которой заходилось сердце. Но дальше с ней так и не зашло. А вот Леночка, и мы с ней идём через Сабанеев мост, и мы шлёпаем по лужам из талого снега, и я несу её портфель. А Светка злится на меня и страшно ревнует. Во дворе, где она жила, рос виноград , который никто не собирал, и зимой, в декабре, он был сладкий, как изюм. А в соседнем дворе, в машине, накрытой чехлом, жила Галя, случайная гостья Города. Мы делили её внимание с моим другом, папа которого был в рейсе и потому машина стояла без дела. А в этом дворе, напротив чёрного хода в райком Комсомола, был подвал, в котором мы устроили бункер и пили там вино с девчонками. И в каждом доме этого переулка, тогда ещё Краснофлотского, но бабушка звала его, по старой памяти, Воронцовским, в каждом дворе жили мои друзья и подруги. И здесь, в "Доме с одной стеной" и здесь, напротив. А, если дойти почти до конца и пройти второй номер насквозь, можно спуститься вниз, где на спуске, ведущем к Тёщиному мосту, есть дом, где жила моя первая любовь, Таня. Я стоял перед её дверью, не в силах ни позвонить, ни постучать. Так мы и не поговорили тогда. Ты простишь меня, Танечка? Я давно справился со своей нерешительностью, но теперь уже поздно...
А вот мы идём с Ирой по Строгановскому мосту, ещё тому, старому, настоящему. Мы идём в школу, которая бывшая женская гимназия, с мраморными лестницами и стеклянным пассажем над ней. А там, за мостом, сразу налево, жила Саша, девочка с удивительными голубыми глазами.
А ещё раньше, в детском саду на краю Молдованки, была Анжела, это имя было первым словом, которое я сложил из кубиков с буквами...
Сколько ещё таких воспоминаний? На каждом шагу. Я еду в такси и вижу то, чего не видите Вы.
И все эти милые девочки, прекрасные девушки и самые красивые женщины в мире, стоят передо мной, смотрят мне в глаза. И здесь мои друзья, молодые, весёлые, озорные, у которых всё впереди, они улыбаются мне. И красное вино с частных домов Лютсдорфской дороги, которое с жареными бычками звучит лучше, чем крымский портвейн. И весь город пахнет сиренью, клубникой и акацией. И песни нашего детства, которые заставляли трепетать сердца. Даже сейчас отголоски этих запахов и звуков заставляют моё сердце биться, как тогда, сладко сжимаясь. Только бы они не исчезли, только бы не ушли куда-то "стайкою наискосок", позабыв забрать меня с собой.
Всё больше цветов приходится брать, идя на кладбище.
Пусть лучше остановится сердце, ведь лучшего момента, чем этот, уже не будет, а стареть так не хочется...
Теперь вы поняли?