(переработанный вариант)
Савва на жизнь не жаловался — у него была престижная работа в солидной фирме и шикарная квартира, доставшаяся по наследству от родителей.
Конечно, не обремененный никакими заботами, он в свободное время старался познать мир. Побывав во многих странах, мужчина не преминул отправиться и к древним египетским пирамидам.
Однако, когда он прибыл в Египет, то сразу понял, что плохо переносит жаркий климат: в первый день заболела голова и сильно подташнивало, но на экскурсию к пирамидам сорокалетний мужчина всё-таки отправился.
Когда туристическая группа вышла из автобуса, Савва схватился за голову, готовую вот-вот "расколоться" от нестерпимой боли. Он остановился, присел на корточки и опустил руки на горячий грунт. Турист ещё заметил, как гид бросился к нему, но его сознание переключилось на ладони, постепенно погружавшиеся в пыль. Ему вдруг показалось, что кто-то схватил за руки и потянул вниз. Почва под ним заколебалась, что-то громко щёлкнуло и заскрежетало противным металлическим скрежетом.
Он быстро отодвинулся — и вовремя: на том месте, где турист только что находился, образовалось отверстие, похожее на открытый канализационный люк. "Что это?" — мелькнуло в сознании несчастного, и жуткий страх, как щупальцы гигантского спрута, обездвижил его. Но любопытство взяло верх над чувством самосохранения и он осторожно подполз к краю ямы, и заглянул в неё. Ничего кроме кромешной тьмы там не было и рука потянулась за смартфоном. Осветив темноту, Савва заметил металлическую лестницу, уходящую вглубь. Она, совсем не ржавая, призывно блестела, как бы приглашая его двинуться по ней в путь...
Бедолага уже не чувствовал, ни слабости, ни головокружения. Неведомая сила заставила его сделать первый шаг и только, когда ступеньки закончились, он понял, что поступил опрометчиво. Его окружала пугающая темнота и лишь далеко вверху маячило светлое пятно. "Какого черта я сюда забрался?" — удивился мужчина сам себе.
Чувствуя, что его тело начал сковывать холод, турист осознал: "Если останусь на месте — замёрзну". Чтобы этого не произошло он, собрав остаток сил, попытался сдвинуться с места. Первые шаги дались с трудом, ноги не слушались, казалось, что на них надели свинцовые ботинки, но вскоре по мышцам разлилось приятное тепло и идти стало легче. На стенах вспыхивали галогенные лампы, реагирующие на движение. Они вели его вперёд, освещая дорогу, а сзади подталкивала пугающая темнота...
Неосознанно Савва отметил, что находится в сооружении, построенном, видимо, недавно, для каких-то нужд, а значит он был здесь не один. Его смутные догадки и правда были не столь далеки от истины, потому что через некоторое время он оказался перед массивной металлической дверью. Стоило ему прикоснуться к ней, как она отворилась и турист оказался в огромном светлом зале, напоминающем ему железнодорожный вокзал.
В помещении находилось множество людей, занятых, кто чем: одни сидели на скамейках, другие стояли в очередях за билетами, а кто-то торопился на выход. Савву удивило отсутствие багажа у пассажиров, да и сам он только сейчас обнаружил, что где-то потерял рюкзак и смартфон.
Приблизившись к кассам, мужчина обратил внимание на то, что все они были пронумерованы четырёхзначными цифрами.
Среди них было и окошко с номером 1967 — годом его рождения, к которому он и подошёл. Миловидная кассирша, протянув ему небольшую карточку, похожую на календарик, бесстрастно произнесла:
— Следующий.
Оттеснённый другими людьми, Савва в недоумении рассматривал полученный кусок картона с выбитыми на нём цифрами "1967", ничего ему не говорящими. Он попытался выяснить у стоявшей рядом девушки, что они значат, но пассажирка даже не повернула голову в его сторону. Она внимательно вглядывалась в свой билет и вскоре поспешила к выходу.
"Что за чушь? Где я?" — пытался осознать турист то, что с ним происходит. Это заставило его вновь заглянул в окошечко "своей" кассы, чтобы найти ответы на возникшие у него вопросы, но, к сожалению, кассирши на месте не оказалось.
Потоптавшись минуту — другую, и увидев, что зал в какой-то момент совершенно опустел, Савва тоже прошёл на перрон. Там стоял готовый к отправке поезд. Номера вагонов были такими же, как на кассах, но пока мужчина искал свой, состав тронулся и быстро набирая скорость, умчался за горизонт.
Опоздавший присел на скамейку. Вскоре пространство перрона начало заполняться новыми пассажирами. Всё происходило, как на обычном вокзале, но отсутствие у людей сумок и чемоданов, а также царившая здесь тишина, настораживали.
"Дождусь следующего поезда, — решил турист, повертев в руках картонку, — а там... может и узнаю, куда попал".
Ждать пришлось долго. Хотелось пить и есть. Оказалось, что часы мужчина тоже потерял и поэтому время для него остановилось. Солнце зависло над горизонтом ещё тогда, когда он вышел на перрон, и почему-то оставалось неподвижным. Небо сияло необычной голубизной, а за железнодорожным полотном простиралось бескрайнее поле с выжженной травой. Осмотревшись, Савва обнаружил, что здание железнодорожного вокзала было единственным строением в округе, и что ещё больше удивило — из его "недр" выходила лишь одна рельсовая колея…
Когда жажда стала нестерпимой и страдалец почувствовал головокружение, показался долгожданный пассажирский состав.
Салон вагона с нужным номером оказался заполненным наполовину и напоминал обыкновенную электричку с сидениями в два ряда — полки для сна и перегородки напрочь отсутствовали. Савва выбрал место у окна в надежде, рассмотреть местность при движении, но вагон дёрнулся, тронулся и стремительно помчался так, что пассажиры не могли рассмотреть ничего, кроме мелькавших огней. Через какое-то время состав остановился и послышался хриплый голос:
— Транзитники вагона 1967 — ваша остановка.
Савва вышел последним. Поезд тут же умчался навстречу зависшему на небосводе солнцу, а он даже не понял, в каком направлении ушли попутчики — кругом простиралась всё та же бледно—жёлтая степь. И только в одном месте находилось нечто, напоминающее зелёную рощицу. К ней бедолага и направился. Он уже издали почувствовал запах леса и это придало ему сил. Турист даже не заметил, когда очутился на тропе среди вековых сосен. Аромат лесного воздуха взбодрил, пропала усталость, жажда и голод больше не мучили.
Но вот тропа оборвалась у озера и путника поразили красивые дома, стоящие у самой кромки воды. Все они были разными; крайний — похожий на терем с резными ставнями, а рядом другой — в виде корабля, плывущего среди зелёных волн, ещё чуть дальше возвышалась высокая стеклянная башня. Что-то подобное он видел в Амстердаме, но здешние зодчие превзошли все мыслимые и не мыслимые фантазии.
Савва подошёл к ближнему жилищу и позвонил. Двери терема отворились, и он увидел свою мать. Она была молодая — такая, какой он её помнил из детства.
— Что же ты опаздываешь, сынок? — спросила женщина и, развернувшись, пошла по коридору, не оглядываясь, оставив двери открытыми.
Его взору представилась уютно обставленная комната. Мать присела на один из стульев и застыла в ожидании. Савва уже хотел перешагнуть порог, но появился отец — такой же молодой, как и мама, и перед глазами всплыли картины того времени, когда отец брал его на руки и шёл с ним гулять в парк…
Отец закрыл собой дверной проём и глухо произнёс:
— Рано тебе Савва к нам. Возвращайся в свою жизнь.
Пока мужчина осмысливал сказанное и увиденное, двери перед ним захлопнулись, и он остался в полном одиночестве. "Что за ерунда происходит со мной? Где пирамиды? Где Маша?" — вдруг вспомнил он и о своей сожительнице. "Всё-таки сволочь я — пять лет живу с Машкой, а ни разу не обмолвился о женитьбе и даже отдыхать каждый отпуск еду один", — заговорила в нём проснувшаяся совесть.
Какая-то сила потянула его к другому дому. Там двери открылись не сразу. Он уже хотел идти дальше, но вдруг ему навстречу вышел военный в форме времён Великой Отечественной войны. Савва сразу узнал в нём своего деда, хоть и знаком с ним был только по фотографиям и рассказам бабушки. Дед так и не вернулся с той войны. Он выжил на Курской дуге, попал в военную кинохронику, когда его часть вошла в город Орёл, а погиб.. под Киевом…
Офицер присел на ступеньку и пригласил Савву.
— В дом не зову, потому что туда могут заходить только солдаты, которые честно служили Родине, а ты, я знаю, от армии открутился, — сурово сказал он.
Слова деда обожгли, как кипяток, и Савва понял, что попал в мир умерших родственников. "Это же мои близкие! Они старались, жили ради меня, а что хорошего сделал я? Кого защитил? Ни семьи, ни детей", — набатом билось в его голове осознание собственной никчемности. Мозг пронзила мысль: "Умирать ещё рано, нужно успеть всё исправить".
Он взглянул на солнце, вдруг качнувшееся над озером, и неожиданно выплеснувшее яркую вспышку. Мужчина зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел перед собой бледное лицо Маши. Растеряно оглядев больничную палату, Савва прошептал:
— Маша, прости.
Молодая женщина улыбнулась и слёзы полились из её глаз.
— С возвращением, — всхлипывая, тихо произнесла она, и потом, как бы очнувшись и что-то вспомнив, бросилась к двери, крикнув:
— Я за доктором!
Через минуту Савву окружили люди в белых халатах…
***
За окном больничной палаты моросил дождь, но через рваное одеяло дождевых туч норовили проскользнуть игривые лучики солнца...