Романа неторопливо собирала свои вещи в дорожную сумку. Она собиралась бросить мужа. Василий был во дворе и, как всегда, возился с грудой металлолома, которую вот уже который год мечтал превратить в автомобиль. Он не знал, что Романа собирается от него уйти. Она нарочно медлила, надеясь, что он войдет и увидит сборы, спросит. Но он не входил.
Васька разбил ее надежды. Давно, в самом начале их совместной жизни, все поломанное начинало работать у него в руках. Это ее восхищало. К нему ходили со всего города – починить, посоветоваться. Она гордилась мужем, к тому же он хорошо зарабатывал. А потом... Что случилось потом? Ничего особенного, просто он перестал обращать на жену внимание. Привык, наверное. Больше времени, чем с ней, он проводил с друзьями и пивом. И еще больше – в своем гараже, где упрямо, год за годом пытался починить полуразвалившийся автомобиль, единственный не поддавшийся его волшебным рукам. Или руки с годами стали не те.
Не так Романа представляла свою жизнь. Она мечтала путешествовать и узнавать новое. Она ходила одна в кино, смотрела и мечтала. Мечтала с тем более понятной страстью, что на работе было не до фантазий: она работала экономистом. А людям такой профессии мечтать противопоказано. Вот она и отрывалась после работы.
Хотя и на работе, когда случались спокойные часы, можно дать волю мыслям. По радио звучал голос известной певицы, и Романа представляла себе: что было бы, если... Если бы я была как эта певица, а муж мой не Василий, а Брюс Уиллис, только помоложе...
Однажды, именно в момент, когда она об этом подумала, Романа посмотрела в коридор сквозь стеклянную стену офиса. И увидела мужчину своей мечты, чем-то даже похожего на Брюса. Он стоял в коридоре возле кофейного автомата и энергично разговаривал с другим мужчиной. Оба были недовольны. Почему-то в коридоре налоговой такие лица, недовольные, были сплошь у всех посетителей. Романа к этим лицам привыкла, но сейчас не могла отвести глаз от незнакомца. Его грустные глаза были отдельными на деловом решительном лице. Этот контраст ее заворожил. Второго мужчину она знала: их городская знаменитость, очень богатый человек, местный миллионер.
Они приходили несколько дней подряд. Романа уже знала: богач строит особняк, а сопровождает его приглашенный из столицы архитектор. В конце концов она не выдержала, вышла в коридор и смело подошла. Женщины гораздо смелее мужчин, только умело это скрывают, чтобы их не обижать.
– Зачем вы пьете этот напиток из машины? – спросила она, кивнув она на пластмассовый стаканчик. – В кафе напротив вам дадут отличный эспрессо.
Богач запнулся. Архитектор посмотрел на Роману точь-в-точь как голливудская знаменитость: с лукавым интересом и непередаваемым мужским обаянием. Через несколько минут они оба уже сидели в кафе, а владелец особняка недоумевал, как это его так ловко отшили. Если бы этот парень не был фантастически талантлив и знаменит, он бы тут же его уволил и нанял другого. Только другого такого не было.
– Вас как зовут? – спросила Романа, продолжая линию смелости.
– Сергей.
– А меня Романа.
– Какое красивое имя! – улыбнулся он.
Улыбка его была даже симпатичнее, чем у актера. Та улыбка была для всех, а Сергея – только для нее. И эта улыбка окончательно решила дело. Если в сердце женщины есть место для любви, оно недолго останется пустым.
Романа боролась со своей легкомысленной влюбленностью. Утром, открывая глаза, она смотрела на Василия и сразу вспоминала Сергея. Нет, ты не Сергей, говорила она мужу про себя. Она отгоняла эти мысли и шла на работу. Навстречу по улице шли мужчины, и каждый был далеко не Сергей. Усилием воли она отодвигала его лицо в сторону, отгоняла его образ. Однако на работе ее чувство усиливалось при виде кофейного автомата, у которого они познакомились. Она вспоминала, как Сережа держит чашку.
Можно было бороться и дальше, но дома становилось все скучнее и скучнее. Вася все так же пил пиво с друзьями, приходил поздно, а когда бывал трезв, упрямо чинил свой поломанный много лет назад автомобиль.
Раньше она удивлялась:
– Зачем тебе эта рухлядь? Давай купим новый.
– Ты ничего не понимаешь! – обижался муж. – Мне нужен именно этот. Я ездил на нем в юности и не могу бросить, предать. Я просто должен поставить его на колеса!
И потом не разговаривал с ней несколько дней. А она тоже оскорблялась: если мертвый металл тебе дороже меня...
Сережа так интересно рассказывал о своей работе! В размеренную, но тускловатую жизнь Романы он ворвался, как комета в земную атмосферу. Позвал ее на стройку, водил, рассказывал о том, как пространства перетекают одно в другое. Романа воображала себе эти пространства и думала: почему я не архитектор?
Они стали тайными любовниками. Особняк рокфеллера был почти достроен, в некоторых комнатах уже можно было жить, и они там иногда проводили время тайком, каждый раз выбирая другую комнату. Комнат было много, но любви у Романы было еще больше. Ее любовь заполнила чужой дом до самой крыши.
– Поехали со мной в столицу, – сказал однажды Сережа.
Романа вздрогнула: только что подумала о том же.
– Зачем? – спросила она.
– Я люблю тебя. Разведешься, и будем вместе. Тебе будет хорошо со мной, вот увидишь. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Я и здесь не нуждаюсь.
– Такой, как ты, – убежденно сказал архитектор, – не место здесь. Ты совсем другая. Сама не понимаешь, какая замечательная!
Перемены пугали Роману. Но слова упали на подготовленную почву и росли со сказочной быстротой. С каждым днем становилось очевиднее: надо уезжать, прежняя жизнь зашла в тупик. С Василием все остыло, а Сергей... Она его любит. И пусть сейчас в этой любви больше страсти и восхищения, но со временем придет и глубина.
А главное, муж должен понять, кого потерял. «Когда я уйду, – мстительно думала она, – ты поймешь, кого лишился. Будешь проклинать себя за глупость и слепоту, кусать локти, вспоминать мои просьбы. Но будет поздно. Я для тебя умерла».
Сергей достроил свой особняк, закончил работу и должен был уезжать. Сказал, что будет ждать Роману в такси, за углом ее дома. Все было решено. Она собирала вещи, не совсем понимая, зачем они ей: в новой, совершенно другой жизни Романа тоже будет другой. Однако привычка не забыть ни одну из женских ежедневных мелочей была сильна. Она все делала уверенно и легко, руки сами снимали что-то с полок и укладывали. Руки тоже были уверены, что их хозяйка права, и пора отсюда уходить. Нужно идти туда, где ты будешь частью целого, а не сама по себе. Не будешь чем-то второстепенным после проклятого автомобиля.
Она застегнула сумку и решительно вышла во двор. Этот дом был уже чужим, холодным, и смотрел на нее своими окнами с недоумением: ты кто такая? Хотелось поскорее уйти.
Послышалось рычание мотора. Из гаража выехал Василий на своей развалюхе.
– Получилось!!! – закричал он Романе, выглядывая из окна. – Я сделал это!
В восторге он подпрыгивал на водительском месте, как ненормальный.
Романа на мгновение ощутила укол в сердце, остановилась. Но тут машина чихнула дымом и заглохла. Василий выскочил, торопливо полез под капот. Он начисто забыл о жене и даже не поинтересовался, куда она собралась с большой дорожной сумкой.
Все было понятно и все было кончено.
Она спокойно вышла на улицу, свернула за угол и села в такси. Сергей обнял ее. Они поехали на вокзал. До отхода поезда было полчаса, они приедут впритык. Зачем ждать лишнее время? Его и так мало в жизни, да и то тратишь непонятно на что.
Сергей посмотрел на ее сумку, сочувственно кивнул:
– Какая же ты умница, что взяла только самое необходимое! Ты уникальная женщина. Приедем, сразу купим тебе все новое, что захочешь.
– Прямо с вокзала пойдем по магазинам? – спросила Романа. Она злилась на мужа, и злость требовала выхода.
– А хоть бы и с вокзала! – не уловил иронии Сергей.
Перед глазами Романы стояла картина: открытый капот старой, никому не нужной машины, и Василий, погруженный в ее остывшие недра. Ей хотелось вытащить из гаража кувалду и с размаху, с яростным выдохом обрушить ее на мужнин автомобиль. А потом схватить Ваську и задушить, оторвать ему глупую голову. Она закрыла глаза, но картина не исчезала. По пути на вокзал она успела уничтожить мужа вместе с машиной несколько раз.
– Нам на третий путь, – сказал Сергей, увлекая ее на перрон.
Романа подошла к краю и остановилась, как вкопанная. Рельсы уходили вдаль. Они уходили навсегда и не возвращались, как вода в реке. И в этом уходе было столько необратимости, что Романа задохнулась. Чувство бесконечной потери заполнило ее до краев и готово было политься из глаз.
– Я не могу уехать, – сказала она и сама удивилась этим неожиданным словам. – Прости. Мой дом здесь.
Сергей обнял ее за плечи.
– Романочка, – сказал он и запнулся.
Казалось, сердце сейчас разорвется. Она нежно, но упрямо сняла его ладони с себя. Тогда он стал целовать ее губы и соленые глаза.
– Ты приедешь? Потом?
Она молчала. Нельзя говорить. Безумная надежда в его глазах каждое слово истолкует в свою пользу. Кто знает, может и потом. Она уже ничего не знала и не понимала. Но это место ее не отпускает. Пусть пока будет так.
Памятник основателю города на привокзальной площади привычно-равнодушно посмотрел на вернувшуюся Роману. Автобуса до дома теперь придется ждать долго.