С момента последнего поворота прошло уже около получаса и все это время мы шли курсом на запад в расчётную точку стрельбы. Сегодня море было совершенно безмятежным, лишь иногда позволявшим лёгкому верерку прихотливо располагать на своей глади широкие полосы лёгкой ряби. Солнце готовилось на покой и в его длинных лучах рябь играла зайчиками, слепя сигнальщиков и рулевого.
Недолго полюбовавшись на искрящуюся закатную дорожку, я попросил разрешения пойти в пост управления артиллерией. Командир корабля, глянув на хронометр, сказал, что у меня есть сорок пять минут до планового начала боевой работы, разрешил убыть и порекомендовал в случае, если боевая тревога застанет меня в посту у комендоров, поступить в распоряжение командира поста до отбоя тревоги.
Через пару минут я постучался в дверь поста артиллеров.
- А! Товарищ военкор! Приветствую! - поднялся с вращающегося кресла навстречу мне командир поста лейтенант Н-сков. На моих погонах было всего на одну маленькую звёздочку больше, зато в возрасте нас разделяла если не эра, то как минимум, эпоха. Я был дед из СССРа, а радушный хозяин поста принадлежал к молодой и дерзкой поросли офицеров новой свободной и сильной России.
- Товарищ лейтенант, командир корабля разрешил мне во время стрельбы находиться у вас в посту. Если позволит обстановка, я хотел бы взять небольшие интервью у ваших моряков. Ну, а если ситуация накалится, я готов не мешать. А уж если совсем припечёт буду под вашим руководством бороться за живучесть корабля и экипажа.
- Годится! Располагайтесь вот на этом кресле. Огнетушители порошковые вот и вон. Пользоваться умеете?
Я коротко кивнул.
- Тогда выбирайте себе жертв для вашего интервью и мучайте их. Но не более пятнадцати минут. У нас тут все, конечно, готово, но знаете, не мешает перед стрельбой ещё раз все посмотреть-проверить, создать, так сказать, образ предстоящего боя.
Я снова согласно кивнул.
- Товарищ старшина второй статьи, - обратился я к моряку, сидевшему напротив экрана обзора зоны, - не могли бы вы рассказать откуда вы, как попали на флот, ваше отношение к спецоперации и к роли вашего корабля в её проведении?
Моряк глубоко, словно готовясь нырнуть, вздохнул, повернулся от родного экрана с кнопками в сторону тирана с диктофоном и заговорил неожиданно взрослым глухим голосом:
- Старшина второй статьи С-венко. Из Плёса я, отслужил срочку. Понравилось. Море это вам не река, даже если река - Волга! Подписал контракт. Как раз в марте прошлого года. Ну, подумал тогда, смешно наверно, что без меня Родину будет сложнее защищать, - старшина застенчиво улыбнулся и, как бы ища поддержки, глянул на свой боевой экран.
- Я вижу, у вас планочка ордена Мужества. За что награда? - Я показал взглядом на бордовую планку.
- Это совсем недавно, месяца не прошло, расстреляли укроповский катер-брандер. Так получилось, подпустили его близко. Я тогда принял целеуказание, пока навелся, а это гад уже в пяти кабельтовых и прёт прямо в борт, да так быстро! Ну, поразил его, конечно.
- Было страшно?
- Немного. Ответственность большая. Вот, вдруг махану? Он в борт. Корабль пострадает, экипаж. В общем, собрал нервы в кулак и первым же снарядом разнес паразита.
Вот за это и представили.
Командир поста и третий номер матрос Ш-дрин внимательно слушали. Лейтенант с гордостью за подчинённого, матрос с мечтательной завистью во взгляде.
Чтобы немного разрядить пафос ситуации я, обращаясь к старшине, продекламировал куплет из старой курсантской песни.
- Знаешь старшина, была такая песенка в мою молодость. Не совсем про тебя, но где-то рядом:
А в общем, парень, ты - герой!
Стоять приятно рядом!
Энергии твоей с избытком хватит на троих.
И не беда, что у тебя пока одна награда.
Зато ценнее в десять раз,
Чем десять у других.
- Точно, точно! Товарищ старший лейтенант, это именно про нашего Серёгу, - обернувшись от своего экрана, воскликнул матрос, сидевший у пульта третьим номером.
- Кстати, товарищ матрос, ваша очередь выступать. - я поманил пальцем "третьего номера". - Прошу к снаряду и вперед, по той же схеме.
- Матрос Ш-дрин, из Керчи. Местный почти. Тоже после срочки остался на контракт. Я до службы у рыбака на лодке был старпомом. Он - командир, а я старпом, - заулыбался матрос. - Теперь на флоте, глядишь, дослужусь до старпома, а то и командира!
- Подвигов Ш-дрин не совершал, но служит хорошо и воюет смело. Наш человек! - добавил к "интервью" лейтенант.
- Я уже знаю, после СВО пойду в военно-морское училище, буду служить...
По коридорам корабля разнёсся долгий пронзительный звонок боевой тревоги. Но вместо обычного киношного топота ног по палубвм - только напряженная тишина. Корабль к бою готов.
По постам полетели команды, доклады, целеуказания, приказы на выполнение действий, снова доклады.
Я смотрел на своих интервьюируемых и думал о том, что такие молодые, по сути мальчишки, которых на гражданке отцы за сигареты ругают, и ведут себя, и воюют как тертые ветераны, спокойно и уверенно, не сомневаясь в том, что "без них Родину защищать было бы труднее".
"Два залпа по четыре, интервал - пять, между залпами - тридцать!", - прилетела в трансляции команда с ходового.
Вжжух, через пять секунд - Вжжухх. Потом ещё и ещё.
Командир поста, отслеживая полет ракет на экране, поиграл желваками и тихо, словно в пространство, сказал: "Сегодня сбройны хлопцы будут плакать"
Прозвучали три длинных звонка. Голос старпома из динамиков приказал "Команде осмотреться на постах и в отсеках. Начать приборку. Столовую личного состава приготовить к ужину".
Разрезая тёмную гладь моря, корабль описал циркуляцию и лёг на курс в сторону базы. На сегодня хватит.
Война войной, а ужин по распорядку.