«И осознать, вероятно, несложно
Лет через сто или двести:
Все воссоздать из развалин возможно,
Кроме утраченной чести.»
"Блокада", Александр Городницкий
* * *
Я учился в школе с уклоном в математику, баскетболистами она не славилась. Где-то в начале 10-го класса к нам перевели из украинской школы Тараса Шелудько и посадили со мной. Я тогда по уши был влюблен в Аллу Бельскую, стоял вечерами у нее под окнами, чуть ли не вены себе резал от безысходности, и на соседство Тараса, можно сказать, не обратил особого внимания.
Когда я упомянул дома, что со мной теперь сидит новый ученик, которого перевели из украинской школы, мама обронила, что это для того, «чтоб разбавить вашу мишпуху, а то могут и совсем разогнать». Может быть она была права в намереньях начальства, но Тарас Шелудько не был, так называемым, «селюком», Тарас Шелудько был гений. Чем бы он ни увлекался, он опережал любого из нас. Он мог починить телевизор, делал великолепные фотоснимки, писал стихи, и, конечно, успевал по всем предметам. Правда, кроме географии.
Экономическую географию у нас преподавал старый большевик, и он требовал, чтоб мы указывали согласно решениям какого съезда партии строили гигантские советские объекты, типа Днепрогэс, Магнитка, Волго-Дон и т.д. Почему-то Тарас не блистал в решениях съездов. В конце года старый большевик ушел на пенсию, нам сказали, что учительницей географии будет недавняя выпускница университета, Наталья Гавриловна.
Перед ее появлением в классе Тарас обратился ко мне с игривой улыбкой.
- Миша, ты видел уже Наталью Гавриловну? – спросил он, как будто зная что-то тайное.
- Нет, а что?
- Ты что?! У нее *опа шире колеса! – и Тарас очень выразительно изобразил жестом фигуру Натальи Гавриловны.
К нашему ужасу, она уже вошла в класс. «Горе нам, - подумал я. - Теперь Тарасу из двоек не вылазить, да и мне не поздоровится».
Я ошибся. В конце урока Наталья Гавриловна попросила Тараса помочь ей отнести громадную карту СССР в географический кабинет. Эту карту никогда не снимали с железных петель, а просто закручивали в рулон над доской. Тарас справился с этой задачей. Я ничего не спрашивал как они поладили, но по географии Тарас стал успевать не хуже, чем по другим предметам.
Я говорил уже, что баскетболистами наша школа не славилась. Но это до прихода Тараса. Я никогда не видел ни до, ни после такого виртуозного владения мячом, как у него. Само собой, он вел не глядя и левой и правой рукой совершенно свободно, мяч проходил у него между ногами, он мог двигаться с мячом назад и, кроме того, потрясающе попадал в кольцо с угла.
Я играл сносно, и у нас было еше пару человек, что позволило составить баскетбольную команду. Так что, физрук решил, что мы можем играть в чемпионате района. Система там была круговая, а не с выбыванием. Мы начали успешно, выиграв первые две игры, а третью мы должны были играть с бессменными чемпионами нашего района у них в школе. Школа эта находилась, как теперь бы сказали, в криминогенном районе. В отличие от нашей школы, она как раз славилась баскетбольной командой - и ничем более. Ну, разве что драками, поножовщиной и избиениями чужаков, вроде нас.
По каким-то причинам, физрук с нами туда не поехал, мы добирались сами. Нас провели в раздевалку, где на обшарпанных стенах висели фотографии баскетболистов разных поколений. Мы переоделись, положив нашу одежду в шкафчики, которые не запирались, но мы и не особенно боялись что-либо потерять. У нас не было ничего ценного. Мы вышли в зал, слегка размялись. Людей, предвкушающих разгром этих хлюпиков, было много.
Действительно, очень быстро они повели в счете и зал отзывался восторженными криками на каждый их удачный бросок. Но, видимо, они переоценили свои силы, убрали лучших игроков, заменив их на второй состав, а мы, наоборот, успокоились, все чаще попадали в корзину, и просто стали получать удовольствие от игры. На перерыв мы ушли проигрывая всего пару очков.
В раздевалке одежда была на месте, и все, вроде, хорошо. Когда мы собрались выходить в зал, к нам подошел малец, который сказал, что его просили передать: если мы выиграем, нас будут бить. Он немного подождал, что мы ответим, но мы ничего не сказали, а прошли в зал.
Начало второго тайма повторило начало первого, с той разницей, что отставали мы меньше и почти все их лучшие игроки получили по 5 фолов на проходах Тараса. Так продолжалось до самого конца. На последних секундах мы проигрывали одно очко. Яша Айхель, наш разыгрывающий, бросил мне мяч под кольцо. В неимоверном прыжке, почти полете, я достал мяч, но не стал бросать по кольцу, как они ожидали, блокируя, а сбросил на угол Тарасу, совершенно не прикрытому, и он, как на тренировках, уложил мяч в кольцо под гробовое молчание зала.
* * *
Били нас там же, в раздевалке, но не сильно, не до крови. Просто, чтоб сдержать данное слово. Эти ребята слов на ветер не бросали.
Когда нас выбросили на улицу, и я стал скулить по дороге о жестокой несправедливости, Тарас остановил меня:
- Нет, Миша, все правильно. Честь даром не дается. За честь надо платить поступком. И мы заплатили.
* * *
Умер он рано. Как почти все мои одноклассники.