Повесть-сказка.
1.
Родители Вероники были весьма уважаемыми и состоятельными людьми. Отец, господин Штольц, владел одним из крупнейших в стране издательств, мать, госпожа Штольц, в девичестве Мосан – бывшая балерина. Оба они обладали многими талантами, да и внешне были статные и красивые. А вот дочка вышла у них какая-то неудалая. Худенькая, болезненная, некрасивая: с жидкими волосиками, с кривенькими ножками, без ярко выраженных способностей, да ещё и сверх меры чувствительная: чуть что – в слёзы. Короче, сплошное расстройство для родителей. Ну, что поделаешь, дочь родная, никуда от неё не денешься, со временем привыкли бы, полюбили бы и такую.
Но вот родилась у них ещё одна дочь, и оказалась она полной противоположностью старшей: красивая, яркая, улыбчивая, с весёлыми кудряшками и звонким голоском. Подрастая, она обнаружила такие же способности как у родителей, чем окончательно покорила их. Младшую звали Карина. К сожалению, на таком ярком контрасте, родители не смогли в равной мере полюбить обеих дочерей. Вся их родительская радость, восхищение, внимание были направлены преимущественно на младшую, а для старшей оставались лишь жалкие крохи, и чем дальше, тем меньше.
В конце концов, Вероника стала слышать в свой адрес лишь упрёки и критические замечания. Когда старшая дочь появлялась перед родителями, она видела, что лица их сразу мрачнели, глаза отводились в сторону, зато при виде Карины - улыбки, восторги, весёлая возня. Вероника, с младенчества не была особо общительной. Тихонько играла в какие-то свои игры, рисовала непонятные рисунки. Бывало, что просто сидела и ничего не делала, но как будто прислушивалась к чему-то, во что-то всматривалась и наблюдала. Когда её спрашивали, о чём она думает, она только тихо улыбалась и пожимала плечами, не знала, что ответить, точнее, не могла объяснить. Ни от кого никогда не слышала Вероника таких слов, с помощью которых можно было бы рассказать о том, что она видела и чувствовала. Все решили, что она просто дурочка, и махнули на неё рукой.
В раннем детстве мама читала ей на ночь сказки про фей, волшебников и чудесные превращения, но с рождением Карины, всё её внимание переключилось на младшую дочь. Никто даже не заметил, что старшая сама каким-то чудом научилась читать, разглядывая вереницы букв и слов в книгах, которые ей читала мама. Учитель словесности лишь отметил, что Вероника очень быстро освоила грамоту. Не считая это чем-то особенным, она не демонстрировала свои умения, а только слушала, что ей говорили, и выполняла задания.
Кроме основных общеобразовательных предметов, с ней занимались учителя рисованием и музыкой. Танцами с дочерьми занималась сама госпожа Штольц, но с Вероникой она вскоре прекратила занятия, посчитав её не способной. Никто из взрослых особо не интересовался успехами Вероники, разве что на начальном этапе. Родители считали, что занятия искусствами необходимы для общего развития, но не верили, что их старшая дочь сможет как-то проявить себя в этой области. Уроки игры на фортепьяно проходили в небольшой комнате с хорошей звукоизоляцией. Самостоятельно же она чаще предпочитала играть в старом флигеле на бабушкином фортепьяно, где её почти никто не слышал.
К шестнадцати годам Вероника значительно выправилась и внешне была достаточно мила, но последствия того, как к ней относились все эти годы, сказались на её облике и внутреннем самоощущении весьма определённо. Она чем-то напоминала бутон цветка, едва начавший раскрываться, но вдруг замерший и поникший, как будто потерявший интерес к цветению, как к совершенно бессмысленному занятию.
Как-то после очередного скандала, где Веронике выдали очередную порцию нелицеприятных замечаний, забралась она на чердак, с глаз подальше от всех. Ещё малышкой, с тех пор как её ручонки окрепли настолько, что могли поднять чердачную крышку, она регулярно там пряталась и тихонько плакала у маленького окошечка под самой крышей. В этот раз, немного посидев у окна, она стала внимательно обследовать те места чердака, куда раньше не заглядывала. В одном из углов под скатом крыши стояли несколько коробок с разными старыми вещами. Вероника большую часть из них уже исследовала, и тут обнаружила в самой конце что-то продолговатое. Смахнув рукой паутину и просунув руку, девочка достала прямоугольный предмет, который оказался старой деревянной шкатулкой. С нетерпеливым любопытством она бросилась к окошку, чтобы лучше рассмотреть находку и её содержимое.
Не найдя под рукой подходящей тряпки, Вероника смахнула пыль подолом своего платья. Какая разница, всё равно её считают неряхой. Шкатулка была деревянная, не сказать что очень красивая, узор, вырезанный на ней, явно был сделан не рукой мастера, а скорее начинающего ученика. Девочка попыталась открыть шкатулку - не получилось. Замка не наблюдалось, но внутри, судя по звукам, явно что-то было. «Замок с секретом!» - догадалась Вероника и стала прощупывать предмет со всех сторон. С правой стороны обнаружился квадратик, который при нажатии уходил внутрь, но шкатулка при этом не открывалась. Вскоре девочка нашла другой квадратик слева снизу. Как только она одновременно нажала на оба квадратика, прозвучал лёгкий щелчок, и образовалась щель под крышкой. Вероника даже тихонько взвизгнула от восторга. Затаив дыхание она открыла крышку.
Под крышкой в шкатулке оказались великолепные женские украшения из разных камней, вряд ли очень дорогие по стоимости, но сделанные очень искусно. Вероника, в немом восторге разглядывала каждую вещь и чувствовала, как неведомое ей счастье как будто перетекало в неё от каждого прикосновения к этим бусам, ожерельям, серьгам и браслетам. Вдруг она услышала, что внизу кто-то зовёт её обедать. Быстро сложив всё обратно, девочка закрыла шкатулку, осмотревшись вокруг, нашла небольшую коробку, положила таинственную находку туда, и засунула в тот же дальний угол.
Вероника помыла руки и зашла в столовую, но прежде чем она села за стол, ей пришлось выслушать от матери замечание по поводу испачканного платья. За столом велись обычные разговоры про домашние дела, в числе прочего, был упомянут старый флигель с мебелью ещё прабабушкиных времён. Решался вопрос: снести его совсем и построить новый для гостей, или просто отремонтировать, выкинуть старую мебель и заменить новой. Вероника забеспокоилась. Ей очень нравился этот флигель, с его старой обстановкой. Она частенько там проводила время, занимаясь своими делами, никому не мозоля глаза. Но как сказать это родителям? Это будет ещё один повод вызвать недовольство. Она и промолчала, только на её невзрачном личике отобразилась крайняя печаль. Госпожа Штольц заметила, что её старшая дочь едва не плачет, и обратилась к ней с вопросом:
- Вероника, что с тобой? У тебя что-нибудь болит?
Вероника покачала головой:
- Нет, ничего не болит. Просто нет аппетита, можно я пойду?
Отец недовольно нахмурился:
- И так худая как тростинка, ещё и ешь плохо. У тебя занятия по музыке сегодня, сил не будет совсем, - сказал он укоризненно, но удерживать дочь не стал, - ладно, иди, готовься к занятиям.
Вероника вышла из-за стола. А покинув столовую, сразу направилась на чердак. Там она достала свою находку и вновь стала разглядывать её содержимое. Удивительное дело! Стоило Веронике вновь прикоснуться к украшениям из загадочной шкатулки, как её опять охватило чудесное волнение, граничащее с восторгом. У девочки вдруг возникло нестерпимое желание примерить эти украшения. На чердаке имелось старое большое зеркало накрытое куском ткани. Вероника взяла шкатулку, подошла к зеркалу, сдёрнула с него ткань и, глядя на своё отражение, стала выбирать, что бы ей примерить.
Первыми она надела серьги, небольшие, но очень изящные с камушками аметиста, и тут же почувствовала, как внутри неё что-то всколыхнулось и затрепетало. Она подобрала в шкатулке ожерелье с похожими камнями и браслет и тоже надела на себя. Ощущения усилились многократно. Вероника поражённая смотрела на себя в зеркало и не могла понять, что с ней такое произошло. На неё смотрела совсем другая девушка. Хотя черты были те же самые, и Вероника прекрасно узнавала себя, но… почему, отчего она стала такая… красивая? Неужели из-за этих украшений. Девушка тут же сняла их, чтобы сравнить с тем, как она выглядит без них. И о, чудо! Невиданное ранее очарование, появившееся в её облике так неожиданно, какое-то время сохранялось, а потом потихоньку начало таять и исчезать, возвращая Веронике её прежнюю, привычную, тускловато-скучную внешность. В крайнем волнении девушка вновь взялась за шкатулку и подобрала в этот раз комплект украшений из агата. И вновь произошло чудо. Вероника увидела в зеркале на этот раз другой облик, не менее притягательный, чем до того, с другими украшениями. Продолжая доставать и примерять на себя остальные сокровища, Вероника совсем отключилась от реальности и погрузилась в эти новые, волшебные ощущения. В конце концов, она, примерив последние, оставшиеся серьги с кольцами и камушком по центру, сняла их, и вновь стала внимательно разглядывать себя в зеркале.
Ещё во время примерки украшений, как-то неосознанно, ей захотелось выпрямить спину, расправить плечи и чуть приподнять подбородок, что она и сделала, вспомнив вдруг, что ей постоянно делали замечания по поводу её сутулости. С такой же гордо выпрямленной спиной, она разглядывала себя без украшений… Не-ет, в этот раз очарование не торопилось уходить от неё. Более того, Вероника вдруг почувствовала и поняла, что вполне может удерживать его. Девушка убрала украшения в шкатулку и бережно спрятала её на прежнее место. Спускаясь вниз с чердака и направляясь к себе в комнату, чтобы подготовиться к музыкальному занятию, Вероника размышляла. «Что же это получается? Я сама вижу себя красивой и привлекательной или наоборот некрасивой замухрышкой, в зависимости от своего настроения? Но ведь настроением, наверно, можно управлять? Нужно будет потом ещё подумать об этом, а сейчас некогда, вот-вот придёт учитель и начнётся занятие».
2.
Занятия музыкой Веронике очень нравились. Её учитель, господин Соноре, пожилой мужчина слегка подслеповатый, в очках, всегда был добр к ней и считал её очень одарённой, но только слишком робкой. Старался внушить ей уверенность в себе, всегда подбадривал и неизменно повторял:
- Вероника, вы даже не представляете себя, какая вы милая и очаровательная. Но вы прячете своё очарование и этим лишаете себя и других радости общения с вами. А ведь радостей и так не слишком много в нашей жизни.
Ровно в назначенный час учитель музыки пришёл в класс, где Вероника уже ждала его, сидя за камерным роялем. Как обычно он приветливо поздоровался со своей ученицей и галантно поцеловал ей руку. Раньше девушку невероятно смущал этот ритуал, её охватывало чувство неловкости, какой-то неестественности происходящего. Но в этот раз она с удивлением почувствовала некое подобие удовольствия от принятия этого галантного жеста мужской учтивости. Она даже немного испугалась этого чувства и озадачилась, откуда это вообще взялось. А пожилой учитель, отпустив её руку, внимательно посмотрел ей в глаза. Кажется, он уловил то, что с Вероникой произошли какие-то изменения. Потому что глаза его слегка сузились, потом расширились, и лицо озарила тёплая улыбка:
- Вероника, да вы сегодня просто чудо, как хороши. Что это с вами такое приключилось, и вы наконец-то стали следовать моим советам?
Вероника улыбнулась в ответ, и щёки её украсил лёгкий румянец.
Господин Соноре поцокал языком и, полюбовавшись какое-то время очаровательным смущением своей ученицы, начал урок.
Вероника и раньше играла очень и очень недурно, но в этот раз она просто блистала! Учитель, разумеется, отметил её успехи и сказал, что если она продолжит в том же направлении, то вскоре будет играть лучше его самого, и он с удовольствием побывает на её публичном выступлении, где Вероника непременно произведёт фурор.
Девушка в ответ на это заявление не громко, но очень весело рассмеялась. Её смех рассыпался по залу нежным звоном хрустального колокольчика, кажется, даже небо за окном, затянутое до того тучками, внезапно прочистилось именно от этого чудесного звука и всё вокруг озарилось солнечным светом.
После музыкального занятия, попрощавшись с учителем, Вероника прямиком отправилась в отцовский кабинет. Предварительно постучавшись, она вошла. Господин Штольц, погружённый в изучение каких-то бумаг, коротко взглянул на вошедшую дочь.
- Вероника? Ты что-то хотела? Я сейчас очень занят, давай попозже, после ужина.
Раньше его старшая дочь тут же ушла бы, сказав: «Прости, папочка!» И больше бы не повторяла попыток подойти к нему с какой-нибудь просьбой. Но в этот раз в Веронике как будто зашевелился маленький игривый котёнок, которого распирало желание бегать и прыгать. Она легко, на цыпочках подбежала к отцу, огибая стол, обняла родителя со спины, на миг прижалась к нему и чмокнула в щёку. Затем так же легко и стремительно вернулась к двери, собираясь покинуть кабинет, но господин Штольц вдруг остановил её:
- Подожди, дочка!
Вероника, обернувшись, послушно замерла на месте.
Отец какое-то время с изумлением смотрел на Веронику, затем вышел из-за стола:
- Ну-ка подойди сюда.
Девушка подошла. Родитель продолжал разглядывать своё чадо так, как будто первый раз увидел, затем повёл её в сторону дивана, сел на него и усадил дочь рядом.
- Давай, рассказывай, что ты хотела.
Вероника смущённо потупилась:
- Папочка, я только хотела сказать, что очень тебя люблю.
Господин Штольц растроганно улыбнулся, приобнял дочь рукой и поцеловал в висок:
- Я тоже тебя люблю, моя дорогая.
А Вероника продолжила:
- Только мне немножко грустно от того, что я сегодня услышала за обедом.
Отец нахмурился, припоминая обеденный разговор, но, похоже, не понял, о чём речь, поэтому спросил:
- А что ты имеешь в виду?
Девушка печально вздохнула:
- Мне очень нравится старый бабушкин флигель. Когда я там провожу время, то, как будто, оказываюсь в другом времени и пространстве. Я там читаю, играю на фортепьяно, иногда просто размышляю. А ещё, мне иногда кажется, что бабушка жива, что она просто вышла ненадолго, и скоро вернётся. Мы ведь с ней были очень дружны, мне кажется, она понимала меня без всяких слов. И когда вы с мамой заговорили о том, чтобы…
Она вдруг умолкла, потому что почувствовала, что вот-вот заплачет.
Отец понимающе закивал головой, а увидев в глазах дочери навернувшиеся слёзы, вновь ласково её притянул к себе и принялся гладить по голове:
- Ну, что ты, доченька! Не нужно так расстраиваться! Ещё ничего окончательно не решено.
Он немного помолчал, продолжая утешать дочь, и что-то про себя обдумывая, затем сказал довольно решительно:
- Ну вот что, я думаю, флигель с его обстановкой мы трогать не будем, но сделаем там косметический ремонт. Подкрасим, подправим, что обветшало – отремонтируем. Ты как, не против?
Вероника счастливо заулыбалась и захлопала в ладоши:
- Ой, папочка, спасибо тебе огромное!
Стремительно обвив отца руками за шею, она на миг прижалась к нему, затем поцеловала в щёку.
Растроганный отец уже сам едва не пустил слезу:
- Ну, вот и славно, вот и договорились! А теперь ступай, мне с бумагами нужно закончить. Ступай, ребёнок, ступай!
Вероника подскочила и, одарив напоследок родителя счастливой улыбкой, скрылась за дверью.
Покинув отцовский кабинет, Вероника решила прогуляться по саду. Она шла по любимой тропинке мимо ясеней и дубов и размышляла. Как могло получиться, что какие-то украшения, даже не особо дорогие, смогли так кардинально изменить её внутреннее состояние? И самое интересное, это состояние отразилось на её поведении, а поведение в свою очередь изменило к ней отношение окружающих людей. Или всё-таки не поведение, а именно состояние? Ведь учитель музыки сразу почувствовал в ней какие-то перемены, до того как она успела хоть как-то себя проявить. Наверно, и то, и другое – решила Вероника.
Вечером, за ужином отец заговорил о флигеле и объявил о своём решении. Ломать его нет смысла – постройка очень добротная и прочная, вполне можно обойтись косметическим ремонтом: обновить крыльцо, покрасить стены и окна. Мебель старинная, дорога как память о родителях, её можно отреставрировать. Мать попыталась было что-то возразить на это, но под строгим и решительным взглядом мужа не посмела.
Перед сном Вероника вновь посетила чердак. Достав шкатулку, она долго её разглядывала, не открывая, с любовью поглаживала рукой, водила пальцами по резным рельефам. «С виду самая обычная, ничем не примечательная вещь, - думала она, - а открывается непросто и внутри спрятано сокровище». Вдруг в голову пришла мысль, крайне взволновавшая её. А ведь она, Вероника, с виду тоже невзрачная, но в ней наверняка есть достоинства, которые как сокровища спрятаны, потому что замочек с секретом, просто так не открывается. Нужно проявить внимание и заинтересованность, чтобы открыть и увидеть сокровища, вытащить их на свет. Вероника вспомнила реакцию учителя музыки и своего отца на неё, до того примерявшую украшения, совершенно изменившие её отношение к себе самой. Эти люди, давно знавшие Веронику, в этот раз смотрели на неё абсолютно так же, как она смотрела на сокровища в старой шкатулке. «А если вот так же, в каждом человеке спрятаны сокровища, но их просто никто не видит. Потому что внешне человек ничем не примечателен, скромен или даже бывает зол на всех… А почему зол? Может потому, что он и сам не знает о скрытых в нём достоинствах и думает, что он хуже других?» Мысли Вероники, опережая друг друга, бежали дальше, выстраивая новые предположения. «Чаще всего люди, обращают внимание только на внешний облик, на то, что на виду и не требует усилий, чтобы узнать и понять. Они редко могут почувствовать чью-то боль, потому что она всегда внутри. Человек всегда наедине со своей болью. И нужно просто проявить участие, внимание… Проявить внимание…» Вероника подумала о своих родителях, вспомнила о том, что они рассказывали о своём детстве. Это были истории внешних достижений и триумфа. Понятно, почему они ждали того же от своих детей. А Вероника вдруг оказалась такой вот неказистой шкатулкой с секретным замком.
Девушка улыбнулась самой себе и вновь с нежностью посмотрела на шкатулку в своих руках. Эх, узнать бы, что это за шкатулка, откуда она взялась. Спросить у родителей? Но что-то внутри подсказало ей, что нет, не стоит этого делать. Если эта шкатулка оказалась здесь, на чердаке, всеми забытая, значит она не для всех, а только для того, кто захочет её найти. У матери было много дорогих украшений из золота с бриллиантами и другими драгоценными камнями. Веронике даже представилось выражение лица матери, если бы она увидела эту бижутерию, как она её называла. Вероника спрятала свою драгоценную находку и пошла спать.
Ночью ей приснился сон. К ней пришла её прабабушка по отцовской линии, которую Вероника знала лишь по фотографиям. С ласковой улыбкой она подошла к своей правнучке, держа в руках шкатулку. «Ты хотела знать, откуда эта вещь, и почему она оказалась на чердаке всеми забытая? – спросила прабабушка, - Я расскажу тебе, моя дорогая внученька. Мои родители и родители моего будущего мужа, твоего прадедушки были совсем небогатыми, жили своим трудом. Твой прадедушка владел столярным мастерством, а ещё он любил вырезать по дереву. Мы познакомились и полюбили друг друга. Эту шкатулку, одну из первых своих работ, он смастерил с большой любовью специально для меня в подарок на моё шестнадцатилетие. А первые бусы с аметистом, вот эти, - прабабушка вытащила украшение из шкатулки и показала, - и серьги к ним, купил мне мой отец. Это было дороговато для нашего бюджета, но папа решил порадовать меня, потому что они очень мне понравились. Ты не представляешь, как я была счастлива, надевая эти первые в своей жизни украшения. Потом я вышла замуж за твоего прадедушку. Жили мы хорошо, дружно, и остальные украшения мне на каждый день рождения дарил уже он. В резьбе по дереву он достиг большого мастерства. Делал мебель с резным орнаментом, которая пользовалась большим спросом. Наш достаток рос с каждым годом, и покупка этих украшений уже не была столь обременительна для нас. Твой прадед сделал для меня ещё несколько шкатулок очень красивых, с затейливой, искусно выполненной резьбой. Но для меня эта, первая его шкатулка оказалась самой дорогой, и именно в ней я хранила свои первые украшения. В них сохранилось столько искренней любви и счастья! Наш сын, твой дед уже был владельцем целого мебельного завода и покупал для своей жены, твоей бабушке очень дорогие украшения с драгоценными металлами и камнями. А эти, - прабабушка посмотрела на шкатулку в своих руках, - оказались невостребованными и забытыми. Но я очень рада, моя дорогая внученька, что ты нашла их и оценила по достоинству. В обладании красивыми дорогими вещами нет ничего дурного, пока они не начинают заслонять и оттеснять на задний план более ценные вещи – любовь, чуткость, внимание, сочувствие. И ты правильно подумала, что в каждом человеке скрыто сокровище, и если оно не проявлено, значит просто – шкатулка с секретом, не для каждого, а только для того, кто проявит внимание и желание открыть её».
Закончив своё повествование, прабабушка погладила Веронику по голове и сказала на прощание: «Ты моё самое драгоценное сокровище, потому что унаследовала те качества и способности, которые были у меня и твоего прадедушки. Помни об этом и цени то, чем обладаешь».
3.
С того момента, как Вероника обнаружила прабабушкину шкатулку, жизнь её круто изменилась. Внешне это отобразилось не так явно и не так скоро. Привычки, формировавшиеся годами, не могли так сразу сдать свои позиции. Часто Вероника возвращалась в своё прежнее апатичное состояние и замыкалась в себе, что сразу же отражалось на её взаимоотношениях с окружающими. Но каждый раз в таких случаях она бежала на чердак, доставала заветную шкатулку и подолгу сидела с ней, то мысленно разговаривая со своей прабабушкой, то примеряя украшения и вновь убеждаясь в своей привлекательности, то просто с любовью поглаживая шкатулку, проводя пальцами по рельефам узоров, вырезанных прадедушкиными руками. Вероника представляла себе молодого парня в простой одежде мастерового, как тот с мыслями о любимой девушке, тщательно и терпеливо вырезает ещё не вполне умелой рукой эти самые узоры. Её сердце при этом наполнялось нежностью, а на душе становилось светло и радостно. Каждый раз после этого к Веронике возвращалось ощущение собственной самоценности. Все обиды чудесным образом куда-то исчезали, её родные и близкие уже не казались ей такими далёкими и чужими для неё. Просто они прожили совсем другую жизнь, не такую как их предки, поэтому думают и чувствуют по-другому. Не хуже, и не лучше, а просто по-другому.
Вероятно, благодаря прабабушкиным и прадедушкиным свойствам, которые ей передались через гены, у Вероники как-то очень быстро получалось находить ответы на вопросы, которые многим людям обычно становятся очевидными лишь с годами. Да и подобные вопросы далеко не всем приходят в голову.
Однажды, сидя с книжкой в саду под яблоней, она обратила внимание на улитку, медленно ползущую по траве. Взяв тонкую веточку, она подставила её на пути улитки, надеясь, что та заползёт на неё. Но улитка, едва прикоснувшись к ветке, внезапно возникшей у неё на пути, вдруг замерла и, вероятно, из опасений за свою жизнь, тут же спряталась в свой домик. Девушка внезапно почувствовала ту настороженность, которую могла испытывать улитка, и ей в голову пришла мысль, что она сама точно также, много лет как будто пряталась от всех в своей раковине, чтобы защититься от возможной боли, которую ей могут причинить.
Но ведь она не улитка, а человек, подумала Вероника, у человека гораздо больше возможностей. И если всё время быть настороже и бояться, что тебя могут обидеть, рискуешь всю жизнь прожить в своей раковине, достигнув не больше, чем эта улитка, которая везде таскает на себе свой домик-крепость и в результате очень медленно двигается. Такая жизнь ограничивает не только активность, но и обзор, затрудняет общение с внешним миром. Веронику захватил интерес к тому, на что она раньше не обращала внимания. Ей захотелось научиться понимать людей, которые её окружают, чтобы находить с ними контакт, узнавать от них то, чего она не может узнать просто потому, что все люди разные и живут по-разному.
Вероника услышала характерные звуки ножниц, которыми садовник в десяти метрах от неё подстригал кусты, создавая красивые закруглённые формы зелёным насаждениям на их участке. Подняв глаза, стала внимательно разглядывать садовника, старательно наводившего красоту. Это был немолодой мужчина, довольно угрюмый и не слишком разговорчивый, любитель горячительных напитков. Он был мужем их кухарки, очень эмоциональной и говорливой тётки, властвовавшей на их кухне. Сколько себя помнила Вероника, столько же знала их, много лет проживших у них в доме, исправно выполняя свои обязанности по службе. Их дочь уже взрослая, вышла замуж за владельца закусочной в небольшом городке по соседству, изредка приезжала, навещала родителей. Вероника стала вспоминать всё, что знала об этих людях, пытаясь понять, как и почему они стали именно такими, какие есть. Но вскоре поняла, что знает о них очень мало, так как все сведения по большей части исходили от родителей, сама она редко общалась с членами этой семьи. Ей даже стало стыдно за то, что она вся погружённая в себя, мало обращала внимание на людей, столько делавших для неё и её семьи.
Вероника встала и направилась к садовнику. Тот услышал звук её приближающихся шагов и, не прерывая работы, искоса глянул в её сторону, вероятно недоумевая, чего вдруг понадобилось от него хозяйской дочке. А девушка, подойдя ближе, приветливо заговорила:
- Добрый день, Самсон! Смотрю, и каждый раз удивляюсь, как у вас получается так ровно и красиво подстригать. Это же какое мастерство!
На лице Самсона, так звали садовника, отразилось лёгкое удивление, затем губы растянулись в улыбке:
- Здравствуйте, Вероника! Я очень рад что вам нравится. Только чего ж тут особо хитрого? За столько лет практики любой научится не хуже.
Но Вероника решила развить тему:
- Дело не только в этом. Я очень люблю наш сад, знаю каждый его уголок с детства. Везде очень уютно и красиво – и всё это ваша заслуга. Вы, вероятно, очень хорошо чувствуете все растения, знаете, что каждому из них нужно в тот или иной момент.
Садовник приостановил стрижку и с ещё большим интересом посмотрел на Веронику. Немного помолчав, произнёс:
- Верно. Растения не умеют говорить, как мы, но они очень хорошо чувствуют отношение к себе, и отвечают на эти чувства. В отличие от людей они не умеют врать и притворяться. И если проявить к ним внимание, можно научиться понимать их.
Веронику поразило то, что Самсон высказал именно ту мысль, которая владела ею в последнее время. Он тоже сказал о внимании!
Поговорив ещё немного с садовником и узнав от него то, как продолжительность и красота цветения роз и других цветов зависит от настроения человека, ухаживающего за ними, Вероника, в совершенном восхищении от этих новых для неё сведений, поблагодарила Самсона за интересный разговор и пошла по тропинке к дому.
Удивительное дело. Чем больше Вероника нравилась самой себе, как она выглядела и что делала, тем интереснее для неё становились окружающие люди, ей нравилось думать о том, какие они, о чём думают, что чувствуют, что любят, а что – нет. И тем больше в ней росло ощущение собственной ценности в этом мире. Она приходила к выводу, что никто не лучше и не хуже других, не выше и не ниже по положению, просто все разные, и у каждого есть своя роль в этом мире. Всё меньше её волновали критические замечания в свой адрес. Нельзя сказать, что она совсем перестала их замечать, но они её больше не смущали, и не побуждали спрятаться, закрыться, стать менее заметной. Да и замечания, как правило, оказывались по делу и кстати. Вероника наконец познала радость от простого общения с людьми, процесса поиска общего языка, обмена мнениями, и при этом совершенной необязательности совпадения этих мнений.
Общаясь с кухаркой Марией, женой Самсона, Вероника открыла для себя, что приготовление еды может стать творческим процессом не менее увлекательным и захватывающим, чем рисование или музицирование. Она раньше как-то не задумывалась, а теперь обратила внимание на то, что удовольствие вкусовых ощущений от мастерски приготовленного блюда в немалой степени влияет на настроение человека, так же как домашний комфорт и удобная красивая одежда. А ведь всё это создают чьи-то руки.
Как-то раз они всей семьёй поехали в город по магазинам, и Вероника увидела там платье, которое ей очень понравилось. Примерив это платье перед зеркалом, она получила немалое удовольствие от собственного облика, а так же от удивлённых взглядов близких ей людей, похоже не ожидавших, что привычная им Вероника оказывается не такая уж замухрышка, как им казалось раньше. С сияющим личиком и гордой осанкой она шла в новом платье и ловила на себе заинтересованные взгляды встречавшихся на их пути парней.
Ещё в их доме жила горничная Лиза, которая помимо уборки в доме, помогала Марии на кухне. По возрасту она была чуть старше Вероники и очень замкнутая. Вероника несколько раз пыталась её разговорить, но у неё это плохо получалось. Вероятно, Лиза была совершенно не избалована вниманием и привыкла жить в своём мире. Почти как сама Вероника. От этого сходства, ей особенно хотелось заглянуть в этот чужой для неё мир и понять, чем живёт Лиза. Капля камень точит. Постепенно девушка стала открываться для Вероники. Рассказала, как росла в семье с пьющим отцом, поднимавшим руку на мать, как ушла в самостоятельную жизнь, как только выросла и нашла подходящую для себя работу. А ещё она мечтала увидеть море, о котором когда-то слышала.
У Вероники была довольно большая коллекция картинок с видами природы и архитектуры из разных концов света. Одну из них с великолепным морским пейзажем она подарила Лизе, и с удовольствием наблюдала, с каким восторгом та рассматривала её и как сердечно благодарила за эту безделицу.
4.
Вскоре родители обратили внимание на то, что их старшая дочь не настолько уж бесталанная, как это казалось им раньше. Прежде всего, её игра на рояле не могла быть не услышанной в доме, особенно через открытые окна в сад, а тут и учитель музыки заговорил с отцом Вероники о том, что возможно им стоит подумать о поступлении их старшей дочери в консерваторию. Мать, прознав об этой идее, пришла в крайнее изумление и заявила, что сначала пусть Вероника продемонстрирует свои успехи перед их друзьями и знакомыми. Нужно понять, во-первых, сможет ли она со своей замкнутостью вообще выступать на публике, а во-вторых, это люди образованные, высокой культуры, и весьма щепетильные в вопросах вкуса – их оценка будет важным показателем в принятии решения. Пусть они послушают их дочь и выскажут своё мнение о её талантах. Приближалась годовщина со дня свадьбы супругов Штольц - 20 лет их совместной жизни, намечался раут, на котором должно было быть много гостей. Родители Вероники поручили учителю музыки подготовить их старшую дочь к выступлению на этом рауте с небольшой концертной программой минут на десять-пятнадцать.
Вероника, узнав о представшей перед ней задачей, поначалу пришла в ужас. Но учитель заявил непреклонным тоном, что если она не согласится продемонстрировать свои незаурядные способности публике, он откажется отныне с ней заниматься и уйдёт в монастырь, замаливать грехи, из-за которых, по-видимому, его лучшая ученица и решила зарыть свой талант в землю. Вероника, услышав это заявление, тихонько рассмеялась, но встретившись с серьёзным и решительным взглядом господина Соноре, вдруг почувствовала, что тот не шутит. В конце концов, девушка подумала, почему бы и нет. Вместе с учителем они выбрали несколько разноплановых произведения двух композиторов-классиков и одно – современного автора, а под конец программы запланировали для всех сюрприз.
Учитель обратился к родителям с просьбой провести пару-тройку выступлений-репетиций в кругу близких и знакомых, дабы Вероника пообвыклась играть на публике, раньше ведь ей не приходилось этого делать. Родители отнеслись к этому с пониманием. Первое выступление было перед родителями. Первый раз в жизни Вероника играла матери с отцом вот так, как будто на экзамене. Несколько раз ошибалась и один раз, от волнения споткнувшись в середине произведения, и, позабыв, что дальше, начала играть заново. Но родители, отнеслись к этому первому опыту с пониманием, не подали вида, что было что-то не так и после репетиции концерта даже похвалили свою дочь за смелость и желание показать себя, на что она способна. На втором выступлении, помимо родителей и младшей сестры Карины, присутствовали уже все, кто служил у них в доме: кухарка Мария с мужем садовником Самсоном, горничная Лиза и охранник Макс. Вероника играла уже гораздо увереннее, небольшие шероховатости в выступлении ещё присутствовали, но они уже не были так заметны. В конце каждого произведения звучали жаркие аплодисменты, а по окончании этого маленького концерта, Мария и Лиза расчувствовались и выразили вслух своё восхищение мастерством Вероники. На глазах кухарки даже блестели слёзы, когда она, переполненная эмоциями, делилась своими впечатлениями и уверяла, что никогда в жизни не слышала и не испытывала ничего подобного. Мужчины более сдержанно, но тоже выразили своё восхищение. Родители с улыбками на лицах, дали своим служащим волю выразить свои чувства, и также высказали своё одобрение, что сегодня Вероника сыграла ещё лучше. Ничего не сказала лишь Карина, слегка выпятив нижнюю губку, демонстрируя этим своё пренебрежение. Но Веронике уже было это не важно. О своём сюрпризе, который они с учителем готовили на главное выступление, не было сказано ни слова. Третью репетицию маленького концерта Вероника попросила провести только с Лизой, Марией, Самсоном и учителем. Родители слегка удивились, но возражать не стали. После этого выступления, которое прошло в отсутствие дома родителей и сестры, кухарка и горничная вышли из зала в слезах, вытирая глаза платками. С них взяли слово ничего никому не рассказывать.
И вот, настал день раута по случаю празднования свадебной годовщины. Присутствовало около ста человек друзей, деловых партнёров и важных людей. В большом зале играл скрипичный ансамбль, по всему помещению были расставлены небольшие столики с напитками и закусками, между гостями бесшумно сновали нанятые на вечер официанты, гости по большей части стояли, перемещались по залу, кто хотел, сидели в креслах и на диванах. Периодически господин Штольц или кто-то из гостей обращался к публике с речью. Друг Штольцов, писатель и поэт, регулярно издававший у них свои произведения, прочитал свои новые стихи, посвящённые знаменательной дате, подруга госпожи Штольц, известная оперная певица спела романс, аккомпанировал ей один из приглашённых гостей. И вот, наконец, хозяин дома объявил во всеуслышание, о выступлении своей старшей дочери Вероники, пожелавшей порадовать гостей своим исполнением фортепьянной музыки. Девушка под всеобщие аплодисменты прошла к роялю. С трепетом в сердце, и улыбкой на лице она поприветствовала гостей и объявила первый номер программы. Затем села за инструмент. В тишине зала под всеобщим вниманием её вдруг охватила дикая паника. Она едва сдержалась, чтобы не подскочить и не убежать стремглав, чтобы скрыться от этих многочисленных взглядов с интересом разглядывавших её и ожидавших, чем может удивить их это юное создание, дочь талантливых родителей? Карину, младшую сестру Штольцев все давно знали, она неоднократно пела на публике, было известно, что она очень недурно рисует и пишет стихи. А вот Вероника предстала перед ними впервые. Господин Соноре встал недалеко от неё так, чтобы Вероника, сидя за инструментом, могла видеть его. Встретившись глазами с учителем и почувствовав в его взгляде поддержку, Вероника подняла руки над клавиатурой. Внезапно паника схлынула, и она ощутила необычайный подъём. Ей вдруг стало неважно, как могут оценить её все эти важные господа. Она-то сама уже знает о своей ценности в этом мире и сейчас просто расскажет им через музыку о своих чувствах. Раздались звуки рояля. Зазвучала прелюдия Шопена Ми минор. Это было небольшое, не очень трудное, но чрезвычайно красивое произведение, выбранное учителем Вероники с целью дать ей немного освоиться и почувствовать уверенность. Вероника сыграла его так, что публика просто оцепенела. Следом она исполнила ещё две небольшие прелюдии того же композитора, уже сумев поразить гостей не только выразительностью своего исполнения, достигавшей самых глубин души, но и великолепной техникой. Её пальцы порхали над клавиатурой с такой лёгкостью, что казалось, девушке это ничего не стоило – она уже родилась с умением играть на рояле. После трёх прелюдий Шопена Вероника сделала паузу. Какое-то время в зале стояла тишина, затем раздались бурные аплодисменты и восторженные восклицания. Вероника встала, поклонилась, выждала, когда публика немного утихнет, с улыбкой поблагодарила гостей и объявила следующий номер: 16-тая соната Моцарта До мажор; исполнила её с невероятным изяществом и вновь вызвала горячее одобрение публики. Далее прозвучало довольно известное эстрадное произведение современного автора, исполнение которого привело публику в невероятный восторг – аплодисменты не стихали очень долго, так что Веронике пришлось поднять руку, чтобы попросить о тишине. На её щеках играл румянец, она очень волновалась, и в тоже время испытывала невероятное воодушевление.
- Дамы и господа, - произнесла Вероника, когда шум более-менее стих, - а сейчас прозвучит произведение, которое я посвящаю моим дорогим родителям.
Не сказав больше ни слова, она села за инструмент и заиграла. Мягкое, лиричное звучание рояля лёгкими мазками рисовало в воображении гостей картину морского побережья, где молодые люди когда-то встретились первый раз и полюбили друг друга. Красота юности и романтика первой любви, красота природы, волшебство познания, соединения, взаимопроникновения - всё это рождалось под воздействием музыки в сердцах и душах слушателей. И, как позже выяснилось, одна и та же картина возникла в воображении абсолютно у всех присутствовавших. Когда в тишине замершего зала затихли последние звуки, а поражённая публика ещё не пришла в себя, к роялю подошёл господин Соноре и объявил всем собравшимся:
- Многоуважаемые дамы и господа! Это милое, очаровательное создание, моя лучшая ученица, моя гордость, Вероника Штольц не только прекрасно исполняет чью-то музыку, но и сочиняет свою. Только что прозвучало её собственное произведение, которое, как она уже сказала, посвящено её родителям и называется «Встреча у моря».
При этих словах публика возбуждённо зашумела, но учитель ещё не закончил свою речь. Коротко глянув на свою ученицу и, получив от неё знак одобрения, господин Соноре продолжил:
- Прошу ещё минуточку внимания! Кроме этого, Вероника обладает даром импровизатора. Сейчас она исполнит вам музыкальный экспромт, импровизацию, посвящённую всему этому великолепному собранию.
При этих словах учитель отошёл в сторону и тут же зазвучали короткие всплески аккордов с вплетением лёгких изящных мелодических оборотов, невероятно точно передававшие атмосферу, царившую в зале с того момента, когда гости начали собираться, и далее, когда празднество получило своё развитие. Всё это было настолько поразительно точно и красочно, что публика, не выдержав, взорвалась бурными овациями.
Родители Вероники, стоявшие среди гостей немного отдельно, совершенно ошеломлённые и потерявшие дар речи, взирали на свою несуразную, блёклую, бесталанную, как им всегда казалось, дочь и, похоже, всё никак не могли поверить в реальность происходящего. Их обуревала счастливая радость вперемешку со стыдом, из глаз текли слёзы.
Июль 2023