Где-то на белом свете жили-были дед Пыхто и бабка Тарахто. Кто они такие, об этом очень красноречиво говорили их имена. Как только бабка открывала глаза, в каждом закоулке избы и двора на деда ураганом обрушивались её команды:
- Сползай, плешивый, с лежанки, работа сама не сделается! На свои хвори не жалуйся, о моих помни! Сарай покосился, навес покривился, погребок развалился, забор завалился! Я женщина слабая, немощная! Мне всё это не сделать! Работы край непочатый и вилами, и лопатой! Ещё и копну сена разнесло, чужих коров в наш горох занесло!
- Ой, как надоела!.. – на тёплой лежанке всей кожей вздрагивал дед, как от лютого мороза, и пыхтел под нос: - Какая же противная!.. Завелась, как всегда, с самого ранья!.. Оглоушила своим тарахтением!.. Что делать?.. Прямо со свету меня сживает!.. Никаких сил терпеть её не хватает!
- Не кряхти и не пыхти! – прикрикивала на него бабка и разносила пуще: - Только себя видишь, только себя жалеешь, только о себе стонешь! Обо мне никогда не думал, когда ещё женился! Обещал золотые горы и замок у моря, а замок тот оказался из песка у большой лужи! Вместо золотых гор один прах остался, и тот куда-то разлетелся по ветру!..
Наконец не выдержал такой долбёжки дед Пыхто и сбежал в лес! Забрался там в самую глушь, вырыл в буреломе землянку и стал в ней жить. Ягоды ест да шишки и домой ни за что не собирается. Хуже бабкиного тарахтения для него нет ничего на белом свете! А зная, что в их краях промышляет бандитизмом какая-то бабка с пистолетом, грабя в лесу и на глухих дорогах весь честной народ, дед Пыхто ушло подумал: «Начну-ка и я воровать. Я сопру, а на ту бабку подумают». И, хорошо зная свой хуторок, он по самым тёмным ночам тайно пробирался во двор своей избы и воровал из курятника курочку, яйца, а из запасника погреба хлеб, соль и спички. Без этого ему никак нельзя было обойтись. К тому же собака его хорошо знала и во время воровства только и делала, что ластилась к нему. Пообвыкся затем дед Пыхто немного в своей новой жизни и даже днём стал подворовывать в безлюдном месте колхозную кукурузу, подсолнухи и всякие овощи. В общем, неплохо зажил. Даже пыхтеть перестал, песни под нос замурлыкал.
И вдруг однажды, когда он ломал хворост и толстые ветки на костерок, чтобы зажарить курочку в грибах, на него выскочили грибники. Ими оказались бабка Тарахто и её новый муж! Эта старуха не собиралась одна век коротать, на хозяйство горбатиться, вот и завела себе помощника. Да её мужик как увидел деда Пыхто, от одного его вида с перепугу молча и драпанул из лесу во все лопатки без оглядки. А бабку Тарахто от страха столбняк хватил! Дед же Пыхто подумал только одно, сжимая в руках толстую палку: «Сейчас я её точно этой дубиной прибью!» Но он настолько зарос бородой и стал обтрёпанный и грязный, что бабка Тарахто не узнала его. Подумав, что это Бабай, она лишилась дара речи и кинулась удирать прочь!
- Точно она побежала за подмогой скрутить меня и пригнать обратно домой! – с перепугу решил дед Пыхто и бросился удирать в другую сторону.
Драпал он, драпал, куда глаза глядят, да в страхе не увидел на пути глухого оврага. Так туда и полетел кувырком, ломая бурьян! В лопухах головой застрял, насилу выбрался. И не знал он, что в этом самом овраге и живёт старая бабка-разбойница! Только он сел отдышаться да прислушаться, нет ли следом погони, как она выскочила из бурьяна и, настобурчив на него пистолет, грозно скомандовала:
- Руки вверх!
Никто при этом никогда не догадывался, что свой пистолет разбойница заряжала обыкновенными пистонами, которые выменивала на ограбленные шмотки у старьёвщика. На настоящие-то пули у неё денег не было. Дед, как и все её жертвы, со страху за свою жизнь поднял руки и задрожал коленками! Ещё и заканючил на свою голову:
- Пощади меня! Некуда мне идти! Один-одинёшенек я на белом свете! Живу в лесу да потихоньку ворую из собственного дома, чтоб с голоду не помереть!
Разбойница как услышала такое, так живо и приобщила его к грабежам, под дулом гоня на каждый разбой. В этом деле ей стало намного легче. Теперь она держала под прицелом народ, а дед Пыхто быстро спихивал в мешок всё добро. По ночам же они грабили хутора, как это делал дед. И было одно хорошо, что эта бабка предпочитала жить молчки, так как вечно таилась в бурьяне, чтоб её за грабёж не сцапали. У деда Пыхто хоть уши отдыхали. Но как идти на грабёж, хоть беги от разбойницы! Но ни сбежать ему от неё не удавалось, ни распыхтеться толком. Чуть что, бабка наставляет на него дуло и в двух словах утихомиривает:
- Молчать! А то прибью!
Так до сих пор и живёт с ней разнесчастный дед Пыхто! И что лучше было из двух зол в его судьбе – бабка Тарахто или бабка с пистолетом, он предпочитает молчать.
(г.Суздаль 2023)