Журналистика – ремесло опасное. В этом автор убедился по ходу своего служения в СМИ на протяжении четырех десятков лет. Но работа в «горячих точках» приносила духоподъемность, поскольку по складу своему автор оставался авантюристом и неисправимым романтиком. И риски тех лет остаются усладой его воспоминаний.
А вот служба в «Социндуське» сохранилась как не выводимое пятно чего-то гадкого. Время что ли было подлое, хотя случались и подлей.
Работа в Кампучии утвердила автора в том, что его стезя в журналистике – это репортерство. Однако репортерства в газете его лишили буквально с первых дней.
Журналист-международник в отраслевой (промышленной) газете ЦК КПСС по существу нонсенс. Если отдел внутренней информации и мог дать возможность для хорошего репортажа или даже очерка в модной тогда стилистике «Комсомолки», то отдел «международной информации» был самой настоящей «вороньей слободкой», где сотрудники дружили все против всех и пробавлялись нелепыми комментариями или занудными компиляциями на заданную тему.
Но и это еще не все. В феврале вернулся из отпуска куратор отдела международной информации Василий Кузьмич Фединин. В коридорах «Индуськи» его называли за глаза «шпротиком». Маленького роста, тощий, в москвошвейном костюме из 50-х годов он полностью соответствовал своему «погоняле». Человек это был злобный и желчный. Должность заместителя главного редактора, хотя и была достаточно высокого ранга в номенклатурной иерархии, его явно тяготила, поскольку Кузьмич страдал «бонапартизмом» и жаждал значительно больших иерархических высот в недрах Старой площади.
А пока сей доктор экономических наук был не на шутку раздражен появлением в газете «позвоночника». Как это так? Новый сотрудник отдела, пришедший без его согласия – это немыслимый нонсенс.
Итак, «шпротик» Кузьмич стал на долгие четыре года персональным вампиром автора
Редакция газеты, куда пришел «позвоночный» автор, имела жестко выстроенную иерархическую лестницу. Девять отделов курировались тремя заместителями главреда, один из которых был первым замом, двое других делили второе и третье место по негласному ранжиру, хотя официально их должности считались равными.
Про первого зама Николая Яковлевича Троицкого и третьего зама Василия Степановича Паленова много не скажешь. Николай Яковлевич был сух и чопорен, Паленов - напротив был улыбчив и доброжелателен. Попытки автора найти в Интернете хоть какое-то упоминание о Троицком и Паленове закончились нулевым результатом. Оба канули в Лету.
А вот второй зам главного - Василий Кузьмич Фединин – личность оставившая свой след в «сети».
Правда, сведения о нем «анкетные» с сайта Челябинской области. Привожу их полностью.
«Фединин Василий Кузьмич (р. 16.03.1922, с. Казинка Ставропольского края), инженер-металлург, журналист, комс. и парт. работник, общественный деятель, доктор экон. наук (1976), профессор (1987).
В 1945—49 ответств. организатор ЦК ВЛКСМ, в 1949—51 — 2-й секр. Челябинского обкома ВЛКСМ.
По окончании Академии общественных наук (АОН) при ЦК КПСС работал инструктором, зав. сектором, консультантом отдела пропаганды ЦК КПСС (1954—69), зам. гл. редактора газ. «Социалистическая индустрия» (1969—87).
Профессор АОН при ЦК КПСС (1987—91). Чл. правления Моск. отделения общест. движения «За возрождение науки». Автор работ по вопросам передовых методов хозяйствования и управления, науч.-техн. достижений».
Есть еще упоминание о его научных трудах, посвященных социалистическому соревнованию.
А теперь познакомим читателя с фигурой Василия Кузьмича глазами автора.
В редакции за ним прочно закрепилась кличка «шпротина». Из- за внешности. Был он тщедушен, низкоросл и всем своим видом источал дух «сэконд хэнда».
В 1982 году ему исполнилось 60 лет. Для руководящего состава газеты возраст пустяшный. Служили бывало и до 80-ти. Время тогда такое было – геронтологическое. От Генсека до редакторов партийных газет. Все – старые.
Позднее автору приходилось сталкиваться с начальниками и постарше. Но тут нашла коса на камень. Кузьмичу – 60, автору -34. Автор - молод и обаятелен, Кузьмич - еще не стар,(правда красит волосы, за что имеет второе погоняло – «камышовый кот»), абсолютный брюзга.
Когда автор появился в редакции, Фединин отсутствовал (отпуск в январе). Вернувшись в редакцию, пришел в ярость. Он был куратором отдела международной информации и появление там некоего корреспондента без его ведома посчитал страшным унижением. Возможно у него были свои счеты с Вээнесом, но так или иначе Кузьмич объявил «позвоночному» автору войну, став его персональным супостатом. И длилась эта война не на равных целых пять лет. Потом Федор ушел в другую газету, где быстро забыл о "шпротине-вампире". Но скоро только сказка сказывается, а пока для нашего героя наступили огорчительные резиновые дни.
Впрочем, предоставим слово автору.
«Январь завершился крупными пьянками. Теряю драгоценное время и деньги.
Совершаю глупости, взамен не получаю ничего. Сегодня поедем с Михайловым на поиски интервью, это очень важно.
Вчера ходил с Володей в Комитет солидарности с кем-то там. Довольно бестолково. Опять нарушил. Лакали ром. Сегодня засяду за работу всё же. Потому что уже надоело бездельничание..
Сегодня вечером разобрать архивы. Иностранцев для интервью буду искать в УДН и на ТВ, ещё попробую КМО и ВЦСПС. Завтра поедем с Володей искать делегации по линии ВЦСПС. Дурацкие задания начальства, поскольку они абсолютно дурацкие - обсуждению и тем более обжалованию не подлежат.
Сходили с Мышкой в киношку. Посмотрели фильм «Шляпа». Так себе. Ничего особенного. Олег Янковский неплох. Но не более.
Сегодня пытался работать. Что-то набрасывал. Но всё не в охотку. Артёмов благодушничал, Непесов философствовал, Наталья К. кокетничала.
Михайлов на работу не вышел по причине похмелья.
Звонил вечером Буданцеву. Серёга собирается в Афганистан.
Тайное свидание с Люси. Какая-то комната у какой-то подруги.
Секс до изнеможения. Опасные зигзаги на амурной почве.
Есть намерение поработать, но нет особого желания. Сейчас позвоню Серёге и может быть снова закуролесим.
И покуролесили. Это плохо…
Ночь не спал и что хуже всего опять трепался по телефону. С кем и о чем, естественно не помню. Вроде бы со Слоном, а это совсем плохо. С этим будем завязывать.
Похмелье второго дня - вещь страшная. Воскресенье провёл в бездарном преодолении похмелья. Вообще живу глупо и бессмысленно.
Ещё раз заклинаю себя расстаться с Бахусом, но это значит - отдалиться от Серёги, а в его положении это было бы подло. Оставлять его наедине с его болью по Светлане. Правда, скоро он уедет в Афган. Так что следующие выходные нужно посвятить сочинительству.
Опять дежурю по полосе с отвратительной шпротиной Федининым. Гнусь почище Босторина. С Федининым работать муторно. Он нытик, зануда и привереда. К тому же ко мне у него стойкое предубеждение. Вася Голубев принял меня в редакцию через его голову. А он зам главного и куратор международного отдела. Редкая сволочь.
У меня случилось несколько ляпов. Настроение было подавленное. Не знаю почему, но нынешняя моя жизнь кажется мне жалкой и недействительной. Если бы это была только пересидка, я мог бы попытаться это понять, но, увы, это отнюдь не пересидка, а нечто иное, причём весьма скверное…
Когда тебе 35, а ты чувствуешь себя пацаном, которому читают нотацию. Понимаешь всю мерзость ситуации, а хлопнуть дверью нельзя. Вээнэс велел не предаваться эмоциям и подвести его я не могу. Хотя Вася Фединин очень похоже именно этого добивается.
Вот что более всего и противно. Но нужно привыкнуть к этому маразму, ибо дела мои теперь «талерные»… Хорошо не галерные!
Подменяю Адика Полехина у талера. День прошёл быстро и бессмысленно. Артёмов, правда, был благорасположен и почти не ворчал. А что будет сегодня неизвестно. У Ник Ника семь пятниц на неделе.
Вчера отдел получил втык от Троицкого. Мы же с господином Михайловым определились во времени и пространстве. Т. е. сели в одном кабинете. Непесов по сему поводу сетовал. Ему хотелось делить кабинет со мной, а получилось с Додиком, которого он на дух не переносит.
Отдежурил нетрудно, но результат будет известен только сегодня.
Вчера с Серегой и Плаховым поужинали в «Раздане», выпили несколько водки и настоя черносливового.
С утра в легком похмелье, сейчас буду проводить операцию «букинист». Нужно выручить малую толику денег. Продал немного книг.
Потом таскал в редакции какие-то стеллажи, увязывал мешки у Натальи.
Мурад хмур. Михайлов доволен, Ник Ник пока благоволит. А в остальном - суета сует и вечная суета.
Несколько дней беспробудного пьянства. Организм отравлен. Душа тоже. Между тем переезд редакции на улицу «Правды» затянулся до бесконечности.
А сегодня просто обязаны «вздрогнуть». Потому как наш праздник сегодня. День Советской Армии. Женщины поднесут выпить. А женщин в редакции чуть более мужчин.
Выпили поднесённое. Завелись, как водится. Пропил последние рубли и завтра надобно срочно нести книги букинистам. Прощайте любимые «букварики», и простите меня! Может, попадёте в руки трезвеннику.
У меня другого выхода нет, поскольку денег нет совершенно!
Вчера продал немного последних сайгонских альбомов. Выручил малую толику денег. Часть отдал Мышке, часть раздал за долги, а себе ничего и не осталось…
Безденежье угнетает.
Звонил Буданцев. Что-то говорил относительно места в журнале «Советская милиция», но это очень и очень абстрактно. Сегодня дежурю за Мурада. Настроение крайне паршивое. И ещё истощение организма, авитаминоз…
Во время дежурства наляпал с заголовками. Часто стал ляпы делать. Сказываются выпивки и предвесеннее утомление. Тем не менее, ошибки весьма досадные. А завтра новый поход по букинистам. Только и остается, что продавать библиотеку. Хотя жалко до слёз. Месяц почти на исходе. А я так ничего и не сделал «для вечности».
На работе всё прошло относительно тихо. Поход к букинистам завершился относительно удачно. На несколько дней денег Мышке хватит, а потом снова к букинистам. Хорошо иметь большую библиотеку. Вчера Олежка Спирин заезжал за альбомом «Эротик арт». Всё козляйствует.
Сегодня зайду на почту, очевидно, это гонорарец от ТВ. Неужели за всё сделанное. Если за всё, то гонорар мизерный. Ну да бог с ними. Кто я такой чтобы права там качать.
День завершился возлиянием коньячным с Серёгой.
С утра похмельно. Иду к букинистам. Мышка молчит, но в глазах немой укор. Совсем я семью забросил. Плохо живу, неправильно. Упиваюсь своей болью, а на ближних наплевать что ли. Опомнись, дружище. Когда ты последний раз выводил Мышку и Иришку куда-нибудь? Не помнишь? Оскотинился ты, брат. Зря, что ли Фёдор Михайлович сказал, что «вино пьянит и скотинит человека».
Отделываюсь тем, что отдаю Мышке вырученные от продажи книг деньги. На пару тройку дней. Почему у нас так плохо с деньгами? Не притворяйся. Пьёшь много. Пропиваешь зарплату.
Реплику, что ли сочинить.
Завершается календарная зима. Подведём итоги месяца: очень много пьянок, пропита куча денег, куролесица, дурные встречи, нелепые разговоры.
И за всей этой мутной круговертью не написано ни строчки. Винить кроме самого себя не кого.
На работе был долгий переезд. Постепенно втягиваюсь в редакционную жизнь, но как-то трудно, со многими ошибками и нервно.
Сегодня всё же нужно заставить себя заняться сочинительством, через не могу и через не хочу. Иначе грош мне цена.
Володя Григорьев собирается в Анголу. У него сейчас примерно мои заботы 80-го года. Только я был во много раз глупее. Впрочем, таким и остался. Глупость – порок неисправимый.
Слабак! Так и не заставил себя написать пару строк хотя бы. Спишем безделье на счёт зимней спячки.
Вот завтра начнется весна и новая пора, вот завтра и начнём.
А сегодня приходил Серёга, и был он очень грустный. Это меня пугает. Глаза у него погасли.