Наказание и наказания по своей жесткости могут дифференцироваться по нарастающей по тяжести проступка и идти от легкого, к тяжелому – неисправимому.
Легкими, но запоминающимися на всю жизнь - это может мама, тетя или дядя за шалость пальчиком погрозить, отец намекнуть на воспитательские функции ремня.
Растет человек и с годами более серьезным становиться ответственность за проступок, ошибку в быту, учебе, на производстве.
Не выучил урок - получи двойку, не сдал экзамен – забирай документы и получи отчисление из учебного заведения.
Причем с годами подчас совершенный промах таит в себе и серьезны последствия, как-то выговор, лишение премии, товарищеский суд, суд совести, офицерский суд, привлечение к ответственности, административной или уголовной, но еще есть еще и высший - божий суд.
Оглянулся, и оказалось, что в арсенале наказаний человека, народов, стран, и навязших в мозгах санкций - превеликое множество.
Приведу только несколько с которыми столкнулся за свою жизнь.
Итак
Мурзикмазгофнет
Николка не стал рассказывать маме о конфузе, который произошел вчера в детском саду. Он был уже большой, вчера исполнилось пять лет, а скоро будет восемь. Так говорит Андрейка, они в одной группе уже два года, и дружат, и защищают друг друга. У них всегда все рядом, шкафчики. для уличной одежды, кроватки рядом, когда нужно укладываться после обеда, на «тихий час», и даже в горшечной, стараются сесть рядом. А случилась – прямо сказать неприятность. И Андрейка в этом помог.
После завтрака, день был ненастный, а потому прогулка не предусматривалась, и детки выбирали игрушки, с которыми хотелось бы провести время до обеда. Как вдруг в игровую комнату вошла воспитательница Валентина Васильевна, которая поддерживала за локоть, какую-то незнакомую тетю, на которой даже не было белого халата.
- Вот дети, это музыкальный воспитатель, который будет рассказывать вам сказки, читать стихи, водить хороводы, петь песни. Все захлопали в ладоши, радостно закричали. Звать ее Жанна Геннадьевна, в этот момент Андрейка толкнул друга в бок, и стал что-то шептать ему на ухо. Ну, Николенька и прослушал, как зовут музыкального воспитателя. Так прошелестело, что-то странное, похожее на то, как обзывали в группе Светку, за то, что она никому, ничего, никогда не давала. И, в полной тишине, удивленный догадкой невозможного, он переспросил Андрейку, полушепотом:
- Жадина - Говядина?
И что тут началось, Валентина Васильевна заохала, ребята засмеялись и стали повторять, а Жанна Геннадьевна покраснела и выскочила из игровой комнаты. Воспитательница развела и свела руки, что бы восстановить тишину, когда это ей удалось, сказала:
- Дети, тише, тише! Николка , случайно неправильно повторил имя Жанны Геннадьевны, запомните его правильно, пожалуйста, и никогда так не говорите. А, тебя Николка, следовало бы наказать, да видно ты и сам не понял, что сказал.
Его никогда не наказывали, и он очень расстроился, насупился, и весь день сторонился ребят и игр.
Вечером, когда мама пришла за ним. Ей очень не понравился его внешний вид, и она несколько раз спросила, как Николенька себя чувствует. Он отмолчался, но только пару раз кашлянул и вытер нос платочком.
Утром прежде, чем идти в садик, мама опять спросила, как он себя чувствует, и померила температуру. Все было в порядке, но в садик из-за вчерашнего идти не хотелось, для надежности он еще несколько раз кашлянул, и впервые мама решила его оставить дома одного, проговорив:
- Сегодня все равно пятница, ну а там за пару дней все и пройдет. Остаешься дома, за главного, двери никому не открывай, а я постараюсь пораньше придти. Вы тут с Мурзиком играйте, а когда прозвонит будильник, пообедаешь. Я приготовила обед и накрыла его одеялом. У котика все есть. Ну, будьте молодцами.
Как только дверь за мамой закрылась, Николка, быстро вытащил из укромного места пульт от телевизора и прогулялся по эфиру, мультиков не было, а скушные дядьки и тетки его не интересовали. Надежды рухнули оставалась игра с котом.
Мурзик был уже не котенком, а подрос и стал крупным котиком, и тоже впервые оставался не один в квартире. Раньше, когда все уходили из дома, он подолгу спал па диване или сидел на подоконнике и фотоохотился на голубей. Сегодня же его дружок по играм оставался дома и день расцветал.
Можно было, поиграть с веревочкой, побегать за солнечным зайчиком, спрятаться и неожиданно выскакивать, задрав хвост трубой, взъерошив шерсть и сгорбившись подпрыгивать, наступая, изображая нападение, отчего Николка всегда испуганно вскрикивал.
Немного побегав за хвостом, что всегда сопутствовало хорошему настроению, котик нашел маленький мячик, и игра уже перешла в следующую фазу «разгуляя».
Мурзик в весселом исступлении метался по комнате, преследуя мяч и разгоняя брызжущую из обоих, радостную энергию. Апофеозом был разбег и прыжок на шкаф, откуда с пылью и грохотом посыпались разные коробки, раскрываясь и вываливая содержимое на пол.
Котяра и сам не ожидал такой шумной лавины. От неожиданности и испуга со шкафа, он стремительно сиганул на шторы, желая показать свою удаль, и там пересидеть эту лавину неприятностей. Николка, был еще в азарте погонь и игр, но тут свалилась эта грохочущая, уже не неприятность, а прямо таки кошачье преступление.
Еще не осела пыль от упавших коробок, как тут же с треском отрывающихся гардин и сорвавшегося карниза, лохматый разбойник рухнул на мамину любимую герань и весь этот ворох треснулся об пол горшком безобразной шевелящейся массой, рассыпав земля, разлетевшись осколками и покрываясь волнами нежно зеленых гардин. Венцом шалостей была сбитая и разлившаяся по всей комнате пластиковая бутыль с водой для полива цветов. Натюрморт разгрома - был сравним с «Последним днем Помпеи».
Пока только для обоих – остолбиневшего Николеньки и отскочившего с поджатым хвостом Мурзика.
Из оторопи их вызвал звонок будильника, говоривший о пришедшем времени обеда. Оба бегом переместились на кухню. Под заботливо укрытым одеялом нашелся стаканчик молока, супчик, котлетка с рисом и компот. Ну, супчик с плавающим в бульоне луком и морковкой был благополучно вылит в туалет, котлетка с рисом, пришлась очень даже кстати, а молоко разделено с Мурзиком, для которого тут же на столе было поставлено блюдечко.
Кот с удовольствием лакал молоко, а напротив, орудовал ложкой Николенька. Такого пира никогда больше не было у обоих.
Пообедав, Николка задумался о предстоящих последствиях учиненного бедствия. В том, что придут наказания он не сомневался, кот же намывал нашкодившую морду.
И тут мальчуган вспомнил, как папа негодует у телевизора, когда смотрит футбол, обзывая плохих футболистов – безмозглыми миллионерами. Ему было понятно, что у сделавшего что-то не так отсутствует способность мыслить. И в голове не хватает главного.
А еще мама хвалила его за то, что он садился и начинал писать запомнившиеся буквы, правда без особого удовольствия. Он быстро нашел лист бумаги, взял цветные карандаши и старательно криво-косо вывел, что у Мурзика нет мозгов.
Написал так, как слышал, с маленькой буквы, без пробела, «з» вообще смотрела в другую сторону, но донос был налицо, друг был предан - «мурзикмазгофнет».
Когда мама пришла домой, оба накрывшись пледом сопели, обнявшись на диване. Разгром, ее конечно расстроил, но главное, что оба были живы. Ну а то, что учинил все кот, она, с умилением прочла из оставленной записки.
Мурзика с тех пор стали звать дома – Мазгофнетом, на что кот поджимая хвост, забирался за диван, и с легкостью отзывался на первое звонкое имя.
Кот прожил долгую и беззаботную кошачью жизнь, а этот рассказ переходил в семье от николкиных детей к внукам, и добрался до меня.
Это легкая даже веселая история, пришедшая из детства.
Другой рассказ о нарушении техники безопасности на производстве и повлекший за ее нарушение только больничный лист, да некоторое осложнение со свадьбой.
Корова на льду
Наш ленинградский мясокомбинат имени С.М. Кирова, теперь это «Самсон», затеял какие-то плановые реконструктивно – ремонтные мероприятия. Для этого нужно было выполнить проектирование, а проектировать можно только на изыскательских материалах - топографических планах, геологических разрезах, потом все это объединяется. Моё задание было составить топоплан.
Там много всяких телодвижений и одно из них установка теодолита над точкой, с высокой точностью, нужно отцентрировать прибор установленный на треноге до миллиметра, отнивелировать до микрона, сориентировать, так что бы, как в тире в десятку. И все это на морозе, ветре, непогоде, на заледеневшей дороге. Для тщательности выполнялись подготовительные работы не голыми руками. В перчатках не та чувствительность.
Тогда я только начинал работать самостоятельно, выйдя из стажерского ранга. Все это отнимало немало времени, и было достаточно трудоемко, навыки были еще невелики. Ну, все против меня - зима, декабрь, да еще эти коровы.
Установиться требовалось на проходе, шириной около пяти метров, для прогона скота из пришедшего эшелона до бойни. Прежде, чем начать работы, я поинтересовался:
- Стадо здесь не погонят?
Меня уверили в безопасности, мол, спокойно работайте. Проходом пользоваться не будут.
Только я установил прибор. Выполнил пару отсчетов. Слышу сзади лязг сцепки вагонов, скрежет тормозов, грохот отодвигаемых дверей и звуки подгоняемого деревянного трапа – помоста, для выгрузки бедняжек.
А по соседнему коридору с топотом прогнали быка - провокатора, что бы тот стал во главе привезенных и выгнанных из вагона коров. Он лидирует только до ворот, а при входе резко уходит в сторону, предоставляя остальным, уверено влетать в помещения, ожидающие их для дальнейшей технологической обработки. И пойдет сейчас это всё поголовье на меня.
Ума то нет. Или наоборот – ума палата, да ключ потерян! С таким трудом установленный прибор, лень убирать. Рабочим командую, чуть, что хватайте прибор, и в сторону, я буду регулировать движение этой скотской толпы, охваченной ужасом предстоящего. Даже сейчас помню мычание, рев, налитые страхом глаза, всех вместе и каждой в отдельности.
И вот, когда все удачно миновало, остается одна, последняя коровка, да еще и измазанная следами жизнедеятельности, покрывавших всех их во время этого не самого комфортабельного, и несчастливого для нее пути, она, даже не бегущая, а бредущая по ледяной дорожке. У самой треноги она поскальзывается (корова на льду) и резко наклоняется, что бы рухнуть на прибор. Горжусь, своей реакцией, я успеваю встать на пути ее падения, пытаясь придержать. Но слишком велика эта тушка в сравнении со мной. Корова все-таки падает, на этого помогателя, не очень мягко придавив его ко льду. Когда я очнулся, лежу распластанный, прибор убран, расторопным рабочим. Коровы нет. Мне не встать. Я вроде бы размазан, такой вот ушиб случился. Производственная травма. Только вот такого пункта, в охране труда - попал под корову - нет.
Ну что, меня бережно соскребли, собрали, оказали первую помощь и отвезли, отлеживаться домой. Последствия, моего подвига, все таки последовали. Впереди должна была состояться свадьба, дней десять оставалось. Бракосочетание подвинули, жених-то самостоятельно не ходячий. Невеста меня выходила, через неделю поставила на ноги, стала женой, и вместе мы протопали более пятидесяти лет.
И как бы там всякие коровы не старались.
Последняя история, печальная и я бы назвал ее
«А, Бог все-таки есть!».
В мою группу пришел после распределения молодой инженер. Статный, красивый, спортивный (он занимался и успешно боксом), ну просто русский богатырь. Всем он глянулся сначала «по одежке», а потом и по легкому уживчивому нраву. Работа у него сразу заладилась, только нелегко ему жилось, потому как к окончанию «макаровки» у него уже была семья, в которой подрастали две девчушки погодки, да через год и еще одна родилась.
Итог - Андрей отец многодетного семейства. Жена не работала, ну ка, за всеми проследить, накормить, погулять, обстирать, да и кроме этого еще масса других дел по дому.
Мы всем отделом, как могли помогали, сочувствовали, короче не были безучастны. Отработав положенные после распределения три года, он ушел на Адмиралтейские верфи, на более высокооплачиваемую работу, но связь с нами не терял, он раскраивал металлические листы для сварки корпусов, и я иногда, но очень редко помогал ему в решении гео-тригонометрических задач. Так продолжалось около пяти лет.
Это были дикие 90-е, и вот в это время он нашел еще более прибыльную, кооперативную работу на стройке коттеджей. А вместе с этой работой он нашел еще и новую любовь.
И в это трудно поверить, но вот у этой женщины тоже были дети от прошлого брака и не много не мало, а так же три девочки. Андрей уходит из семьи и начинает новую жизнь. Каким-то образом в отделе об этом узнали и естественно не приветствовали, И хотя он у нас не работал, но косточки ему перемывали достаточно долго.
Некоторое время все получается, но, увы не долго. На какое – то время он пропадает из нашего поля зрения.
Как вдруг однажды, звонит телефон и это оказывается Андрюха, некоторых пор его стали так называть, ну наши женщины всегда о подобных историях больше знают.
Он просит разрешения приехать потому как понадобились какие-то справки для оформления инвалидности. Я остолбенел, от такой новости, но подумал, что приедет сам и расскажет, если захочет. Через некоторое время заходит на костылях молодой, давно не стриженный заросший, бородатый неопрятный парень, в котором с трудом узнается тот статный Андрей. Но право слово, не поникший, а все таки держащий некоторый фасон. Вот он и поведал историю которая его довела до такой жизни.
Однажды когда уже завершались отделочные работы по фасаду, не известно, по какой причине рухнули леса и вместе с ними Андрей. Травма от падения было более, чем тяжелая – перелом шейки бедра. После оказания первой помощи, хозяин этой небольшой конторы уговорил не поднимать шум, и он берется все уладить, возместить деньгами и помочь в лечении. Естественно все на словах, никаких бумажных договоров.
Легковерный трудяга повелся на эти посулы и отправился в больницу на лечение. Операционное лечение продолжалось несколько месяцев, но все безрезультатно. Протез не прижился и вот теперь он вынужден выправлять документы, а пока научился укладывать кафельную плитку, чем и зарабатывает на жизнь, стараясь обеспечивать, уж как может себя и обе семьи. Все это он рассказал мне и присутствующему рядом одному из сослуживцев, с которым Андрею приходилось выполнять какие-то совместные работы раньше.
Ну конечно, мы выполнили его просьбу, и проводили нашего коллегу, а ныне кале…, до выхода, где и распрощались.
Когда Андрюха вышел, мой далеко не сентиментальный слушатель, и человек не верящий ни в Бога, ни в черта, только и смог сказать «А, Бог все-таки есть!». Я подумав, только и смог кивнуть в согласии.