УЧАН-СУ
Легенда
Давным-давно Ай-Петри называлась людьми, жившими у её подножья, просто Горой. Гора упиралась в небо, и облака окутывали её нежным одеялом. Но выше облаков выступали вершины сосен. Они гордо смотрели с высоты в море, которое почти всегда было чёрным в отличие от белизны облаков и только иногда покрывалось такой же белизной, но не столь спокойной, а суетливой и рваной, как будто кто-то стегал поверхность моря плетью. Корни сосен крепко держались за скалы, из которых состояла Гора.
Камни трескались под их напором, но не могли упасть вниз, потому что удерживались сетью, сплетённой корнями. Все они жили в мире и были счастливы озирать свои владения по утрам, когда неведомый огромный красный шар выкатывался из-за края моря и освещал снизу вершины сосен и розовеющие облака. В этот час в росистой траве просыпались пауки, которые ткали свою паутину с таким искусством, что плавающие в море дельфины начинали выпрыгивать из воды, чтобы получше разглядеть эти прекрасные воздушные замки, сотканные из утреннего тумана и переливающиеся в лучах солнца множеством разноцветных капель росы. У всех, кто видел эти колышащиеся на ветру замки, замирало сердце и рождалась надежда там поселиться. Но замки были слишком воздушны для того, чтобы принадлежать кому-нибудь, и уносились ветром в неведомые края.
Вслед за строителями призрачных замков просыпались юркие и пугливые мыши. Они высовывали из незаметных норок свои остренькие носы, оглядывались вокруг, прослеживая огромную тень орла, парящего в воздухе и прислушиваясь к стремительным невесомым шагам куницы, и только почувствовав, что избегли опасности, осмеливались отправляться за вкусными орешками, падающих с красных буков. Долог был их пугливый путь. Сердца малышек стучали очень громко, так громко, что от этого просыпались другие звери.
Уставший за ночную охоту барсук, отряхнув элегантную шубку, выходил погреться на солнце по своим бесчисленным чистым комнатам и коридорам, устланным пахучими травами. В этот час он был сытым эстетом и гурманом ночи. Теперь, на солнце, его чёрно-белая треугольная голова неподвижно лежала на упавшем сучке дерева, а мимо быстро проскальзывали ящерицы и жуки, уцелевшие от ночного пира. Даже бесхвостая ящерица, которую он чуть не съел ночью, рискнула прошмыгнуть мимо, вильнув спасительным обрубком хвоста. Они все смеялись над похрюкивающим во сне барсуком и снились ему в огромном количестве, настолько огромном, что его подслеповатые глаза во сне разбегались.
Угрюмый кабан, оставляя на дне жалких лужиц остроносые следы огромных копыт, завтракал всем, что попадалось на его пути. А путь его всегда был прям и лишен каких-либо отступлений, что мог позволить себе только тиран, не знающий жалости. На его тропе никогда не встречалось следов грациозных косуль, мирно ощипывающих вдали листочки с кустарников и кокетливо сверкающих своими зеркальцами. Косули были быстры и осторожны, легконоги и легкомысленны, свободны и счастливы в богатых лесах Горы. Гора услужливо подставляла под их тонкие ножки свои маленькие уступы на крутых скалах и любовалась изысканными животными.
Но ещё более быстр был благородный олень с красивыми ветвистыми рогами, которые гордо, как корону, носил на своей сильной голове. Перед рогами расступались сосны, дубы и буки, и всюду независимый олень легко проносил красивую и гордую голову. Его прыжок был величествен, как полёт орла. Никто не мог догнать Короля Горы – ни волки, ни рысь, ни шакалы. Никто из них не мог так упруго оттолкнуться от дикого камня, чтобы настигнуть непобедимого оленя. Но вот однажды о необыкновенном олене прослышал Сын хана, живущий у подножья Горы, жестокий и тщеславный, как его отец.
- Ха-ха-ха,- заявил Сын хана всему ханству, - этот олень не знает, что такое стрела. Я и не подумаю приближаться к нему, потому что я не волк и не рысь, которые охотятся зубами. Ха-ха-ха, мои зубы пригодятся мне, чтобы жевать его поджаренное мясо на берегу моря под песни наложниц. Его настигнут мои стрелы.
На рассвете Сын хана, облачённый в шкуры убитых им зверей, вихрем взметнулся на спину любимого, самого быстрого в ханстве, коня, самодовольно похлопал его по холке, поправил за плечом набитый золотыми стрелами колчан и бросился в погоню за Королём Горы.
Быстро неслась его лошадь, топот копыт которой гремел по всей Горе, быстро настиг Сын хана заветную оленью тропу, быстро увидел вдали благородную ветвистую голову и быстро натянул тетиву лука. Быстро, очень быстро засвистела стрела, нацелясь на оленя, но не смогла его настичь, потому что олень летел ещё быстрее неведомого никогда ранее пронзительного звука вражеской стрелы. Камни откалывались от скал под стремительными ногами оленя и летели в пропасть с огромной высоты. Гудела Гора под копытами самого быстрого в ханстве коня, свистели стрелы, срубающие на лету ветви деревьев, а олень всё летел и летел на самую вершину Горы. Остановился Сын хана, закусил злую губу и поклялся с рассветом возобновить охоту.
Когда же красный шар вновь закатился за край моря, из сотен пещер и расщелин вырвались полчища летучих мышей. Они взмыли вверх, расправив свои перепончатые крылья и заслонили собой небо. Поэтому в тех краях были самые чёрные ночи. Звёзды с трудом пробивались в просветы между их крыльями, и от этого им приходилось светить ещё ярче, чем где-нибудь там, далеко, где текли вместо моря мирные речки и над полями светила луна.
- Ах, - говорила креветка своему любимому, - как меня пугают эти ночи. Здесь совсем ничего не видно, я чуть не споткнулась. Не можешь ли ты что-нибудь придумать?
- О, - отвечал с пылающим сердцем её любимый, с нежностью протягивая ей свои длинные усики, - для тебя я готов светиться сам.
И загорался удивительным сине-золотым светом, а вслед за ним то там, то там появлялись вспыхивающие зеленовато-голубые точки, полоски, полоски и шары, и уже вся поверхность рябилась дробным волшебным светом. Это рачки и медузы устроили радостный карнавал в честь волшебной южной ночи.
Но когда огненный шар, закатившийся за море, приоткрыл веко поглядеть, может ли что-нибудь быть ярче его самого, море вмиг изменилось, и пошли по воде другие проблески – красно-розовые, и вновь туман соединил море с небом. Зарядил Сын хана колчан стрелами с серебряными наконечниками, похлопал по спине коня, вскочил на него и снова начал охоту на Короля Горы. Целый день скакал он за оленем. Одна стрела чуть коснулась однажды роскошной короны и разломилась надвое.
Возликовал Сын хана, пришпорил коня и совсем уж было настиг оленя, но тут из всех щелей, пещер и дупел вылетели летучие мыши и создали ночь над чёрным морем.
Отдышался чуть Король Горы, а на рассвете затрубил тревожно с самой вершины.
- Эй, невидимый враг! Если ты так же храбр, как я, выходи на ближний бой. Давай сразимся достойно в битве за Гору!
Услыхал Сын хана призыв, вновь закусил злую губу и зарядил колчан стрелами с железными наконечниками. Вновь началась дикая погоня. Скачет олень всё выше и выше, высоко держит голову с гордой короной, но всё ближе слышит свист стрел за спиной. Тяжело стало дышать в загнанной груди, гулко в ней забилось королевское сердце, но олень не сдавался.
И только когда Король оказался на узком пространстве вершины и бежать уже стало некуда, крикнул олень своим приближённым и кормилице- Горе:
- Прощайте, друзья! Я умираю, но остаюсь с вами.
Взметнулся высоко в небо и обернулся тут же потоком воды. С огромной высоты с шумом хлынула вода вниз по скалам мимо буков и сосен, переворачивая на пути камни, разгоняя по пути мышей, барсуков, волков и рысей, увлекая за собой вражеские стрелы, от воды становившиеся ржавыми и тупыми. Взвился конь, что был под Сыном хана, на самую вершину Горы, и тяжёлая обида придавила охотника, упустившего с позором добычу.
- Учан-су! (Вода летит!) – воскликнул поражённый Сын хана.
Разгорячённый, он хотел омыть своё лицо, но вода не далась ему в руки. Мощный поток водопада подхватил охотника и устремился вниз, нигде не задерживаясь и пересекая звериные тропы. С тех пор поток никто не мог остановить, и если даже иссякал он в жестокий зной, совсем в мелкие камни превращаясь, верили люди, что просто устал олень от погони, где-то на камне подогнулись его ноги, но сердце остаётся ещё сильным и любовь к Горе неизбывной. Пройдёт немного времени и снова Король Горы устремится по скалам, которые одному ему подвластны.
;