В погоне за мечтой
Гл. 5 "Эльдорадо" А. Соколова
Я ехал на машине и услышал радиопостановку Аллы Соколовой «Эльдорадо». Точнее монолог отца (артист Андрей Попов), прерываемый репликами сына. Страстный, взволнованный, с нотками горечи, этот монолог меня захватил. Я въехал
в ближайший карман и, заглушив двигатель, прослушал монолог до конца.
Автор мне был уже известен: я смотрел спектакль А. Соколовой «Кто такой Диззи Гиллепси?» в университетском театре ЛГУ. В каком-то чердачном помещении зрителей было не больше двадцати человек. Но эмоции на сценической площадке били через край. Да и актёры-любители играли с огоньком.
По сюжету, в радиопостановке отец, будучи уже в преклонном возрасте, не блещущий здоровьем, уходит из семьи (жена, трое взрослых детей) и уединяется на даче. В новогоднюю ночь к нему приезжает сын Антон со своей девушкой и уговаривает его вернуться в семью, к матери, к привычной жизни.
-- Всё равно приходит возраст, писал твой любимый Бальзак, -- говорит сын, -- когда вся жизнь -- только привычка к излюбленной среде.
-- Привычки тоже можно поменять, -- парирует отец.
Своими упрёками сын вызывает отца на откровение. Уставший от одиночества глава семейства наконец-то может выговориться. Как важно на закате своих дней получить сочувствие и понимание от людей, которые тебя внимательно выслушают, особенно, если это близкие люди. Да-да, немного внимания -- большего старикам и не нужно.
То, что отец держал в себе, вырвалось наружу. Это момент истины. Подведение итогов своей жизни. Здесь и тоска по прошедшей молодости, и сожаление, что не сберёг любовь, и запоздалая, скорее всего, безнадёжная попытка всё исправить. Поступок отца -- это не столько бегство от семьи, сколько бегство от унылой, однообразной жизни, в которой он последнее время жил.
-- Обидно, когда близкие тебя уже списали! Поставили на тебе крест! Говорят, что тебе давно пора подыхать! -- выкрикивает отец.
Сын его пытается успокоить, но у него ничего не получается.
-- Первую свою жену я любил горячо, -- говорит отец, -- и только сейчас понял, что любил её все эти сорок лет и люблю сейчас. Я хочу к ней вернуться, несмотря ни на что. Это -- мой долг. Самое главное –- долг перед самим собой. Только один раз мы встречаем своего человека, всё остальное подделка, обман.
Что это? Бунт против законов природы? Против старости? Вряд ли в этом поступке есть какой-то особый смысл.
А когда сын, не дослушав исповедь, хочет уйти, с его родителем случилась истерика: «Жестокое племя! Не хотят даже выслушать! Когда я буду в могиле, ты кричи хоть целый год, я не откликнусь!». Эти слова шокировали сына, он остаётся и пытается понять отца.
Интересно поведение невесты Антона, Ундины. Она призывает Антона не спорить и не принимать слова отца близко
к сердцу; главное -- делать вид, что со всем соглашаешься. Не случайно глава семейства называет её недоброй.
На вопрос сына: «Ты болен папа?» отец отвечает: «Болен? Не то слово. Со мной творится что-то странное. Недавно
я заметил, что не могу удивляться. Пытаюсь, а не могу. А потом обнаружил, что никак не могу обрадоваться. Отмирает всё.
Как это называется? Старость».
Невольно ловлю себя на том, что существует некая параллель между этой пьесой и пьесой «Перед заходом солнца"
Г. Гауптмана, которую я посмотрел в Пушкинском театре (Николай Симонов в главной роли).
Там тоже глава семейства, семидесятилетний тайный советник Клаузен, богатый и уважаемый бюргер, убегает из семьи.
Всё дело в том, что советник проникся симпатией к Инкен Петерс, восемнадцатилетней девушке. А когда симпатия переросла в любовь, Инкен ответила ему взаимностью.
«Она дарит мне взгляд своих глаз, -- признаётся он, -- свои юные годы, свою свежесть, свои магнетические флюиды и здоровое дыхание, которым я дышу».
Примечательное наблюдение. Многие состоявшиеся люди так расставляли свои приоритеты, что личная жизнь для них отходила на второй план. Главное -- карьера, достижения в своей деятельности. А вот к концу жизни, при подведении итогов нет-нет, да и сожмётся сердечко от упущенного счастья. Думаю, что и господин Клаузен был из числа таких людей.
Поэтому и не смог сдержать своих чувств.
Советник дарит девушке семейные драгоценности, покупает для неё замок в Швейцарии на берегу озера. Но это
не устраивает его детей и родственников. И зять советника Клармот, лишённый всех полномочий на предприятии тестя, подбивает семью на возбуждение в суде дела об опеке над советником, как над выжившим из ума стариком. Не видя выхода из создавшегося положения, Клаузен отрекается от своих родственников и принимает яд.
Но не только от любви покидают семью на склоне лет. В 1910 году Лев Толстой в 82 года тоже покинул Ясную Поляну.
В письме жене, написанном перед уходом, он достаточно ясно изложил причины, которые побудили его это сделать: «Отъезд мой огорчит тебя. Сожалею об этом, но пойми и поверь, что я не мог поступить иначе. Положение мое в доме становится, стало невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни».
Высказывая желание покинуть усадьбу, Лев Николаевич говорил, что хотел бы поселиться в простой крестьянской избе и даже просил одного из своих знакомых подыскать ему такое жилье.
Из дневника писателя. «Отворяет дверь и входит Софья Андреевна, спрашивая "о здоровье" и удивляясь на свет у меня <...>. Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать».
Занятно, что до сих пор мне не встретилось произведение, где бы женщина на склоне лет убежала из семьи, чтобы встретится со своей первой любовью. Если никто не напишет, эх! придётся мне снова садиться за письменный стол.
http://proza.ru/2023/08/03/35
================================================
рецензии
Добрый день, Жунин! Публикация, признаюсь, понравилась. Вы выносите на обсуждение важные проблемы семей: отношение взрослых детей к состарившимся родителям и супружеской верности, озвученных в названных спектаклях и кинофильмах.
Конечно, старикам обидно за своих отпрысков, что их, как отработанный, ненужный материал, собираются сбыть с рук. Родители такого не заслуживают. В Библии об этом сказано: "Почитай отца своего и мать, дабы продлились дни жизни твои".
А насчет того, могут ли быть порядочные, семейные женщины любовницами, ответ знаете сами. И не имеет значения, хорошая она в этом плане или нет.
Толстой, не побоюсь сказать, был холодный эгоист, коль на склоне лет решил уйти из дома, уединиться. Если бы он любил свою жену, он бы до такого не додумался. И ведь ничего хорошего, как я поняла, он для своей жены не делал. Он был в отношении её наглым потребителем, используя её на всю катушку и бросив без зазрения совести.
Людмила Каштанова
Знаете, сразу видно "знатока человеческих душ", столь глубокое погружение в мир театра доступно немногим...
Я, вспоминая свои походы в цитадели театрального искусства, больше вспоминаю саму атмосферу, да еще, в меньшей степени, наиболее яркую игру тех или иных знаменитых артистов. А вот сами спектакли, уж не знаю почему, как-то не очень откладывались в моей памяти.
Кстати, замечу, по поводу женщины в возрасте, ушедшей из семьи к первой любви - знаю сразу две такие истории, причем одна - с моей одноклассницей.
Вот только, боюсь, браться за такую историю мне не по плечу...((
С глубочайшим уважением,
Сергей Макаров Юс
Спасибо за отклик, Сергей.
У меня была привычка после каждого спектакля записывать в дневник впечатления как зрителя от увиденного, особенно мысли и идеи. К сожалению, чувства
и ощущения записать сложнее. В городском дворце пионеров работала секция литературных критиков, которую я иногда посещал.
Андрей Жунин
Интересные наблюдения. Завидую твоей памяти и аналитическим способностям. Я даже свои рассказы забываю тут после написания. Лишь в момент создания держу в себе образы. Читал с большим удовольствием. Ловко в несколько фраз упаковываешь мотивации и характеры героев.
Валерий Столыпин
Я -- летописец. Это мой долг. Память у меня обычная.
Просто я свои впечатления от некоторых спектаклей, не обязательно лучших, заносил в дневник. Хотя бы пару строк.
Андрей Жунин