Я увидел хорошенькую девушку в темно-зеленом платье со спущенными плечами и глубоким вырезом, открывающим тонкую красивую шею, и свободным низом из струящейся ткани, демонстрирующим аккуратные, чуть полные ножки, обутые в классические лодочки. Волосы ее были тщательно собраны в гладкий тугой пучок и заколоты черными шпильками. Я еще раз взглянул на молодую женщину, и что-то в фигуре ее, похожей на грушу, возбудило во мне непреодолимое желание перекусить. Недолго думая, я зашагал в сторону любимой пекарни, чтобы утолить проснувшийся голод.
По дороге отправил сообщение старому Гарри: пригрозил ему увольнением, если и в этот раз не доставит абрикосы к сроку. Встретил аристократического вида мальтийскую болонку с томными и темными глазами. Гладил и любовался ею. Любовался и хозяйкой собаки. Заглянул в уличный книжный шкаф, с виду больше напоминающий телефонную будку, обнаружил там пару достойных экземпляров и взял их с собой.
Когда передо мной замаячили знакомые постройки, я ускорил шаг (желудок уже громко бунтовал) и, поднявшись по каменным ступенькам на высокое крыльцо, дернул за массивную ручку. Дверной колокольчик оповестил тетушку Марту о посетителе, и я был заблаговременно встречен радушно и громогласно: «Петер, дорогой, как я рада! Давненько ты не заглядывал сюда! А между тем у нас новинка – шоколадный с вишневым конфи! Ох, и пришлось же повозиться с рецептурой: то толщина не та, то пышности коржам не хватает... Да что я тебе рассказываю? Вот, держи, попробуй-ка сам, – она протянула мне небольшой брусочек торта на картонной тарелочке. – Ну как? Пальчики оближешь, а?» Я промычал что-то нечленораздельное, так как мой рот был круто набит бархатным пряным шоколадом с легкой кислинкой.
Поблагодарив тетушку Марту за угощение и воздав хвалу ее кулинарным талантам (о которых она хорошо знала, а потому и не думала возражать), я сделал заказ: две коричные палочки с сахарной посыпкой, датская слойка с малиной, большой кусок пирога с лесными грибами и хрустящий круассан с зеленью и мягким сыром. Когда упакованные в желтый толстый пергамент покупки успешно перекочевали с деревянного прилавка в старенькую плетеную авоську, я попрощался, пообещав зайти очень скоро (для убедительности пришлось повторить «очень» дважды), и вышел на улицу. Позднее утро дышало ароматами южного лета и улыбалось прохожим солнечными бликами на зеркальных фасадах элитных домов.
Быстрым шагом я направился к дому.
Когда получасом позже, под огромную порцию горячего напитка из эспрессо и вспененного молока с аппетитом были съедены грибной пирог и круассан с начинкой, и палочки с корицей, и малиновая булочка, я со вздохом полного удовлетворения откинулся на мягкую спинку стула у себя в гостиной.
На столе прямо передо мной стояла ваза с фруктами: на красных апельсинах вперемешку с румяными яблоками и круглыми персиками лежала яркая спелая груша. Я потянулся к ней и улыбнулся: я вспомнил девушку, которую встретил этим утром, ее широкие качающиеся бедра, изящный верх и тонкую талию… Я взял из вазы грушу и присмотрелся: гладкая и блестящая, покрытая тонкой нежной кожицей, украшенной свежим румянцем. Не удержался и надкусил ее. «Груши действительно восхищают!», – воскликнул и съел целиком со шкуркой.
Конец.