Гибель крейсера Рюрик

 

Утром 30 июля 1904 года  Владивостокские крейсера «Россия»,
 
«Громобой» и «Рюрик» по приказу командования вышли в  японское
 
море для оказания помощи и соединения с Порт-Артурской эскадрой,
 
которая прорывалась из осаждённого Порт-Артура во Владивосток.

Никто из членов экипажей не знал, что Порт-Артурская эскадра

прорваться не смогла, что встречать некого. Крейсера легко

двигались, перед глазами необозримая гладь моря, изумительный для

каждого матроса пейзаж водной пустыни, освежающий влажный
 
ветерок. 31 июля по-прежнему погода ясная, ветер сильный, но мягкий

 и ласкающий. 1 августа крейсера медленно двигались в предрассветной
 
дымке, при подходе к Корейскому проливу показались силуэты четырёх

кораблей. Все были уверенны, что это корабли с Порт-Артурской

эскадры.
 
Через мгновение чувство радости сменилось чувством

тревоги, так как стало ясно, что это японские крейсера адмирала

Камимуры. В это раннее утро японская эскадра, наконец, настигла

свою жертву, за которой давно и  безрезультатно охотились. Три

Владивостокских крейсера были атакованы шестью крейсерами

японцев. Начался жертвенный бой, небывалый как по времени, так и
 
по количеству потерь.  Вскоре подошли ещё две японские эскадры.

 Японские корабли превосходили русские не только по численности, но
 
и по скорости хода и бронированию.

На «Рюрике» заклинило руль,

корабль начал циркулировать. Пытаясь прикрыть его, крейсера
 
«Россия» и «Громобой» начали маневрировать, чтобы принять огонь
 
вражеской артиллерии на себя, прикрыть, несколько раз подходили к

«Рюрике» в надежде, что ему удастся устранить повреждения, но

вскоре он потерял и ход. В течение почти двух часов крейсера

«Россия» и «Громобой»  держались около него.
 
Но в результате под сильным огнём японцев, с большими

повреждениями и жертвами среди членов команды, были вынуждены

уйти с места боя.
 
В 8:20 было принято решение идти во Владивосток,
 
оттянуть японские крейсера на себя, в надежде, что «Рюрик»


сможет отбиться от лёгких японских крейсеров, исправит
 
повреждения и самостоятельно продолжит плавание, дойдёт до

Владивостока или хотя бы выбросится на корейский берег.  Крейсера
 
долго преследовались японцами, но вдруг повернули назад. Было

понятно, что всю свою мощь они направят на «Рюрик». Трудно
 
описать состояние всех членов экипажа крейсеров «Россия» и

 «Громобой», оставивших своих товарищей на верную гибель.

 Истерзанные крейсера «Россия» и «Громобой» сумели прорваться во
 
Владивосток, но без «Рюрика». Эти два крейсера были спасены

благодаря исключительной доблести экипажей в неравном бою с

японцами.

3 августа 1904 года встречать крейсера с терзающим

предчувствием вышло почти всё население города. По правую сторону

берега стояли матери, жёны, дети моряков крейсера «Россия», по

левую – крейсера «Громобой», посредине - крейсера «Рюрик».

Непосредственно у края берега расположился санитарный отряд, что

насторожило встречающих: раннее при встрече кораблей санитарных

отрядов не было. Санитарные отряды, в состав входили  морские

врачи,  фельдшера, носильщики, как и морской госпиталь, были

созданы во Владивостоке ещё до начала войны.

 Все, затаив дыхание,

с надеждой всматривались в очертания показавшихся крейсеров.

Владивосток содрогнулся! Трудно подобрать слова, чтобы описать,
 
как выглядели раненые крейсера. Увидев внешний вид изуродованных

крейсеров, люди оцепенели, замерли: пробитые насквозь дымовые
 
трубы, разбитые мачты, мостики, рваные пробоины в бортах, следы

пожаров. Через мгновение из груди каждого раздался приглушённый
 
крик, надрывный стон, соединившись вместе, он сконцентрировался в
 
один смертельный нечеловеческий стон, как вырвавшееся извержение
 
вулкана, похожий на звук смертельно раненой птицы или зверя.

Напряжение возросло, когда одна за другой к крейсерам устремились
 
баржи. Морские врачи, фельдшера, санитары, носильщики
 
санитарного  отряда через секунду были на кораблях. Баржи быстро

заполнялись, стоящие на берегу всматривались, раненые там или

мёртвые. На баржи бережно переносили раненых и сразу же их

увозили в морской госпиталь. Живые, физически измождённые, но не

сломленные духом, медленно ступали на родную землю, их обнимали

матери, жёны, дети. Настоящей радости на лицах не было, ни у тех,
 
кто остался в живых, ни у тех, кто их встречал. На берегу толпились

обезумевшие от горя и боли, кто не дождался своих моряков. Они
 
простирали руки к морю, матери поднимали маленьких детей,

повсюду слышались рыдания. Плакали и те, кто, прильнув к груди

живого сына, или мужа, или отца, ощущали, как неровно бьётся

сердце дорогого человека, некоторые из них были

невменяемыми, нуждались в медицинской помощи.

 
Постепенно на берегу оставалось всё меньше жителей города.
 
Всё дальше уходил день

встречи дорогих крейсеров, но стон матерей, жён, осиротевших детей

по-прежнему разносился над многострадальной дальневосточной

землёй. Как выглядит горе – не надо слов. В храме около свечного

ящика сидит прихожанка Василисса: седые всклокоченные волосы,
 
потухший немигающий взгляд, на лице невыносимая скорбь, в сердце

кровоточивая рана. Она не рыдает, не кричит, кажется, что
 
прекратилось дыхание, и так уже несколько дней: она не дождалась

своего сына Елисея. В этой женщине нельзя узнать некогда самую

красивую и счастливую в городе мать. Не только у неё, но в сердце

многих  остаётся неугасимая боль и мучивший вопрос: «Почему

 погибших похоронили в море?». Оставшиеся в живых чувствовали

себя виноватыми перед родственниками, в глазах которых видели

немой укор за то, что не привезли тела погибших для погребения в

земле.
 

Обычай погребения в море берёт своё начало с самых первых

дней возникновения мореплавания. Но каждый моряк, его семья знали,

что, согласно Корабельному Уставу, тела умерших от ран или

погибших в бою на корабле, должны быть доставлены на берег и

погребены в земле.

Так почему же погибших на крейсерах  «Россия» и

«Громобой» не доставили на берег? Рассказы выживших: « Это был

смертельный бой, бой на истребление. Моряки падали, кто-то горел

 заживо: ощущался запах человеческого горящего тела; повсюду крики,

стоны, но живые продолжали свою работу. Очередной залповый

со стороны японского крейсера, казалось, уничтожил всё живое на

корабле. Это был последний выстрел со стороны противника.

Наступила пугающая тишина. Повсюду лежали изуродованные трупы,

отрубленные конечности рук, ног, пальцы сжимались и разжимались,
 
резко дёргалась рука или нога, доносились стоны раненых. От жары
 
трупы быстро раздувались, разлагались, превращались в гниющие

образования. Доставить тела погибших на берег в таком виде было

невозможно. По окончании панихиды с корма был дан пушечный
 
выстрел и  при пении «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый

Бессмертный, помилуй нас» один за другим навечно погружались в

море непобедимые герои. Братской могилой стала морская пучина».

Долгое время никто не знал, что произошло с «Рюриком», поэтому у

каждого члена экипажа крейсеров «Россия», «Громобой» не затихала

боль. Но она несравнима с болью родных крейсера «Рюрик»: они по-

прежнему приходят на берег моря, вглядываются вдаль, ждут прихода

родного крейсера».

 
О том, что произошло с крейсером «Рюрик»,

жители Владивостока узнали только через два с небольшим месяца. В

соответствии с Женевской конвенцией попавший в плен медицинский

персонал крейсера «Рюрик» был освобождён. Как гражданское лицо

был на шестые сутки плена выпущен на свободу и прибыл в Россию

корабельный священник «Рюрика» раненый иеромонах Алексий.
 
7 октября 1905 года иеромонах Алексий добился приёма
 
Артиллерийского учёного комитета Санкт-Петербурга, на котором

подробно рассказал о бое и гибели крейсера. Сделал сообщение и

 в Русском собрании Петербурга. Его рассказ был

опубликован в нескольких газетах, а также в журнале «Природа и

люди». Обширное интервью столичным газетам дали, освободившиеся

из японского плена медицинские работники крейсера «Рюрик». Только

тогда стала известна в России судьба крейсера.

Перелистаем страницы кровопролитного боя и жертвенного героизма
 
экипажа крейсера. «Рюрик» остался сражаться один с шестью

японскими крейсерами почти без хода и без артиллерии. Вышли из

строя или были повреждены почти все орудия, в отсеках бушевали

пожары, повреждены котлы и механизмы движения. Кровопролитный

бой продолжался пять часов. Командиру корабля капитану 1-го ранга

Евгению Александровичу Трусову оторвало голову, и она

перекатывалась в рубке в так качке по скользкой палубе от борта к

борту. После гибели командира офицеры по старшинству сменяли друг

друга в боевой рубке. Они поднимались туда как на эшафот, залитый

кровью своих предшественников. К моменту окончания пятичасового

боя в живых из старших офицеров остался только один лейтенант

Иванов Константин Петрович. Зайдя в рубку, он аккуратно поднял

 голову командира Трусова, посмотрел в широко открытые глаза и

мрачно приказал сигнальному старшине: «Отпусти в море».
 
Из рассказа о последнем бое корабельного священника крейсера

«Рюрик» иеромонаха Алексия:

 «Вскоре после начала боя лазаретные помещения и баня до

 того переполнились ранеными, что трудно было двигаться. На

палубе, заваленном трупами и залитый  кровью, был сущий ад от

рвущихся снарядов».

 Командир капитан Трусов и большинство

офицеров были перебиты, но, несмотря на это, отважные

защитники крейсера продолжали неравный бой с гораздо сильнейшим

неприятелем. К концу схватки было 14 японских кораблей против

одного «Рюрика». Истерзанный в ходе неравного боя, оседающий в море

кормой, окутанный паром из разбитых котлов, крейсер был превращён

в груду искореженного железа. Вцепившись мёртвой хваткой, японцы

 предвкушали победу: «Рюрик» казался для них вожделенной и лёгкой
 
добычей. К неподвижному крейсеру стали вновь приближаться
 
японские корабли, ждали капитуляции, о чём несколько раз подавали

сигнал. Дабы «Рюрик» не достался врагу, были открыты кингстоны,

вода хлынула в судно. Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со

стороны русских не будет, пришёл в ярость и приказал обрушить на

крейсер шквал огня. Лейтенант Иванов Константин Петрович
 
приказал всем покинуть агонизирующий «Рюрик», раненых сбросить

за борт. Такова была суровая необходимость. Так как все шлюпки были

разбиты, моряки держались только за счёт спасательных жилетов и

деревянных обломков судна. Последними покинули корабль
 
машинисты машинного отделения. Раненых выносили на верхнюю

палубу, подвязывали каждому койки, пояс или какой-нибудь

деревянный обломок и осторожно спускали в воду.

Из рассказа

иеромонаха Алексия:

 « Когда решено было потопить судно, я взял

икону и пошёл исповедовать умирающих, кто был уже не в силах

покинуть корабль. Они лежали по всем направлениям. Среди массы

трупов, среди оторванных человеческих рук и ног, среди крови и

стонов, я стал делать общую исповедь. Как потрясающа была эта

исповедь перед самой смертью. Одни крестились, другие протягивали

руки, третьи смотрели, полными слёз глазами… Картина была

 ужасная.…Наш крейсер медленно погружался в море».


 Японские снаряды продолжали рваться на палубе крейсера и вокруг,
 
добивая оказавшихся в воде раненых. В 10 часов 42 минуты 1 августа
 
1904 года изрешеченный броненосный крейсер русского флота «Рюрик»
 
с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом: «Погибаю,

но не сдаюсь!» скрылся под водой. Убедившись, что корабль потонул,

японцы прекратили стрельбу.
 

Японские моряки с крейсеров «Нанива»

и «Такачихо» подобрали оставшихся в живых членов экипажа

крейсера «Рюрик». Так в упорнейшем и кровопролитном бою погиб

славный корабль. Подвиг экипажа крейсера «Рюрик» сродни подвигу

«Варяга», а по накалу и трагизму превосходит его. Историки писали:
 
«Нужно быть железными существами, чтобы выдержать такой

адский бой». 200 павших рюриковцев остались навсегда там, где

приняли свой последний бой, на дне Корейского пролива.


Правильно

говорят, что корабли не умирают. Своими подвигами, своей


неповторимой у каждого судьбой, они, как и люди, продолжают

жить в истории. В разных уголках нашей страны и за её пределами

живут потомки героев кораблей нашего флота и хранят память о

них, об их верности Отчизне.