ЗОЛОТОЙ ПЛОВ ПРОРОКА
Георгию Пряхину – Костру Любви на Леднике Мудрости...
...Дервиш Ходжа Зульфикар сказал:
— Однажды во время гражданской войны в одном голодающем, покорно вымирающем рамитском туберкулезом объятом кишлаке Сорбо кто-то сказал, что в кишлак придет с вечерними лазоревыми майскими сумерками Сам Святой Вечный Странник Пайгамбар,
Пророк всех земных и небесных и прошедших и грядущих мусульман…
Тогда жители кишлака зарезали последних заветных вожделенных баранов своих и приготовили в каждой кибитке дымный сладчайший шафрановый золотой таджикский плов…
И стали ждать Пророка…
Ибо Пророк — да будет с ним милость Аллаха! — всегда приходит в самые нищие несчастные града и селенья земли, а такими в гражданскую войну стали все града и кишлаки призрачные Таджикистана — святой дальней родины моей...
И жители вышли взошли на крыши саманных журавлиных косых нищих кибиток и радостно предвкушая великую встречу жадно, зорко орлими очами уповающими глядели на дорогу в ожиданье Святого Пророка.
И старые жители тихо шептали:
— Ах, Аллах, помилуй Великого Пророка Мухаммада нашего — ведь так далек путь Его от святых Пустынь аравийских до нашего убогого безвестного кишлака!..
Ах, как устала нога и усохла гортань Его!..
А у нас в казанах котлах томится спелый золотой рассыпчатый плов и ждет Пророка!
...Сумерки пришли и окутали опутали горную белеющую лунную дорогу, на которую вожделенно глядели тысячи глаз, но не было Пророка на дороге…
Потом ночь, ночь многозвездная кишащая Плеядами просияла просыпалась несметными текучими бегучими алмазами над веющими духмяными горами…
Но огни под казанами горели, тлели, не давая остыть плову…
И это тоже была маленькая вселенная земных теплющихся огней средь необъятных ночных земель и небес...
Потом жители неспящего кишлака поняли, что Пророк не придет…
А бессонные голодные дети и жены алкали еды и сна…
И тогда староста кишлака Ходжа Сафар, помолившись Аллаху, сказал печально, что можно открывать казаны и вкушать сладчайший плов.
И древние целебные запахи ароматы плова с зирой и горохом густо дымно щемяще поплыли над ночным праздничным кишлаком и впервые за долгие дни голода дети и жены и старцы и мужи насытились райским шафрановым пловом...
Но!..
В эту ночь Святой Пророк Пайгамбар пришел в кишлак Сорбо, где ждали Его кроткие жители и золотые дымные дышащие пышущие казаны.
Но!
Святой Пророк шел от далеких аравийских пустынь и не знал таджикских горных козьих дорог и шел как великие гималайские ламы-гонцы-вестники по звездам…
Но звезды учуяли Великого Путника и от радости иль печали опадали осыпались летучими алмазами, чтобы осветить ночную дорогу Вечному Страннику Аллаха Всенеподвижного Всевидящего…
И Пророк стал в горах и поднял очи к небу и залюбовался вселенским звездопадом…
И потому опоздал в кишлак Сорбо долгожданный.
Но!
Но Пророк учуял чуткими верблюжьими необъятными ноздрями ароматические сладчайшие дымы от золотых раскаленных казанов…
И Он был голоден от многих дорог и падучих несметных звезд, что, падая, освещали Ему дорогу в ночи и потому они рассыпались вспыхивая и падали к земле…
Но Пророк знал, что в кишлаке много было страждущих и голодных и и и Он замедлил шаги свои и улыбчиво замер за скалой близ кишлака…
Но!
Он знал, что будут яро жертвенно угощать Его и придется Ему съесть чей-то плов, а Он не хотел.
И Он покорно стоял за скалой, таясь, пока жители голодные святые перестанут ждать Его и откроют грушевые пахучие крышки с золотых казанов...
После ночного златого святого плова тихий сытый сон объял завороженные чудотворные кибитки рамитского кишлака Сорбо...
Но!..
В самой нищей окраинной саманной кибитке жила ветхая старуха Мамлакат-Мулло…
И она, зарезав единственную свою курицу-кормилицу яйценосную, сотворила бедный плов и кротко истекая алчной старческой беззубой слюной ждала ждала ждала Пророка, ибо не на кого уже на земле этой надеяться было ей …
(А нам суетным земным слепцам на кого надеяться, кроме Пророка? А?)
И Мамлакат-Мулло ждала до самого туманного утра, когда звезды первые стали уходить, погружаясь роняясь в несметный колодезь Вселенной…
Тогда Пророк тихо чутко вошел в эту кибитку, где только старуха бессонно улыбчиво ждала Его с куриным бедным пловом своим…
Вначале она не узнала Его и приняла как обычного нищего странника, которых множество на земле в лихие голодные времена...
Тогда Пророк радостно и бережно обнял старуху и сказал:
— Мать матерь... Прости твоего сына странника, но так далека и сладка дорога чужбины, хотя у меня нет чужих дорог и чужих человеков — мне все родные...
И она омыла Ему руки ручьевой хрустальной водой из древнего бухарского кумгана и обтерла самаркандским душистым платком
И они улыбчиво сели за дастархан, как мать и сын, и вкусили от плова.
Тогда Пророк сказал:
— Отныне в твоем кишлаке в каждой кибитке всегда будет Золотой Плов матерь матерь...мама...
Потом Пророк закрыл глаза и тихо шепнул:
— Какие сладкие забытые слова: Мама... мама... маа...
Тогда она узнала учуяла, Кто сидит в ее кибитке, особенно когда увидела, как Он осторожно ест убитую курицу, словно боясь причинить боль ее убитым костям...
Но не призналась Пророку, что узнала Его, ибо была кроткой и молчаливой, как вода или камень безымянный...
…А ранним ранним птичьим первозданным тиховеющим приречным утром Пророк неслышно незримо покинул кишлак, потому что должен Он был посетить еще многие голодные града и селенья и кибитки и разрушенные человечьи гнезда, которых все боле становилось на безбожной богооставленной земле...
Айххха...
С той ночи в кишлаке Сорбо плов стал называться Золотым Пловом Пророка, а жители гордились тем, что Сам Пророк посетил их кишлак.
Но только старуха Мамлакат-Мулло дождалась и увидела живого Пророка.
А через несколько дней она светло тихо и радостно умерла…
Но когда пришли в кибитку ее, чтобы похоронить ее — не нашли тела ее...
Сказали, что она ушла вослед за Пророком на вечные пути Его.
Сказали, что там она будет варить вечный Золотой Плов для Пророка в вечных странствиях Его...
Аллах Акбар! Аллах велик!
Да!..
Айя!..