По субботам меня посылали за водкой. Неудобно было перед продавщицей тётей Стешей из-за десятки. Это была старая купюра николаевских времён. Кто-то из пацанов нашёл на вышке своего кержацкого дома целую пачку старых царских денег и раздал всем по купюре. На память. В той пачке сконцентрирован многолетний труд хозяина дома. Корова стоили десять рублей. Сколько их, коров, надо было вырастить, чтобы скопить столько денег? В 60-х годах корова стоила пятьсот рублей. Уборщицам платили пятьдесят рублей в месяц.
Пацаны решили испробовать царские деньги на легитимность. В магазин послали меня. Я прикинулся дурачком, но номер не прошёл. Тётя Стеша вежливо объяснила, что эти деньги теперь не в ходу.
Тётя Стеша смотрела на меня просто и открыто. С сожалением. Но мне показалось, что она поняла, что мы хотели провести её. Мне было из-за этого сильно стыдно, но на покаяние я не отважился. Каждый раз, когда заходил в магазин, вспоминал ту красную десятку и не знал куда спрятать свою чёрную хозяйственную сумку. Тётя Стеша может подумать, что сын Бориса Петровича, одноклассник её дочери, мошенник, мало того, что мошенник, так ведь ещё и алкашом стал!
Магазин располагался в пекарне. Основным товаром был хлеб. Ну и конечно водка. Однажды я попытался объяснить Людкиной маме, что я не для себя беру каждый раз столько много водки. Тётя Стеша сказала: «Ну я же это знаю, Федя!» Мне после этого как-то легче стало заходить в наш магазин.
Царя убили, царская десятка стала простой бумажкой. Напечатали новые деньги. В 1923 году американский доллар стоил два с половиной миллиона рублей. В Германии дела шли в тот год ещё хуже. Цены росли как на дрожжах.
Рабочим зарплату выдавали несколько раз в день, чтобы они могли купить еды до нового скачка цен. «Здесь очень дёшево! Ночь в гостинице обходится в 400 тысяч марок, а пол-литра молока всего лишь 250 тысяч». Это строки из письма, которое отправил своим родителям архитектор Альберт Шпеер.
Через полгода за один американский доллар давали пять миллионов марок. Дошло до того, что марками стали топить печи, поскольку это было дешевле, чем покупать дрова. Ими оклеивали стены вместо обоев. Каждые два дня цены удваивались, батон хлеба стоил 400 миллиардов марок.
Те, у кого были доллары, скупали сначала отдельные дома, потом стали приобретать недвижимость кварталами. Президентский дворец Белевю в Берлине принадлежал Землячеству российских немцев, сбежавших в Германию от Революции. Кинорежиссёр Лени Рифеншталь ездила по стране с концертами. За один доллар она сняла зал в Мюнхене и оплатила всю рекламную кампанию.
«Земля вращается десять часов для того, чтобы наш советский народ встретил Новый год. Я пью за то, чтобы Земля вращалась для этого целые сутки!» - этот Новогодний тост Сталина прозвучал для всего Запада угрожающе. Долларами создали коммунизму антипод - немецкий нацизм и привели к власти Гитлера. Эту истину нельзя говорить вслух. Во всех странах Европы есть статья за обеление фашизма, хотя это на самом деле очернение доллара.