Машинист мне кажется страшным. Я его боюсь и уже подумываю о том, что это не человек, а часть всей огромной железной игрушки, которую изготовили себе взрослые лишь для того, чтобы над нами потешаться. Моя мечта прокатиться на кукушке сама собой испарилась. Машка мечется на привязи, падает, вскакивает и снова падает.
Что он делает?! Видит же, что Машка боится и ещё сильней дудит в свою дудку. Паровоз скрылся из вида в прокатном цехе и заткнулся. Стали слышны другие звуки: свист, хлюпанье, скрежет и грохот металлолома под кран-балкой. Машка всё ещё мечется и не может успокоиться. Наконец встала. Вся дрожит. Глажу ей спину и прошу прощения за то, что по спине бил ей на мосту.
Мне показалось, что она меня простила. Я же ведь не такой как этот нехороший чумазый дяденька. Вдруг Машка снова вся напряглась. Услышала, как паровоз едет обратно. Всё картина снова повторилась. Машка снова начала рваться на привязи, я тоже в панике, не знаю чем ей помочь.
Весёлый чёрт в кабине паровоза кажет мне свои зубы. Я смотрю в эти зубы и не пойму, чему этот грязный дяденька радуется. Паровоз провыл и скрылся под крышей литейного цеха. Машка теперь ещё долго будет метаться и мне придётся переждать, пока она успокоится, чтобы подойти к ней и пожалеть её. Машка лежит. Не заметил, как она пала. Глажу её, прошу встать. Не встаёт.
Кукушка едет обратно. Перед конторкой снова завизжала, завыла. Я вскочил, чтобы не попасться Машке под ноги. Сейчас она опять вскочит и начнёт метаться. Отбежал в сторону и смотрю на Машку. Она не встала.
Это был первый день моего детства, когда я почувствовал себя одиноким среди взрослых людей. До этого они мне все казались родными и близкими, не способными причинить мне боль. Я тогда впервые задумался о смысле жизни. Мне хотелось стать взрослым.
C одной стороны взрослые казались мне очень умными, сильными и правильными. Как мой отец. Взрослые умеют делать много интересных вещей: дрезину, паровозы, машины... На базе ГЧК пацаны тайком от взрослых всей толпой катались на дрезине. Попробуй её раскрутить. А тут один паровозик тащит много-премного вагонеток и в каждой сталь. Чуть не до краёв. И всё это везёт тот самый машинист. Который Машку угробил. Вроде умный, а смеялся когда Машка подыхала...
Я не знал тогда, что люди способны ещё на большее свинство. За доменными печами, недалеко от меня под горами заводского шлака была братская могила. В неё хоронили моих соплеменников, которые построили эти цеха. Об этом я узнал позже из книги Герхарда Вольтера «Зона полного покоя».
С автором я встретился на Втором Всесоюзном съезде советских немцев в Москве. Мы разговорились с ним на перерыве. Я попросил у него автограф на обложку его книги, он спросил были ли мои родители в трудармии и адресовал свой автограф маме. Многие факты, которые Вольтер приводил, были маме известны и произошли на её глазах.