Солнечным августовским утром, в палату травматологического отделения гор. больницы № 2 зашёл, молодой мужчина с авоськой в правой руке из которой виднелись фрукты: апельсины и бананы. Правой рукой, он опирался на стариковский бадик, и как-то виновато, оглядывался по сторонам. Комната была рассчитана на пять коек. Четыре из них стояли между тумбочек, по две справа и слева от стены, пятая у самого окна. На этой кровати лежал больной, у него были сломаны четыре рёбра и почти полностью замотана бинтами шея и голова. Свободными кроме глаз, оставались только рот и нос, на который время от времени садилась маленькая зелёная муха. Больной морщил сквозь дрёму переносицу, пытаясь избавиться от навязчивой гостьи. Посетитель, (в дальнейшем Николай, так было имя пришедшего навестить своего друга) осторожно прокондылял мимо коек и сел на край кровати больного. Тот почувствовав это сразу же проснулся, однако большой радости, по этому поводу не проявил.
- Урод, - проворчал он недовольно, - чего ты сюда припёрся?
- Здравствуй Славик! Ты зря обижаешься на меня. Я между прочим такой же, как и ты, пострадавший. Это та «бешеная», во всём виновата, я-то, здесь причём? Ты ведь сам около неё остановился, правда? Зачем?
- Да ты ж мне говорил, смотри какой прекрасный экземпляр, давай её снимем.
- Ехали мы так хорошо, ехали бы и дальше, себе на здоровье, жизни радовались. Эх! - тяжело вздохнул он, - все беды на земле, от баб.
Два дня тому назад, проезжая мимо цветочного ларька, они увидели девушку, стоявшую с букетом жёлтых цветов в левой руке, на вид лет двадцати пяти. Она смотрела невидящим взглядом, куда-то сквозь них, и, в ожидании кого-то, беспокойно топталась на одном месте. Может быть по трезвому делу, друзья и проехали бы мимо, но не тут-то было, именно здесь «задорный Амур» решил сыграть над ними, злую шутку. Молодые люди остановили свой «Рено» на противоположной стороне улицы, вышли из машины, второпях забыв толком закрыть дверцу, перешли дорогу и стали от неё на расстоянии слышимости разговора.
- Славик, мы не должны равнодушно, пройти мимо такой скромной, красивой, но почему-то печальной девушки.
- Такое состояние, по всей видимости у неё неспроста, может быть это тоска после расставания с любимым, – ответил Слава.
- Уголки губ опущены как у Пьеро, а в голубых глазах, плещутся озёра полные грусти.
- Ты стихи писать не пробовал? - удивлённо взглянул на него приятель.
- Должно быть, мы сможем ей помочь преодолеть эту «осеннюю депрессию», а? - продолжил Николай.
- Ну конечно поможем!
Ребята подошли к ней почти вплотную, от обоих здорово попахивало спиртным.
- Николай, а ты знаешь, ведь я мог бы с успехом его заменить!
- Кого?
- Ну, того несчастного, которого она только что отправила в отставку.
- А она кого-то отправила?
- Ты же видишь розы жёлтые.
- Я дальтоник.
- Тсс… Об этом не следует громко.
- Понял.
Алкоголь между тем, «развозил» друзей всё сильнее, прямо на глазах.
- Девушка, «образ золотой осени» это конечно мило, - философски произнёс Слава, - но «улыбка Мая», вам к лицу будет больше, уж вы поверьте мне, опытному, в такого рода делах, мужчине. Я зря не скажу.
Она отошла от ребят чуть в сторону, ничего, не ответив.
- Колюнь, давай с ней поближе познакомимся, а?
- Давай, - озорно хихикнув, ответил тот.
- Солнышко, - обратился к девушке Славик, – назовите нам ваше имя. Надеюсь, оно такое же очаровательное, как и его хозяйка?
- Ребята, идите куда шли, – уже слегка раздражённо ответила она.
- Не понял…
- Валите отсюда говорю.
- Как то есть? Чего это она?
- Это она из скромности, - миротворчески заметил Коля.
- Не похоже. Николай, скажи пожалуйста, я очень похож на Ален Делона?
- Как две капли водки, – икнув подтвердил товарищ.
- Ладно, мы сейчас удалимся, но только из внутреннего благородства, как всегда не побеждённые и гордые. Ясно вам? Вот.
- Нет, Славик извини, ты как хочешь, но пока она нам с тобой не улыбнётся, лично я, никуда отсюда не уйду.
Девушка, лишь бы отвязаться от подвыпивших друзей, попыталась изобразить подобие улыбки.
- А, ну вот, уже лучше, - обрадовано сказал Николай, теперь можно и в путь трогаться.
Улыбка расплывалась на её лице всё больше, открывая неровные белые зубы.
- Прекрасно, ну вот, совсем хорошо.
- Ой-ёй-ёй, какая безобразная улыбка, - уже совсем пьяным языком, бездумно брякнул Славик.
И вот ведь как на свете белом иногда случается, одна малейшая неосторожность или бесконтрольно брошенное слово, может привести «благородного» во всех направлениях человека, на больничную койку. Они же не были Нострадамусами, ну, откуда им было знать, что под личиной на вид невзрачной скромницы, окажется, мастер спорта по тейквондо.
- Увижу, убью суку, – скрипел зубами и в гневе буйствовал Славик.
- Радуйся, что ещё так вот обошлось всё, могло быть гораздо хуже между прочим, ага, – успокаивал его Николай. - Знаешь, когда человеку хорошо, ему хочется, чтоб и всем вокруг, тоже хорошо было. Я вижу, стоит девчонка, невесёлая какая-то, давай говорю остановимся, слегка подбодрим её…
- Подбодрил, гад!
- Да соображать надо, что говоришь, а не ляпать, что в пьяную голову взбредёт!
- Что ж, это я выходит по-твоему, виноват да?
- А то кто же?!
Они уже почти разругались между собой, но медсестра пригрозила выпроводить Николая на улицу и приятели сменили повышенный тон, на умеренный.
- Как получилось-то всё? - спросил Слава.
- Как. Она на меня после твоих слов бросилась. Ведь ты же оставил меня «друг», а сам бегом к машине.
- Я за монтировкой побежал, наверное, а не спасаться! - окрысился на приятеля, Славик.
- Ну ладно, будем считать, что так оно и было. Там к стати вот, тебя и долбанула «шестёрка», в бок. Ты с копыт грохнулся наземь. Да, вот ещё что, совсем забыл сказать, дверцу у твоей Реношки попуткой, напрочь сорвало, она сейчас в ГАИ. ДТП, понимаешь. Потом, кто-то из толпы очевидцев, вызвал к тебе «скорую» и в бессознательном состоянии, привезли сюда вот. А под этот шумок и красавица наша смылась.
- А ты?
- Да что я? Я… Стыдно сказать. Уронила она меня, коленом об асфальт, уж так «удачно» хряпнулся, веришь нет - боль адская, прямо самой чашечкой, во, глянь распухла… Я думал, раскололась, всё, инвалидность, готовь коляску. Нет, рентген сделали, оказалось, что просто сильный ушиб.
- Так, а милиция куда смотрела, – не унимался Славик?
- Да какая милиция, старик, ну тебя к чёрту ей богу? Молчи уж громче. От тебя и сейчас перегаром тащит. Ладно, мне пора, пойду я, а ты давай тут скорее выздоравливай, я завтра с обеда ещё зайду.
Он попрощался с другом и вышел из палаты, а через десять минут туда, лёгкие на помине, вошли два сотрудника милиции.
У. Ёжиков