Глава 5. Веселые ребята
Третий курс начался введением множества новых специальных дисциплин, таких как радиотехнические средства кораблевождения, навигационные комплексы надводных кораблей и подводных лодок и т.д., а самое примечательное то, что всех штурманов разделили по желанию на «подводников» и «надводников». Всем пришлось сделать этот выбор добровольно, а те, кто сомневался и не смог справиться с этой задачей самостоятельно, просто записали или туда, или туда! Дальше программы подготовки разделялись и шли по выбранным специализациям!
Третьекурсников называли «веселыми ребятами», действительно, что уже печалиться – выбор сделан, тем более, что после окончания третьего курса, формально, ты свободен – уж и срочную отслужил и если отчислят из училища, то сразу на гражданку, можно университет или институт по специальности выбрать, уже не пропадешь и не зря 3 года мучился.
И еще одно немаловажное обстоятельство – начиная с 3-го курса, курсанта по средам отпускали в увольнение в город и ему разрешалось присутствовать на танцах в училищном клубе. На танцах играли курсантские коллективы, когда их было три, а одно время только два – от штурманского факультета и от факультета радиоэлектроники. А танцы в училищном клубе были в среду, субботу и воскресенье, поэтому Алексей частенько играл на ударной установке на танцах со своей группой и времени на увольнения практически не было.
С Викторией они виделись нечасто, да и у нее в институте пошла специализация, тоже надо было «грызть гранит науки». Они планировали отпраздновать наступающий Новый Год вместе, да опять не получилось, Алексей был занят в клубе практически до 23.00, пока все убрали, пока переоделись, пока разбежались по домам, уже время шло к полуночи. Алексей в 23.35 взял такси и погнал к Виктории, однако даже в это время по городу было трудно проехать и, когда на площади Луговая вдруг все машины остановились, люди вышли из машин и начали друг друга поздравлять, он понял, что Новый год наступил, а он опять не успел, у него возникло странное чувство не вины, а досады, что он опять кого-то подвел, что не приехал вовремя. Он добежал по лестнице к квартире Виктории уже где-то в 00.15, позвонил, но никто не открыл дверь. Он вспомнил, что когда они в последний раз разговаривали, она сказала:
- Опоздаешь на Новый Год, я буду его встречать с другим! – неужели ушла, подумал раздраженно Алексей, пятнадцать минут не дождалась, эх…
Транспорт уже опять начал ходить, и он поехал обратно к себе домой на 25-го Октября, где мама собралась с подружками отмечать Новый Год. Она удивленно на него посмотрела, когда он уже во втором часу ночи добрался до дому и, устало махнув рукой ей в ответ, завалился спать. Проснулся он уже в другом качестве, вдруг поняв, что если он хочет попасть служить в Гидрографию, то сейчас надо учиться, а не «шашни водить», как сказала однажды его бабушка Клава, мамина мама!
Он не звонил Виктории уже месяц, а она и не проявлялась, дела закрутили Алексея целиком, ему предложили серьезную работу по РТСК (радиотехнические средства кораблевождения), связанную с освоением новой техники, он понял, что из этого может выйти финальный диплом, и ушел с головой в работу.
Наступила весна, неожиданно, работа Алексея по истории КПСС, сделанная еще год назад, получила 3-е место во всероссийском конкурсе научных работ студентов. Работа оказалась единственной из училища и вынесла его на волну славы в дисциплинах «История КПСС», «МЛФ», «НК», если позволите, не буду расшифровывать, по всем этим общественным дисциплинам ему была обеспечена автоматическая «пятерка», так называемый «автомат», до конца обучения в училище. Дела пошли по всем фронтам лучше и, главное, легче!
Наступило лето, и все третьекурсники пошли на катерную практику на остров Русский. О, опять этот остров Русский, сколько событий было связано у Алексея с этим местом! Их всех перемешали и разделили на экипажи учебных катеров, где им предстояло жить в течение двух недель и усваивать навыки парусного мореплавания на шестивесельных ялах, а по итогу предстояло сдать на самостоятельное управление катером.
С первого же дня их командир, мичман Якубенко, истинный «хохол» с Черниговской области, неожиданно объявил, что каждые из четырнадцати суток должны заканчиваться каким-то особенным блюдом на ужин всего экипажа катера. А так как все курсанты, приписанные на этот катер являлись на две недели его экипажем, то они долго совещались и решили, что в первый вечер сделают шашлыки из свинины на лимонно-сметанной основе. Получилось неплохо, правда мясо получилось жестковатым и немного не хватило, чтобы наесться всем. Якубенко поставил троечку, сказав, что на завтра готовим рыбу в красном маринаде.
Алексей днем позвонил маме, потому что это было ее коронное блюдо, и подробно записал рецепт! К вечеру все было закуплено в небольшом, но очень богатом на продукты, островном магазине. Вечером мы получили твердую пятерку за треску в красном соусе. Днем вовсю шли занятия по управлению катером, а после обеденной паузы курсанты ходили на шлюпках по всей акватории бухты Новик.
И так до конца практики, когда они сдали все нормативы на самостоятельное управление учебным катером и освоили порядка семи рецептов шашлыков, трех рецептов копченой или тушеной рыбы, двух рецептов рыбного и сладкого пирогов, а также рецепт классических чебуреков. Алексей спросил Якубенко, в чем секрет такого его командования на катере?
- Секрета нет, просто мое первое образование – повар-кондитер! - вот так ответил Якубенко.
Вот сколько ценного они вынесли тогда из этой практики! Алексей, благодаря мичману Якубенко, довольно неплохо готовил с тех пор и рыбу, и мясо и помнил пару секретов замачивания мяса для шашлыков и рыбы в красном маринаде. Третий курс закончился просто каким-то гастрономическим весельем!
Глава 6. Богатые женихи
Осенью, в начале четвертого курса, всем курсантам выдали фуражки – принадлежность к старшим курсам. Фуражка, очень похожая на офицерскую, положена была только на 4-м и 5-м курсах училища, в увольнение теперь можно было ходить с ночевкой, уже многое разрешалось, четверокурсники не чистили картошку, пересели в курсантской столовой за столики по четыре человека, в общем жизнь наладилась совсем по-другому. Оставалось менее двух лет, уже не шуточки, надо определяться куда идти служить. Все разговоры в кулуарах были только об этом.
Алексей для себя твердо решил идти в Гидрографию, начал прорабатывать возможные варианты решения этого вопроса. В его классе неожиданно оказался еще один любитель Гидрографии – Володя Крымов, с которым они случайно поговорили об этом и обнаружили общность интересов. Володя владел вопросом намного лучше Алексея, рассказал ему о больших ОИС (океанографических исследовательских судах), где было много офицерского состава на разных должностях, командовал ОИСом, как правило, уже капитан второго или даже первого ранга. Только в штурманской части этого судна было два офицера и целый мичман, а таких судов в большом дивизионе было порядка десятка, и поэтому вероятность попасть служить на первичную должность в большой дивизион была конечно значительно больше. Но как попасть туда, это и был главный вопрос.
Понятно было одно – везде был конкурс, и проходили на нужные места только лучшие в своем деле. А для выпускника военно-морского училища – это хороший диплом, по возможности, с отличием, и, конечно, успешная стажировка там, где ты хотел бы служить.
Джаз – банда, в которой Алексей участвовал, как и следовало по истории развития процесса, передала бразды правления на танцах следующему поколению музыкантов, которые тоже сначала таскали инструменты в «музыкалку» после танцев, а потом и сами начали играть, отпустив их состав «старичков» по своему основному назначению.
И действительно, ведь не зря четвертый курс называют «богатыми женихами», трое из состава музыкантов на 4-м курсе женились, а «женатикам» на 4-м курсе уже разрешалось жить дома с пятницы по понедельник, да еще с вечера среды до утра четверга. Сейчас не те уж времена, и это может звучать смешно, подумаешь, отпустили в увольнение с ночевкой, а тогда это имело свой великий смысл!
Алексей написал неплохую работу по специальности в рамках курсового проекта. Он серьезно занимался обработкой результатов измерений навигационных приборов, сам поднял теоретическую статистику и статистические методы оценки случайных величин, дипломная работа была у него в кармане. Его руководитель сформулировал ему основные задачи на диплом и направил все его старания в определенное русло. В учебе проблем не было, а на личном фронте Алексей потерпел фиаско, Виктория вышла замуж за своего институтского однокашника. Они уже почти не виделись около года, да и не очень-то хотелось, по-видимому, это было взаимным процессом, поэтому не вызвало никаких проблем!
Практика у четвертого курса была опять на учебном корабле «Бородино», однако, теперь планировался заход в иностранный порт!! А это не вьетнамская Камрань, это столица очень своеобразной страны Шри-Ланка. Готовились к этой практике шумно, с большим желанием и удовольствием, Алексей только что сдал экзамены на военного переводчика английского зыка, получил диплом и был готов на все «сто» пообщаться с жителями этой страны!
Погрузились на «Бородино», вышли. Штурманов распределили на штурманские вахты круглосуточно, для этих целей была выделена специальная штурманская рубка, связанная с главным мостиком специальной связью, и вахтенный штурман-курсант должен был докладывать по ходу «всей пьесы» координаты места судна и все такое. А из основной штурманской рубки корабля им ставили навигационные задачи, и их выполнение строго проверяли. Через пару недель, рано утром пришли на рейд порта Коломбо. Алексей с товарищами сидели на астрономической палубе и внимали красотам иностранного порта. Неожиданно, по главной трансляции корабля, прозвучало:
- Курсанту Маркову срочно прибыть на ходовой мостик!
Чтобы это значило? Алексей метнулся по коридорам и трапам на ходовой мостик, который еще назывался и ГКП, как главный командный пункт корабля.
- Разрешите войти? – он открыл дверь и смутился от неожиданности – на мостике было человек двадцать, царила суета, сыпались доклады и давались какие-то указания, здесь был и старший похода – капитан 1 ранга Рогов из училища, соответственно несколько старших офицеров корабля, включая командира, который сразу спросил Алексея:
- Мне доложили, что вы неплохо владеете английским?!
- Так точно!
- Ну тогда поговорите, что они от нас хотят! – протянул Маркову трубку переговорного устройства. Алексей долго слушал, потом медленно, но уверенно перевел слова администрации порта о том, что УК «Бородино» предписано встать на якорь в 30-ю якорную точку и ждать лоцмана. А по прибытию лоцмана, выполнять его команды!
- Будь здесь с нами на мосту, пока не войдем в гавань!
- Есть! – Алексей знал, что начальство любит краткость и немногословие, а главное - результат, все остальное не важно!
Он встал в определенное ему место и наблюдал за процессом. Он первый раз был в ходовой рубке реального корабля, ему все было интересно, он впитывал все происходящее, как губка. Всем процессом руководил один человек – командир корабля, капитан 2 ранга Сергеев, ему же адресовались все доклады с мест, которые он принимал и давал какие-то указания на места. Функционал многих, кто там находился, Алексей не представлял, но потом догадался с течением времени, пока ждали лоцмана.
Лоцман (специальная должность в портах, для завода судов на рейд или к причалам порта) подошел на специальном катере и его приняли на борт. Он вошел на мостик во всем белом, с золотыми значками на груди и на одном плече. На прекрасном английском за пару минут он опросил всех, выяснил кто капитан, и кто будет переводить его команды, и кто командует на машины корабля, на руль, и пр. Его усадили на командирское кресло и, как требует старая морская традиция, преподнесли чай. Он сказал просто:
- Well, is everyone ready? Then let's go! Raise the anchor, slow forward! (пер. автора с англ.: Ну что, все готовы? Тогда поехали! Поднять якорь, малый ход вперед!) – он странновато подмигнул Алексею, поняв, что он перевел и все зашевелилось, мол, нормально меня понимаешь?
Через полчаса медленного хода мы бросили якорь посреди главной бухты Коломбо. К пирсу нас так и нет пустили, на берег мы должны были ходить своими катерами. Сергеев пожал руку Маркову, когда все улеглось, и лоцман отвалил от борта на своем катере, и отпустил его восвояси. Марков был мокрый, как мышь от пота и волнения, ведь это был первый в его жизни синхронный перевод с английского, да еще в такой ответственной обстановке! Но, спасибо Елене Николаевне, преподавателю английского языка на курсах, которая гоняла их на переводе с радиопередач и заставляла переводить сразу, прослушивая эти записи на магнитофоне!
Ребята в кубрике забросали его вопросами, что, да как! Он гордо признался, что практически заводил корабль в гавань!
После обеда их поделили на группы, и курсанты в белой парадной форме вывалились в город. Жара стояла градусов под тридцать, всех, как бы придавило этой жарой, двигаться было не удобно, однако, новые впечатления, знакомство с реальной капиталистической страной перевешивало все неудобства. Они слонялись по магазинам, хотя выдали им всего по сорок долларов США на нос, покупали знаменитый цейлонский чай, который стоил сущие копейки, всякие сувениры и прочие мелочи. Группа, в которую входил Алексей, решила посидеть в открытом кафе рядом с берегом какой-то реки, которая текла посреди города. По реке сновали лодочки и катера, все сильно раскрашенные во все цвета радуги, с множеством флажков, разных блестящих побрякушек и кучей пассажиров. Алексей увидел в меню: Coca Cola – 1,5 $, попросил принести и с удовольствием выпил из маленькой бутылочки с белой надписью коричневую жидкость, вкус которой он узнал много лет назад, когда один из друзей отца привозил им в подарок из заграничного рейса ящик этой удивительной газировки.
Он вспомнил, как дядя Гена Синегурский, сидя у них в гостях, курил с отцом сигареты Camel, с верблюдом на пачке, Алексею перепадала жвачка Spearmint, и все пили Coca Cola из маленьких бутылочек. Тогда, она, эта Coca, Алексею казалась какой-то неземной жидкостью!
Однако, в Коломбо однокашники его не поняли, зачем такие «деньжищи» тратить на какую-то газировку, даже пробовать отказались! Не знали они еще тогда, что через какие-то десть лет в Союзе будут стоять десятки заводов по производству этой воды! Они сидели в прохладной атмосфере и разглядывали прохожих, а что еще остается делать курсантам, впервые увидевших иноземцев. Местные, в большинстве своем, жевали какую-то жвачку, кто-то подсмотрел, как один парень вынул из кармана довольно большой кубик темно-зеленого цвета и отправил его в рот, при этом он сплюнул, видимо, старую жвачку, оранжевого цвета, обнажив оранжевый рот и абсолютно черные зубы. Все, почти поголовно мужчины, носили либо юбки, либо простые, завернутые вокруг ног, матерчатые штаны, а женщины были в длинных юбках, типа индийских сари.
Алексей активно вступил в контакт с первым встречным, и тот все ему рассказал. Как оказалось, из разговора, ланкийцы очень покладистый народ, легко откликаются на просьбы незнакомцев-иностранцев, почти все неплохо владеют английским языком, готовы показать и рассказать все, что знают.
Как выяснилось, что жуют они смесь семян пальмы «арека катеху» или бетелевой пальмы, гашеной извести и табака, завернутые в листья бетеля. Вся эта гремучая смесь обладает мощным тонизирующим эффектом, попросту говоря, является слабым естественным и растительным (правда исключая гашеную известь) наркотиком.
А так, вообще, нормальный народ, правда разделенный на тамилов и сингалов, которые воюют себе потихоньку уже много лет. Тамилы, как правило, воинственные, очень темнокожие, и мужчины – тамилы носят усы, а сингалы, с кожей чуть посветлее, более миролюбивые, но жуют эту гадость почти все и мужчины, и женщины.
Как выяснил Алексей, Шри-Ланка в переводе с санскрита означает «Благословенная земля». За три дня стоянки Марков был три раза на сходе (выход в город с борта корабля), накупил чая в подарок всем родственникам, пару деревянных масок. Маски на Шри-Ланке имеют двоякий, но очень глубокий, уходящий корнями в древность, смысл. Конечно, Алексей сначала купил, а потом уже разобрался что он приобрел себе. Одна из масок – самая красивая, называлась Гиниджал Ракша, где вместо волос изображены языки пламени, она оказывается вешается над входной дверью жилища и помогает привлечь в семью счастье и деньги. Вторая маска – Гурулу Ракша, изображение мифической птицы Гурулу, которая защищает владельца от сглаза и недоброжелателей. Обе маски он подарил маме и повесил их в коридоре на стену.
Обратно во Владивосток «летели», как птицы! Прошли сингапурские проливы, приближался Тайваньский пролив. На вахте Алексея вдруг была сыграна «Боевая тревога»! Всем курсантам приказано разместиться по кубрикам и не выходить на верхнюю палубу! Ребята и Алексей возбужденно обменивались впечатлениями от неожиданной ночной тревоги.
Наконец прояснилось! От радости не осталось и следа! Курсантов построили на астрономической палубе, и все вдруг увидели рядом с УК «Бородино» в нескольких десятков метров болтающийся темный корпус подводной лодки со светлыми фигурками людей, суетящимися на верхней палубе ПЛ. Все сразу догадались – атомная ракетная лодка первых поколений с ядерным реактором на борту!
Пришел старший офицер практики и объяснил, что на лодке случился пожар, который пришлось затушить фреоном, при этом порядка пятнадцати человек погибло, потому что они пришли чистить картошку в отсек, который в итоге загорелся, а у них по расхлябанности не оказалось с собой аппаратов ИДА (индивидуальный дыхательный аппарат), который необходимо одевать, когда используется газ фреон для тушения пожаров.
Их попросили, без приказа, помочь в переносе тел с лодки в морозильные камеры «Бородино», ввиду того, что экипаж ПЛ, по понятным причинам, этого сделать был не в состоянии. Алексей с ребятами, в кромешной темноте, в составе десяти человек спустились на ПЛ, где открылась жуткая картина. Оставшийся в живых экипаж весь находился на верхней палубе, потому что внутри ПЛ уже стоял жуткий запах газа и разлагающихся тел. Курсантам выдали противогазы, и они под руководством одного из подводников начали продвигаться в 3-й отсек, где случилась беда. Вытаскивали погибших подводников почти четыре часа, одного из курсантов начало рвать прямо в противогазе и его самого пришлось спасать и нести обратно на «Бородино»! Однако, справились!
После всего, уже на рассвете, появился самолет НАТОвской разведки, базирующийся на японских островах, который долго кружил, однако ничего уже не было видно, и он покинул район! Лодка, как лодка, стояла рядом с бортом «Бородино», все люки задраены, на верхнем мостике флаг ВМФ, вроде все в порядке! К вечеру медленно двинулись во Владивосток, таща на буксире аварийную подлодку. Скорость движения в связи с ее буксировкой резко упала, настроение у всех было на нуле, а для тех, кто планировал служить на ПЛ, получилась наглядное пособие по безалаберности и разгильдяйству, что привело к такой трагедии. Во Владивосток пришли ночью, подлодку принял буксир и потащил ее в завод. Пришвартовались на 30 причал уже днем, без пафоса и оркестра. Так печально закончился их четвертый курс.
Глава 7. Отцы и дети
Не зря им говорили старшие товарищи, что пятый курс, «отцы и дети» – это уже вершина положения в училище, элита, как говорится, старше тебя только сами преподаватели, руководство, а все остальные курсанты соответственно – младшие и должны выказывать им всяческое уважение.
В армии и на флоте в те времена это называлось «годковщиной». «Годки», это те военнослужащие, которым до завершения службы или обучения осталось меньше года. Они автоматически переводились на привилегированное положение, не ходили в наряды, не чистили картошку, им многое позволялось и прощалось!
А еще пятикурсников называли «папашами», потому что многие уже имели детей, жили по домам и приходили в училище по утрам только на занятия, а потом могли быть свободны!
Те, кто добрался до пятого курса, а их было по статистике процентов 80% от первоначального набора, получал право, так называемого, свободного посещения, что означало самому определять свою жизнь, выбирать - ночевать в городе или в казарме, в общем, вольница! Конечно были и построения, и собрания, но все понимали, что написание диплома, подготовка к государственным экзаменам требуют особой подготовки и отдельного времени, поэтому выпускников никто в это время не трогал по пустякам.
Пятикурсники уже ходили постоянно в городской форме, тогда как остальные курсанты в училище были в робе (рабочая форма одежды) и одевали городскую форму только в увольнение.
Во второй половине пятого курса, весной, была такая дисциплина – стажировка на кораблях на действующем флоте, когда основной учебный курс закончен, остается только стажировка и защита диплома.
Зимой этого же года Алексей предпринял жутко бестолковый ход. Они с одноклассником Володей Крымовым, пытаясь любой ценой попасть на стажировку в Гидрографию, попросили приема у начальника ГС ТОФ (Гидрографическая служба Тихоокеанского флота) контр-адмирала Варакина Г.С. и, когда им сообщили, что встреча согласована и их ждут, прибыли поздно вечером на улицу Ленинскую (ныне Светланская), дом 80, на прием.
В управлении было уже тихо, рабочий день закончен и основные сотрудники разошлись по домам. Только на втором этаже горел свет на лестнице и в приемной Варакина.
- Ну, входите - … спокойным, каким-то даже тихим, голосом сказал Георгий Сергеевич.
- Чего пожаловали?
И тут Марков, набравшись смелости, выступил первым. Мол, его отец, Марков Кирилл Константинович, когда-то служил в гидрографии и был механиком, на что Варакин сразу прервал и быстро сказал:
– Не знаю такого! Более того, такого офицера никогда и не было в Гидрографии ТОФ.
Какой он был тупица! Ну, мог ли он предположить, что Варакин, прослужив в ГС ТОФ более тридцати лет, знал и помнил всех офицеров пофамильно, а некоторых и поименно, он знал лично даже выдающихся мичманов и капитанов катеров и даже некоторых гражданских боцманов!
Как оказалось, действительно офицеров в ГС ТОФ было немного, основной состав - гражданские. Офицерские должности на небольших ГиСу (гидрографическое судно) занимали только командир и помощник. На ОИС (океанографическое исследовательское судно) – там побольше, человек двадцать-тридцать, но таких судов на всем флоте было десятка два-три, поэтому, конечно начальники знали всех офицеров, а Варакин, тем более. Пришлось признаться, что отец умер рано, много лет назад, а Алексей просто очень хочет служить в гидрографии.
Поговорили минут двадцать, они с Володей сказали, что очень хочется поплавать, что, мол, мечтаем о море, что просим взять нас на стажировку на суда ГС ТОФ.
- Ну, чего-чего, а морей я вам обещаю очень много..., если попадете к нам, конечно!
Вот собственно и все, разошлись, и мы так и не поняли, а дальше-то, что будет?!
А дальше просто – пришел приказ, Крымов в большой дивизион гидрографии на ОИС (океанографическое исследовательское судно) «Белоруссия», а Марков – в малый дивизион на ГиСу (гидрографическое судно) «Армавир». 6-го марта прибыть на борт с вещами и ку-ку! Все-таки Георгий Сергеевич решил рискнуть и взять нас «на пробу».
Это была пятница, Алексей нашел «Армавир», он стоял на 36 причале, все понятно, пароход так себе, борта грязно-серые, местами ржавые, показался очень маленьким, он такие видел мельком, считал их разведчиками или судами ОСНАЗ, ну типа особого назначения. Тут же рядом он заметил белоснежную «Тайгу», даже вздрогнул от нахлынувших воспоминаний, когда встретил ее тогда на острове Рейнеке.
На «Армавире» же надстройка (основное сооружение на палубе судна, где расположены каюты и ходовая рубка), вроде, тоже белая, но местами уже тоже с ржавыми подтеками, мачта - одна, вся с антеннами, труба ему показалась какой-то огромной, с голубой полосой, но смотрелась красиво. На юте (кормовая палуба судна) народ какой-то разношерстный стоит, курят, никакой вахты. Что-то засосало «под ложечкой», куда он попал, чего ему тут надо на этом пароходе, хотя..., ведь только на стажировку, надо потерпеть, посмотрим, как сложится!
Как только Алексей подошел к трапу, сразу его окликнул человек с повязкой на рукаве - ага, видимо, дежурный! Ну, ладно, объяснились и вот я у командира под дверью. Стучу, вхожу…
- Разрешите?
На командирском месте сидит капитан 3 ранга, черноволосый и усатый, рядом старший лейтенант, маленький, рыжий, с рыжими усами. Черноволосый кап-три коротко спросил:
- На стажировку, значит??
- Так точно! – бодро ответил Алексей.
- Давай вот без этих, «так точно», щелканье каблуками оставь пока! Скажи лучше – зачем пришел? К нам в гидрографию хочешь служить попасть?
- Очень хочу!
В общем, разговор был короткий, Алексей сказал, что мечтал, просился у Варакина и, видимо, это его решение, ну и все такое.
- Меня зовут Артем Суренович, фамилия – Аванесов! - Аванесов смотрел с прищуром, как бы примеряясь, что это за фрукт перед ним.
- Вещи взял с собой? Утром уходим. А вот это - твой командир, Александр Акимов! - и показал на рыжего.
- Помощника у него пока нет, место вакантное! А я здесь временно, его обкатываю! – потом повернулся к Акимову:
- Ты место ему определил?
- Да, в каюте навигаторов.
- Ну все, иди готовься, разберемся уже на ходу.
Вот так просто, завтра выходим в море! Кто бы мог подумать, что через некоторое время он будет не просто молиться на этот пароход, а считать его своим домом, лучше которого у него никогда и не бывало!
В каюте навигаторов, которая была ниже главной палубы, было темно, две койки - одна над другой. Алексей вошел, поставил свой нехитрый баул, как сверху включился надкроватный светильник, и кто-то легко спрыгнул на палубу.
- Володя! – протянув руку, еще щурясь, невысокий крепкий парень.
- Алексей! Меня к вам подселили, я на стажировку! – вот и все знакомство.
- Располагайтесь на нижней, я люблю верхнее место! Вы не против?
Каюта, как каюта, метров всего девять, две кровати, одна над другой, стол да два кресла кожаных, небольшой металлический платяной шкаф, диванчик. На борту полностью задраенный (закрытый) иллюминатор, из-за этого в каюте темновато, но в общем жить можно!
Володя, по должности электронавигатор, оказался общительным парнем и быстро ввел Алексея в курс дела. Рано утром они поднялись в штурманскую рубку, и Володя показал все приборы и приспособления, которыми пользуются вахтенные офицеры и помощники. Алексей быстро разобрался что к чему, он любил штурманское дело и предвкушал возможность попробовать себя в реальном походе.
Алексей провел все утро на ходовом мостике, даже не позавтракав, дождался, когда на мостик поднялись Акимов с Аванесовым и, забившись в угол, беззвучно наблюдал за процессом. Была объявлена готовность к отходу, запустили главные двигатели, все судно начало мелко подрагивать, просто ожило, звонил телефон внутренней связи, на мостик поступали доклады о готовности, приближался момент отхода от причала. На мостик поднялось ещё несколько человек, только теперь Алексей понял, что он лишний, потому что каждому здесь было предназначено свое место. Аванесов неожиданно просто обратился к нему:
- Алексей, тебя на завтраке никто не видел, в чем дело?!
- Я … не успел, я в штурманской рубке с утра был… - Алексей вдруг почувствовал дикую неловкость.
- Мне голодные помощники на мосту не нужны! Место в кают-компании тебе определено, будьте любезны быть вовремя!
- Есть! – коротко произнес Алексей.
- Всем внимание на мосту! У нас курсант-стажер Марков Алексей, прошу любить и жаловать! Помогите ему «въехать» в курс дела и не «шнуркуйте» его пожалуйста хотя бы первое время! – по мостику прокатился легкий смешок.
Командовал Акимов. Судно, медленно подрагивая, двинулось к середине бухты Золотой Рог, поднимая носовой якорь.
- Якорь чист! – послышался доклад боцмана с баковой палубы. И хотя якорь был весь в иле и морской капусте, он все равно был чист, потому что не намотал на себя никаких кабелей, чужих якорных цепей и прочих важных подводных предметов.
- Малый ход! Обе машины по четыре вперед! – Акимов стоял на правом крыле мостика и давал команды управления судном.
Армавир медленно пошел на выход из бухты. Подул встречный ветерок, прохладное мартовское солнце уже ярко светило прямо в глаза, повернули на восток, шли точно на восходящий диск. На мостике стояла деловая тишина, только стрекотали приборы и датчики. Штурман Степанов стоял у радиолокационной станции, постоянно докладывал о ближних и дальних целях. Алексею все было в новинку, но он с первых минут начал вживаться в «тему»!
Хотя, он вспомнил, когда год назад на практике, на учебном корабле «Бородино», его вызвали на мостик, как знатока английского языка, и командир учебного корабля обратился к нему:
- Курсант, мне сказали, что вы свободно говорите по-английски?!
- Так точно!
- Послушайте, чего они от нас хотят?
Из динамиков радиостанции неслось:
- Motor vessel Borodino, motor vessel Borodino! We have massage for you! We have massage for you! (…Теплоход «Бородино», у нас есть сообщение для вас!...)
Алексей провел переговоры достаточно быстро, тогда все оказалось просто – им предписывалось встать на якорь в якорной точке №30 порта Коломбо и для этого давались подробные инструкции, Алексей волновался, но справился достойно, и УК «Бородино» встал куда надо и ждал прибытия лоцмана. Тогда, Алексею, мостик учебного корабля показался огромной базарной площадью, на которой одновременно находилось человек двадцать, и все они что-то делали, что-то говорили, докладывали, отвечали и так далее.
На ходовом мостике Армавира царила деловая тишина, каждый из пятерых человек занимался своим делом, и изредка следовали команды на руль и на пост ВРШ (управление винтами с регулируемым шагом). Командир Акимов назначил Алексея за штурманское обеспечение движения судна в назначенную точку, а штурмана Степанова – за наблюдением за окружающей обстановкой, после чего у Маркова появилась полная занятость и исчезло чувство лишнего человека на этом «празднике».
Пришли в Находку, город-порт, где располагалась Тихоокеанская океанографическая экспедиция, приняли на борт несколько ученых, которых все на судне называли «яйцеголовыми». В том рейсе они должны были заниматься тоже своей работой.
Вечером в каюте командира собрались все начальники, Алексей тоже был приглашен, чему он был очень польщен. Артем Суренович, в белой рубашке, с черной шевелюрой, выглядевший очень импозантным, держал речь, мол, что все, здесь собравшиеся, под его командованием выходят в море для выполнения правительственной задачи, которую провалить нельзя, поэтому он надеется на собранность и сплоченность всего экипажа в целом, вместе с экспедицией, что позволит всем без исключения вернуться домой целыми и невредимыми, а главное - с честью выполнившими задание командования. В конце речи он легким движением вытащил из тумбочки бутылку красного вина, а завпрод (заведующая продовольствием), Елена Николаевна, театральным жестом сняла большую бумажную накидку с накрытого заранее командирского обеденного стола. Нашим взорам открылись разносолы и закуски из запасов завпрода.
Все с улыбками засуетились, усаживаясь вокруг командирского стола, разбирая приборы и тарелки, раскладывая закуски и наливая вино по бокалам. Командир Акимов усадил Алексея напротив себя со словами:
- Вот место старпома, садись сюда, может судьба сведет когда-нибудь нас с тобой за этим столом еще раз! – не знал тогда Алексей, как близок Акимов к истине…
Утром Армавир полным ходом пошел курсом на Сангарский пролив, весело разрезая волну форштевнем. Этот выход в море для Алексея стал действительной проверкой его знаний и навыков в штурманском деле. Алексей Степашин, второй штурман по судовой роли Армавира (штатный список членов экипажа на данный конкретный рейс), ночью по скорой уехал в Находкинскую городскую больницу с резкими болями внизу живота.
Как сказал судовой доктор на следующее утро на завтраке:
- Лехе повезло неимоверно, не дай бог, в море бы воспалился отросток, пришлось бы возвращаться с маршрута или резать аппендицит прямо на борту судна! Бывает же такое, стояли-то всего один день в Находке?!
Тут же командир Акимов поставил Алексею новую задачу – взять на себя штурманское обеспечение перехода в точку назначения. Артем Суренович добавил:
- Да, студент, а штурманскую вахту за Степанова будешь стоять со мной! – с легким прищуром посмотрел на Маркова. Однако, Алексей уже был готов, навигатор Володя его уже предупредил, что штурмана ночью увезли с аппендицитом и предложил, что, мол, обращайся, что нужно, помогу!
- Есть! – коротко, по-военному бросил Алексей и, уже не глядя на Аванесова, дожевал свой бутерброд и встал из-за стола.
- Давай, давай, в 12.00 на мостике, посмотрим, чему тебя там научили!
Сказать, что Марков заволновался, значит ничего не сказать, однако, когда он разложил на штурманском столе приборы, заточил под себя простые карандаши, ему стало спокойнее. Он пришел в штурманскую рубку заранее, когда вахту стоял еще второй помощник командира Забралов Владимир Иванович. Конечно, на гидрографическом судне, обстановка была намного спокойнее, чем на учебном корабле, где вход на мостик лицам, не несущим вахту, был строго воспрещен. Когда Алексей поднялся на мостик, Забралов вполне мирно спросил:
- Ну что там у вас в училище, наверное, уже всюду сплошная космическая навигация и цифровые комплексы?
- Да нет, нас много гоняли и по ручной астронавигации, в том числе и по пеленгам, и по радиомаякам и прочим! – Алексей на самом деле любил астронавигацию и вообще свою работу, которую называл «штурманией». Ему нравилась какая-то семейная обстановка на судне, где все было подчинено определенному порядку и вахтовой системе, где каждый знал свое время и место.
Аванесов поднялся на мостик ровно в полдень. Пошла пересменка, Акимов с Забраловым сдавали вахту Аванесову с Алексеем. Обстановка вокруг судна была спокойная, целей (судов, кораблей, которые могли попасть в обзор радиолокационной станции на ближайшие пятьдесят миль) видно не было. Командиры (так их называл боцман Картузов) обменялись последними новостями и Акимов со своей сменой пошли обедать.
- Что-то я вас на обеде не заметил, Алексей? Наша смена обедает с 11.30! Вы что с перепугу уже на мосту были?
Алексей притих в штурманской рубке, Аванесов перешел на «Вы», это что-то новенькое. Шагнув на ходовой мостик, увидел, что Аванесов сидел в командирском кресле и смотрел в бинокль, негромко произнес:
- Хотел чуть подразгрузиться…, вес сбросить, Артем Суренович!
- Ужин отдай врагу! Вот что классики говорят! А обед пропускать нельзя, испортишь желудок себе! – уже совсем мирно сказал Аванесов. Они много говорили о навигации вообще и, в частности, об использовании спутников, здесь Марков был на высоте, потому что только-что написал работу о сравнении точности измерений разных навигационных параметров, которая вошла в его выпускную дипломную работу.
Он показал Аванесову и свое умение измерять высоту Солнца и умение считать координаты по навигационным таблицам, даже пообщался на английском с проходящим мимо «рыбаком», в общем, прорекламировал себя, как мог!
Четыре часа пролетели, как одна минута, так показалось Алексею и, когда он спускался по трапу в свою каюту, коленки предательски дрогнули, он зашатался, но все же устоял, все-таки четыре часа стоял в напряжении, усталость, с непривычки, давала себя знать. На кровать он просто рухнул и лежал, прислушиваясь к своим ощущениям после первой своей настоящей вахты. Ему это все очень понравилось. Сердце стучало в висках гулкими ударами, но в душе было восторженно приятно, как после выигранного забега.
На ходу вахты сменяли друг друга, все шло по накатанному. Пришли в точку по программе «Колонна» за пару суток, как и положено, легли в дрейф. Они должны были в назначенной точке обеспечивать запуск космического аппарата. Начали отработку спасательной команды, которая выдвигается на катере в случае приводнения космического спускаемого аппарата для спасения космонавтов и обеспечения их эвакуации. Начали спуски катеров, левый отработал, как говориться, как «часы», команда отошла от борта на катере точно в нормативное время.
После обеда, Алексей стоял на вахте на мостике, командир Акимов спустился на шлюпочную палубу, Аванесов стоял на крыле, начали спуск катера правого борта. Все шло вроде нормально, боцман Картузов стоял на управлении катерными балками (это две огромные стальные руки, которые удерживают катер на борту и работают на его спуске на воду). Катер пошел на спуск, и неожиданно носовая балка застряла, как будто ее кто-то резко затормозил и катер перекосило. Картузов остановил спуск катера и начал отрабатывать назад на подъем, переключил контроллер, катер потянуло наверх, как в ту же минуту послышался визг тросов и резкий хлопок. Кормовой трос оборвался, корма катера полетела вниз и катер повис на носовом тросе, который скрипел, но держал.
Возникло замешательство на шлюпочной палубе, народ забегал, слышно было что Акимов кому-то на высоких тонах выговаривал! Аванесов, матюгнувшись в сердцах, тоже побежал на шлюпочную палубу. В дрейфе Армавир покачивался с борта на борт, вроде немного, но этого хватило, чтобы катер, висящий на носовом тросе, раскачавшись, сел своим днищем на носовой катерный упор, который называют носовым башмаком или подпятником. Послышался треск проломанного пластика, в воду посыпались обломки корпуса. Катер намертво застрял в вертикальном положении.
На совещании решили закрепить катер покрепче, а после завтрашнего мероприятия заниматься дальнейшим спасением катера и подготовкой судна к возвращению в базу.
Аванесов был весь белый, мы его понимали, он был старший на борту и за все отвечал головой!
- Молитесь, чтобы запуск КА прошел без проблем! – все понимали, что если что…, а «если что» одно не ходит! Если уж пошло все не так, то по закону Мерфи жди еще чего-нибудь плохого! Марков после своей вахты участвовал в совещании командира и боцмана, решали, что делать с катером, как его доставать на борт. Закончили к ночи, зашел Аванесов, спросил, что надумали, после короткого обсуждения достал из пакета бутылку водки «Столичная», «заполировали» проблему до утра!
Запуск прошел на «Ура!», всем судам дали отбой, мы начали подготовку к движению на базу. Погода испортилась, поднялся ветер. На ходу и нечего было и думать подымать катер на борт. Алексей, как лицо неофициальное, старался не лезть никуда, не мешаться под ногами и смотреть на весь процесс со стороны.
Двинулись на базу, пришел отбой всем готовностям, Армавир начал движение во Владивосток. Через пару дней погода утихла, море было спокойным, и командир решил лечь в дрейф и попытаться поднять катер на свое штатное место. Провозились долго, боцман Картузов придумал сложную систему блоков, завели троса и начали двигать злополучный катер. Для его подъема надо было сначала снять его с носового подпятника, это удалось с тридцать третьего раза, катер сошел-таки с подпятника, но отвалился в сторону и на глазах всей команды переломился пополам, именно в том месте где была большая пробоина в днище. Кормовая часть висела на тросах, а носовая – на крюках носовой кранбалки, так мы их и подняли поодиночке. Закрепили обе половинки катера на носовой палубе и полным ходом пошли на базу. Больше приключений не было.
Ошвартовались без замечаний на 36 причале, Аванесов доложил коротко Адмиралу Варакину о результатах похода и о поломке рабочего катера правого борта. Все прошли в каюту командира и продолжили обсуждение деталей похода. Алексея тоже пригласили, он тихо сидел на краешке командирского дивана. Неожиданно Варакин повернулся к нему лицом и спросил:
- Ну что, студент, справился?
- Так точно, товарищ контр-адмирал! – быстро ответил Алексей.
- Ну как он, стоящий? Берете его к себе, Артем Суренович? – вопрос адмирала был обращен к Аванесову.
- Наш парень, толковый, берем, если вы «добро» дадите, тем более что у Акимова место помощника свободное! – Варакин повернулся к Акимову:
- Ну, что скажете, Александр Евгеньевич?
- Я не против, а даже «за»! - Акимов был немногословен…
- Ну ладно, поглядим, поглядим…! – Варакин встал, давая понять, что разговор закончен и деловито вышел из каюты, Акимов бросился за ним вслед – провожать!
Так и пролетели три недели стажировки, Алексей получил письменный положительный отзыв, который он сам и написал. Александр Евгеньевич, подписывая отзыв, отметил:
- У нас всегда так, когда нет ни времени, ни сил, сами все и пишем, привыкай, не на крейсере!
А через три дня, уже на кафедре технических средств кораблевождения, делился новостями с ребятами и любимым преподавателем о хитросплетениях судовой жизни на гидрографе.
Наступило время защиты диплома и сдачи выпускных государственных экзаменов. Они готовились, репетировали свои выступления на защите дипломных работ, рисовали плакаты и всякую «наглядную агитацию», время пролетело очень быстро. Наконец, все сдали, все защитили, Алексей получил красный диплом, наступила пауза перед читкой приказа о зачислении молодых лейтенантов к местам их дальнейшей службы. Алексей приставал к Володе Крымову, мол, узнай там, как дела, куда нас определили? Но информации не было.
На следующий день всех курсантов собрали в училищном клубе, начали зачитывать фамилии и номера воинских частей и соединений, куда надо было прибыть после отпуска уже на службу лейтенантом. Алексей с Володей сидели вместе на последнем ряду и ловили каждое слово начальника отдела кадров, который зачитывал приказ о назначении. Почти всех уже назвали, а их фамилии все не называли и не называли. Вот послышалось…:
- Марков Алексей Кириллович - в/ч № 49283! – и сразу:
- Крымов Владимир Сергеевич - в/ч № 49283! Приказ зачитан!
Единственно, что понял Марков, так это то, что они вместе с Володей в какую-то «вэ/че»! А что это за номер, у Алексея даже закружилась голова от долгого ожидания и он, конечно, не запомнил этот набор цифр. Но это точно не Гису «Армавир», потому как номер в/ч Армавира он запомнил еще на стажировке, это был другой номер! Как же так, куда же все-таки их распределили?! Алексей увидел, как Володя подбежал к начальнику отдела кадров, который замешкался на выходе из клубного зала, и бросился к ним. Подбегая он услышал:
- Владимир Сергеевич, вы с Марковым в Гидрографию ТОФ, что еще не понятно?! Это войсковая часть Управления ГС ТОФ!
В этот момент у Алексея вдруг что-то тяжелое отцепилось от головы, она облегчилась и прояснилась. Нахлынуло чувство покоя и тишины! Его кто-то тряс за руку, кто-то хватал за плечо и спрашивали прямо в ухо:
- Ну что, куда вы с Вовчиком идете? – он ничего не отвечал, двигался в коридоре, как в тумане, подчиняясь толпе, в голове крутилась только одна фраза – «Цель достигнута! Цель достигнута! Цель достигнута!».
Вовчик потряс его, взяв за оба плеча, и крикнул прямо Алексею в лицо:
- Очнись! Мы с тобой в Гидрографии ТОФ! Сработало!
На следующий день им вручили лейтенантские погоны и личные военно-морские кортики, они прошли строем и, как полагалось выпускникам ТОВВМУ, вскинули над головами новенькими белыми офицерскими фуражками! Все, это были последние часы в училище, чемоданчики уже собраны, все слова сказаны, наступала самостоятельная жизнь! Жизнь в Гидрографии Тихоокеанского флота! Цель достигнута!
***