.
Окончилась война, налаживалась мирная жизнь. В нашем городе Обоянь был хороший Дом Культуры, директором которого некоторое время работала моя мама. В Народном драмтеатре ставили в основном классику, особенно пьесы Островского. Многие довоенные артисты не вернулись с фронта, некоторых приглашали «со стороны» и поселяли «на квартиру» жителям, ведь с жильём было непросто: немцы практически разрушили город. Один такой артист некоторое время жил у нас: красивый, добрый, сейчас бы сказали «утончённый».
Квартиры отапливались «буржуйками» (железными печками), которые требовали дров. Дров не было. Выкручивались, как могли, жгли всё, что горело. Когда усилились морозы, мама приняла решение отправить в лес за дровами меня и нашего квартиранта. Взяв топор и саночки, два «лесоруба» отправились в лес за 5 км от города. Пришли. И тут выяснилось, что «артист» никогда не держал в руках топор и не знает, с какого бока подойти к дереву. Кончилось тем, что он поранил палец, потерял в сугробе топор, а потом сел прямо на снег и…зарыдал. Я растерялась. Я никогда не видела, как плачут мужчины (мой маленький брат не в счёт). Мне, десятилетней тоненькой, «прозрачной», как говорила мама, девочке, стало очень страшно. Я поняла, что мы замёрзнем в этом зимнем лесу.
Я схватила своего спутника за рукав и с трудом заставила его встать. Потом насобирала каких - то веточек, положила их в санки. Если бы актёр был не такой рослый, посадила бы и его. Он с трудом держался на ногах, но домой мы вернулись благополучно. Я никому не рассказала о том, что было в лесу. А актёр вскоре уехал. Наверное, он понял, что жить гораздо труднее, чем изображать жизнь на сцене.
Хоть и говорят: «Вся наша жизнь - театр, а люди в ней – актёры»