Коробка с вещами Ромы стояла под столом в Фединой комнате, заваленная книгами и журналами. Стол, а также всё, что находилось в нём и под ним, было неприкосновенным. Мария Васильевна, убираясь в комнате сына, обходила это место стороной. Преодолев своё извечное стремление к чистоте, она шла на уступку и не трогала единственный не убираемый в квартире угол, прозванный ею «помойкой». Федя убирал его сам, время от времени, примерно раз в год. Мария Васильевна ругалась на сына, говорила, что у него в комнате скоро заведутся тараканы, но Федя не верил в подобные сказки, а женщина удивлялась, как могут быть совместимы в сыне неряшливость и боязнь микробов. Но Федя боялся не пыли, а тех микробов, которые едят мертвецов и вызывают различные заболевания. Все остальное его не беспокоило. Таким образом, всё, что оказывалось под столом в Фединой комнате, словно попадало в чёрную дыру и оставалось там до скончания времён. Так случилось и с вещами Ромы. Наспех сунув коробку под стол, Федя вскоре совсем забыл о её существовании. Но однажды, он уронил за стол какой-то важный учебник и полез его доставать. Преодолев заросли годовой паутины, Барсучков сперва нащупал засохшую сосиску, а затем наткнулся на коробку. Сбитый с толку, Федя пропихнул её под столом и вытащил на свет. Коробку, конечно, а не сосиску. Сосиска была уже не съедобна, поэтому не интересовала его. Позабыв про учебник, Федя принялся рассматривать обросшую пылью находку. Жёлто-коричневый картон сверху сплющился и погнулся, а на одном из крафтовых углов виднелись разводы от пролитого недавно чая. Феде вспомнилось грустное лицо Маши, её распухшие веки в виде переваренных сарделек и кривой, изогнутый коромыслом рот. Барсучков почесал затылок и перебрался на кровать изучать содержимое коробки. На самом верху неё лежал шерстяной свитер с синим геометрическим рисунком — подарок Марии Васильевны старшему сыну. Рома этот колючий свитер терпеть не мог, но, чтобы не обидеть маму, забрал его с сбой в общагу, пообещав носить. Однако же свитер остался совершенно новым, только в некоторых местах виднелись проплешины, оставленные молью. Дальше, в коробке лежал шарф в зелёную полоску. Этот шарф Рома очень любил и носил его, чуть ли не до самого лета. Федя всегда хотел себе похожий, но такие теперь не продавалось. Достав шарф из коробки, Барсучков намотал его толстым слоем на шею и задумался. Взгляд Феди упёрся в черноту за окном, в которой где-то утонула улица. Вспомнив весёлые моменты, проведённые с братом, Федя вдруг осознал, что смотрит на раздвоенный силуэт Ромы. От неожиданности Федя даже подскочил с кровати, но тут же понял, что видит в окне своё собственное отражение. Досадная усмешка застыла на его лице. Разозлённый на себя Федя злобно размотал шарф и отбросил его в сторону, как ядовитую змею. Снова порывшись в коробке, Федя достал из неё блокнот. Больше половины листов оказались пустыми, остальные были изрисованы какими-то соединенными между собой точками, образующими что-то похожее на лабиринты, или схемы. На самой последней странице Федя обнаружил фразу: «Пусть, если я умру, он сопроводит меня к звезде. Я буду плыть по безмерному чёрному пространству навстречу свету. Ведь для него это составит лишь миг, но для меня — бесконечность». Федя насторожился. На другой странице находилась еще одна фраза, написанная уже другими чернилами: «Не соблазняйся на возможность утешения в этом мире, требуй от него большего, что бы он взял тебя с собой». У Феди возникло чувство дежавю, но он ничего не понял и, рассеянно почесав затылок, отложил блокнот в сторону. Первая же надпись показалась ему очень странной и подозрительной. Прежде Федя мог лишь догадываться, но теперь он был убежден в том, что Рома имел непосредственное отношение к магической астрономии и лесу тридцати шести секунд.
Инцидент с картонной куклой вскоре забылся. Федя стал реже ходить в больницу, отец снова ослабил контроль над сыном. У Феди появилось больше свободного времени, и он снова читал, упражнялся в иллюзиях, в переселении душ, и краже чужих имен. Все это он делал как можно незаметнее для окружающих, ведь некоторые уже начали считать его сумасшедшим. Даже его лучший друг отдалился от него, стал замкнутым, молчаливым и недоверчивым. Однажды, когда Федя находился в больнице, когда уже в стёклах появлялись отражения, от включенных в коридорах ламп, он встретил странного человека. Рабочая смена Владимира Семёновича подходила к концу, и Федя ждал его в коридоре, что бы поехать с ним домой и рассматривал проходивших мимо него людей. Старики, как тени, шаркали по коридорам закостенелыми ногами, останавливались у окон и смотрели на снег. Кто-то подолгу неподвижно сидел в коридоре, и стоило такому больному чихнуть или кашлянуть недалеко от Феди, как тот весь бледнел и начинал нервно чесаться. Очень редко из палат доносился смех или весёлые разговоры, когда какой-нибудь добродушный старик рассказывал шутку или играл с другим в карты. Но часто в больнице было тихо и тоскливо. Феде иногда становилось неловко за себя, что он такой здоровый и молодой, а все вокруг больны и немощны.
Федя сидел в тех самых креслах, которые оплели когда-то корни выращенного им волшебного дерева, и рассматривал висевший перед ним на стене плакат о вреде курения. На нем изображались легкие. Одно из них было здоровое и розовое, а другое черное и бугристое. Федя не заметил, как из палаты в конце коридора, вышел высокий человек и остановился в дверях. Неподвижное желтоватое лицо его напоминало посмертную маску. Барсучков взглянул в конец коридора, в ожидании отца, и увидел этого странного незнакомца, которого сразу узнал. Он видел этого человека в дверях палаты, в тот день, когда от обширного кровоизлияния в мозг, умер Рома. Внешне желтолицый мужчина в черном плаще напоминал труп бомжа и повергал своим видом в шок любого зрителя: засаленные волосы, слипшиеся между собой, словно у больного лихорадкой, худое немного отёкшее лицо. Под усталыми мутными глазами выступали мешки. На правой щеке виднелось синее пятно и засохшая ссадина. Неожиданно мужчина уставился на Федю сухим взглядом. Не меняясь в лице, он словно заметил обращенное на него внимание, и направился к Феде. Тяжёлые шаги эхом разлетались по опустевшему коридору. Федя от страха словно вжался в сиденье и отвернулся, в надежде, что незнакомец потеряет к нему интерес и пройдет мимо, хотя сам прекрасно понимал, что дальше по коридору никого нет. Незнакомец подошёл близко к Феде и опустил голову вниз. Подбородок его при этом сложился гармошкой, придав мужчине довольно глупое выражение лица. Белёсые торчащие глаза напоминали заветренные глаза рыбы, долго лежавшей на прилавке, и смотрели в разные стороны. Неподвижный бледный рот выглядел на лице случайной царапиной. Но вдруг он разомкнулся и из чёрной щели выпали громкие хриплые слова:
— Мы тебя помним.
Федя не хотел поворачивать головы, но ему пришлось. Он боялся, что незнакомец разозлится на выказанное Федей таким образом неуважение. Искоса и брезгливо Федя глянул на незнакомца.
— И я тебя помню. — язык Барсучкова, как тяжёлый мешок с камнями переваливался во рту, с трудом вылепливая слова.
— Ты здесь часто бываешь. — продолжал мужчина не моргая. — Зачем тебе это?
— А тебе зачем? — Федя ничего не понимал, но пытался поддержать беседу, сам не зная для чего.
— Мы там, где смерть. — ответил человек и уродливое лицо его сделалось ещё более чудовищным.
Барсуков с опаской оглянулся по сторонам. Коридор больницы, где только недавно находились люди, быстро опустел. Лишь отдалённые обрывки голосов призраком эха доносились с другого этажа. Лампы над потолком, судорожно моргая, изрыгали на пол и стены мрачный зеленоватый свет. В самом конце коридора, где-то во мраке терялась лестница. Из палаты за стеной раздался сухой кашель и хрипы.
— Почему? — продолжил разговор Федя, и сам себя мысленно ругал.
— Мы следим за тем, что б мертвые умирали. — ответил мужчина.
Федя не знал, что сказать, и стал озадаченно смотреть по сторонам, в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кто избавит его от общения с неприятным типом.
— Ты читаешь звездное небо. — вдруг сказал незнакомец, не сводя сухих глаз с Феди.
— Как ты узнал? — удивился Федя и быстро взглянул, в белесые, помятые глаза мужчины, испытав мимолетное доверие.
— Ты себя обозначил.
Федя ничего не понял и, нахмурившись, ждал объяснения, затем взглянул на свое запястье и увидел, что рукав у него задрался, открыв для посторонних глаз изображение слона. Поправив рукав быстрым грубым движением, Федя снова взглянул на страшного незнакомца.
— Я видел тебя в палате, когда умер мой брат. Ты приходил за его душой?
— Созвездие Большого пса. Да, мы приходили к нему в момент его смерти. — ответил мужчина, глядя одним глазом на стену, а другим в окно.
— Что? Большой пес? Мой брат Большой пес? — Федя в изумлении приподнялся в кресле и уселся поудобнее, сосредоточив внимание на говорившем. Однако собеседник Феди не слышал его вопросов и продолжал говорить.
— Потому, что мы ищем звезду Мирцам, он преступник. Он может обратиться к тебе за помощью так же, как он мог искать помощи у твоего брата. Если он объявится, сообщи нам.
Федя взволнованно нахмурил брови, все его внимание обострилось:
— Что он сделал?
Незнакомец долго молчал, и смотрел куда-то сквозь Федю, будто раздумывал, отвечать или не стоит утруждаться.
— Он пришел в этот мир. — вяло ответил мужчина, после чего испарился в воздухе, оставив после себя черный прозрачный туман. Еще долго Федя боялся пошевелиться и вытянуть ноги, опасаясь, что этот страшила может внезапно вернуться. «Я помню, как Рат говорил, что среди нас нет Большого пса, поэтому лишь я могу показать путь Мирцаму. Интересно, учитель знал моего брата?» размышлял Федя. В конце пустого коридора снова послышались шаги. На этот раз к Феде шел Владимир Семенович. Вид у него был уставший и отрешенный, как у сумасшедшего учёного. Волосы торчали, под глазами виднелись синяки, одежда выглядела неопрятно. Владимир Семёнович приходил на работу выбритым, причёсанным, в чистой выглаженной одежде, а под вечер, словно весь расклеивался и размякал. Он вразвалочку подошел к сыну.
— Ты готов?
Федя внезапно выпал из своих мыслей, и удивленно взглянул на отца.
— Да, я тебя давно жду.
— Тогда пошли. — Владимир Семенович развернулся и пошел обратно к лестнице.
На улицах города, где проживал Федя, уже лежал уверенными кучками снег. Льдинки, падающие с неба, как осколки стекла врезались в лица прохожим. Колючий ветер пробирался до костей, вымораживая все остатки тепла. Пришло время Феде достать из шкафа свою старую шапку, а из коробки — шарф Ромы. Всё короче становились дни, и всё больше хотелось спать по вечерам. Обязательность и регулярность встреч в лесу тридцати шести секунд превратили интересные уроки Рата во что-то похожее на школу и уже не вызывали у Феди такую охоту их посещать. Федя с трудом заставил себя в очередной раз вылезти на улицу, чтобы отправиться в лес тридцати шести секунд. Небо пугало своей непроглядной чернотой. Блестящие мелкие снежинки одиноко кружились в воздухе, сверкая в освещении фонарей. Воздух пах льдом и одиночеством. Размякший от сонливости, Барсучков плёлся по засыпанным снегом рельсам и зевал. Мелкие лёгкие снежинки обсыпали его плечи и макушку. Когда Федя перешел границу леса тридцати шести секунд, белые сугробы снега исчезли. Воздух сделался теплее и суше. Под ногами захрустели ветки. Федя поднял глаза и увидел впереди знакомый ему вагончик. Бледным меловым пятном он светился на фоне черного леса. Четыре тёмные фигуры бродили вокруг в ожидании учителя. В одном из силуэтов без труда узнавался Кабан. Его рыжие волосы в темноте казались почти черными. Когда он проходил мимо выбеленной стены, становился виден его острый профиль с длинным носом и странной формой головы. Рядом с рыжим появился меланхоличный силуэт Пса, напоминающего Феде задумчивого поэта. Руки его непринуждённо сцепились за спиной, круглая голова, с правильным профилем, мечтательно запрокинулась в небо. Тонкий силуэт Мухи, по обыкновению с пушистыми волнами волос, сегодня трудно было узнать. Локоны её в этот раз были изящно заколоты на затылке. Девушка стояла неподвижно, обвив себя руками. Лохматый Крот сидел на земле, обмеряя всех взглядом. «Ильи нет» подумал Федя, и тут же почувствовал, как мимо него черной тенью проскользнул Илья. Не поздоровавшись и не взглянув на Федю, он подошел к ребятам и, молча, стал ждать учителя. Через несколько секунд к ним подошел и Федя.
— Учителя еще нет? — спросил он, кивнув на помятую дверь вагончика.
Муха отлипла от стены и, размахивая руками, засмеялась:
— Да я вообще не уверена, что он оттуда выходит.
— Я думал, он там живет. — пожал плечами Федя.
— Как какой-нибудь бомж. — усмехнулся Кабан.
Он попытался заглянуть в черное окно с разбитыми стеклами, но ничего не разобрав там, подошел к двери и дернул за ручку.
— Закрыто. — констатировал он. — Странно, что здесь даже замка нет.
— И действительно. — усмехнулся Пес, подойдя к двери и окинув ее взглядом. — Нет замка! Дверь словно приклеена.
— Эту дверь может открыть только тот, кто ее закрыл. — сказал вдруг Крот откуда-то снизу. Все оглянулись на сидящего в темноте товарища.
— Логично. — высокомерно заметил Илья вполголоса, надеясь, что это замечание услышат лишь ребята, но не Крот.
— Я говорю о том, что на дверь наложено заклинание. Здесь не нужен замок. Дверь откроет только тот, кто последним вышел из вагончика и закрыл за собой дверь. — подробнее объяснил Крот и поднявшись, приблизился к двери. Из-за поломанных зубов Крот немного шепелявил и говорил не четко.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво переспросил Федя.
Крот провел рукой по двери и неразборчиво произнес какие-то слова. После этого на поверхности двери проявились светящиеся красные знаки.
— Я не первый год знаю мастера. — добавил он. — И я ни разу не видел, что бы он выходил или заходил сюда. Возможно, он там вообще никогда не был. Это заклятие необратимое. Оно может сыграть злую шутку с тем, кто его наложил.
— Долгой ночи! — за спиной Феди раздался голос учителя.
Федя оглянулся и увидел учителя. По его лицу нельзя было понять, слышал ли он разговор ребят. В воздухе повисло неловкое молчание, все ждали слов, проясняющих положение дел. Однако же учитель ничего не сказал. Помолчав немного, он пошевелил губами, словно пытался достать что-то, застрявшее между зубами. Затем, прошел мимо учеников и направился в лес, бренча браслетами и кольцами. Не дожидаясь указаний, ребята, переглянувшись, последовали за ним.
Сложная дорога к поляне уже стала привычной для всех учеников. Они шли по ней уверенно по непроходимым чащам, зная каждую кочку, и каждый колючий куст на пути. И дорога уже казалась им вдвое короче, чем когда они шли по ней впервые. Федя догнал девушку и тихо спросил у нее, не могла ли она быть знакома с его братом.
— Нет. — сказала девушка. — Я попала в этот лес впервые вместе с тобой, и никогда не бывала здесь одна, только со всеми вами.
— А что, если прийти в этот лес, когда учителя здесь не будет? Например, завтра? — тихо предположил Федя.
— Для чего? — усмехнулась девушка, словно Слон замышлял что-то нехорошее. — Без учителя здесь опасно. Можно заблудиться на раз! Да и всякие призраки… Я до сих пор не могу забыть того оленя. Бррр!
— Все с тобой ясно, трусишка! — засмеялся Федя и обнял ее за плечо.
Когда ребята добрались до поляны, и сердце леса забилось ярким пламенем, учитель важно вышел вперед, и встал перед своими учениками. Он собрал на себе взгляды и величественно сказал:
— Прежде, чем мы начнем, предлагаю вам поднять глаза в небо и еще раз напомнить себе о том, ради чего мы преодолеваем все сложности, и ради чего рискуем собой.
Ученики дружно подняли головы и взглянули в небо. Рат произнес заклинание и серые тучи, плотной стеной закрывающие космос, расступились, образовав брешь. В этой круглой дыре показалось звездное небо. В нем не было ничего особенного и волшебного, но ребята, смотрящие на него глазами астрономов, видели бесконечное пространство, уносящее их в глубины холодного черного космоса, мимо звезд-гигантов, пугающих своей мощью и яркостью. Подождав пару минут, пока ребята наполнят свои сердца огнем вдохновения, учитель продолжил:
— Сегодняшний урок я посвящаю метаморфозам. Тот, кто прочел книгу, о которой я говорил, больше поймет меня сегодня. Вы знаете, что все предметы, и все живое состоит из одних и тех же частиц. Если выстроить их в определенном порядке, можно из одного предмета получить другой. Более того, можно из одного существа, вылепить другое. Муха может превратиться в муху, а Слон в слона.
Рат обратил внимание на двух учеников, потому что они тихо смеялись и перешептывались, продолжая о чем-то спорить.
— А тот, кто научится управлять этими частицами так же просто, как это делаю я, сможет творить действительно невероятные вещи. — сказав это, Рат взмахнул рукой, и произнес заклинание.
Вдруг из ниоткуда, на ладони учителя закружилась дымка маленьких песчинок и сложилась в горсть. Затем песок высыпался сквозь пальцы, а на его месте остался камень, переливающийся металлическим блеском в свете огня. Камень покрылся сеткой огненно-красных трещин и раскололся на куски. В руке учителя остался гореть маленький красный огонек, который казалось, совсем не обжигал учителя.
— Нет, это не иллюзия! — предугадал мысли ребят учитель. — Это преображение воздуха в песок, затем в камень, металл и огонь.
— Единственное, чего вы сделать не сможете — это получить из неживого живое! — громко произнес Рат, подняв указательный палец вверх.
— Учитель, вы действительно великий маг! — воскликнул Пёс. — Вы получили песок из воздуха?
— Каждый из вас может сделать то же самое, если постарается. Всё вокруг состоит из одних и тех же элементов. И воздух, и песок, и вода. Зная механизм образования веществ, вы сможете получить золото из камня, и алмаз из пепла. Заставив атомы разъединиться, вы разрушите нерушимые скалы.
Учитель внезапно задумался. Воздух сковала тишина. Лишь свист ветра слышался где-то в чаще леса.
— Попробуйте и вы изменить форму вещества. Одно заклинание способно воздействовать на предмет и на животное. Преобразуя одно в другое, используйте воображение, мысленно вылепливайте нужный вам образ.
Прежде, чем Рат успел продолжить, Федя закрыл глаза и почувствовал, как в его голове рождаются образы, перетекающие друг в друга формы и звуки. Он открыл рот и его язык и голос сами собой выстроили заклинание, заставляющее перестраиваться между собой частицы его собственного тела.
Шокированные товарищи Феди смотрели на него, открыв рты. Даже учитель притих, пытаясь понять на слух, что происходит. Он вытянул вперед шею и выпучил слепые глаза, будто раскрыв их шире, он сможет разглядеть, что происходит вокруг него. Раздался шорох резких движений и поспешных шагов.
— Что происходит, говорите! — взволнованно приказал Рат ученикам, чьи испуганные возгласы и восклицания встревожили его.
Но ребята только разбегались в стороны с криками. Учитель слушал тревожно шорох растерянных шагов, шарканье ног по сухой почве, движение воздуха. Раздался страшный треск и глухие и сильные удары о землю. Рат почувствовал тяжелую волну воздуха от присутствия чего-то большого и мощного. Затем он услышал содрогающий землю топот и рев слона. Учитель вытянул вперед руку и закричал:
— Слон! Вернись! Завершай!
Но голос немощного старика не мог преодолеть оглушительный рев громадного животного. Ребята бросились вроссыпную и спрятались за деревьями. Они смотрели на все происходящее с опаской, выглядывая из-за бурых стволов сосен. Не слыша голоса учителя, Слон встал на задние ноги и передними ударил по земле с такой силой, что костер рассыпался, а с деревьев посыпались ветки. Маленькая фигура учителя, выглядела жалкой и уязвимой. Он тщетно вскинул руки к небу, словно пытаясь сдержать порыв ученика. Шляпа слетела с его головы, и ученикам казалось, что обезумевшее животное вот-вот раздавит слепого старика. Крот возвел руку к слону и стал произносить какое-то заклинание, желая усмирить и сдержать опасное животное. Но вдруг, учитель совершил движение руками и произнес свое заклинание. В тот же момент вокруг него закружились потоки воздуха, и маленький старик превратился в огромного кита, в десять раз превышающего размеры слона. Здоровенный кит повис в небе, как огромный дирижабль. Воздух стал плотным и вязким, как кисель. Слон тяжело задышал и стал двигаться медленно, словно муха, угодившая в мед. Кит издал оглушающий звук, заставивший сотрястись землю. Слон, словно подбитый согнул передние ноги, опустил голову и завалился на бок. Охваченный ужасом, он отчаянно гудел и размахивал хоботом. После очередной неудачной попытки встать, Федя вновь превратился в человека. В ту же минуту огромный кит уменьшился, закружился смерчем и приобрел вид слепого старика. Учитель растерянно раскрыв рот, пытаясь понять, где находится нарушитель спокойствия и что с ним. Он не показал своего раздражения или страха, какой испытал от неожиданной выходки ученика, но удрученное изумление, проступившее на его лице, как признак болезни, нельзя было скрыть.
— Ты меня удивляешь! — храбрясь, весело выкрикнул учитель, своим хриплым голосом. Однако голос его звучал изменчиво, словно хромой пытался идти ровно, но все вокруг видели его ущербность. От этого у некоторых ребят, особенно полюбивших учителя, обида и стыд за него сжались в горле нервным комком.
— Откуда ты знаешь это заклинание? — спросил Рат, немного приободрившись. Ответа ему не последовало. Он все еще обеспокоенно пытался понять, что стало со слоном, не сильно ли грубо он обошелся с ним?
Ребята пораженные до глубины души, только теперь нерешительно выходили из-за деревьев. С осторожностью они поглядывали на своего приятеля, все еще лежавшего на земле. Федя лежал на спине с широко открытыми глазами, словно обессилевший и смотрел в черноту космоса, усеянного звездами. Он не мог понять, как смог совершить такое неожиданное для самого себя превращение. Столько силы и решимости ощутил он, совершая это действие, что не мог себя контролировать. Сам себя он боялся и чувствовал превосходство над остальными. «Я Слон» думал Федя «Я сильный и чувствую, что могу больше, чем ожидал от себя. Пусть все меня боятся».
— Слон, как ты это сделал? — раздался над самым ухом Феди, вкрадчивый женский голос, нежно проникая в сознание.
Федя повернул голову и увидел, что Муха подобралась к нему и прилегла рядом с ним на землю, осторожно, как кошка. Она внимательно и пристально смотрела в его глаза, в неприличной близости от его лица. Ее пушистые волосы, выбившиеся вперед, упали на щеку Феде мягким пухом.
— Не знаю. Я его как будто внезапно вспомнил. — произнес Федя тихо, словно доверял ей какой-то секрет.
Рат слышал его слова, и слышал так же неискренность и ложь, в звуке его уверенного и наглого теперь голоса. Он понимал, что настало время ему быть особо бдительным, потому, что появился тот, кто проявил силу и теперь один из учеников станет неподвластен его контролю. Учитель чувствовал то же, что ощущают родители, чьи дети, повзрослев, попадают в переходный возраст, осознают свою взрослость и начинают бунтовать. Забывшись, погруженный в неприятные раздумья, Рат тяжело выдохнул и закрыл глаза. Лицо его приняло напряженный вид, и он пробормотал себе под нос: «Нет, нет! Еще не время. Еще слишком рано». Федя услышал учителя. Настороженно глядя на старика, сдвинув грозно брови, он поднялся с земли. За ним поднялась и девушка, не спуская глаз с Феди. Осознав, что брякнул глупость, Рат простодушно улыбнулся. Внезапно лицо его расправилось небрежным озорством.
— А давайте поиграем в салки?! — предложил он вдруг, охваченный восторгом, словно бы он тронулся умом. — Заклинание вы слышали. Ну-ка, кто меня поймает?
Федя и остальные в замешательстве смотрели на учителя, пытаясь сообразить, можно ли все так же доверять ему, или он сошел с ума.
— Догоняйте! — выкрикнул Рат, таким же радостным, истончившимся голосом и тут же произнес заклинание. Снова вихрь закружился вокруг учителя, смазав быстрыми потоками воздуха его фигуру и, обесформив его, сжал в комок. Старик превратился в седого зайца с белыми слепыми глазами.
Ученики отскочили назад, не зная чего ожидать. Не дав ребятам времени на размышление, заяц резко отпрыгнул и бросился в сухие заросли. Еще секунду ребята не решались пошевелиться.
Федя усмехнулся и обвел насмешливым взглядом товарищей. Лишь в его душе не было страха. Он чувствовал силу и воодушевление. Громко и четко, с улыбкой на лице, он произнес заклинание и, также, вовлекшись в движение воздушных масс и изменившись в размере, превратился в лисицу. Немного потеряв равновесие, Федя растерянно осекся, его повело в сторону, как во время качки на корабле. Но бешеный взгляд его был полон решимости. Выскользнув из под удивленных взглядов ребят, Федя проворно нырнул в сухие, шуршащие кусты, вслед за учителем. Муха восторженно засмеялась. Илья озлобленно и досадливо проводил взглядом лису. В ту же секунду, он четко произнес заклинание и превратившись в волка так же легко и быстро, как это делал опытный учитель, будто не впервой, Илья тоже побежал за зайцем. Остальным не просто дались превращения. Более того, каждый из ребят почувствовал, как сложно удерживать себя в виде животного. Кто-то из них смог превратиться лишь на секунду и падал на землю обессиленный и разбитый эмоционально. Но каждый из ребят, худо-бедно усвоил урок. В итоге, Муха смогла превратиться в рысь, Кабан в кабана, а Крот в медведя. Все шестеро учеников бросились в погоню по лесным зарослям ловко и пронырливо, будто лес был их родной стихией. И чувствовали они, несмотря на усталость, веселье и озорство, как дети, играющие в догонялки. Федя настиг зайца и бросился на него кубарем, но тот неожиданно превратился в ворона и упорхнул в небо. Федя обернулся сычом и взлетел вслед за учителем. И так они играли, чтобы каждый из учеников смог овладеть мастерством превращения в совершенстве.