Все началось с козла, нет, все началось с жары, которая выгнала меня в деревню. Когда читаешь красочные описания зноя, мол, асфальт, здания - все плавилось и тонуло в зыбком мареве, думаешь, что это не здесь и не с нами, это где-то далеко, на самом краю Земли, где пустыня, бедуины и верблюды. А у нас неинтересно, у нас просто лето и немного жарко, но вполне терпимо. Как оказалось, если так думать, то жизнь немного озлится и преподнесет тебе на блюдечке настоящую тропическую жару! Вот тебе! Угощайся и не ной!
Лето, о котором я хочу рассказать, выдалось особенно тяжелым, словно природа решила испытать наши терпение и выносливость. Огненный, иссушающий воздух превратил мои волосы в солому, а кожу сделал хрупкой и тонкой, от работающего в моей комнате кондиционера постоянно болело горло, все это меня раздражало, вызывало головную боль и неприятную тоску, но не это было самым сложным. Тяжелее всего мне удавалось переносить необычное разочарование - какое-то детское, наивное и невероятно глупое: я выходила из прохладной квартиры во двор и почему-то наделась вдохнуть там не раскаленный воздух, а такую же прохладу, окунуться в свежесть и приятный, чистый ветерок. Вместо этого меня, конечно же, тут же окутывала духота, пролезала под кожу и душила, душила мое дыхание, сердце и мысли, доводя до отчаянной истерики.
- Моря в этом году не будет, - печально сказала мама как-то за ужином, - Ксюхе в следующем году поступать, деньги надо поднакопить. Мы как-нибудь переживем этот ненормальный июль, а ты, Ксюшенька, может быть с Матвеем отправишься в горы?
- Если она пробежит два километра меньше, чем за десять минут, безусловно отправится, - тут же влез со своим чрезвычайно важным (как бы я не ехидничала, но в данном разговоре его мнение действительно было более, чем важным, оно было решающим) мнением мой старший братец.
Этот мерзкий бег! Я ненавидела его, и в нормативы категорически не укладывалась. Вообще ни в какие. Физкультура была моим проклятьем и врагом. Я терпеть не могла бегать, прыгать (все под строгим надзором учителя с секундомером в руке) и, особенно, лезть куда-то вверх, я обожала плавать в море - это была моя страсть, но моря, конечно же, в горах не было.
Моя наивная мама думала, что Матвей вполне может взять меня с собой, оставить в базовом лагере, где бы я спокойно гуляла по небольшим пригоркам, наблюдала за бабочками, нюхала цветочки и восхищалась бы величественными видами, радуясь, что мне никуда не надо лезть, потеть, ставить палатку, разжигать примус (или на чем там они готовят?) и варить кашу.
- Мама, ты о чем? У нас базовый лагерь каждый день разный, мы же в поход идем! Все носим с собой, каждый день новый перевал и новое место для ночлега, - сдавленно отвечал маме Матвей, пытаясь поднять с пола огромный рюкзак, на котором он разве что не прыгал, пытаясь утрамбовать туда побольше вещей и продуктов.
- Может быть мне поехать с тобой и помочь нести рюкзак? - лилейным голосом противной младшей сестры спрашивала я и уворачивалась от нежного братского подзатыльника.
Мама, конечно же, и сама понимала, что мы с братцем слишком разные. Мне достались лень и любовь к книжкам, ему - недюжинное здоровье, бодрость духа и жажда авантюр, желательно таких, где надо идти вверх, преодолевать себя и издеваться над собственным организмом. Родители - тихие домоседы, любящие поваляться на пляже и вкусно поесть в приличном ресторане, не могли понять, кто из всей нашей большой семьи умудрился передать Матвею такие активные, во всех смыслах, гены.
- Придется отправить тебя к бабушке с дедушкой в деревню. Здесь тебе делать нечего, - решили родители.
Не то, чтобы я не любила гостить в деревне, но мне и на море очень хотелось, и в городе погулять, поесть мороженого в кафе, послоняться в нашем парке, встретить загоревших и неожиданно выросших одноклассников, обменяться новостями. А в деревне меня ждала рутина - скучная, однообразная (а какой еще может быть рутина?): каша на завтрак, никакого кофе и газировки, огород, книжки, подзабытая за целый год разлуки подруга Ирка и мое озеро. Только оно немного примиряло меня с мыслью о двухмесячной ссылке.
Озеро я нашла абсолютно случайно, я каталась на велосипеде, увидела красивую бабочку, решила рассмотреть ее поближе, полезла за ней в густую траву и неожиданно оказалась в другом, водном и тихом мире.
Мне нравилось думать, что об озере знаю только я, ведь когда бы я туда не приезжала, ни на берегу, ни в воде никого не было, не считая хозяек озера - тихих уток, с которыми мне удалось так подружиться, что они почти меня не боялись. Конечно же мне просто везло, я это прекрасно осознавала. Просто я ездила туда часа в три дня - в самый злобный зной, когда все нормальные люди сидят по домам или работам, а дети валяются где-нибудь в тенечке и предвкушают вечернее купание, пожирание ранних арбузов и вареной кукурузы с особенным удовольствием, потому как впереди еще целый месяц лета, а школа еще не скоро. Каникулы!
Наверняка все деревенские знали про озеро и вечером, когда жара усмиряла свою прыть, ехали туда на машинах или на велосипедах, как это делала я, купались, кричали, брызгались и доводили уток до истерики и потери аппетита. Я, в отличии от придуманного мной шума и визга, вела себя на озере очень тихо, ведь оно было само спокойствие, и мне казалось кощунством даже громко смеяться. Хотелось бы мне тешить себя надеждой, что это небольшое озерцо действительно было только моим, но я была реалисткой и снисходительно "дозволяла" плескаться в теплой воде всем желающим.
Случайно ли или такова была воля природы, но озеро можно было увидеть или случайно, или чуть ли не упав в него. Его берег был засажен большими деревьями, которые с дороги казались обыкновенной рощей, но если все-таки кто-то решил бы пройти сквозь высокую траву (как это сделала я, гоняясь за бабочкой), его глазам бы предстало небольшое, но очень тихое и уютное озерцо, впрочем, слегка коварное - вода в нем прогревалась только на мелководье, а вот в центре, где, как мне казалось, дна совсем не было, наверняка били подземные ключи и ноги мгновенно леденели, стоило заплыть чуть подальше, туда, где уже не было видна дна и вода была цвета пугающего, темно-коричневого. Разок я переплыла озеро (оно действительно было очень небольшим) и в самом его центре испугалась чуть ли не до судорог. Мне показалось, что из толщи воды за мной наблюдает некое существо и думает, схватить меня за пятку или милостиво разрешить мне выбраться на берег? Я выбралась, но больше не решалась проверять свое мастерство пловчихи в этом озере и любила плескаться у самого берега, там, где белый песок уютно поблескивал под прозрачной водой, где было спокойно, прохладно и уютно и так хорошо мечталось о будущем, о взрослой жизни и о моей первой и, естественно, несчастливой любви - моем однокласснике (я была, вернее, мои чувства были, к сожалению, не оригинальны и мое сердце было отдано самому красивому мальчику класса, избалованному вниманием и обожанием).
Я вспомнила о неге моего любимого озера, о крошечном пляже - уютном, ждущем меня и только меня, и поехала к бабушке с дедушкой.
- В тебе живет испуганная старушка, - как-то раз, не совсем в шутку сказала мне мама. Она права, я люблю постоянство, терпеть не могу перемены, боюсь их. Мне не понятно наслаждение штормом и бурями, я всегда мечтала о тихой жизни без всяких неожиданностей. Возможно, моя душа очень древняя и уже успела настрадаться, поэтому и перенесла в юное тело все свои страхи и надежды? Я не знаю, мне не очень нравится об этом думать, я просто принимаю все, как данность. Все это я говорю для того, чтобы было понятно, насколько я была выбита из колеи нежданными и неприятными гостями на моем озере.
К тому времени я прожила в деревне уже неделю. Успела порадовать бабушку своим здоровым аппетитом, деда покорила выносливостью на прополке, а слегка забытой подруге Ирке наврала с три короба о своем парне, который, на самом деле, не был моим и не обращал на мою пухлую внешность и чувствительную душу ни малейшего внимания. Дни промчались, словно их и не было, и я заторопилась, заволновалась, даже немного испугалась, что почему-то не попаду на свое озеро, не искупаюсь в теплой воде, не подразню уток и не съем на берегу бабушкин пирожок с яйцом и луком, запивая его холодным компотом из старого, верного дедушкиного термоса (тем летом термос приказал долго жить, я его случайно разбила, кто же знал, что он настолько хрупкий и внутри какая-то ненадежная стеклянная колба, а не неубиваемая сталь?).
Если бы я знала, что озеро немного предаст меня, чтобы я сделала? Осталась бы дома? Или решительно поехала отстаивать свое право на собственность? Даже зная, кого я встречу и каковы будут последствия неожиданного знакомства? Глупые вопросы, я даже не стала задумываться, как бы я поступила. Что было, то и было!
Хорошо помню: был последний день июля, вторник, обычный день. После обеда бабушка с дедушкой легли отдохнуть, а я, собрав небольшой "тормозок", - так бабушка называла сумку или пакет с едой - помчалась на свое любимое озеро, заранее волнуясь. Вдруг оно пересохло или наоборот разлилось и к нему не подойдешь? Вдруг его зачем-то осушили или испортили стройкой? Вдруг? Десятки версий - правдоподобных, необычных, глупых, фантастических, ужасных теснились в моей голове. Вдруг, вдруг, вдруг, вдруг! С каждым "вдруг" я крутила педали велосипеда все быстрее и быстрее и, не сумев вовремя затормозить, почти врезалась в одно из деревьев, охранявших озеро, упала и, прихрамывая и, волнуясь и заранее радуясь озеру и одиночеству, выскочила на свой любимый пляж, который был уже занят, захвачен!
Сначала я увидела козла. Животина бродила по мелководью, трясла бородой и противно орала. Я было подумала, что это потерявшийся деревенский козел, сейчас я его прогоню (интересно, как я собиралась это сделать?) и озеро будет моим и только моим, но тут же тихий, злобный вопль сорвался с моих губ. На берегу озера, в тени роскошной березы, сидела, надо полагать, козлиная (во всех смыслах, как я в сердцах подумала) хозяйка - маленькая, хрупкая старушонка, одетая элегантно и очень неподходяще для этого озера и, конечно же, козла. Такой бы пожилой даме сидеть под зонтиком где-нибудь на пляже в Ницце или в кафе на Монмартре, там бы на ее митенки, легкое, шикарное платье, шляпку и зонтик никто бы и внимания не обратил, хотя, откуда мне знать, я никогда не была во Франции. Может быть, сейчас и там бы эта бабуля казалась пришелицей из далекого прошлого? Вполне возможно, в Париже кто-то и глянул бы на нее косо или неодобрительно, но здесь! Около этого озера она казалась инопланетянкой, она не могла, не имела права сидеть на песчаном берегу и задумчиво смотреть на воду, в которой бродил обыкновенный, брутальный, наверняка вонючий козел!
Козел, почувствовав мой взгляд и недовольные мысли, поднял морду и заорал, словно я его уже вытаскивала из воды и велела убираться ко всем чертям. Старушка недоуменно глянула на козла, а потом и на меня, ничуть не смутилась, хотя я смотрела на нее почти угрожающе, исподлобья, и не произнесла ни слова. Я превратилась в статую, не зная, что мне делать. Уходить мне не хотелось, в конце концов, я имею такое же право купаться в этом озере, как и горластый козел. Подойти, поздороваться и вежливо попросить убрать рогатого из воды? А вдруг это не ее козел? Да как вообще, черт возьми, эти двое оказались здесь? Пришли пешком? Я посмотрела на когда-то шикарные, а сейчас разношенные, на вид весьма удобные туфли пожилой дамы. Они были чистыми, как будто бы ей только что их почистили и натерли мягкой тряпочкой. Нет, она не шла по пыльной дороге, не продиралась сквозь густую траву. Старушку зовут Мэри Поппинс, и ее принес сюда ветер? А козла зачем прихватил? Для компании? Я не успела придумать ни одной путной версии, неожиданно козел выбрался на берег, встряхнулся как собака и решительно пошел ко мне.
Окончание следует завтра
©Оксана Нарейко