Предыстория.
У всякой истории есть своя предыстория. Как у всякой сказки есть своя присказка. Поэтому, хочу я этого или не хочу, но начать мне придётся всё-таки не с того, как я вступил на булыжник, вымостивший знаменитый горбатый мост, а с гораздо более ранних событий, которые собственно и являются предысторией. Она, конечно же, всем вам (не только моим друзьям, но даже и остальным “россиянам”) до оскомины и даже до тошноты известна, малоприятна, да и быльём поросла. Включает в себя пред – ыстория всё то “прекрасное” время, которое началось сразу после ”Застоя” и именовалось сначала Перестройкой, а позже “Реформами” ( “Курсом реформ”). Но я и не собираюсь повторять для вас эту и всем известную предысторию. На то я и автор чтобы иметь право и на собственную историю и на собственную предысторию. История же как вы сами видите из названия книги называется “Горбатый мост” или” борьба не окончена, она только началась”. Первоначально подзаголовок к книге я хотел назвать “Отчёт о проделанной работе “ что собственно и просили – требовали от меня мои друзья, рабочие, горняки, но по мере написания книги, я всё больше и больше осознавал что это мои краткие и скупые воспоминания всё же переросли гран-ки Отчёта и своими многочисленными отступлениями вышли и за временные рамки моего 46-ти дневного пребывания на Горбатом мосту, но стали включать и события, которые происходили ДО да и ПОСЛЕ событий.
Итак, вся эта предыстория началась” жарким летом 1989 года” с шахтёрских выступлений по всей РСФСР и даже СССР. Не участвовали во всей этой истории только шахтёры Челябинской области. Я как и мои товарищи выразили моральную поддержку бастующим собратьям, и продолжали, как говорят "с трудовым энтузиазмом, отгружать уголь на-гора во благо государства", Перестройки и Социализма с Гуманистическим лицом. С пустых, приходящих к нам вагонов, мы стирали написанные мелом надписи: ”Челябинские шахтёры – козлы!” и отправляли вагоны, уже гружённые углём, назад в Закрома Родины, или куда там ещё. Вторая волна шахтёрских забастовок прокатилась по стране в 1991 году, опять же летом. Здесь уже отсиживаться с трудовым энтузиазмом в забоях было неприлично, и шахтёры Урала, вспомнив лозунг: “Пролетарии всех стран соединяйтесь!” дружно встали и вслед за остальными шахтёрами стали также кричать: "Долой коммунистов, долой спецпайки, Ельцин – наш Президент!" Да и как было не кричать, ведь Ельцин не только не пользовался спецпайками, но даже на работу ездил на трамвае. К тому же он был наш земляк – с Урала. Почти в одночасье, как рухнул “великий колосс” с тоталитарным режимом – СССР, вслед за воспрявшей Россией, гордо взметнувший триколорный флаг демократических свобод, крепко встал на ноги Независимый Профсоюз Горняков (НПГ) – один из первых рабочих профсоюзов России. В рабочих профсоюзах не было места работодателям. По уставу будь хозяином своего предприятия, хватай суверенитета сколько сможешь, разрешено всё, что не запрещено – и шахтёры старались. Новоявленными друзьями народившегося НПГ становятся кроме Ельцина, столь же бы-стро народившиеся “Умы, Чести и Совести нашей Эпохи” А.Гайдар, Б. Чубайс, Шохин, Шахрай, Бурбулис и целая куча других, ныне скромно именуемых, как младореформаторы. Шахтёры требовали акционирования, они хотели быть хозяевами своих предприятий, и они были правы. Ибо почва для этого уже была хорошо “унавожена” первым Президентом СССР М.С.Горбачёвым. Любой невесть откуда проросший “рэкетир” и любая, даже не буду говорить какая "путана" жили лучше, и имели денег за "свои труды" на порядок больше любого обыкновенного советского шахтёра. Советские шахтёры, как и любые другие советские труженики, превратились в обыкновенных "совков". Все кто успел, побросали партбилеты, а кто не успел, тот остался не у дел. Про таких стали говорить: "Не сумел перестроиться". Производственное объединение “Челябинск-уголь”, шагая в ногу со временем, но и изрядно побегав по коридорам и закоулкам своей собственности с портретом "Врага всех времён и народов" В.И.Ленина, в поисках, куда же спрятать это ненавистное тоталитарное лицо, да ещё и с особым лучистым прищуром глаз, срочно подготовило проект Устава нового производственного образования, а именно: ОАО ( Открытое Акционерное Общество). Волею случая и демократических новаций мне пришлось ознакомиться с проектом Устава ОАО. После чего мной была написана небольшая заметка напечатанная в газете ”Копейский рабочий” 9 сентября 1992 года, под рубрикой: Мнение горняка. Вот эта заметка:
"О самоуправстве и о самоуправлении".
В конце июля – начале августа этого года в объединении «Челябинскуголь» произошло знаменательное событие. Оно означает, что скоро мы будем трудиться по новому Уставу. Не беда, что я не видел старого Устава, не беда что трудовой коллектив разреза «Копейский» проект Устава не одобрил. Альтернативы – то нет. Жили при социализме без альтернативы, поживём и при капитализме без неё. Ведь жили и в СССР, и немного в СНГ. Работали и в тресте, и в концерне, теперь вот опять в объединении, но разницы никакой. Как раньше, у одних права, у других само-управление, так и сейчас – у одних права, а у меня самоуправление. Но сейчас гораздо лучше, потому что и вернее, и выбора никакого. Хозяин (извиняюсь, собственник) получил право и продавать, и дарить, и другое что творить в соответствии с порядком, установленным действующим законодательством. Не за-бывая, конечно, и о помощи, в частности, пионерским лагерям. А я могу смело самоуправляться: продавать ничего не надо (да и нечего), дарить – тоже. Значит и голове легче, знай только работай на светлое будущее капитализма. Могу, правда, создать политическую партию или религиозную секту, или какое другое общество, но и то, как на это посмотрит коллектив. Но не дай Бог на работе получить травму или потерять здоровье, по новому Уставу объединение ни лечить, ни возмещать ущерб работнику не собирается. Можно, конечно, обратиться в профсоюз, но о взаимоотношениях профсоюза и Объединения в Уставе, к сожалению, ничего не сказано. Как и о самом профсоюзе. И сам профсоюз, и коллективные договора Объединению ни к чему, их решениями руководство Объединения не руководствуется. Короче говоря, для наёмных работников – полное самоуправление, для хозяев – полное самоуправство. Думаю, что такому Уставу, как и неизвестному его автору, аплодировали бы даже первые хозяева рудников «Челябкопи» - братья Злоказовы.
Перечитал несколько раз проект Устава, но так и не разобрался, что такое Объединение. В одних случаях это специализированное государственное предприятие, расположенное в Челябинске, по улице Блюхера 69, в других – это входящие в него предприятия, в третьих – генеральный директор Объединения. Из всего этого я понял главное: «процесс пошёл», вопрос о приватизации встанет только в декабре, а хозяева есть уже сегодня.
Ю. Бармин
рабочий разреза «Копейский».
Дальше под сурдинку “шоковой терапии”, лавинообразно “распускалась” во всей своей красоте Демократия, Приватизация, Акционирование, и прочие, и прочие их производные. Весомую долю в государственном устройстве того времени стали играть так называемые независимые рабочие профсоюзы. Но профсоюзы “играли” и не более того. С первых же дней, как п/о “Челябинскуголь” превратилась в ОАО ”Челябинскуголь” с одобрения профсоюзов была нарушена статья КЗОТа РСФСР, и более того с этих же пор заработную плату вообще перестали платить вовремя, но стали задерживать. Призывы к забастовкам стали следовать одни за другими, но вскоре (хотя и немного напуганная) юная Демократия поняла, что забастовки говорят лишь о том, что Демократия вполне созрела, и относиться к забастовкам рабочих надо не более как в природе вещей понятным и постоянным временным недомоганиям, наподобие тех недомоганий – которые у всех женщин характеризуются как Месячные. Пусть менструальный цикл не совсем установился, это всего лишь издержки юности и неопытности нашей Демократии. И Демократия успокоилась, ведь существуют же десятки, если не сотни свободных независимых профсоюзов (“зависимых” профсоюзов к этому времени не осталось совсем ) которые и должны, как лекари-акушеры, установить ей – Демократии нормальный как по графику рассчитанный, постоянный и по возможности безболезненный менструальный цикл – то бишь, забастовки.
В марте 1994 года задержка по заработной плате на разрезе “Ко-пейский” достигает 3,5 месяцев и я выпускаю на разрезе следующую заметку, которую и привожу здесь полностью.
НПГ как Новое Поп - Гапонство.
«НПГ жив, но при последнем издыхании. Такие невесёлые мыс-ли приходят после даже беглого осмотра жизнедеятельности НПГ на заре забастовочного движения шахтёров 1969 года, когда роль защитника рабочего класса стали выполнять стачкомы, а “официальный” профсоюз показал своё истинное лицо не только оставаясь в стороне, но и препятствуя в защите рабочего класса. И рабочие выразили своё недоверие выходом из “официального профсоюза и созданием НПГ, так как перевыборы профкомов результатов не дали и в них остались те же угодные номенклатуре люди. НПГ стал рабочим профсоюзом, стал быстро расти и набирать силу. На настоящий момент это действительно рабо-чий профсоюз, чего к сожалению не скажешь о его независимо-сти. К сожалению НПГ – профсоюз зависимый: в первую очередь от Движения “Дем. Россия” и от прочих иже с ним различных Движений за реформы. Лидеров НПГ умело ополитизировали в либеральные ценности, и результат не замедлил сказаться. Представители шахтёров от НПГ едут в Москву "рвать тельняшки" в поддержку президента. НПГ отказываются от ряда акций, чтобы не повредить Е.Гайдару. НПГ по несколько раз заявляет "самое-самое по-следнее предупреждение" и тут же идёт на попятную. Так объявляя суточную забастовку, НПГ тут же “сворачивает” её через несколько часов так как "верхи стали с нами разговаривать". Дальше больше: объявляя "трёхсуточную" когда так же "сворачивают" её в течение суток. Объявляя "бессрочную" – лидеры НПГ уже просто говорят: "Вы как хотите, бастуйте, а мы уж в стороне". Так не поступал даже поп Гапон. Результаты деятельности НПГ очевидны: рост цен, инфляция и всё более увеличивающийся разрыв между тарифами и окладами, в пользу последних. Ни одна акция НПГ не принесла облегчения рабочему классу, более того, эти акции благодетельствовали Власть Имущих. Но с лозунгами "Власть имущим" бедный рабочий класс никогда богаче не будет. Своей двурушнической политикой, своим заигрыванием и угодничеством определённым политическим лицам НПГ поставил себя в разряд холуёв и политических мертвецов. Это наглядно показали выборы в Думу, где фракция РДДР (Российские Демократы Демократических Реформ), которую поддерживал и НПГ успешно провалилась. НПГ не произвела с ПРУП ни раздела имущества, ни раздела фонда социального страхования. В то время, как шахтёры в шахтах взрываются, тонут, разбиваются, а горняки своими смертями пополняют список тех, кому зарплаты будут выплачиваться посмертно, у НПГ нет денег на посещение больных и похороны мёртвых. Нет забастовочного фонда, нет своей газеты, либо даже информационного листка, нет радио и телевидения, - в результате нет взаимовы-ручки, согласованности в действиях и солидарности. Штрейхбрерство не наказуется НПГ, но поощряется администрацией производства. Те же кто поддерживает НПГ в акциях, тут же подлежат наказаниям, а вскоре и увольнениям при молчаливом согласии того же НПГ.
Призывать в таких условиях членов НПГ к бессрочной забастовке – это предательство и чистой воды попГапонство лидеров от НПГ. НПГ жив, но при последнем издыхании. Оживить его могут только срочные перевыборы, перевыборы на всех уровнях и с соответствующими выводами.
НПГ должен вернуть себе утраченную независимость. А время игр и спектаклей в независимость, к сожалению кончилось».
Эта заметка вышла на разрезе“ Копейский” в марте 1994 года.
В апреле этого же года меня утверждают исполняющим обязанности председателя НПГ, а в декабре того же года на конференции избирают в председатели НПГ р-за “Копейский”.
С этого момента будет более уместным привести ряд документов и публикаций, которые имели быть место и уцелели, несмотря на все ухищрения и противодействия со стороны Челябинского Регионального Объединения НПГ (ЧРО НПГ). Комментарии к данным документам я постараюсь давать самые минимальные. Здесь следует отметить что к началу 1996 года долг предприятий перед шахтёрами в выплате зарплаты начал переваливать за полгода – так называемые "задержанные" зарплаты, а акции шахтёров по "выбиванию" собственных зарплат стали носить всё более и более неорганизованный – стихийный характер. Отдельные шахтёры после смены не поднимались "на-гора", выдвигали требования по выплате им зарплаты до полного погашения всех долгов, а то и вовсе "залегали" в голодовку.
После долгих мытарств, часть долга этим шахтёрам – забастовщикам, всё же отдавали, чем забастовка и заканчивалась. Но всем остальным шахтёрам всего ОАО, тут же увеличивали "задержку" по зарплате. "Шахтёрских баронов" эти разрозненные забастовки нисколько не волновали. По всей области на живописных Уральских озёрах, а возможно и за её приделами строились огромные по своей скромности замки - коттеджи. И это "шахтёрских баронов" волновало гораздо больше. На строительство замков - коттеджей в стране деньги были, но для выплаты зарплаты хоть шахтёрам, хоть рабочим – денег не было. И так было по всей стране.
Из Москвы НПГ России предложил шахтёрам каждому лично написать и отправить письмо Президенту Ельцину, подготовив вариант письма. Я на разрезе предложил этот вариант письма переработать и отправить одно общее коллективное письмо, пообещав горнякам, что если письмо до президента и не дой-дёт то он его сможет прочитать в печати. Так мы и сделали. Письмо, кроме Президента, было отправлено в 6(шесть) центральных и в 5(пять) областных издательств. Только в газете “Возрождение Урала” 23.05.96 г. Это открытое письмо Президенту увидело свет. Подписали письмо 137 рабочих – горняков нашего разреза. Вот это письмо.
Президенту Российской
Федерации
Ельцину Б.Н.
Господин президент!
Наши права, как граждан России, грубо нарушаются.
Никакие попытки обратить внимание ………(далее текст письма.)
Но и без нашего участия (т.е. без участия шахтёров Челябинского региона) рабочий протест продолжал идти по нарастающей. Бастовали выколачивая свои зарплаты самые различные предприятия. Шахтёры же продолжали устраивать голодовки, и акты самоубийств от полнейшей безысходности. 1 Мая 1998-го года – день международной солидарности трудящихся, переименованный Б.Н. Ельциным ( неизвестно по какому праву) в "праздник весны и труда" в г. Копейске прошёл, как всегда, без участия шахтёров из НПГ. Прошёл день победы – 9 мая. Вдруг СМИ сообщает, что 13 мая отдельные угольные регионы перекрыли часть железных дорог, начав таким образом "рельсовую борьбу". Дальше больше, СМИ сообщает, что в городе Москве у Дома Правительства шахтёры Воркуты выставили Пикет. Но продолжают трудиться шахтёры из ОАО "Челябинскуголь", не ведая другой информации, кроме как из СМИ. Молчит и ЧРО НПГ. Только к обеду в 11 часов 18 мая из рук секретаря – машинистки я получаю срочную телеграмму из НПГР за подписью его председателя А.А.Сергеева. Текст этой телеграммы, над которым я потом долго хохотал, гласил следующее:
"Председателю НПГ р-за "Копейский" Бармину Ю.А.
приказываю срочно остановить все виды работ на предприятии, до выполнения двух требований: 1.Отставка президента РФ. 2.Отставка Правительства РФ.
Председатель НПГР Сергеев А.А."
Почему я смеялся над этой телеграммой ? Да потому и смеялся, что дошла эта телеграмма на разрез как минимум на три года позже. На разрезе уже в 1996 году дошли своей головой до осознания этих требований и ввели работу, исходя и из этих требований. Что мог приказывать А.Сергеев нашему разрезу, когда горняки разреза уже 3 года самостоятельно выполняли так называемый “приказ”?
Но смех конечно смехом, ёж кверху мехом, а работа – работой. С участков, разбросанных на километры один от другого, вернуть горняков на собрание, для оглашения текста Телеграммы и остановки горняками работ я уже не успевал. Иду в кабинет директора, зачитываю ему текст телеграммы и письменно уведомляю, что 19 мая НПГ утром проводит собрание с повесткой: об остановке работы на предприятии по приказу НПГР. Далее созваниваюсь с ЧРО НПГ, затем изыскиваю материал и изготавливаю плакаты и лозунги. Собираю и провожу, хоть и не в полном составе, заседание Исполнительного Совета НПГ. 19 мая на разрезе провожу собрание, и горняки- члены НПГ, согласно приказа НПГР, не выходят на свои рабочие места, а остаются в здании конторы. На рабочие места разъезжаются только горняки - члены НПРУП ( независимого профсоюза работников угольной промышленности) – из структуры ВЦСПС. В ЧРО НПГ решаем 20 мая провести митинг в г. Копейске. 20 мая, уже для другой смены, провожу собрание с той же повесткой : остановка работы. Неожиданно и НПРУП, получив указания ”сверху”, поддерживает НПГ и с 20 мая присоединяется к Акции. Предлагается избрать на разрезе Стачком. Ещё более неожиданно, начальником гаража, в Стачком предлагается избрать главного инженера разреза. Кое-как навожу на собрании порядок и в Стачком избираются только рабочие, хотя туда же попадают и рабочие из НПРУП, которые никогда активной позиции не имели, но всегда делали то, что скажет начальник. Но как бы то ни было, если 19 мая разрез “Копейский” стоял наполовину (т.е. одни члены НПГ), то 20 мая разрез “Копейский ”встал полностью. Всей сменой (примерно 150 человек) пешим строем, колонной, мы идём в город на митинг, несмотря на то, что директор предлагает вахтовую машину “Урал” чтобы отправить на митинг, только представителей разреза в количестве 25 человек. Во главе колонны развевается чёрно-синий флаг НПГ, а на фанерных щитах рабочие несут плакаты. “Разрез “Копейский” - написано на одном. "Отдайте зара-ботанное!!!"- гласит второй лозунг. И наконец, крупным шрифтом на третьем щите начертано: «В отставку президента». Интересна история написания данных плакатов, потому, что из 8 текстов, которые я заказал написать художнице-оформителю, на заготовленных щитах через сутки она смогла написать только два из вышеприведённых - про разрез и про заработанное, хотя и обещала написать все тексты. Время идти на митинг, плакаты не изготовлены, и я говорю художнице, чтобы за 5 минут она ус-пела написать, хотя бы один из ненаписанных текстов, а именно про Президента, но и с трёх попыток художница текст написать не может: то текст мелкий, то не вмещается на щите. Пришлось забрать у неё кисть и самому написать: «В отставку президента». С первого раза “РФ” после слова “Президента” не уместилось и у меня, но времени переписывать не было. Взяв щит с ещё не высохшей краской, я пошел догонять строящуюся колонну.
- Юрий Алексеевич, - чуть не сморщился директор увидев плакат в моих руках, - ну зачем здесь с политикой?”
Пришлось отшучиваться:
- Я выполняю требования телеграммы из НПГР и, Анатолий Михайлович, ну где же вы здесь видите политику? Плакат совершенно невинный и даже более того - безадресный.
Директор неопределённо махнул рукой, я ушёл в первые ряды колонны. Тем разговор и закончился – каждый остался при своём мнении. На главной площади Красных Партизан на митинг собралось примерно 1,5 тысяч шахтёров и горняков. Выступления с трибуны были вполне жаркими и говорили об одном: хватит играть в “спектакли”, если шахтёры всей России “легли на рельсы”, на рельсы должны лечь и мы. Это должен быть наш последний и решительный бой”. Таковы в основном были все выступления шахтёров. Как не пытались руководители НПГ повернуть митинг в “конструктивное русло”, шахтёры требовали провести голосование и прямо с митинга идти на рельсы. Провели голосование и 1500 рук взметнулись вверх, 1500 шахтёров прямо с митинга готовы были идти на рельсы. После этого Слово для выступления стали давать руководителям администрации города, Горсовета и профсоюзов. Они советовали шахтёрам не горячиться, а выработать собственные требования и разрешать возникшие проблемы “цивилизованным путём”. Примерно один час руководство профсоюзов совещалось с руководством города, после чего они объявили митингующим, что руководство города полностью согласно с требованиями шахтёров по выплате долгов и зарплаты, и уже готовится ряд требований к Президенту РФ, к Правительству РФ, и прочее и прочее в том же духе, а пока – СПАСИБО за митинг и можете расходиться. Всеми действиями по провидению Акции протеста будут руководить профсоюзы НПГ, ПРУП и Стачкомы, которые будут проводить постоянные совещания по вторникам и здании администрации города.
Интересна видеозапись, сделанная телеканалом “Восточный экспресс” и прошедшая в телеэфире в тот день 19 часов. Огорошенные решением руководства митингующие не знали, что им делать дальше - или расходиться по домам, или возвращаться на шахты, бастуя на свой страх и риск, или идти на рельсы. В этот момент тележурналист “ВЭ” взяла интервью у рабочих разреза “Копейский”.
Вот это интервью, вернее, та обрезанная часть от разговора, которая всё-таки попала в эфир:
Вопрос тележурналиста “ВЭ”: ”Вы удовлетворены результатами митинга?” Ответ горнорабочей разреза: "Нет конечно!"
Вопрос от “ВЭ”: "Что вы ожидаете от своей акции?"
Ответ машиниста экскаватора: "Даже не знаю, Что ожидать…"
Другой машинист экскаватора отвечает: "Ещё не вечер…"
Вопрос от “ВЭ”: "Что вы думаете сейчас делать?"
Ответ: “Ждём представителей совещания, а там – пойдём перекроем рельсы”.
На вопросы тележурналиста пришлось отвечать и мне. В эфире от моих ответов осталось и прозвучало следующее: “Вот сегодня мы здесь собирались, как собираемся 9 лет уже. Сегодня можно принять миллионы резолюций, миллион, и все знают, что денег не появится и ничего не изменится, ничего; будет ещё хуже. Пока сами не заберём (извините за выражение), ничего не изменится. Ничего”.
В программе также было отмечено желание шахтёров отправить Ельцина в отставку и на Колыму. Крупным планом был показан наш плакат-щит с надписью: "В отставку президента!" Упоминалось, что задержка по выплате заработной платы у шахтёров превысила 9 месяцев, и в настоящий момент они ещё не получили зарплату за август 1997 года. Решение перекрыть железную дорогу и отправиться походом на Челябинск митингующие приняли единогласно. Это произойдёт 22 мая, если местные власти не выплатят шахтёрам долги по зарплате, хотя бы за 4 месяца… до 1 июня”. Губернатор области П.И. Сумин дал шахтёрам обещание «в 15-ти дневный срок пересмотреть программу оздоровления угольной отрасли.» Вот так был освещен наш шахтёрский митинг 20 мая 1998 года в г. Копейске телеканалом “Восточный экспресс” в программе “ Телефакт.”
23 мая на автобусах, выделенных администрацией Копейска, и “вахтовках” выделенных директорами шахт, шахтёры в количестве, примерно 1000 человек, отправляются в г. Челябинск на митинг к Администрации ОАО «Челябинскуголь». От центра Челябинска до администрации ОАО шахтёры идут пешим строем. На митинге происходит та же картина, что и в Копейске.
Шахтёры голосуют к концу митинга прекратить “глупую говорильню” и отправляться на автобусах на рельсы. Но профсоюзы советуют не горячиться, то же советуют главный держатель акций из г. Москвы, насколько я понял, Никишечев, то же советует и приехавший на митинг губернатор П.И.Сумин. Суминым даётся обещание о создании трёхстороннего соглашения по требованиям шахтёров по части выплаты зарплат и погашения задолженности. С митинга шахтёры опять разъезжаются ни с чем. 29 мая в Администрации г. Копейска проходит заседание профкомов и стачкомов. Председательствует на заседании Э.Кинстлер, ему предлагается вынести на голосование вопрос "О выходе шахтёров на рельсы". На заседании примерно 80 человек. За немедленный выход на рельсы голосует только три человека: Ю.Бармин, Л.Малков, С.Каданцев - все с разреза “Копейский”. Все остальные “против”.
Наконец , 28 или 29 мая рождается трёхстороннее соглашение и от имени стачкома рабочим предлагается закончить забастовку и с 1 июня 1998 года приступить к работе. Весь июнь месяц ОАО “Челябинскуголь” исправно трудится и даже перевыполняет план. Зарплату всё равно не выдают, и со 2 июля НПГ и Стачком предлагают возобновить забастовку. С 6-го июня в г.Москве на Горбатом мосту находится 1 группа пикетчиков с Челябинского региона в количестве 25 человек. У меня, находящегося дома, работа проста: во вторник заседание Стачкома в Администрации Копейска, в среду заседание и ЧРО НПГ, в четверг - проведение собрания на разрезе, доводить накопившуюся информацию за неделю и, если забастовка продолжается,- отпускать рабочих по домам до проведения следующего собрания, соответственно, в следующий четверг. 7-го июля в ЧРО НПГ от заведующего организационной работой Сомова В.М. я узнаю, что заканчивается формирование второй группы на Горбатый мост для смены первой группы, и я должен доставить к нему двух или трёх рабочих от разреза "Копейский" с паспортными данными. Тем более,- подчеркнул Сомов В.- что в первой группе от разреза "Копейский" никого нет. Учти, что через час я должен отправлять в ОАО данные для оформления ко-мандировочных и приобретения билетов.
Я чуть не взорвался.
- Где я сейчас найду тебе рабочих, да ещё с паспортами?! Я ведь каждый день бываю у вас в ЧРО НПГ и ещё вчера, хоть и расспрашивал, ни от кого ничего не узнал О формировании группы.
- Я сам только утром узнал, - оправдывался Сомов. - В общем, давай, действуй.
- Раз так, - я достаю из кармана свой пустой от денег портмоне и вытаскиваю из него паспорт, хлопая тем по столу, - пиши – одного рабочего от разреза я тебе нашёл, но не знаю, совершенно не знаю как я тебе за час разыщу остальных. Пробежав по двум близлежащим адресам и не застав дома ни Финеева Ю.Б., ни Вуккерта В., я возвращаюсь в РО НПГ. Сомов Володя сообщает, что список из 13 человек уже отправлен, и ещё три человека будет из г. Коркино, от них тоже ушёл в ОАО отдельный список. Усталый, я ухожу на разрез, чтобы передать дела заместителю председателя на время моего отсутствия во время командировки. Поздно вечером возвращаюсь домой и передаю жене новость: что записан во вторую группу и мне надо собирать вещи для поездки на пикет в г. Москве.
8 июля у моей мамы день рождения, ей исполнилось 77 лет, но вместо того, чтобы быть на дне рождения матери, мне приходится вместе со всей нашей второй группой с 10:00 и до 17:00 часов находиться в Администрации ОАО “Челябинскуголь” и "выби-вать" для поездки в Москву свои же собственные деньги из наших задержанных зарплат. Под конец рабочего дня, наконец, получаем деньги ( по 2000 рублей каждому) и едем на железнодорожный вокзал покупать билеты. Домой, в Копейск, мы вернулись не раньше 22.00 часов. 9 июля вечером я должен уезжать, а с утра вместе с женой приходится бегать по магазинам и базару – покупаем продукты мне в дорогу, да и моей голодной семье. В 15:00 ч. я собранный в дорогу, вместе с женой и детьми едем в Челябинск к маме. Два часа остаётся, чтобы поздравить её с днём рождения, посидеть за столом и попрощаться перед дорогой. Жена с детьми провожа-ют меня на железнодорожный вокзал. Там уже собирается наша группа. Кто-то, видимо с телевидения, настраивает видеокамеру. Заместитель РО НПГ Э.Кинстлер и депутат Госдумы В.К.Гартунг тоже приехали провожать группу в Москву. Ими даётся короткое интервью в видеокамеру. Но время идёт, мы ещё раз прощаемся с родными, подхватываем свои сумки и рюкзаки и уходим рассаживаться в вагон.
Точно по расписанию вагон плавно трогается, и вокзальный перрон начинает, сначала тихо, но потом всё быстрее и быстрее, уплывать назад. Поезд всё более и более продолжает набирать ход. Как обычно, мы сдаём билеты проводнику, покупаем по-стельное бельё, а я смотрю в окно на грязный, как и положено, вдоль железнодорожных путей – пейзаж, смотрю на оконные, не совсем свежие занавески с гордой надписью "Южный Урал" и начинаю осознавать, что собственно предыстория данного повествования на этом и заканчивается. Начинается совсем другой отрезок жизни, началась история, имя которой было – "Пикет на горбатом мосту", или ещё проще – Горбатый мост.